Течение

Дятлов возвращался из больницы домой. Нога уже почти совсем не тревожила, и захотелось пройтись пешком. Загипсованная правая рука качалась на перевязи, как деревянное весло.
Подошёл к местной речушке. Лёд таял. В середине он ещё выглядел снежной плитой, а у берега был совсем тонким прозрачным стеклом, сквозь которое виднелась лежащая на дне, поросшая водорослями пивная бутылка.
Дятлов подошёл к берегу, уставился на ледяное стекло и саданул по нему толстой подошвой. Стекло разбилось, и длинные трещины ушли далеко вперёд. Дятлов поковырялся носком в грязном прибрежном щебне и сделал в реку шаг. Шагнул ещё и снова, пока не зашёл в ледяную воду по колено.
Господи, как же это больно. Как будто колени тебе отпиливают ножовкой.
Как было в классическом фильме:
- Нифига себе, как больно!
- Само собой разумеется.
- А в чём же тогда фокус?
- Фокус в том, чтобы этого не замечать.
Дятлов зажмурился и стиснул в кармане кулак левой. Досчитал до десяти, выдохнул и пошёл обратно.
Иногда даже боль помогает.
На улице было уже вполне сносно, так что он на удивление быстро согрелся на ходу. Открыл свою дверь и шагнул в тёмный коридор. Интересно, скучала ли по нему его квартира?
Скинул вещи, утомительно провозившись с веслом, в которое превратилась его правая, и для окончательного согрева выпил рюмку водки. Мельком глянул на телефон. Ещё когда он валялся в больнице, с работы ему начали написывать, что он должен сделать то-то и то-то, а теперь в конторе и вовсе настал праздник - теперь уже можно официально все горы мусора сваливать на него. Дятлов отложил телефон с удивившим его самого равнодушием. Да, это выйдет ему боком. Но уж как-то больно захотелось некоторой новизны в жизни - например, перестать круглосуточно себя чувствовать дежурным гаечным ключом.
Рассеянно подошёл к книжным полкам. Читал он уже давно редко, даже любимые книги. А тут на глаза попалась цветастая обложка какого-то тома, который лет сто назад забыл здесь один из приятелей. Аляповатый рисунок сразу вызывал неприязнь. Фентези Дятлов никогда не любил. Но взял книгу в руку и плюхнулся с ней на кровать.
Всю жизнь ему для всего нужны были убедительные логические обоснования, и вдруг его эта потребность отпустила.
Распахнул книжку на случайной странице:
"Почему, спрашиваешь? Я тебе отвечу! Ты неуязвим! Даже для богов! Никто не в силах противостоять тебе! Ты можешь воевать один против всех!
Ты с усилием проглотил застрявший в горле ком.
«Свобода — это возможность выбирать»? Ты был прав. И сейчас я сделаю свой выбор.
На миг ты увидел собственное отражение в изумленных глазах бога: горящий взор, плотно сжатые губы… И нож в руке.
— Возьми… червь!
Боль ты почувствовал не сразу."
Дятлов бросил книжку на пол и закрыл усталые глаза.

***

В больничке он пагубно попривык к уколам успокоительных, погружавших его в колыбельные сны даже рядом с вечно жующим детиной. А сейчас, дома, сон у него был беспорядочный и беспокойный.
Тревожные картинки, в мельтешении которых нельзя было разобрать совсем никакого смысла, скакали одна за другой, пока в ухо ему кто-то не крикнул: "Возьми, червь!" - и от этого крика он проснулся.
Уже совсем стемнело. Он забыл форточку распахнутой, и теперь пришлось зябко ёжиться от сырого ветра.
Дятлов сел на кровати, спрашивая кого-то, что теперь следует делать дальше.
Посидев так несколько минут, он решил сделать себе ещё больнее, чем было утром под пыткой в реке, и пошёл в находившийся в соседнем доме ночной клуб.
В последний раз он в таком заведении был студентом, из любопытства. С таким же любопытством в 20 лет проверяешь, испытаешь ли ты нечто необычное, если твоя тёлка выльет на тебя ложку горячего воска... Музыка была не только скучной и пошлой, но и настолько громкой, что ему едва удалось сделать заказ. Он постарался забиться в самый тёмный угол и безразличными глазами наблюдал, как на танцполе по причудливым осям изгибаются некие напоминающие людей гусеницы.
Кажется, официантка пронесла мимо какой-то засахаренный дамский коктейль. Нет, не пронесла. Это рядом с Дятловым уселась миловидная девушка с тёмными, неественно радостными глазами. Это от неё доносилась приторная волна каких-то вишнёвых духов, которые Дятлов, кажется, уже обонял и в офисе, и в торговых центрах, и на пешеходных переходах...
- Привет, - широко улыбнулась она ему хорошо отбеленной улыбкой. - А ты чего не танцуешь?
Дятлов приподнял в воздухе своё "весло".
- Знаешь, что плохому танцору мешает?
На лице у барышни сначала появилось некоторое замешательство, а потом она очаровательно рассмеялась, явно не поняв старого анекдота.
- А что у тебя с рукой?
- Купыздрики напали в тёмном переулке.
Она отреагировала точно таким же смехом, в котором, наверное, не поменялась ни единая нотка.
- Меня Света зовут. А тебя как? Сидишь тут один, такой симпатичный парень... Кстати, может, закажешь мне пина-коладу?
Девчонка завела трескотню, в которую Дятлов почти не вслушивался. Она была действительно симпатичная, даже красивая - с большими глазами, изящным носом и пока ещё натуральными, приятно припухлыми губами, и единственный вопрос, который, возможно, занимал сейчас Дятлова - это зачем она на всё это изящество нашпаклевала такое количество тональника и чёрной туши? Наверное, потому что ей каждый день в интернете рассказывают, что так надо.
Успев уже устать от её патефона, он небрежно бросил:
- Извини, я выйду покурю.
- Я с тобой!
На улице было приятно свежо. Но она тут же встала рядом, и его снова обдало запахом вишнёвого ароматизатора.
Она завела пластинку с того места, на котором он отодвинул иглу. Совершенно её не слушая, он некоторое время смотрел в красивое и радостное лицо, потом резко её притянул левой, поцеловал и запустил руку ей под свитер.
На лице у девчонки застыл шок. Наверняка хотела подольше поломаться и набить себе цену. Но шок, однако, быстро стал сменяться радостным удивлением. Дятлов, не поменявшись в лице, продолжал её разглядывать. Хотя подобный выпад в подобных обстоятельствах он, наверное, прокрутил впервые в жизни.
А если он её сейчас к себе потащит, она пойдёт?
Пойдёт.
А чё ж не пойти? В баре при нём был дорогой телефон, он хорошо одет, недурён собой. Сразу много себе позволил, зато со своим холодным таблом выглядит сейчас как герой дамских книжек. Им же нравится, когда их так берут.
Левая ладонь лежала на её гладком и упругом животе под свитером. Совсем не худшая грелка на ночь. Она ж ещё, небось, и в упражнениях этого, как его там... шарит. Такие ж всегда себя готовят для тех, кто за свои дивиденды выдвигает пакет потребительских требований.
Дятлов внимательно смотрел в радостные глаза, в которых вместо него самого отражалась какая-то приятная ей картинка из тех, что она видела в сети.
Не, не выйдет. Заснуть в этом вишнёвом удушье ещё получится, а вот наутро от него наверняка уже стошнит - даром что почти и не пил сегодня.
Он убрал руку.
- Извини... мне идти надо. Прости, что так вышло. Возьми, купи себе ещё коктейль, - он сунул ей в руку несколько некрупных купюр. Повернулся к ней спиной и не видел, как у девчушки от ярости раздулись тонкие ноздри - после жаркого поцелуя такая расплата выглядела как прощание с проституткой, притом же ещё и с дешёвой, а не с шикарной, вроде тех, фотки которых она сохраняла у себя на телефоне.
Но и это ему было, как и многое другое, совершенно безразлично.