Фальшивая нота

Они приближались к планете, к которой летели всю жизнь. Когда-то — далёкая цель, почти миф. Теперь — вон она, перед глазами.

На экранах — изумрудная дуга атмосферы, спирали облаков, солнечные блики на океане. Кай сжимал перила в обзорной рубке и вглядывался в приборы. Руки Кая дрожали. Он понимал — это не возраст.

Они ушли с Земли, когда человечество только начинало мечтать о звёздах. Им было по семнадцать. Подростки. Не солдаты, не учёные, не герои — просто те, у кого впереди была вся жизнь. Именно таких и выбирали: молодых, выносливых, готовых принять, что их будущее — не на Земле, и даже не на новой планете, а в пути.

Их честно предупредили: полёт займёт столетия для Земли, и несколько десятилетий для них. Возврата не будет. Времени, чтобы построить новую жизнь, — тоже. Всё их существование — это путь. Медленный, монотонный.

У них были все необходимое для развлеченений и учебы. Но всё это было не ради развития, а ради заполнения пустоты. Ради того, чтобы не сойти с ума от безмолвия. Никакой связи с Землёй. Никаких писем. Никаких новостей. Только они и бесконечное движение вперёд.

И одна цель: долететь и высадиться. Сделать первый шаг. Открыть путь для других.

Кай помнил старт. Слёзы матери. Долгое тяжёлое рукопожатие отца. Гул ракет. Землю, отдаляющуюся в иллюминаторе. Все понимали, что они герои. Не будущие — уже. Они отправлялись к новой звезде, чтобы стать первыми. Им дали чёткую цель: найти пригодную для жизни планету в системе AE-3. Доказать, что путь возможен. Чтобы за ними могли последовать другие.

Но романтика осталась на старте. Путь был невыносимым. Анабиоз продлевал жизнь, но не спасал от времени. Вначале они не пользовались им — всё было интересно, ново, захватывающе. Они изучали корабль, тренировались, вели журналы, говорили друг с другом часами напролёт. Постепенно дни стали одинаковыми, разговоры — повторяющимися, а усталость — постоянной. Любопытство угасло. Тогда они перешли на цикл сна: просыпались по двое, раз в десять лет, всего на пару месяцев — проверить системы, убедиться, что всё в порядке, и снова возвращались в криосон.

Каждое пробуждение становилось пыткой: ломило суставы, путалась память, болела кожа. Органы старели неравномерно. У кого-то ослабли глаза, у кого-то — сердце. Кто-то терял память. Все они — вкус к жизни.

Но самое тяжёлое — это тишина. Космос не давал повода. Даже воспоминания постепенно тускнели, как старые плёнки. И оставались только они — пятеро. Всё реже разговаривающие. Всё больше молчащие.

Иногда они ссорились. Иногда — наоборот — держались друг за друга, как за последний смысл. Но каждый знал: если бы не цель, если бы не _эта_ планета, если бы не понимание того, что они — надежда всей Земли, они бы не выдержали.

— Мы правда дошли, — прошептала Лия, старший пилот.

— Дошли, — кивнул Кай. — Мы сделали это.

Их тела постарели, лица покрылись морщинами, но в этот миг они были молоды. В глазах — тот же блеск, что и при старте. На мгновение.

— Капитан, — голос Итана прозвучал с лёгким дрожанием. — Фиксирую активность в системе.

Кай обернулся.

— Что за активность?

— Несколько объектов. Манёвренные. Идут прямо к нам.

— Автоматические маяки? Зонды?

— Нет, — Итан торопливо пробежал по панели. — Это корабли. Многоцелевые. Выходят на перехват. Они пилотируемые. И... судя по сигналам, это люди.

На мгновение в рубке воцарилась тишина.

— Люди? — Кай нахмурился. — Здесь?

Это было невозможно. Эта звёздная система — как и все прочие в окрестностях — считалась необитаемой. В лучшем случае — минералы, лёд, мёртвые миры. Конечно, в теории существовала вероятность встретить инопланетян. Крошечная, почти мифическая, но всё же — не равная нулю. Но люди? Нет. Этого не могло быть.

Сквозь иллюминаторы стали видны белоснежные корабли. Стройные, гладкие, с символикой, которой не было ни в одной из баз. Они двигались точно и уверенно, без агрессии, но и без колебаний.

— Визуальный контакт, — сказал Итан. — Они нас сопровождают.

— Канал связи открыт, — добавила Лия. — Они передают видео.

Команда собралась в зале связи. На экране появился молодой человек — лицо спокойное, голос чистый, почти радушный:

— Добро пожаловать домой. Мы ждали вас, — сказал он с легким акцентом.

Высадка прошла без проблем — мягко, точно по протоколу. Шлюз открылся. Выдвинулся трап. Кай ожидал чего угодно — пустоты, технической зоны, карантинных бригад. Но перед ними раскинулась площадь, залитая ярким, как потом оказалось, искусственным светом. И на ней — люди. Много людей.

Толпа заполнила весь простор перед посадочной платформой. Кто-то махал флажками, кто-то снимал на камеры, кто-то просто стоял, улыбаясь. Атмосфера была тёплой, праздничной. Вдруг из толпы выбежал мальчик. У него были растрёпанные волосы и широкая, открытая улыбка. Он без колебаний подбежал к Каю, крепко обнял его, словно они были знакомы, а потом протянул свёрнутый в рулон лист.

Кай, слегка растерявшись, бережно развернул свёрток. Это была фотография — цветная, удивительно чёткая. На ней: стартовая платформа, толпа людей, лица, поднятые к небу… и корабль. Их корабль! Узнаваемый до последней детали. Ошибиться было невозможно — на снимке был момент прощания, день старта. День, с которого всё началось.

Мальчик, улыбнувшись напоследок, резко развернулся и убежал обратно в толпу. А тем временем к команде подошли люди в форме — невоенные, скорее координаторы. С вежливой уверенностью они пригласили гостей следовать за ними.

Их повели по широкой аллее, мимо флагов, экранов, улыбающихся лиц, — в здание с прозрачными сводами. Внутри, в просторном зале, уже был накрыт стол. Длинный, торжественный, с множеством блюд, часть из которых казалась знакомой, а часть — совсем новой. .

Позже они сидели в просторной, светлой резиденции. Без стен. С мягкой гравитацией. Всё было удобно, стерильно, безупречно. Чуждо.

— Уже через тридцать лет после вашего вылета были открыты квантовые переходы, — говорил Орин спокойно, но в голосе слышались нотки извинения. — Мы быстро освоили систему Альфа, затем — десятки других. Сейчас у нас 73 колонии. Эта планета — одна из первых. Здесь живут миллионы. Она давно обжита. У неё своя история, свои поколения.

— Но… мы летели сюда всю жизнь, — прошептала Лия, словно не веря.

Кай молчал. Внутри него разрасталась тишина. Внутренняя, густая, глухая, безысходная. Всё, ради чего он жил, оказалось не нужным. Он не сомневался — их поступок войдет в историю, но для них самих истории не было. Они думали, что идут первыми. Оказалось — последними.

— Мы пытались вас остановить, — продолжал Орин. — Собрали лучших учёных. Искали способы установить контакт, передать сообщение, перенаправить. Но вы были вне досягаемости. Сигналы не достигали цели, корабль шёл по автономной программе. Всё оказалось напрасно.

Он замолчал, оставляя паузу — словно предлагая им время переварить услышанное.

— Всё, ради чего мы летели, случилось без нас, — сказал Кай, глядя в окно на сверкающие купола. — Мы — начало, но кто вспоминает первую ноту, когда звучит симфония, особенно, если нота оказалась фальшифой.

Он встал и вышел из комнаты. Не потому что злился. Просто не видел смысла продолжать разговор.

В тот же вечер Лия вышла на террасу. За её спиной гас свет в помещении — остальные готовились ко сну. Она видела, как Кай сидит на скамье в саду. Один. Молча.

На следующий день их снова чествовали. Медали. Речи. Архивы. Портреты. Их лица появились в школьных учебниках. Их назвали первыми.

Но Кай ничего не чувствовал.

Они — герои. Но не нужны. Они дошли. Но пришли слишком поздно.