Глава 68. Четырёхсотлетие города

Глава предыдущая: http://proza.ru/2025/03/25/395

Прошло очередное лето, приближалось первое сентября. Яша должен был пойти учиться в новую школу – десятилетку, тоже с немецким уклоном.
В последний августовский день Михаил Яковлевич выгнал из гаража свой «москвичок», и они втроём поехали по праздничному городу.

Старый, основанный ещё при Борисе Годунове, город готовился встретить своё четырёхсотлетие. Жители не могли нарадоваться на то, как преобразился провинциальный, захолустный сибирский город за последние полгода. Были восстановлены некоторые храмы, дома в центре города отреставрированы, установлено несколько фонтанов, скульптур. Тротуары из старых асфальтовых с колдобинами и промоинами превратились в ровные, пешеходные дороги, покрытые узорной плиткой.

Перво-наперво решили съездить до новой Яшиной школы и показать внуку, до какой остановки он будет ездить на «маршрутке» и каким кратчайшим путём идти к школе.
Недалеко от школы – Городской сад, полнёхонек людей. Яша захотел покататься на качелях – «ракушка», а потом они дошли до деревянной копии старой крепости 17-го века. Купили Яше билет, и Александра Степановна нацелилась внука поснимать.
- Яша, встань там, я щелкну тебя на фоне этого частокола!
- Баба, не надо меня ставить - я себя дураком чувствую! – запротестовал Яша.
«Вот тебе раз, - подумала баба Ася. - Или не в настроении, или впрямь - парень взрослеет и в детские игры уже играть не желает». Но настаивать не стала.

Они вышли на площадь Новособорную, где у нового фонтана возвышался памятник Святой Татьяне, покровительнице студентов. Стройная женщина на постаменте мало походила на святую, была она простоволоса, в лёгком платье, стояла в непринуждённой позе. Одним словом – студентка. Правда, над её головой были укреплены два ангелочка с крылышками.
Молодые городские зубоскалы уже окрестили памятник «Мать-одиночка» и злословили, что если бы Татьяна приставила левую - чуть отставленную - ногу к правой, то захромала бы: скульптор явно пренебрёг пропорциями, и отставленная нога была длиннее другой. Тем не менее около Татьяны активно снимались группками и поодиночке. Яшка и тут не пожелал фотографироваться. И вообще вся праздничная суета его явно тяготила. И лишь на набережной реки он встал покорно к памятнику Антону Чехову, изображённому местным скульптором в котелке, пальто, пенсне и в колошах на босу ногу. Памятник этот был достопримечательностью города, и около него с удовольствием снимались и горожане, и приезжие.

«Деды» радовались и хорошей погоде, и праздничной суете, восхищались похорошевшим городом и теребили внука, чтобы и он разжался и пришёл в хорошее настроение. Похоже, почти весь город вышел в этот день на улицы. Куда бы ни направились трое гуляющих – везде было настоящее столпотворение.
Обратно они вернулись еле живые, и баба Ася даже согласилась купить пельменей на ужин, потому что не в силах была готовить.

Праздник города намечался на конец августа – начало сентября. А в конце следующего дня грянуло слово «Беслан», и власти свернули все заготовленные праздничные события – концерты, карнавалы, шествия и фейерверки. Вместо празднования весь город сидел перед экранами телевизоров и с тревогой наблюдал, что делалось в далёком кавказском селе вокруг тамошней школы.
Нереальность происходящего ужасала и сбивала с толку – начать войну со взрослыми, используя детей! Кем и где воспитывались эти люди в чёрном, какие матери и отцы растили этих мужчин и женщин, не остановившихся перед беззащитностью детей? Что билось в их груди вместо сердец?
Александра Степановна пыталась хоть как-то понять – почему, что двигало этими людьми, издевающимися над детьми. Ведь росли они среди нас, читали наши книги (или не читали?), слушали нашу музыку, жили в наших домах и учились в наших школах. Так почему же они выросли безжалостными инопланетянами?
Где, когда, кто настолько ожесточил сердца и выбил всякие понятия о чести из их голов: добиваться политических целей, используя чувства своих противников к детям?
Отморозки! Отморозки! Бесчувственные машины. Люди, переступившие понятия любви и сострадания. И они заявляют, что их деяния угодны Аллаху, Богу – то есть...
Александра Степановна почти физически мучилась, и в экран глядела, чтобы укрепиться в зашатавшейся было уверенности: дети – не прикосновенны.
Осада школы, перебежки вооружённых людей в камуфляже, выход детей, голеньких, худеньких, бегущих прочь и оглядывающихся в испуге назад…
То, что происходило на экране, не вписывалось в сознание бабушки: в самых жёстких фильмах о войне она никогда не видела подобного массового нападения на детей взрослых вооружённых людей.
Все ожидали спасения...

Глава следующая: http://proza.ru/2025/03/27/516