Судьба сержанта Сметаны

 Из книги "Ты же выжил, солдат!" (Из главы "Фронтовики, наденьте ордена".
О непростой судьбе  отца-фронтовика  сержанта Фёдора Дмитриевича Сметаны рассказала его дочь Мария Лобова (в девичестве – Сметана).
 В голодном 1933 году на Кубань, в том числе и в Старовеличковскую, прибыло немало семей из Украины. Среди них были и супруги Сметана (Фёдор Дмитриевич и Васса Васильевна, одногодки – 1909 года рождения). Фёдор  после курсов стал работать трактористом в МТС, а Васса, с другими разнорабочими раскорчёвывала за станицей плантации дикого тёрна.   Через какое-то время Фёдору удалось выкупить у сельскохозяйственной артели хату. Была она старая, турлучная, крытая камышом, но главное – это было собственное жилье! Осенью  1937 года у супругов родился долгожданный первенец, Анатолий. А 17 мая 1941 года – доченька Анфиса. Довольным родителям казалось, что их радость нескончаема, изба светится от счастья, а солнце и на ночь не уходит за горизонт. Но продолжалось это не долго.  Началась война. В СССР объявили всеобщую мобилизацию.
Собрала Васса любимому мужу вещмешок в дальнюю дорогу. Вышла проводить его за плетень, держа на руках крошку-дочурку, а за руку маленького сына. Фёдор положил руку на плечо жене и сказал: «Береги детей! Я вернусь!». Не обнял, не поцеловал, а быстро зашагал по улице. Зашагал в неизвестность. Смотрела Васса ему в след сквозь пелену слёз. Какой же он красивый, статный, чернобровый – единственный! Побежать бы за ним, догнать, прижаться к широкой  сильной груди…
А Фёдору немалых усилий стоило, чтобы не обернуться, не показать своей слабины. О чём думал, о чём сожалел, что чувствовал? Об этом он никогда никому не рассказывал. Так размеренным шагом и пришёл он в Поповичевскую, в военкомат.
Попал на Центральный фронт
С самого начала кубанца определили в танковую дивизию. Вскоре из танкистов перевели бригадиром ремонтников  СТ-3, СТ-5 и катков. Эта, казалось бы, мирная работа, во фронтовых условиях превратилась в немыслимые испытания. Особенно зимой, когда пальцы примерзали к металлу и из них сочились, замерзающие на морозе капли крови. А сверху падал снег, мела метель. Но на утро надо было привести в порядок трактор, чтобы он буксировал по бездорожью, болотам и топям полуторки с солдатами или  важным военным грузом. Не раз после бессонной ночи, когда работали при свете костров, утром на построении звучал приказ: «Сержант Сметана, принять танк за таким-то номером». Это означало, что какого-то танкиста ранило или он уже никогда не поднимется в башню своей боевой машины. И так все военные годы.
Однажды под Волоколамском, уже ночью, бригадир отправил ребят отдыхать. Сказал, что сам завершит дело. После продолжительного дождя резко ударил мороз. Сержант обледенелыми руками закрутил последние гайки, но двигаться уже не мог, упал на землю. Если бы ребята не забеспокоились: почему долго нет бригадира, там бы и закончился его земной путь.   
Тяжело было на душе у Федора. Вспоминал любимую жену и дорогих детишек. Как они там? Всю войну не получил он ни одной весточки из дома – Васса не умела писать, только читала по слогам. Радовалась несказанно каждому редкому треугольнику. Читала и перечитывала, короткие простые строчки, представляя своего Федю. Он писал, что жив и просил беречь детей.
Фёдор был убежден, что выжил только благодаря своему ангелу-хранителю. Уже, когда Красная армия и весь народ ликовали, узнав о победе над лютым врагом, старовеличковец оказался на волоске от смерти. В поверженном Берлине из-за полуразрушенного дома внезапно появился вооруженный фашист и направил на Фёдора винтовку. Ещё секунда и выстрел унёс бы жизнь отважного воина. И вновь выручила его рабочая бригада, оказалась рядом, разоружила немца.
Васса верила в чудо
В Старовеличковскоую начали возвращаться фронтовики. Их встречали на перроне станции Величковка. Не раз туда ходила и Васса, но среди солдат мужа не было. Вот уже прошло лето, настала слякотная холодная осень, а потом и холодная зима, а от мужа нет весточки. Где он? Что с ним? Но верила в чудо, ведь Федя сказал: «Я вернусь!».  Свекровь,  когда навещала семью сына, старалась утешить невестку. Мать солдата сильно горевала за сыновей. Павел погиб, Якова комиссовали, но через три месяца после возвращения с фронта он умер. О старшем сыне ничего не известно.
Толику Сметане уже исполнилось 10 лет, Анфисе пять. Мальчика донимали соседские сорванцы, дразнили: «А у нас солдатские ремни, а у тебя такого никогда не будет!». Толик убегал, прятался за хату, горько плакал, и, размазывая кулачками слёзы по щекам, просил отца обязательно вернуться. Он и не ведал, что своими неумелыми молитвами помогал отцу выжить.
В станице было тревожно, процветало воровство, то птицу украдут, то овцу прирежут, не говоря уже о мелочах, например, продуктах. Начали даже дети пропадать. Васса постоянно тревожилась о сыне и дочке. Жили голодно. Женщина слабела с каждым днём. И не только физически, но и морально. Последние силы у неё отбирали дурные навязчивые мысли. Душа не просто болела, она прямо горела от нестерпимых терзаний.
Как-то в  начале декабря 1946 года вечером она истопила печь, уложила детей на лежанку, укрыла их самотканым рядном. Сама устроилась на жёстком дощатом топчане. В маленькое оконце пробивался лунный свет. Он только усиливал щемящую душевную боль. И вдруг кто-то постучал в дверь, попытался её открыть. Но в старой казачьей хате был крепкий засов. Заскрипел за стеною снег, раздался стук в оконное стекло. Женщина жутко испугалась. Что будет с детьми! Федя наказывал их беречь! Набравшись храбрости, спросила: «Федя, ты?». Ответа не услышала и после третьего стука повторила вопрос. «Я», - последовало едва слышно в ответ.
Тишина  привела обоих в смятение. Так и стояли они по разные стороны окна, как заколдованные. Трясущимися руками она с трудом открыла дверь, зажгла каганец. Весь в инее, продрогший, едва войдя в дом, он поставил на стол какую-то консервную банку, беспокойно обвёл глазами комнату. Васса поняла его безмолвный тревожный вопрос. Показала глазами на печку и Фёдор все понял – дети там. Он  не захотел разбудить их: «Пусть спят!», ведь за долгие военные годы  узнал высокую цену сна. А Васса тревожилась: почему он оттягивает минуты счастливой встречи с детьми? Она не знала, что муж, безмерно уставший от фронтовых тягот, постоянного беспокойства за родных, ощущения нависшего над головой Домоклова меча большой беды, был не в силах сразу принять этот необыкновенный подарок, ниспосланный ему наконец-то судьбой. Ему казалось, что сердце не выдержит такого  накала  радости.
Васса и в полумраке заметила, что муж очень худой, просто измождённый, обессиленный. Шинель чуть ли не дважды обвила его тело. Под глазами синие, почти чёрные круги. Фёдор с трудом сделал нетвёрдый шаг и рухнул на лавку. Жена помогла ему снять шинель и на мгновение замерла, увидев, что выцветшая гимнастерка увешана почти до пояса наградами.  Не могла знать жена, что её супруг сошёл с поезда в Тимашевской и в мороз, по сугробам, по  шпалам из последних сил шёл домой. Спустя время он рассказал об этом жене. Рассказ этот так напугал и запал в душу Васе, что ещё несколько лет по ночам её преследовали страхи: «Вдруг Федя тогда замёрз бы в пути? Вдруг у него не хватило бы сил дойти? Нет! Так не могло случиться, ведь он, уходя на фронт, обещал, что вернётся!». В вихре войны Фёдора спасла их крепкая любовь.
Будет и у меня солдатский ремень!
До утра просидела Васса рядом с забывшимся тяжёлым сном мужем. А когда за окном под лучами яркого солнца засиял белый снег, проснулись дети. Они слезли с печки и Толик спросил: «Кто это?». Услышав в ответ: «Твой папа», мальчишка кинулся к спящему солдату с криком: «Папа, папочка! Я знал, что ты вернёшься! Теперь и у меня будет солдатский ремень с медной бляшкой и звездой!».
Проснувшийся Фёдор, прижал сына к груди. Казалось, что их сердца бьются в унисон. Впервые с начала войны из его карих глаз текли горючие слёзы. Это были слёзы счастья.
Васса собрала скудный завтрак, истопила печь. Разомлевший в тепле, Фёдор опять уснул и проспал почти сутки.
Наказав детям, чтобы не шумели, Васса поспешила к свекрови. Едва услышав, что Федя вернулся, Мария Васильевна, как была в лёгкой ситцевой кофточке, собралась бежать из дому, но невестка остановила ее: «Спит он, устал больно с дороги! Завтра приходите».
Вернувшись домой, Васса увидела, что дети тихо сидят у стола, подперев кулачками щёчки и смотрят на спящего отца.
Трактористом – в МТС
За зиму Фёдор немного окреп и устроился в МТС трактористом. В августе 1947 года в семье родилась дочка Мария, автор проникновенного и лирического повествования об отце-фронтовике.
Эхо войны преследовало Фёдора. Ему из-за сильных головных болей пришлось оставить трактор. Перевели в ремонтную бригаду, потом мотористом на СТФ № 2. Колхоз окреп и начал прокладку водопровода по станице. Фёдора назначили звеньевым.
 Сержанта  Фёдора  Дмитриевича Сметана не  стало  в  июне 1971 года.    Его жена умерла в 1989 году.