Верный способ сберечь женскую честь

Моя подружка Тайка Радугина – это звон-баба. Забавная, шебутная и в два раза шире меня. Грудь комбайном, плечи коромыслом, попа – космосом. И там, где Тайка – там всегда какие-нибудь приключения.

Помню, занесло нас по служебной надобности в село Мартыхино. Случилась накладка, в село мы прибыли чуть не к ночи, пришлось проситься на постой в местную контору.

Пожилой сторож впустил нас и обогрел. В конторе имелась комнатёнка для приезжих. Понятно, что не пятизвёздочные апартаменты. Из обстановки две койки и старый рассохшийся шкаф – больше ничего. Правда, нашлось чистое постельное бельё. До утра жить можно.

Пока мы чаёвничали, постучали ещё два постояльца. Это были геологи, отставшие от вахтового автобуса. Сторож их тоже впустил. Рыжего геолога звали Гена, а второго, коренастого – Максим.

- Другой комнаты с кроватями у меня нет, была одна да её девчонки заняли, – сказал сторож. – Придётся вам, мужики, кантоваться в подсобке. Чуть дальше по коридору.

Геологи Гена и Максим согласились на подсобку – там можно было набросать на нары мешки и куртки. И с полунамёком сказали, что если замёрзнут, то ночью нагрянут к нам с Тайкой.

Посмеялись, пошутили, разошлись по своим номерам. Тут Тайка обратила внимание, что дверь нашей комнаты не запирается. Задвижка давным-давно вырвана с мясом. Ни замка, ни крючка – заходи ночью кто хочешь!

- Это не шуточки! – запаниковала Радугина. – Светка, нам предстоит бессонная ночь. В любой момент могут вломиться геологи и устроить тут… сексуально-геологические изыскания. Чем нам обезопасить свою честь?

От идеи забаррикадироваться шкафом мы отказались. Дверь открывалась наружу, поэтому баррикада теряла смысл. Да и шкаф настолько дряхлый, что с места сдвинуть боязно.

Тайка на цыпочках сходила подслушать, что творится в мужской подсобке. Подозрения её усилились.

- У Генки с Максимом мёртвая тишь, – говорит. – Ни храпа, ни разговоров. Это не к добру. Они что-то замышляют.

Радугина предложила втихомолку подпереть дверь их подсобки поленом, чтобы коварные мужики не потревожили наш покой. Но я сказала:

- Тайка, ты жестокая женщина! А если они ночью в уборную захотят? В подсобке окон нету.

Тайка признала мою правоту, но всё равно была на взводе. Мы стали укладываться.

- Стоп! – говорит Тайка. – Ты что же, Светка, раздеваешься?

- Естественно, – говорю я. – Постельное бельё есть. Не одетой же спать.

Радугина заявила, что я играю на руку ночным насильникам. Лично она намерена всячески усложнить им задачу, поэтому ляжет в чём есть – не будет снимать ни кофту, ни юбку, ни колготки. Даже куртку бы ещё надела, но в ней слишком жарко.

Прислушиваясь к конторской тишине, мы с грехом пополам улеглись. Свет пришлось выключить – лампа горела ярко, била в глаза. И в комнате стало темно, как в бочке.

Прошло пять минут. Я начала дремать.

- Светка! – раздался с соседней койки Тайкин голос. – Как ты там? Тебя ещё не насилуют?

- По-моему, нет, – говорю. – А должны?

- Не нравится мне это, сердце не на месте, – говорит Тайка. – Чересчур тихо в коридоре. Наверное, парни уже таятся за дверью.

Я снова задремала. Тайка снова меня разбудила.

- Светуха, как ты можешь дрыхнуть в такой накалённой обстановке? – говорит. – Тут мороз по коже! Как, ты думаешь, геологи будут нас делить? Максим – тебя, а Генка – меня? Или наоборот?

- Понятия не имею, – говорю. – Но пока никого нет – не грех и поспать.

- У меня рацпредложение, – говорит Тайка. – Если к тебе по ошибке залезет Генка – отправляй его ко мне. Тебе без разницы, а я на рыжих очень зла. Он от меня живым не вырвется.

Никто к нам не лез, но вскоре Тайка встала и зажгла свет. Сходив в закуток сторожа, выпросила длинную верёвку и пустое жестяное ведро.

- Зачем верёвка? – спрашиваю спросонья. – Мужиков вешать собралась?

- Нет, я хочу быть спокойной за свою честь, иначе не усну, – говорит Тайка. – Я придумала противомущинскую сигнализацию! Поставлю ведро на шкаф, привяжу от него верёвку к дверной ручке. Если кто-нибудь снаружи дёрнет дверь – оно ка-а-ак упадёт, как загрохочет! И сразу всё вскроется.

- Поступи проще, – говорю. – Привяжи дверную ручку к своей кровати. Надёжнее всякого ведра. Ты тяжёлая, тебя геологи с места не сдвинут.

Радугина согласилась, что так надёжнее. Примотала верёвку от двери к ножке кровати, погасила свет и легла. Однако не успокоилась. Слышу – опять возится.

- Нет, Светка, с ведром правильнее будет, – говорит в темноте. – Если дверь привязана к кровати – геологи подёргают-подёргают ручку и уйдут не солоно хлебавши. Не будет ни шума, ни палева, ни воспитательного эффекта. А с ведром их до печёнок прошибёт!

- Делай как хочешь, – говорю я. – Но мне кажется, никто на нас не покушается.

- Выжидают, мерзавцы, – говорит Тайка – Слышат, что мы возимся – вот и притихли. Сейчас я всё приготовлю, притворимся спящими и поймаем голубчиков с поличным. На живца!

Сходив к сторожу, Тайка притащила ещё одно жестяное ведро и верёвку. На мой немой вопрос она указала на окно:

- Об окне-то мы забыли, а здесь первый этаж и рама открывается с полпинка! Я так полагаю, Максим и Генка будут брать нас в клещи. Один пойдёт через дверь, другой влезет в окно. Тут нам и крышка! Прощай, с трудом нажитая женская честь.

Рассуждая таким образом, Тайка поставила на шкаф второе ведро и протянула от него верёвку к окну. Теперь мы были защищены со всех сторон. Попробуй вломись к нам – сразу всё загрохочет!

Оно и загрохотало, едва я сомкнула глаза! Подпрыгнула в постели от оглушительного грома и пронзительного Тайкиного визга.

- Аа-а-а-а! Да в надбровную дугу вас перпендикуляром!...

Вскочив, я включила свет, уверенная, что геологи вовсю лишают Радугину женской чести и подвергают жутким половым издевательствам. Но увидела лишь Тайку, сидящую на полу среди упавших вёдер.

- Отбой, Светик, – проворчала Тайка, держась за лоб. – Это я свою сигналку проверяла. Засомневалась: вдруг не сработает? Сработало. Ох и прилетело мне по маковке… А маньяки-геологи вообще умрут на месте.

***

Ночь выдалась нервной, хотя геологи так и не пришли. Когда с первыми петухами мы выбрели из комнаты, путаясь в верёвках, я ощущала себя так, будто не сомкнула глаз.

Злая и растрёпанная Тайка глянула на дверь подсобки, где ночевали Генка и Максим. Оттуда не доносилось ни звука.

- Мы как на иголках, а ваши квартиранты в ус не дуют? – сказала она сторожу. – Совсем охамели эти геологи!

И тут сторож огрел нас новостью:

- А они там и не спали! – сказал он. – Они ещё в двенадцать ночи по девкам ушли. У нас в Мартыхино практиканточки живут, агрономки-ветеринары. Максим с Генкой к ним подались…

Охо-хо… Это был удар ниже пояса. Тайка была раздавлена небывалой мужской подлостью! Разве не свинство – бегать по каким-то вшивым студенткам, если в соседнем помещении спят две великолепные женщины, готовые оборонять свою честь до последней капли крови?

С тех пор, когда кто-то проявляет невероятную глупость, Тайка пренебрежительно говорит:

- Ну вот ещё один… мартыхинский геолог!

В её устах это звучит как самое чудовищное проклятие.