ВВС - страна чудес. Эпизод 20. Реквием экипажу

      Начало лета 1985 года. Я с семьёй возвращаюсь в часть, из очередного отпуска. С нами на борту Ту-154, жена начальника строевого отдела гвардии капитана Борисова, которая, к нашей радости, сообщает нам, что её с машиной, будет встречать отец. Так что, доберёмся до Романовки с комфортом!

***

Встречающий нас в аэропорту Владивостока, отец Борисовой, был как будто не очень рад встрече с дочерью... Лицо, уж очень серьёзное...

- Папа, что то случилось?!- спрашивает дочь отца.

- Да, дочка! Горе у нас в гарнизоне. Экипаж разбился...

***

Дальше, с позволения(я думаю они не против) повествование пойдёт со слов очевидцев трагедии...

***

03 Июня 1985 г. с Приморского аэродрома «Пристань» готовятся к взлету два дальних разведчика, самолеты Ту-16Р. Цель: перегон авиатехники на сахалинский аэродром Леонидово «Ручеек». Первым взлетает экипаж Шиколая А.Н. с десятиминутным отрывом экипаж Танасийчука С.Г. Но у экипажа Шиколая не все перед полетом идет гладко, заступает в наряд ПКК (помощник командира корабля) Туюшев З.А. вместо него место в правом кресле корабля занимает недавний выпускник летного училища гвардии лейтенант Хайретдинов А.З.

Из воспоминаний Туюшева З.А.: «Я был помощником командира корабля экипажа. В тот день вместо меня полетел другой человек. Анвар только пришел служить и не был закреплен за каким-то экипажем. Должен был пройти обучение, зачеты сдавать, потом дают ему допуск к полетам в составе экипажа днем в простых метеоусловиях, потом ночью, потом в сложных и т.д. Все это проходило в нашем отряде, командир гвардии майор Семёнов В.И. В тот день 12 июня (у меня день рождения) меня поставили в наряд дежурным по части. Из-за этого полетел в моем экипаже лейтенант Хайретдинов»

Но кроме отсутствующего из-за наряда ПКК, у экипажа Шиколая  отсутствует воздушный стрелок-радист, и это место занимает  гвардии прапорщик Нестерчук В.Я.

Таким образом экипаж самолета на момент взлета выглядел следующим образом: КК (командир корабля) гвардии капитан Шиколай Анатолий Никонович, ПКК (помощник командира корабля) гвардии лейтенант Хайретдинов Анвар Зайнагатдинович, ШТ (штурман корабля) гвардии капитан Невзоров Анатолий Юрьевич, ШО (штурман оператор) гвардии лейтенант Брагин Анатолий Иванович, Оп. РТР (оператор радио-технической разведки) гвардии старший лейтенант Нурутдинов Фаат Минвагизович, ВСР (воздушный стрелок - радист) гвардии прапорщик Нестерчук Виктор Яковлевич, КОУ (командир огневых установок) гвардии прапорщик Кузьмин Игорь Яковлевич.

После подготовки к вылету, оба Ту-16 взлетают, первый самолет Шиколая А.Н., с десятиминутным интервалом от него самолет Танасийчука С.Г. Но в процессе полета из-за необходимости пропуска авиационного полка с аэродрома «Кневичи», самолет Шиколая «ставят в круг».

Из воспоминаний штурмана 134 ОГДРАЭ Петра Авуева: «Мы неделю не могли вылететь на Сахалин на сборы, организованные командованием ТОФ для молодых командиров, из-за метеоусловий о. Сахалин и когда нам дали добро на вылет все были рады, что ожидание закончилось.  Но все пошло как то не так с самого начала. Мы вылетели с 10 мин. интервалом, но над мысом Низменный, Шиколая командой РП поставили в круг для пропуска полка с Кневичей и вот как-то так с этого все и началось, потом они изменили режим полета, увеличив скорость полета».

Так, Ту-16 следуя командам руководителя полетов уходил с курса, все осложнялось отсутствием штатного ПКК (он был в наряде, на аэродроме базирования) сложными метеоусловиями, а также, особенностями географического расположения аэродрома.

Из воспоминаний Туюшева З.А. летчика 134 ОГДРАЭ: «Там по кругу мы шли на 600 метров. Перед 4 разворотом начинали снижаться до 500 и входили в разворот. Во время 4 разворота на приборной доске пилота меняется все: высота, скорость, курс и показания радиокомпаса. После выхода на посадочный, высота 500 и правее курса гряда гор. В хорошую погоду как каменная стена... Там вправо уклоняться категорически было нельзя.»

Но экипаж слушая РП и выполняя команды на «доворот» летел на эту каменную стену из сопок, а метеоусловия не позволяли визуально определить «уход» самолета с посадочного курса.  Развивающаяся ситуация осложнялась тем, что на посадку на аэродром Леонидово, заходил гражданский самолет, и руководитель полетов  особое внимание уделял посадки именно этого борта, не в полной мере контролируя процесс захода на посадку Ту-16.

Петр Авуев: «При приходе на Леонидово началась чехарда с посадкой гражданского борта, быстрая смена эшелонов в результате чего разогнали скорость, размазали разворот на посадочный с расчетного угла и оказались справа от полосы как раз над грядой сопок. Нижний край облачности был 700 м, а над сопками и того ниже. РП не видя его на экране посадочного локатора дал команду на снижение по глиссаде, но было уже поздно, Шиколай к тому времени вписался в самую макушку сопки Оловянная. И когда вместо Шиколая стали садится экипажи с Кневичей, а Толик не отвечает на запросы стало ясно что случилось непоправимое».

Поиски

Сразу после того как стало  ясно что произошла трагедия была организована поисково-спасательная операция. Были привлечены и другие воинские части в частности 528 истребительный авиационный полк.

Из воспоминаний Петра Авуева: «Сразу были приведены силы АСС, но нашим бортам взлет не дали, поиск начали соседи истребители со Смирных, но так как облачность понижалась, то ни вертолеты, ни истребители в тот район не заходили.  Поиски продолжались три дня как только позволяла погода вылетали вертушки и когда наконец прояснилось, то направили сразу вертушку в предполагаемый район по пеленгу 270 градусов где пропала метка которую приняли за посторонний самолет, так как на Смирных тоже в это время проходили полеты. Обнаружили его с вертушки кажется уже после обеда. Наземную поисковую партию решили отправить на утро следующего дня, техникой помогли соседи с танкового полка, до сопки добирались часа три-четыре, точно не помню уже, по волоку поднялись максимально, куда смогли забраться БМП на которых мы ехали. До вершины оставалось метров 100-150 и это были самые тяжелые метры, каждый стремился достичь места катастрофы первым потому что теплилась надежда найти кого-то живым. Картина увиденного привела в ступор и уже дальше все делалось на каком-то автомате. На верхушке лежало оторванное хвостовое оперение с кабиной. ВСР и КОУ, находились в кабине, так скажем их тела сохранились в отличии от передней кабины и кабины РТР.   Окажись они левее или правее 20-30 м они бы проскочили и этого бы не произошло. Но стечение обстоятельств привело к этой катастрофе, они вошли крылом под ствол березы которая росла на самом верху сопки, за счёт этого часть самолета осталась на одной стороне сопки это шасси, от удара хвост отломился и по инерции перелетел на верх сопки. Сам фюзеляж разломился на несколько частей и загорелся. Но пожар был не большой, локальный, от которого погиб офицер РТР, его сгоревшее, обуглившееся тело, уменьшенное в несколько раз, лежало рядом с кабиной и было такое ощущение, что он сам открыл люк своей кабины, возможно уже горевший и выпал из кабины в бушевавший рядом огонь так как, в районе его кабины находились кислородные баллоны. Передняя кабина тоже отломилась и сползла вниз по склону сопки. Останки членов экипажа передней кабины мы собирали по всему склону в мешки. От командира и штурмана мало что осталось, правый летчик вылетел через разбитое стекло кабины и его в буквальном смысле размазало по сучкам валежины. О втором штурмане ничего не могу сказать, я не видел его, я искал тело Толика Невзорова, но к сожалению, находились только фрагменты. Скоро стало темнеть, к этому времени сбор фрагментов был закончен и мы стали готовить груз к спуску с сопки. Из парашютов кормы сделали носилки, на которые положили тела и останки и начали спуск с сопки, по совету проводника пошли на другую сторону сопки там спуск был более пологий. Мы спустились уже по темному к ручью, где решили сделать привал на ночь, а утром по ручью вышли на дорогу, где остановили проезжающую машину и загрузив скорбный груз отправили в ближайшее село, а сами остались ожидать свой транспорт, который остался с другой стороны сопки».


По свидетельству сослуживцев, среди обломков самолета был найден высотомер, на котором застыли цифры 700 метров (высота сопки 704 метра). Командир корабля, в последний момент увидевший сопку взял штурвал «на себя», но им не хватило считанных метров чтобы избежать трагедии. Командир пытался спасти машину и экипаж.