Капа энд Мурашка. Серия 7

Серия 7.

Утро оказалось не менее прекрасным, чем предыдущий день. Они много суетились, наслаждались домашним завтраком на свежем воздухе. Беседка была простенькая, но удивительно душевная. Капа заметила, что всё, окружающее этих людей было простым, но очень милым. Не замечала раньше, что так бывает. Уж она-то знала толк в роскоши. Но роскошь из прошлой жизни никогда так не радовала, не наполняла теплом её сердце.
Когда уезжали, родители нагрузили их баночками со всякими вкусностями, будто собирали на зимовку. Галина Сергеевна смотрела на Капу, будто она не Иванова, а её невеста. Столько надежды было в глазах, что Капа смущалась. «Спокойно, – говорила себе, – ты ничего плохого не делаешь».
– Обязательно приезжайте в следующий раз. Уж теперь-то я подготовлюсь как надо, – напутствовала «ма» и дёргала за рукав мужа: мол, давай, поддержи.
Капа кивала, Иван улыбался.
– Ну, все! Спасибо. Увидимся.
Обнялись и загрузились в авто.

– Спасибо, – сказала Капа, когда они выехали из посёлка на трассу. – У тебя прекрасные родители, я не ожидала, что будет так хорошо.
– Я рад. – Иван смотрел на дорогу и казался немного другим. Что-то в нём проявилось такое, чего раньше Капа не замечала.
«Это из-за вчерашнего разговора? Я задела его чувства?».
Можно строить любые догадки, но ей всегда было проще спросить напрямую. Она не любила сложности. Язык же есть – возьми и спроси. Но сейчас спросить не решалась. Почувствовала что-то хрупкое внутри него, побоялась задеть. Поэтому смотрела в окно и молчала. Иван начал сам.
– Наверно, тебе больше не стоит беспокоиться насчёт моей женитьбы. Извини.
– Я поняла. Не человек я, что ли? Думаешь, совсем бесчувственная?
– Да нет, просто…
– Просто ты любишь кого-то, о ком не хочешь говорить, так как считаешь, что вы – не пара. Нигде не ошиблась?
Иван удивился насколько спокойно её выслушал. И насколько спокойно ответил сам:
– Так и есть.
– Понятно. Обычная история.
– Но я честно думал, что ты сможешь это изменить, я старался, – поспешил хоть чем-то утешить свою несостоявшуюся «сваху».
– Ладно, Мурашка, не оправдывайся. Всё путём. Но, – развернулась к нему, – все-таки, подумай. Я ведь могу помочь. Окей? Только скажи и я сразу подключусь. А то перед мамой твоей неудобно,–  добавила весомый аргумент.
– Ладно, подумаю, – улыбнулся Иван.
Какое-то время просто смотрели на дорогу.
– Чем планируешь заняться? Я чувствую себя виноватым.
– Да, именно. Мой единственный клиент бросил меня без зазрения совести.
– Капа…
– Да, ладно, шучу я.
Хотя, на самом деле, было непонятно, шутит она или нет.
– Похоже сваха из меня не очень, – вздохнула.
– Да нет, всё не так! Ты отличная сваха… просто тебе со мной не повезло. С любым другим клиентом у тебя всё получится!
– Ну, уж нет – увольте. Что-то меня больше не тянет в этот странный мир знакомств. Мне нужно что-то понятное.
– Тогда, давай, подберём такое, скажи только, что тебе нравится?
– Что мне нравится?
Повисла пауза.
– Никогда о таком не думала. Даже не знаю…
– Если не думала раньше, начинай сейчас! Давай, перечисляй.
– Да что ты пристал? Решил взять надо мной шефство?
– Нам всё равно, пока едем, заняться нечем, поэтому почему бы не повспоминать кому что нравится. Я помогу. Давай по очереди. Я начинаю, потом ты. Мне, например, нравится коллекционировать модели машин.
– Да! Я видела у тебя в комнате! – оживилась Капа. – А, кстати, почему только кабриолеты?
– Ты заметила?
– Конечно! И почему ты держишь коллекцию у родителей, а не у себя?
– Это длинная история. Как-нибудь потом расскажу.
– Такая уж длинная? Тут есть какой-то секрет? Расскажи, мне любопытно.
– Нет, – улыбнулся Иван, так по-девчачьи у неё вышло, – расскажу потом. Сейчас не будем отвлекаться. Теперь твоя очередь.
– Мне нравится… путешествовать. Мы с…, – хотела сказать «с мужем», но осеклась. – Я много путешествовала.
– Путешествия. Хорошо, принимается. Мне нравится хороший кофе.
– Эй, это не честно!
– Что не честно?
– Про кофе. Это мелочь какая-то, нельзя засчитывать.
– То, что нравится, не может быть мелочью. Для меня кофе – это философия. Ты ведь заметила, помимо самого кофе, из каких чашек его пила, как я его варил?
Капа вспомнила. И правда, ни что не было случайным. Надо же, она не обратила внимание.
– Ого!
– Именно. Так что просто называй всё, что приходит в голову. Что бы тебе ни нравилось – это не мелочь.
Капа вздохнула. Ничего не вспоминалось. Неужели? Неужели она так жила? Никогда не задумывалась над такими вещами? Ей стало не по себе.
– Не сдавайся, – Иван догадался, что она чувствует, – не бросай. Вспоминай. Можно продвигаться понемногу, это не так трудно.
– Мне нравится океан.
Не успела подумать, просто произнесла эти слова. И дальше они покатились сами, начали раскручиваться, как клубок, как если бы она дёрнула за конец нити.
– Нравится идти по берегу поперёк волн… держать равновесие… они выкатывают на песок и хватают за ноги… иногда сердятся – «что ты тут шляешься»… иногда заигрывают и прикидываются милыми… но только чуть расслабился, как тут же налетит хулиганская и, если не собьёт, то обрызгает с ног до головы…  Я впервые увидела океан в двадцать, и сразу вспомнила один свой рисунок. Оказывается, я тогда его нарисовала. Такое яркое было чувство, что перехватило дыхание. Я его узнала. В детстве только раз была на море. Но на той акварели был именно океан.
Иван молчал.
– Теперь твоя очередь, – толкнула его Капа. – Что? Заслушался? – засмеялась, пряча нахлынувшие чувства.
– Тебе нравится рисовать? – нарушил свои же правила Иван.
– Рисовать? Не знаю. Я не делала этого с тех пор, как уехала. Но, думаю, я любила рисовать. Ходила в художественную школу, между прочим. Недавно нашла у мамы несколько своих альбомов. Я забыла об этом. О том, что рисовала.
– Хорошо, значит добавляем океан и рисование. Принято. Теперь я. Мне нравится…

Всю дорогу, оставшуюся до дома, они провели за этим занятием. Веселились, подтрунивали друг над другом. Но Иван запоминал. Всё, что касалось этой женщины, было для него важно.
– Спасибо, Мурашка, за поездку и за компанию. Я чудесно провела время. Пока. – сказала Капа, выбравшись из машины.
– А можно…
Иван замешкался.
– Что?
– Можно посмотреть твои рисунки? – решился-таки.
– Рисунки? – Капа удивилась. – Да там ничего особенного. Просто детские акварели.
– Я бы хотел взглянуть на океан.
Капа помедлила.
– Ладно. Заходи как-нибудь, если такой любопытный.
– Ага, – обрадовался Иван. Засуетился. – Тогда сегодня. Вечером. Как раз занесу мамины гостинцы. Может что-то ещё нужно?
– Ещё?.. Пиццу!
– Пиццу?
– Да я пошутила! – рассмеялась Капа. – Ты так смешно пугаешься. Я теперь, когда вижу рекламу пиццы, всё время тебя вспоминаю. Ха-ха..
– А… – смутился Иван на мгновение. Но тут же сообразил:
– Неплохая мысль. Закажу пиццу. Не будем нарушать традицию.

Капа поднялась к себе, бросила в прихожей сумку, разделась и прошла в комнату. Огляделась. Странно себя чувствовала. Всё вроде на своих местах, но почему такое ощущение, будто что-то изменилось. Чтобы унять непонятный сумбур, принялась, чуть не с порога, за уборку. Лучше всего занять руки, когда сердце в смятении, а голова не в состоянии объяснить, что с ним происходит.

Молодая девушка металась по кабинету, как загнанная кошка. То присаживалась на краешек дизайнерского дивана с инкрустированными подлокотниками, то вскакивала и снова нарезала круги. Наконец, открылась дверь и вошёл хозяин этого роскошного пространства. Капа дёрнулась навстречу, но он остановил:
– Что бегаешь, садись.
Кивнул на диван и распорядился кому-то за дверью:
– Принесите чай.
Сам сел напротив. Откинулся на спинку. Среднего роста, довольно крепкий мужчина, хоть и в возрасте. Седина придавала ему благородный флёр, но цепкий, холодный взгляд диссонировал с внешностью. Отталкивал. Настораживал. Одет вошедший был в домашний костюм, значит, скорее всего, это был его кабинет.
– Знаю, что сама не придёшь, поэтому и позвал. У вас всё хорошо? Павел не обижает? – просверлил взглядом сидящую напротив девушку.
Она едва держалась. Она не умела врать. Но признаваться тоже не могла.
– Ты уже не первый год в семье, но до сих пор, как чужая. Ни о чём не рассказываешь, ничего не просишь. Мой сын может не подарок, но я могу на него влиять. Скажи, если есть проблемы.
Не сводил с неё глаз. Но девушка только сжималась сильнее и сильнее.
Вошла домработница, вкатила изящный столик, сервированный для чаепития. Хозяин пригласительно кивнул, гостья не отреагировала.
– Всё хорошо, – наконец выдавила из себя. – Не беспокойтесь, я справляюсь.
Она не могла. Не могла признаться в том, что его сын бесстыдно ей лжёт. Изменяет. Уже давно. А она только сейчас об этом узнала. Такая глупая. Такая слепая. Так мучительно стыдно, что глаз не поднять. Что изменится от того, что она расскажет? Отец отчитает сына, как за двойку в дневнике? Как можно в таком признаться? Нет. Никогда.
– Всё хорошо, говоришь, – повторил свёкр. – Ладно. Тогда угощайся. Десерты первоклассные. Вот этот попробуй.
«Крепкий орешек эта девица. Почему же тогда такая глупая». Эта девушка вызывала в нём любопытство, как и всё доселе не виданное. Наблюдал за ней, как за диковинной зверюшкой. Поначалу думал, что её надолго не хватит. Но она держалась. С упорством, вызывающим удивление.
– Как дела в салоне?
– Хорошо, – не поднимала головы та, – справляюсь.
– А с детьми что тянете? Уже пора. Не думаешь?
Девушка замерла. Подняла глаза. Показалось, что они потемнели, зрачок, как у кошки расширился до черноты.
– Я наблюдаюсь.
– Хорошо. Тогда не задерживаю тебя.
– До свидания.
Девушка встала и на негнущихся ногах вышла из кабинета, не притронувшись к угощению. Только на улице, оттянув ворот свитера, продышалась и огляделась в поисках куда бы присесть, не держали ноги. Вспомнила мерзкое – лицо мужа в сантиметрах от своего, со вздувшимися венами на висках:
«Нажалуешься отцу, пожалеешь! Расскажу ему, какой ты ангел… про аборты твои… вылетишь, как пробка… он такого не простит…».
Капу замутило. Присела тут же, где остановилась. «Вот, мразь». Она не боялась никого из них, ей было мучительно стыдно, что вляпалась в это дерьмо. Как такое могло случится с ней? Она же – Капа. Кпп. Как всё это проглядела?

Она увидела сначала Киру, а потом уже Костю. Замахала рукой и пошла навстречу.
– Привет, – протянула Кире ладонь. – И тебе, – кивнула её брату. – Шла мимо, а тут вы.
– Не врите, – не повёлся парень.
Капа легко призналась:
– Раскусили меня, значит. Ладно. Вот – тебе. – Вынула из сумочки какую-то безделушку и протянула девочке. Парень недовольно покосился.
– Как мама? Сходила к врачу?
– У неё и спросите, – привычно огрызнулся. – Как же. Пойдет она. Разбежалась. – добавил уже в сердцах.
Капа нахмурилась.
– Дай её номер. Я сама с ней поговорю.
– Не дам.
– Почему?
– Она не разрешает давать номер. Тем более посторонним.
– Это я-то посторонняя? – Капа преувеличенно возмутилась. – Вообще-то, мы сблизились. Немного.
– Всё равно не дам.
– Ладно, – Капа сменила тактику, – как знаешь. Тогда буду ждать её здесь. У меня куча свободного времени, буду сидеть во дворе, когда-нибудь да дождусь.
Парнишка на минуту замешкался, но всё-таки остался при своём. Потащил сестренку к дому.
«И в кого такой упрямый?» – улыбнулась Капа. Не сердилась на парня. Он ей чем-то нравился. Она тоже всегда была той ещё упрямицей.
– Увидимся! – прокричала ему вслед, намекая на то, что, и правда, намерена здесь обосноваться.
Уловка сработала. Парень притормозил, оглянулся и сказал:
– Она на рынке работает. Который за магазином. Рыбный павильон. Налево от входа в самый крайний ряд.
– Спасибки! Мне как раз на рынок нужно. Пока! – обрадовалась Капа и замахала им руками.

Она не была на этом рынке после приезда. Зажатый между домами с одной стороны, дорогой с другой, и парковкой соседствующего супермаркета с третьей, он, каким-то чудом, удерживал свой небольшой клочок земли. Удивительно, что его до сих пор не убрали. Капа знала это место, правда тогда давно этот рынок помнился ей гораздо большим.
– Горбуша свежая? 
– Как всегда! – отозвалась из глубины павильона продавец. – Вам сколько?
– Одну мне.
Мила застыла с рыбиной в руке. Вроде бы даже и не удивилась, только недобро хмыкнула и швырнула товар на весы.
– Уже и сюда добралась? Не пойму, что тебе нужно?
Привычно отбила дробь на калькуляторе. Протянула пакет.
– 820 грамм, 430 рублей. Желательно наличные.
– К врачу ходила? – не торопилась брать покупку Капа.
– Ты специально это делаешь? – не выдержала Мила, задергалась лицом и перешла на шёпот. – Ходишь тут, заботу проявляешь… Всё ещё мстишь? Хочешь, чтобы я чувствовала себя жалкой? Уйди, я на работе.
И добавила громко, глядя в глаза:
– Берёте рыбу или нет?
– Вопрос у меня к тебе есть, – не повелась Капа. –  Знаешь, ведь, не отстану. Так что говори, где можем встретится.
Тоже не отводила глаз.
Подошли покупатели. Капа рассчиталась, но не уходила. Встала рядом и ждала.
– У нас здесь охрана есть, сейчас позову, – предприняла ещё одну попытку избавиться, но уже понимала, что всё тщетно. Капа не изменилась. Мила слишком хорошо помнила эту её упёртость. Не отступит, хоть что ей делай.

Около десяти вечера Капа поднялась на уже знакомый четвертый этаж. Осторожно зашла в приоткрытую дверь.
– Не включай свет, – громким шёпотом распорядилась хозяйка, – иди на кухню. Я сейчас.
Капа прошла. Осмотрелась. Кухня примерно такая же, как и у неё. Понятно, дома похожие. Выцветшая и блёклая, ремонта не было, видимо, столько же, сколько и самой Капы в этом городе. Но в целом было чисто. Разношёрстные тарелки в сушилке только что намыты. Подумала - «Наверно, Костя». Вынула бутылку водки, нарезку, хлеб, пару помидор, огурец, пакет с соком и упаковку конфет. Огляделась что где и, намыв руки, принялась за дело: нарезала овощи и хлеб, поискала подходящую посуду, поставила на стол.
– Что ты тут устроила? Ещё и с водкой. Убери всё. Я не пью.
Хозяйка не старалась казаться гостеприимной. Капа не обращала внимание.
– Так и я не пью, но по чуть можно. Не умрёшь от стопки. Где они?
– Нет у нас стопок.
– Ладно. Дай, что есть.
– Костик ещё не спит, так что убери водку с глаз. Серьёзно говорю.
Мила не шутила.
– Говори, что хотела. Мне вставать рано.
– Хорошо, как скажешь. Тогда себе налью.
Взяла с сушилки кружку, распечатала бутылку и плеснула немного. Закрыла, убрала. Выпила и, только после этого, села. Обе молчали.
– Одна живёшь? – нарушила тишину Капа.
– Ты об этом хотела спросить?
– Слушай, я не собачиться с тобой пришла.
Капа потёрла переносицу. Целая смесь чувств бурлила внутри, не понималось какому чувству отдать предпочтение, с чего начать. Все диалоги, прокрученные в голове, не очень подходили. Она, всё ещё, не понимала одной вещи.
– Как ни странно, у меня не осталось к тебе ни злости, ни обиды, ничего такого. Самой удивительно. – Капа, наконец, собрала хоть какие-то слова. – Меня даже не волнует почему ты так поступила? Одно не понимаю – как? Как и когда ты сделала то фото? Сколько ни думала, не могу объяснить, и это не даёт мне покоя.
Мила закусила губу, поднялась, шагнула к мойке и загремела чем-то там. Не оборачиваясь, ответила:
– Да всё получилось само собой.
Капа молчала.
– Ничего не планировала, просто хотела, чтобы меня заметили. Злилась на вас, что не принимали. А на себя за то, что бегала следом, как собачонка.
 – И?
 – Вы меня за человека не считали. Так думала.
– Да ты о чём, вообще?! Что за бред! – Капа начала злиться. –Тебя никто не трогал!
Мила горько усмехнулась:
– Меня никто не замечал.
– Ладно, допустим, – Капа, всё ещё, не понимала, – но при чём здесь я? Почему я?
– Думала, ты всем заправляешь, ты главная.
– Вот ведь, дура… – Капа шумно выдохнула.
– Дура, – повторила эхом хозяйка. Села наконец. Заставила себя смотреть на Капу.
– Мне Пахом нравился. Сильно. Поэтому и таскалась за вами, как одержимая. Я знала, что вы в парк ушли в тот день. Не помнишь, наверно, сама мне сказала. Тогда у подъезда.
– Не помню.
Мила усмехнулась:
– Конечно. Знала, что тебя не будет дома, решила, зайду к твоей матери. Скажу, что подруга. Наплела что ты разрешила переписать конспект, мол, я болела, пропустила, врала, что дружим… Если честно, думала, твоя мать не поверит или станет звонить тебе, переспрашивать, но она поверила. Провела в твою комнату, спросила: знаю ли я где нужная тетрадь, сказала «хорошо» и вышла. У меня и плана никакого не было, решила, посижу, сделаю вид, что переписала конспект и уйду. Поискала подходящую тетрадь и нашла те. Сидела и читала.  Оказалось, тебе тоже Пахом нравился. Я психанула. Сделала несколько фото. Скорее машинально. Не думала зачем.
Мила устало вздохнула, будто и сама удивлялась тому, как всё вышло. Капа смотрела на неё в упор. Не верила своим ушам.
– Не смотри на меня так. Да, такая я сволочь.
– Мама ничего не сказала о тебе.
– Я так и поняла. Почти неделю ждала, что подойдёшь и спросишь – зачем я приходила. Решила, что стану тебя шантажировать этими фото, чтобы представила меня всем, как свою подругу. Ждала момента, но ты, по-прежнему, меня игнорила. Тогда я догадалась, что ты ничего не знаешь. Что делать с теми фото? Хотела удалить. Но, однажды, со злости отправила, не думая.
– Отправила не думая? Серьёзно? Так просто сломала мою жизнь? Поверить не могу.
Капа закрыла лицо руками и зашлась каким-то жутковатым смехом.
– Вот значит как? Я столько всего передумала, за что, как и почему, а она – оправила, не думая… Боже…
Капу потряхивало. Если сейчас позволить себе, только допустить хоть одну мысль о том, в какое дерьмо превратилась её жизнь после того случая, если только начать вспоминать, что за этим последовало, то случится коллапс – всё нутро вскипит. Эта глупая соплячка одним движением пальца пустила под откос её дружбы, любовь, судьбу. Просто дикость. Нелепость. Как это возможно? 
– Ты – редкая сука, – только и смогла выдавить.
– Можешь сильно не стараться, – безразлично ответила та, – думаю, жизнь меня наказала.
Капа встала. Ничего не говоря пошла прочь. Мила не сдвинулась с места, даже когда хлопнула дверь. Сидела какое-то время не шевелясь. Потом встала и продолжила убирать со стола, механически, как машина.
Давно оставленное за спиной прошлое, иногда возвращается. Как нежеланный гость вламывается в жизнь и взывает к ответу. Но чтобы ты ни говорил, как бы не сожалел, в нём ничего не изменить. Оно останется таковым навсегда, со всеми последствиями – груз, от которого невозможно избавиться.

СТ: Лилу45 – Моя душа