Картошка на границе

Студенты расположились на обед на окраине картофельного поля, в небольшой дубраве. До обеда они собрали картошки довольно много. Мешки с нею стоят по всему опустевшему полю. Забирают их тоже студенты-грузчики. Вот пообедают наши ребята и приедут на грузовике.


Главное - все мешки убрать, на ночь не оставлять! А то местные жители сопрут. Святое дело! У всех есть своя картошка, но грех – не украсть совхозной. Продать же можно в городе! Один раз оставили так мешки в ночь на поле, утром приехали – ни одного мешка.


С непривычки немного болит поясница. Наклоняешься за каждой картофелиной, таская за собой по земле мешок, который постепенно наполняется и становится тяжёлым.


Командир их отряда, интеллигентик, с очками-велосипедом на небольшом прямом носу, объяснил абитуриентам-будущим экономистам, что женщинам, а тем более – девушкам, по технике безопасности нельзя поднимать более тридцати килограммов:
     - Не поднимайте мешки!
     - Да мы и не собираемся их поднимать!  – усмехнулись девчата. - Так, приподнимешь где-то, встряхнёшь.


Этот командир - преподаватель из Томского университета. Как попал сюда, на картошку? В наш институт перевёлся? Что-то даже не спросили его. В разговоре сказал, что в университетах учатся большей частью троечники. Мол, отличники боятся, поступают в институт, что ступенью ниже универа. А троечникам терять нечего, замахиваются повыше: поступлю-не поступлю, по барабану им.


Странно это слышать. Надя с подружкой Людмилкой хорошистками были в школе. У Нади аттестат четыре с половиной балла: половина четвёрок, половина пятёрок. Высший балл аттестата – пять баллов. Чуть-чуть не дотянула.

Хотя можно было ещё по физ-ре пять получить, да по начальной военной подготовке. Ей, вообще-то, нравился этот предмет - НВП. Рубашки им зелёные пошили и даже автомат дали подержать, разобрать-собрать. И стрелять из «мелкашки» ходили в овраг. Хоть и зрение у неё было уже не очень, но в очках неплохо получалось. Очки, ненужные ей самой, Оля, одноклассница, отдала Наде.

На физ-ре она чаще сидела на скамейке запасных. Когда Тимофей Палыч, школьники за глаза называли его Тимохой, давал задание прыгать в высоту или через "козла", Надя говорила:
        - Я не буду прыгать - не вижу хорошо планку, не могу правильную ногу подобрать, толчковую.
Потом как-то разозлилась на себя и стала прыгать через этого козла, пока не стало получаться на "отлично". Даже понравилось сигать с мостика. Он так упруго подбрасывает тебя вверх! Ха! Полезна в любом деле хорошая злость!


Лучше были бы оценки, если старалась бы! Да какой там стараться! В девятом и десятом классах она жила, как и другие старшеклассники из их посёлка, где только восьмилетка, в интернате, целую неделю. Домой - только на выходные и праздники. В субботу, после уроков и обеда в столовой, школьников увозили домой, а вечером воскресенья привозили назад.

Поэтому о каких уроках могла идти речь? Хочется по комнатам походить, с подружками поболтать. Хотя воспитатели следили за временем самоподготовки, не давали школьникам расслабляться. Она делала только письменные задания. Потом брала дневник с расписанием уроков на завтра и по нему складывала в коричневый портфель учебники с устными.

По устным предметам на перемене перед уроком прочтешь параграф и если спросят - "садись, пять", не спросят - пронесло!

Кто-то вставал и читал по учебнику, а Надя уже не видела буквы с высоты своего роста. Приходилось запоминать, и память выручала! А если бы зубрила, так, вообще, одни пятёрки могли бы быть!

Учитель физики, бывший фронтовик, с чего-то решил, что она лучше всех разбирается в этом предмете и каждый урок вызывал её к доске.
        - С дуба он рухнул, что ли? - ругалась на него незлобиво Надя.

Решая домашнюю задачу, спрашивала у одноклассниц:
        - А вы как решили?
        - А на фига нам решать? Всё равно тебя спросит!
        - Вот гады! - ругалась она. - Свериться не с кем!
Но со временем, действительно, стала хорошо разбираться в этой науке.


На уроке математики тот же Гаврила вызывал к доске уже Олю, и та весь урок, одна, парилась над задачками и уравнениями. Прочие учащиеся в это время занимались кто чем, параллельно записывая решения.


Надя писала письма старшей сестре - Катя уже училась в городе, в техникуме. Мальчишки на задних партах втихаря играли в карты. Девчонки украдкой смотрелись в крошечные зеркала, незаметно подтачивали ногти. Переписывались, передавали записки. Но все делали вид, что тоже решают задачку.

Кроме алгебры, геометрии, физики, Гаврила преподавал им ещё черчение и астрономию. И понедельник был самым трудным днём недели для десятиклассников - все пять уроков вёл он один. Ученики уставали от него: его вида и монотонного голоса. А в остальные дни он отдыхал, что ли? Или другие классы истязал?

На уроке истории Федот вызывал уже своих любимчиков. Почему-то клички учителям ученики придумывали от их отчества. И опять отдувались за всех Надя и Света Кроликова.


Федота ученики любили. Он был среднего роста, коренастым, плотным, с прямым носом, живыми светло-карими глазами и быстрой речью. Примечателен тем, что не любил ставить двойки.


Если ученик не хотел отвечать, он ставил в журнале напротив его фамилии еле заметную точку. И только, если таких точек у одного ученика набиралось пять штук, Федот, "скрипя сердцем", с неохотой ставил двойку.

          - Я не поняла, - говорила, медленно поднимая от парты свою попу, Тоня.
          - Что в истории понимать? Выучить надо, запомнить, - злилась на неё Надя. - Блин, сейчас же меня опять вызовет!
          - Ну что же ты так, Тоня? - жалел её учитель. - Садись. К доске пойдёт Надя Корень.


Федот был смешным. Он рано стал лысеть. Отращивал длинные волосы на затылке и зачёсывал их наперёд, маскировал лысину.
          - Наверное, у жены своей, Зинки, лак для волос берёт, - прикалывались девчонки.

Иногда отдельная прядь отклеивалась от общей причёски и свисала ниже его плеча. Девчонки тихонько хихикали. Поэтому Федот не любил сквозняков. Он энергично входил в класс, поворачивался лицом к ученикам и спиной вперёд шёл к окну, правой рукой закрывал форточку. Класс угорал над ним, но он был хорошим учителем, не злым.


Сейчас год 1977, осень - школа позади со всеми её учителями: хорошими и не очень, добрыми и злыми.

Сегодня "в колхозе" на обед наваристый борщ с мясом, перловая каша с тушёнкой, традиционный компот из сухофруктов, свежий пышный белый хлеб. Алюминиевые миски - как для рабочих, большие и порции такие же. Но ничего, с таким вкусным хлебушком борщ хорошо заходит. Съедается всё.

Каша перловая Наде тоже понравилась. «Почему мама никогда не варила её нам? – удивляется она. – Вкусная. Или после такой работы всё вкусным кажется?». Эту крупу мама варила свиньям в их домашнем хозяйстве. Они её так и называли – «чушкина каша».

 
Надя допила компот, достала большой ложкой и съела сладкие разваренные абрикосы.

 
Область, где студенты помогают совхозам собирать урожай картошки - тёплое благодатное место, южное. Но это пограничная зона. По соседству - Китай. Сойдя с трапа теплохода "Ерофей Хабаров", абитуриенты и студенты долго ждали на берегу Амура приезда пограничников.


Те приехали, провели их за колючую проволоку. В соответствии с документами несколько раз пересчитали по головам. Численность сошлась. Закрыли ворота. Такие серьёзные пограничники, даже не улыбаются девчонкам!


Здесь повсюду колючая проволока. Кто-то сказал: не вздумайте самовольно выйти на берег! Там повсюду какая-то проволока-«путанка», из которой самостоятельно не выберешься. Потому студенты ходят, но помнят, что граница - рядом.


Вот недавно в лагере рассказывали, что погранцы поймали на нашем берегу перебежчиков из Китая. Те, якобы, кормились объедками из свиного корыта. Мол, голод у них там. Правда это или нет, неизвестно. Но на границе шутить нельзя и вести себя надо осторожно.


Например, недавний случай. Отряд девчонок отправили на уборку капусты. Поле с капустой тоже за колючей проволокой. Запустили девчат туда и закрыли колючую калитку. Работайте, дорогуши! Женщины из совхоза, проходившие мимо, попросили студенток: «Девочки, перебросьте нам капусты!».


Святое дело – добыть бесплатной капусты! Не покупать же её в магазине! Взялась за метание овоща Танюха - я, мол, хорошо на физ-ре гранату бросаю. Раз, два - получилось. На третий попала кочаном в ограждение из колючки.


Сработала сигнализация, приехали погранцы. Посадили её в УАЗ и увезли на заставу. Допрашивали, как нарушителя границы. Припозорили перед строем военных и привезли, сдали в лагерь. Вечером на линейке командиры рассказали про этот инцидент,  ещё раз напомнили, как вести себя в пограничной зоне.


Хорошо, что в институт Танюху не отправили и не исключили. Абитуриенты – уязвимый народ, ещё ведь и не учились.  Что простят старшекурсникам, то не простят «абитуре».


На каждом шагу чувствуется близость границы. Как-то они сидели у дороги, ждали машину. Хотели сходить в кустики "по-маленькому", да вовремя заметили там пограничника с собакой, овчаркой.


Познакомились с ним:
     - Как тебя зовут?
     - Сергей.
     - А как собаку твою зовут?
     - Байкал.
     - Какой-то ты неразговорчивый.
     - А вас как зовут?
     - Нас много: Люда, Надя, Лариса, Аня, Света, Полина.
     - Понятно. Картошку собираете?
     - Да, собираем, а ты чего в кустах сидишь?
     - А мы на задании. Напарник ушёл, через час пойдём его искать по следам. Собаку натаскиваю.
     - Так он найдёт его и порвёт.
     - Не порвёт, тот в ватном костюме.
     - В такую жару в ватном костюме?
     - А что тут такого? Служба.
     - А сколько Байкал весит?
     - Семьдесят килограммов.
     - Да ну! Никто из нас столько не весит!
     - Так надо, чтобы пёс мог прыгнуть и сбить с ног человека-нарушителя границы. И Байкал ещё не самый большой, есть на заставе собаки и крупнее него.
     - Ну, ни фига себе!


Спрашивать с какой он заставы, сколько в ней служит бойцов, кто её начальник или командир - нельзя. Девчонки по художественным фильмам про границу, страсть каким интересным, это знают и не спрашивают. Секретные сведения обычно шпионы и диверсанты выведывают.


Хотя, казалось бы, простые вопросы.
        - Вот спроси у нас: в каком институте мы учимся, сколько там всего студентов, кто у нас ректор? Ответим: в политехническом, пятнадцать тысяч, Даниловский.
        - Болтун – находка для шпиона.


Вскоре неразговорчивый Серёга посмотрел на часы, встал:
- Ну, всё. Нам пора.
- Ну, давайте, идите, ищите-ловите своего "диверсанта". Счастливой службы!
- И вам собрать всю картошку! До свидания!
Больше, конечно, Сергея они не встречали, не пересекались.


После обеда некоторые девчонки завалились поспать немного, в кружевной тени деревьев, прямо на земле, уже нагретой тёплым сентябрьским солнцем. Надя днём никогда не спит, для сна ей хватает и ночи.


Она решила прогуляться среди красивых дубов.  Их фигурные удлинённые листья - кожистые, как будто вырезаны из зелёной медицинской клеёнки. Надя знает, что дубы почти не сбрасывают листья осенью. Так и шуршат ими на ветру всю зиму. Их тёмные стволы в глубоких извилистых трещинах. Ветки такие корявые, как руки лешего из сказки, тянутся вверх.


Девушка шла, примечая всё вокруг: поздние цветочки и прочие травинки-былинки. "Совсем другая растительность, ни как у нас дома", - думала она.

А лес Надя любила. В детстве с подружками исходили они все окрестности небольшого посёлка – одного из лесопунктов лесозаготовительного предприятия, где трудилось взрослое население, их родители.


Они часто ходили в лес за грибами и ягодами: летом – за малиной, голубикой, осенью - за брусникой и клюквой. Знали все ягодные и грибные места в округе.


Знали в каком месте лежат брёвна, по которым можно перейти глубокие места речки, чтобы оказаться на другой стороне залива. Летом там девчонки собирали голубику, а осенью на мари - клюкву. Клюкву можно было собирать и весной. Она хорошо зимовала под снегом во мху и оставалась такой же упругой, как осенью.


В июне, как только на ближайшем болоте расцветали ирисы, ходили за ними, принося домой красивые букеты из тёмно-синих цветов.


На этом болотце они такие крупные, жирные. А лепестки даже сладкие. Дети всё пробовали на вкус. На сухих местах, по берегам речки,  ирисы тоже росли, но уже более хилые, бледно-голубые.

 
«Здесь, в «еврейке», наверное, нет клещей, не опасно бродить, - думала Надя, проходя по редкой траве между деревьями. – Да и осень уже. Самые злые клещи бывают весной. Говорят, их больше в наших, хвойных лесах. В детстве мы думали, что они сидят на лиственницах и сверху падают на людей, а теперь знаем, что они сидят низко: на траве, кустах, выставив передние лапки-хваталки».


Она как-то подцепила клеща на том самом болотце с ирисами. Не почувствовала даже, как тот присосался. Так и принесла бы его домой, но тут из леса вышел её старший брат с другом.
- Ну-ка, постой, - сказал он Наде, - клещ у тебя на шее.
Открыл перочинный нож, ловко поддел клеща лезвием.
        - Наверное, недавно присосался, неглубоко ещё сидел. Домой придёшь, место укуса одеколоном смажь.


Хорошо, что клещ оказался не энцефалитным, ранка заросла без последствий. Повезло. А что такое энцефалитный, дети уже знали.   


Вот как мозг человека устроен? Только что-нибудь одно вспомнишь, тут же память другое подсовывает. Как в ней всё так запоминается, записывается? – подумала Надя. На ум пришла ещё одна история из детства.


Одной нанайской девочке из их школы не повезло. Было ей лет десять, когда её укусил именно такой заражённый клещ. Она стала ненормальной. Перестала ходить в школу, бродила по посёлку, что-то бормотала. Родители уходили на работу, старшие сестра и брат - в школу, но девочку дома не запирали. И однажды зимой Наташа пропала.


Местное начальство организовало её поиски. Люди ходили с деревянными шестами, палками, протыкали каждый большой сугроб. Школьники тоже принимали участие в поиске девочки, но так и не нашли. Кругом лес. Куда она ушла?

 
Нашлась девочка только в мае, ближе к лету. На холодной горной речке снег и лёд долго не тают. Их потемневшие, набухшие влагой слоистые остатки, как пироги, лежат ещё там-сям.


Мальчишки бродили по берегу неглубокого ключа, местами он по колено, собирали проснувшихся от зимней спячки лягушек - непонятно, для каких целей? Кто поймёт этих мальчишек?
- Квааа-квааа, - проквакал Вовка Дёмин и остолбенел с открытым ртом, увидев труп девочки.
И ушла-то она недалеко от посёлка, но здесь взрослые не догадались поискать.


На похороны собралась вся школа. Детям страшно было хоронить свою ровесницу, маленькую девочку. В своём нежном возрасте им ещё не приходилось сталкиваться со смертью. Вот сейчас её закопают, забросают комьями мёрзлой земли. На глубине земля ещё не оттаяла, холодно ей там будет.

Школьники стояли и смотрели, как взрослые обкладывают свежую могилку еловыми ветками, ставят к ней венки из такой же еловой лапки, с разноцветными бумажными цветами. Школьная уборщица, тёть Тома, мастерица их крутить из гофрированной бумаги. На все поселковые похороны цветочки делает.


Став старшеклассниками, дети каждую весну ездили "на саженцы" - в сопки, окружавшие посёлок. Там, где лес уже был вырублен, закладывали новый. Лесники привозили саженцы хвойных пород деревьев, раздавали школьникам длинные и крепкие деревянные колья. Технология посадки саженцев очень проста.


На намеченных рядах втыкаешь кол поглубже в землю, поворачиваешь его вокруг собственной оси, хоть по часовой стрелке, хоть против. В образовавшийся конус воронки опускаешь саженец. Ногами засыпаешь землёй, притаптываешь. Земля сырая, чавкает под резиновыми сапогами.

 Это хорошо, никто ведь поливать саженцы не будет, только дожди. И всё – расти, будущая ёлка или лиственница! Через метра полтора-два высаживаешь следующий саженец.


Вот тут клещей было до фига! На каждом белом платке девчонок ползали по несколько штук. Их снимали, с удовольствием прижигали спичками: получи, фашист, гранату! Осматривали куртки, штаны и особо не боялись. Почти каждую весну всем в школе делали прививку против клещевого энцефалита. Болючая она, зараза! Как заломит, закрутит под лопаткой!


На малой родине Нади климат суровый, преобладают хвойные леса. А дуб –теплолюбивое дерево. У них дома они растут только на Второй Горке - любимом месте купания детворы. Наверное, не зря дети выбрали это место. Здесь тепло. На самОй крутой горке летом цветут жёлтые и красные саранки – лесные лилии. Их девчонки тоже собирали в букеты, тащили домой.

А осенью здесь можно было набрать желудей на поделки, на уроки труда. Говорят, свиней кормят желудями. Но это сколько же их надо собрать, чтобы накормить прожорливых животных?


Берег залива усыпан чистым жёлтым песком и гладкими брёвнами, выброшенными из воды. Накупавшись до посинения, приятно полежать на горячем песке или толстом, побелевшем от воды бревне, также нагретом солнцем. Откуда брёвна?


На Первой Горке или Эстакаде леспромхоз подготавливает древесину к сплаву по реке. Механизированная эстакада установлена для того, чтобы без участия рабочих, при помощи движущегося транспортёра, сбрасывать брёвна в воду. Хлысты без веток и сучков рабочие вяжут между собой проволокой. Потом пачки одинаковых по длине сортиментов соединяют цепями  в плоты. Это рабочее подразделение леспромхоза так и называется – Сплотка.

 
Летом небольшой катер-буксир тянет плоты или «сигары» по воде в ближайший порт, где  древесину перегружают в трюмы морских судов-лесовозов и везут в Японию или Китай.


Какие-то брёвна при работе тонут. Потом вода и волны срывают с них кору, обкатывают до гладкого состояния и выбрасывают на берег. Все берега залива облеплены стволами мёртвых деревьев.


Дети знали, что на Эстакаде купаться и нырять опасно: там глубоко и всегда штормит. Волны хлещут в лицо, вода попадает в нос. Бр-р-р! Неприятно захлёбываться. Но мальчишки купаются. Эстакада ближе, чем Вторая горка. Туда ещё идти надо по страшной жаре. А так уже хочется побыстрей нырнуть в прохладную водичку!


На дне ноги купальщиков по колено проваливаются в толстый слой коры елей и лиственниц. Попадается проволока и прочие железки. Их дети выбрасывают на берег, чтобы не запутаться, не распороть ноги. С этим железом всё понятно - зимой его бросают на льду, а весной весь металлолом оказывается в водоёме.

 
В августе, по большой воде, когда она подходит под самые мостки высоченной эстакады, смельчаки постарше рискуют здесь купаться - у самого края эстакады, будки с каким-то неработающим механизмом, на самой большой глубине.


Один придурок-пацан, по кличке Хрущёв - потому что единственный из школы всегда позорно пострижен налысо, толкнул Надю с мостков, не думая - умеет ли она плавать? Тогда дети не знали слова "дебил", на таких пацанов говорили просто: дурак он!

И Надя полетела в воду. Сначала вниз. Открыла глаза – кругом зелёная вода. Успела подумать: интересно, почему зелёная? В какой-то миг падение закончилось, и она, как пробка, полетела к солнцу,  тускло маячившему сквозь толщу воды далеко вверху. Почувствовала собственным худым телом, как вода с силой выталкивает её из своей глубины.


Испугаться не успела, слишком быстро всё произошло. И даже не захлебнулась. Вылезла на мостки и чтобы отомстить балбесу, пока он купался, завязала узлами его спортивные штаны - чёрные мягкие «трикошки». Намочила их. Вот пусть теперь помучается, гад, развяжет!

 
        - Какие же мы тогда были дети! – усмехнулась она, вспомнив истории из своего недавнего прошлого.


Местность её родного посёлка приравнена к района Крайнего Севера, а в здешних, еврейских местах, в сентябре ещё тепло. Студентки моются в небольшой, без названия, речке-переплюйке, с мочалкой и мылом, голову - появившимися в продаже болгарскими шампунями: жёлтым яичным или ярко-розовым с фруктовым запахом.

Надя накупила себе в городе их разных, четыре флакона. А раньше знали только синего цвета "Селену", да розовую "Аралию". Телу-то не холодно, а вот голове не очень тепло. Но бани общественной в селе Добром нет и специально для студентов её не соорудили.


Днём солнце довольно горячее, даже загар прилипает к обнажённым рукам. После работы, чтобы смыть пыль и пот, бегут девчонки на речку, прихватив полотенца и переодевашку-чистое бельё.


Один раз они попросили своего тракториста, толстого дядю Васю, чтобы тот пустил их в свою баню. Он натопил её, девчонки сами натаскали воды, намылись. Вот хорошо-то было! Но больше не приглашал. Наверное, ему надо было заплатить?

 
Почему он - их тракторист? Потому что они с ним – одна бригада. Он таскает трактором «Белорусь» картофелеуборочный комбайн. Это сегодня девчата работали на подборке картофеля - потому что у дяди Васи выходной. А так они работают на комбайне! Это круче!


Комбайн подкапывает картофель. Земля с него и мелкие камни через решётки комбайна падают вниз. А крупный белый картофель, сорта "Пионер", трясясь сначала по решётчатому конвейеру, поступает потом по резиновому транспортёру наверх, на стол.

Девчонки в медицинских масках, закутанные в платки, так, что видны только одни глаза, стоят по обе стороны стола, выбрасывают с него крупные камни, корни. Им выдали ещё и очки, но в них невозможно работать – запотевают.


Более или менее очищенный от мусора картофель поступает в бункер. Как только он заполняется, кто-нибудь из девчонок залезает на стол и машет платком. Водитель грузовика, заметив этот сигнал, подъезжает к комбайну. Дядя Вася открывает задвижку, и картофель ссыпается в кузов автомобиля.


Пыли и грязи хватает, но такая работа всё же легче, чем ходить по полю за картофелекопалкой, собирать картошку в мешки. Вот придумал же кто-то этот комбайн! Спасибо умному человеку!


А ещё смешно было! Как-то работники совхоза решили испытать какую-то круглую фрезу. Прицепили её к трактору и пустили по полю. Она тоже подкапывала картошку, крутясь как вентилятор, но кромсала её на куски и разбрасывала ошмётки метров на двадцать-тридцать вокруг. Студенты оборжались, глядя на этот фокус! Ха - ха! Эксперимент не удался! Сняли эту фрезу, опять копалку прицепили.


Дядя Вася, тракторист, кроме трактора, обслуживает и сам комбайн. Что-то периодически подкручивает, подтягивает. Девчонки в это время сидят в борозде и зорко наблюдают за ним, опасаются, как бы дядя Вася нарочито его не сломал. А то отправят их на подборку картофеля.
     - Ха, ходит такой, с ломиком! Ключей у него нет, что ли?
     - Да нет, есть. Вон, смотри!


Но у комбайна очень простая конструкция, ни разу ещё не подвёл. И ломик для него – самое то. Мотора у него нет, одни железки. На небольших колёсах - резиновые покрышки. И так прикольно, мягко на комбайне прокатиться, когда дядя Вася переезжает с убранного поля на другое, ещё с картошкой!


Надя уже возвращалась назад, к обеденному стану, когда подняла голову вверх и увидела на одном дереве что-то похожее на птичье гнездо. В этих тёплых краях, вообще, много гнёзд. В детстве она очень любила лазать по деревьям. У неё даже было своё, любимое дерево.


Рядом с дорогой на их залив, неподалёку от поселковой бани, стояла огромная старая ольха, с такими толстыми ветками, что по ним, как по лестнице, можно было взобраться на самый верх.

Это она играла так в индейцев! Приставляла руку козырьком ко лбу, смотрела вдаль, как в кино Зоркий Сокол. Спрыгивала на землю, воображая, что прыгает на лошадь. Были у неё и лук со стрелами – брат сделал. Но эти стрелы никак не попадали в цель, не долетали. Потому что тетива была из капроновой нитки, а надо было натягивать что-то более упругое, сильное.


     - Умора! Как вспомнишь это детство!

 
Вот и сейчас она решила влезть на дуб, осмотреть гнездо. А что? Уже осень. Птенцы выросли, улетели. Их родители тоже, наверное, подались в тёплые края. Она легко взобралась к развилке веток, где был построен небольшой птичий дом. Сначала не поверила своим глазам. Основной каркас гнезда был свит из колючей проволоки!


     - Ну, ничего себе! Здесь даже гнёзда в колючей проволоке! Птицы, блин, как пограничники, тоже от врагов обороняются с её помощью. Но как практично! И я сказала бы - даже оригинально, где ещё такое увидишь? – удивлённо произнесла она вслух.


Надя представила себе небольшую, судя по размеру гнезда, птичку. Как она несёт в клювике довольно длинный и тяжёлый кусок «колючки». Хватило же у неё силёнок! А, может, собирала небольшие кусочки? Смастерила из них основу гнезда, потом тем же клювом аккуратно вплела в него тонкие веточки, прутики. Застелила мягкой травой и собственными пёрышками, чтобы птенцам в нём было тепло и уютно.


     - Ну, надо же! Такой экспонат хоть в музей краеведческий сдавай, - подумала девушка.
Она не стала трогать пустое гнездо. Слезла с дерева и пошла на стан.


Девчонки уже проснулись. Надя рассказала им про неприступное, как граница, птичье гнездо. Особого интереса и восторга никто из девчат не проявил. Вялые, они зевали спросонья. Вставали с земли, стряхивали с одежды растительный мусор, листья, перевязывали на головах сбившиеся светлые платки. Впереди ещё целых полдня нудной тяжёлой работы…

08 февраля 2025