Унылый, серый дождик зарядил под вечер. Он стекал на подоконник прозрачными мелкими слезинками, стучал по стёклам равномерно и легко, напоминая стук горошин по пустой кастрюле. Наташа прислушиваясь к этому звуку, смотрела в окно, грызла кончик карандаша, вздыхала о своём, тоскуя в одиночестве пустой квартиры. Её подружки-соседки Элька и Гулька теперь будут жить в другом месте. Их дедушка получил двухкомнатную квартиру от авиамоторного завода, девчонки из Осокино сразу приедут в новый дом. Будут жить где-то на заводской окраине, в школу ходить Элька будет там же, её мама Лилия уже собирает документы о переводе дочери. Придёт ли она сюда ещё раз увидится с Наташей? Егорова вздохнула при этих мыслях. У соседей Зайцевых тоже тихо за стеной, Афанасий Иванович снова попал в больницу, Зинаиду Дмитриевну забрала к себе старшая дочка Клавдия. На днях они должны были вместе заехать за зимними вещами матери.
Наташа перевернула страницу книги по чтению, сосредоточиться на уроках она не могла. Села сегодня за мамин письменный стол у окна, отодвинула на край её книги и тетради, но и это не помогало. Перед глазами стояли скорбные события последних дней. Девочка посмотрела на часы, сейчас должна была прийти с работы мама, бабушка уехала после похорон домой в Шатрово, без неё теперь было совсем скучно и одиноко. Дождь продолжал шуршать по подоконнику, в прихожей толкнули дверь, заскрипели половицы. Наташа вскинула голову, узнавая мамины шаги...
Они молча сидели за столом, пили мятный чай. Атмосфера скорби продолжала витать в пространстве этого дома тяжёлым тёмным шлейфом воспоминаний. В произошедшее, по прежнему верить не хотелось... Сквозь шум дождевой завесы послышались негромкие стуки в дверь их комнаты. Светлана поднялась, подошла к двери, постояла в нерешительности, вспомнив неожиданный приход Рахманина. Всё же сняла задвижку замка, откинув её прочь, распахнула дверь. На пороге стояла молодая белокурая женщина с колечками волос, упавшими на бледный лоб. Она улыбнувшись, спросила:
- Здесь Егоровы проживают?
- Да, проходите! - Светлана отошла в сторонку, пропуская женщину в комнату.
- Я Надя Иваницкая, - откинув платок с головы, произнесла незнакомка.
- Сестра Саши Терещенко? - воскликнула Светлана Егорова.
- Она, самая!.. Пришла вас поблагодарить от души, за то, что Сашку моего не бросили, приняли, крышу над головой дали, когда он ко мне наведался, - она достала из шитой хозяйственной сумки большой бумажный кулёк и протянула его Наташе: - Возьми, деточка!.. Я сама эти плюшки и рогалики пекла, они сахарные, пышные, горяченькие... Попейте чайку за моё и Сашкино здоровье!
Светлана быстро выдвинула стул из-под стола, усадила на него Надежду, сняв с неё осеннее пальто, поставила на стол ещё один чайный прибор, налила в чашку крепкого ароматного чаю.
- Когда тебя выписали-то? - спросила она по свойски, будто уже давно знала эту миловидную женщину.
- Да вот, вчерась и выписали... Я за сегодняшнее утро оклемалась маленько, а потом сразу решилась к вам пойти, поблагодарить... Ничего?!
- Что ты, правильно сделала, что пришла! И могла бы без благодарности просто так зайти, но мне приятно! - Светлана улыбнулась. - Как себя чувствуешь, что говорят врачи о дальнейшей перспективе родов?
- Ничего не говорят утешительного, - покачала головой Надежда. - Матку сохранить удалось, но вот последствия такой неудачной беременности могут быть необратимыми, могу больше никогда не стать мамой... На радость моему Фёдору, - она всхлипнула, достала платочек из кармана, приложив его к глазам.
- Боже мой, как всё сложно у вас! - проговорила Светлана, сочувственно поглядывая на собеседницу. - Что же он такой у тебя толстокожий?
- Сама долгое время не могла понять, ведь сперва всё хорошо у нас было, - Надя передёрнула плечами, сжимаясь от охватившего озноба. - А вчерась, пришла домой и, как шоры с глаз упали... Он меня из больнички на такси привёз, очень уж заботливым мне показался, суетился дорогой, много чего-то всё говорил... Необычно было! А пришли домой, я через порог-то переступила, а у него тут кузина гостит, видать, уж давно... Фаинка Панарина! Она у нас на свадьбе была, из Новочеркасска она приехала по делам сюда и у нас остановилась. Ей Фёдор справил пропуск в наш город по медицинской справке. Фанька меня встретила, у порога раскраснелась вся!.. Я сперва ничего не поняла, а потом подвели меня к дивану где пацан её спал. Мальчонку она с собой привезла сюда для консультации с военными медиками. У нас тут оказывается, очень сильные врачи при госпитале работаеют, диагностика хорошая, вот Фёдор её и вызвал сюда. Объяснили они мне, растолковали, что помощь мальцу очень требуется, - Надя отхлебнула из чашки, нервно откинув чёлку с лица.
- Ребёнок болеет? - спросила Егорова, заглядывая Наде в глаза.
- Если бы... Он такой у них родился - без ушей, со скошенным суставом правой ноги. Ему операцию провели ещё в младенчестве, а теперь в пять лет требуется ещё одна, потому как ножка растёт, а суставчик менять надо... Фёдя узнал, что и слух можно вернуть на одно ушко, там есть слуховой проход.
- Почему так вышло-то? - изумилась Светлана. - По наследству, что ли, от кого?
- Вот и я спева так думала, пока не сопоставила всё... Пригляделась, батюшки, а пацан-то вылитый мой Фёдор! - Надя ахнула, залилась краской, закрывая лицо платком. - Сперва думала, что родственные гены, просто похож Илюха на дядьку своего. Их матери ведь родными сёстрами приходятся... А вчерась, гляжу, Фанька сама не своя, сидит за столом, как аршин проглотила... И Фёдор, уж очень услужливым был весь вечер, так возле меня и плясал!.. Сегодня с утра собрал их обоих, отвёз к своим на Забелина, в нашу родительскую квартиру. А я и подумала, что же ты раньше-то их туда не отвозил, тут с тобой жили? И поняла, наконец, почему у пацана такие уродства от рождения...
- Страшные вещи говоришь, Наденька! - Светлана отшатнулась на стуле, посмотрев при этом на дочку, которая не понимала всего сказанного, сидела и жевала рогалики. - Думаешь, он... со своей сестрой согрешил?
- И думать нечего... Его это сын! А вот потому что они родня, таким пацан у них и родился уродцем. Всегда врачи говорят, что такое родство не от большого ума. Ребёнок не виноват, жалко его, а вот они... настоящие уроды, коли так!.. И Сашку моего гонит, наговаривает на него, потому что сам такой... с сестрой своей спать улёгся, идиот!.. У кого чего болит, тот о том и говорит - мудрейшая пословица! Прямо в корень! - Надя вздохнула. - Он чего только про Сашку моего не молол, знаете, поди?! И я не знала, чем ответить, позволяла себя и его так унижать!
- Надя, и что же теперь будет? - спрашивала Светлана, холодея от такого предположения. - Как теперь-то вы?
- Что будет? Ничего!.. Но я ему дала знать, что всё поняла, когда он со своей Фанькой утром выпроваживался. Лечи сына, говорю, коль приехала, но сюда в нашу с Фёдором квартиру больше заявляться не смей!.. Она вся побагровела, на него кинула взгляд, подхватила малого, и змейкой за порог шмыгнула... Понимаю, что это у них всё ещё до меня было, и пацан родился ещё до его женитьбы, и уж наверняка, родня вся в курсе, вот и спешили его на мне оженить, от разговоров, а я... купилась на его серьёзную должность. Влюбилась, чего там скрывать, иначе бы замуж не пошла... Вот он и лютует, не хочет ещё детей от меня иметь. Со своим малым проблем много, их бы ему сперва решить. Ну, сказал бы тогда по-честному, что такая проблема у него в семье, не заставлял бы меня страдать... Что, я баба, не пойму что ли?
- Ты полагаешь, как и мои мужики, что это он... ну там, в подсобке? - осторожно спросила Светлана.
- Кто теперь узнает?! Он же не признаётся, а грешить не могу! - Надя подтянула рукав платья, оголяя локоть. - Вишь, синяки ещё не рассосались. - Прямо на меня штабеля рухнули, под себя подмяли, чуть руку эту вот, не переломило...
- Да, Надя, тебе не позавидуешь, - Светлана поставила на плитку чайник ещё подогреться. - И у нас тут новости не лучше... Соседскую дочку жених убил.
Егорова рассказала Надежде ужасный случай произошедший в семье Зайцевых. Они сидели весь вечер за разговорами, не заметили, как пролетело время. Ранние сумерки конца октября накрыли переулки и дворы. Надя была как родная, как давняя подруга она пришлась по сердцу Егоровой, с ней было легко, естественно, без ужимок и недомолвок. Она была так же открыта душой к людям, как и её родной брат, так незаслуженно обиженный её собственным мужем. Теперь стало понятно, почему Фёдор изначально так был против Сашки настроен. Он сравнивал себя, пошлого развратника, с ним, желая увидеть те же черты и в нём, замазать грязью кровосместительства и его... Теперь когда правда раскрылась, он уже будет осторожнее действовать, возможно притихнет на какое-то время, но ждать кардинальных перемен от этого человека, не стоило. Это понимали обе собеседницы за столом.
Когда Надя ушла, Светлана долго сновала по комнате, не зная, куда приткнуться от волнения, но рассказывать мужчинам семейные секреты Иваницких, она всё же не решилась. Когда пришли усталые с работы Алексей с Евгением, они только обратили внимание, что Света чересчур суетлива. Она рассказала о приходе Надежды, о её благодарности им всем, положила перед ними на стол Надино угощение... и только!
Она пришла от Егоровых поздним вечером, не раздеваясь, прошла в комнату. Фёдор был уже дома после смены, он ждал её для разговора. Надя встала у кухонных дверей, окидывая глазами квартиру:
- Мне уходить? - строгим голосом спросила она. - Я даже раздеваться не буду, собери мои вещи!
- Ты что, с ума сошла?! - Фёдор в испуге подскочил к жене. - Сеструха больше сюда не явится. А, как ты догадалась, что... Илюха мой сын?
- Не дура ещё, глаза есть... Пусти! - оттолкнула она Фёдора, выходя в коридор.
- Я думал, что маманя рассказала по доброте своей душевной...
- Никто не говорил, твои глаза бесстыжие всё сказали!.. Что, не стыдно было сестре свой голый зад показывать? - Надя над ним откровенно смеялась.
- А ты не помнишь, что на Дону, да на Кубани, казаки со своими невестками да снохами баловали... и с сеструхами, тоже! При царе-то?!
- Ты от них, видать, недалеко ушёл!.. Так-то при царе, вспомнил!.. Ты ещё припомни вселенский потоп!.. Стало быть, пока я там в больничке по твоей милости лежала, ты тут с ней прохлаждался, в койку с собой уложил? Так сладко было, там у деда, что до сих пор забыть не можешь?
- Что ты несёшь-то? - Фёдор подскочил к жене, хватая её за грудки.
- Не тронь, ты уже у милиции под подозрением... Такую на тебя заяву напишу, век не отмоешься! Поминай как звали тогда твои заслуги и привилегии, - закричала Надежда, на полном серьёзе высказав мужу свои угрозы.
Фёдор отступил, выпуская из рук ворот её пальто.
Он стоял потерянный, оглушённый строгим, напористым взглядом своей безвольной, как ему казалось, супруги.
- Наденька, мы поговорить с тобой должны по-хорошему. Что нам теперь делить? А мне жизни здесь нет после случая с тобой, все кому не лень обвиняют в том, чего я не делал, поверь мне... не далел! На работе смотрят косо...
- А ты чего хотел? - она смотрела на мужа полными слёз глазами.
- Я не делал этого, Наденька, поверь! - он подскочил к жене, вытирая рукой её слёзы. - Давай начнём всё сначала, как будто бы и не было ничего...
- Что ты хочешь? - всхлипывая, спросила она.
- Уехать, уехать хочу!.. Я и ждал тебя, чтобы поговорить про это, - он повёл жену через комнату к дивану. - Сядь, давай обсудим всё, по-людски!.. Приятель, с кем вместе учились когда-то, хочет поменяться со мной рабочими местами. Меня, как технолога не отпустят без замены с производства из военного города, а если приведу себе достойную замену, подумают... У Зуева жену перевели сюда на кадры на авиамоторный завод, а он сам разрывается сейчас между двумя городами. В Ейске он работает на таком же швейном предприятии, там комбинат поболее будет. Я с ним созвонился уже, он хочет приехать, поближе познакомится с нашей фабрикой. И квартирами обменяемся, у них такая же однушка, как и тут, - Фёдор обвёл глазами комнату. - Мы уедем, не будем зависимы от моей родни, одни там будем свою жизнь устраивать. Всё наладится, забудется... Соглашайся, Наденька! Я вместо него на то предприятие устроюсь, он обещался похлопотать о переводе, а его сюда... Подумай, всё у нас наладится.
- Значит, не прогоняешь... Не размениваешь на ушлую сеструху-полюбовницу!
- Что ты?! - он схватился целовать жене руки. - Никогда тебя ни на кого не променяю, золотко моё!.. Даже сравнения никакого нет между вами!
- И кто же проиграл в твоих понятиях по степени разврата? - Надя просохшими глазами дерзко взирала на мужа. - Подскажи мне, как тебя так надо ублажать, что ты не постеснялся ребёнка завести с кровной роднёй своей? Как она тебя завела? Чем умаслила? Что теперь, вот, с Илюхой будет, сладострастники?
- Наденька, не надо, милая, и так грех мой со всех сторон колет!.. Молодые были, глупые... Наденька! - он подсел ближе, взял руки жены в свои ладони.
- Хорошо, я подумаю, - Надя встала, немного качнувшись. - А пока, будь добр, постели себе на этом диване, где твой сын спал, а я... на кровать лягу. Слаба ещё, не здоровится!.. И не будь дураком ко мне ночью приставать, прибью!
Она произнесла эту фразу так грозно, что у Фёдора не осталось никаких сомнений в её решительности, насчёт применения силы. Он кивнул головой в знак согласия, залез в кладовку, сбросил матрас на диван.
В вечерних сумерках потухающего дня по тёмным переулкам Новостроевской улицы шёл, чертыхаясь, Вадим Пискунов, перепрыгивая через ухабистые колдобины, наполненные дождевой водой.
- Вот, сука, этот Варыгин! - на всю улицу ругался он. - Какого... он меня отправил в эту даль? Не мог своего зама послать? Ножки испачкать забоялись!.. Ну-ну!.. Устрою я вам завтра утром весёлую жизнь!.. Будете отчёты по матчасти писать до посинения, а то, ишь, подрядились в тире неучтённые патроны оприходовать.
Комендант военного городка Барвенков очень озабочен был долгим строительством детского садика для сотрудников военного ведомства. Он попросил главного интенданта Семёна Варыгина с этим делом немедленно разобраться, сходить на стройку, указать нерадивым строителям на их промахи и косяки, наладить общение с администрацией города. А тот, вместо того, чтобы самому распутывать неурядицы, позвонил Суслову, сославшись на невозможность такого захода из-за занятости, но приказ нужно было выполнять, и Суслов нашёл крайнего, ничем на данный момент не занятого Пискунова. И вот теперь в конце рабочего дня по тёмным переулкам и тупикам, тот вынужден был пробираться на это затянувшееся строительство.
Вадим подошёл к опустевшему корпусу, заглянул в светящееся окно на первом этаже, постучал по стеклу. Не дождавшись ответа, поднялся по ступенькам крыльца в первую по счёту группу. Уже с порога на него пахнуло едким запахом масляной краски, разбавленной ацетоном. Пискунов пошёл в будущий спортивный зал, свет из коридора туда еле пробивался, слышны были шаги, разговоры. На полу, заваленном разным строительным хламом в картонных упаковках стояло новое оборудование для зала, спортинвентарь. В углу возле окна на железных стропилах находилась газовая горелка с синим фитилём. Видимо, строительная бригада занималась сварочным монтажом.
- Эй, есть кто здесь? Мне бы бригадира на разговор? - выкрикнул Вадим, прислушиваясь к шуму на втором этаже.
На его зов кто-то стал быстро спускаться вниз из дальней рекреации. Вадим повернулся в сторону окна, разглядывая в тёмном просвете вид во двор. Шаги в этом полутёмном зале он услышал позади себя не сразу, лишь когда кто-то на полусогнутых ногах прокрался к нему вплотную и кинулся в бешеном порыве, опрокидывая Вадима на пол, подминая под себя. В лицо дохнуло сильным перегаром, на фоне стены взметнулась чёрная тень твёрдой руки с зажатым лезвием ножа. Пискунов закричал, выставив вперёд ладони, пытаясь спихнуть с себя напавшего. Он ухватил этого чёрного ликом мерзавца за шею, но тот успел пырнуть Вадима в бок, потом ещё раз лезвие проскользило ниже пояса, но застряло в широких складках плаща. На крик стали сбегаться рабочие, чёрный громила метнулся к окну, бросив свою раненую жертву, распахнул створки, опрокинулся кубарем вниз, вывалившись в палисадник.
Когда к Вадиму подбежали, он сидел, с интересом разглядывая кровь на руке. Потом потрогал свой пропоротый бок, надавил на него, и тут в глазах заметно потемнело. Пискунов стал заваливаться на руки подошедшего бригадира.
Он очнулся на утро в военном госпитале, рядом на стуле, хлопая газами, сидел заместитель Суслова по оперативному взаимодействию Гурин Матвей. Он с испугом озирался по сторонам, с ещё большим испугом разглядывал пробудившегося Вадима, не зная с чего начать разговор.
- Ой, - застонал тот, - меня чуть не убили в этом вашем долгострое!.. Я, надеюсь, этот падла уже задержан?!
- Н-нет, я как раз сюда за этим и пришёл, - со скрипом в голосе, произнёс Гурин.
- Что значит, нет, Матюша?! - глаза Пискунова налились чернотой. - Там народу было до хрена... Что, упустили паскуду?! Он на меня навалился, как последняя тварь, подмял, пырнул... А его не взяли?! Что за чёрт?!
- Было темно, он убежал дворами, пока сообразили что к чему, его и след простыл, - виновато отвечал Гурин. - Ты можешь его описать? Как выглядел, какие-то приметы характерные? Что помнишь?
- Помню вонь изо рта, перегаром!.. Сильный мужлан, широкий лицом, чёрная рожа в темноте, видно измазана чем-то, глазищи огромные, усы, широкие брови... Одним словом, увижу - пришибу! - Пискунов скрипя зубами, перевернулся с больного бока, меняя положение тела. - Что Загорянские? Пусть везут сюда свою картотеку... Будем опознавать, паскуду, по фото. Наверняка, этот крапивник в розыске и рожа его имеется у мильтонов в загашнике. Звонили им?
- Нет ещё... Суслов говорит, что сами должны разобраться. Может быть, ты с кем-то повздорил накануне? Язык-то у тебя, прям до Берлина!..
Вадим со стоном отвернулся к окну, закусывая губу от боли и досады.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
Первый урок в Наташкином классе начался позже на десять минут, всех учителей собирал на экстренную летучку директор школы Фролов Максим Максимович. Речь шла о возможном карантине в связи с выявленным случаем скарлатины в одном из вторых классов.
Валентина Дмитриевна была, как всегда, не в духе. Она вошла в класс своей медленной походкой, чуть склонившись вперёд, окинула детей, вставших по стойке смирно, волчьим взглядом сердитых глаз, прошла к столу у окна. Её свирепое лицо не предвещало ничего хорошего, начало дня было испорчено опросом по арифметике. Как всегда домашнее задание отвечать у доски вызвали самых слабых учеников, в том числе и Егорову. Нет, в числе троешников она не была, хорошистка, терпеливая, усидчивая, скромная, но по арифметике звёзд с неба не хватала. Валентина Дмитриевна знала об этом. Каждый раз вызывая девочку к доске, она старалась как-то Наташу расшевелить, увлечь этим сложным предметом, но и в этот раз Егорова плавала на примерах с иксами. Классная не сдержалась:
- Опять одно и тоже, Егорова! - вскрикнула она. - Надо же быть такой тупицей!.. И после уроков тебя оставляла, и объясняла отдельно тебе эти уравнения, а ты не соображаешь ничего!.. Не хочешь, ленишься или надо мной издеваешься?!
Наташа чуть дыша, стояла у доски с кусочком мела в руке, обводила глазами своё уравнение, готовая расплакаться от досады. Ей казалось, что всё было решено правильно, но ответ не сходился... В чём же дело? Саша говорил, что икс закрывает цифра, которая должна быть в ответе уравнения, а если подумать... Но думать ей не дали, она услышала гневный окрик учительницы, и требование принести с парты свой дневник для двойки!
Когда садилась обратно на своё место, прокручивала в голове слова учительницы, что глупая, что тупица... Наташа повторяла их, шепча незаметно для всех, но в этот раз учительница заметила её двигающиеся губы.
- Что ты там нашёптываешь? Что зашептала?! - она подскочила к Егоровой. - Шепчет мне ещё тут! Нахалка!.. Сейчас, как тресну по твоим наглым губам, сразу шептать на меня вские гадости, перестанешь!.. Ишь, шепчет она! - и вернувшись к столу добавила: - Позвоню после уроков твоей матери в двенадцатую школу, расскажу ей, как дочка учителя не уважает, как шепчет ей вслед всякие гадости!
Глаза Наташи налились слезами:
- Я повторяю ваши слова, ваши наставления для меня... Я ничего не имела плохого про вас... Прото мне так удобнее повторить!
- Так я тебе и поверила, повторяет она мои наставления, шавка!.. Небось думаешь, что отец милиционер и всё теперь можно?! Не надейся! - Валентина Дмитриевна подсочила к парте, схватила Наташин дневник обратно, поставила двойку за поведение и записала замечание с требованием прийти родителей завтра в школу.
Всю переменку Наташа проплакала у окна в школьном коридоре, она горько всхлипывала, тёрла глаза своими тонкими пальчиками, а перед самым звонком на урок мимо прошла старшая пионервожатая Нина Соловейчик. Она обратила внимание на плачущую девочку, подошла и наклонилась к ней с высоты своего высокого роста (Нина занималась в баскетбольной секции):
- Ты чего это, малышка, что случилось? Кто обидел?
Наташа продолжала тереть глаза. За неё ответила одноклассница Галя Шерстнёва, с которой они сидели теперь за одной партой. после перехода Эльки в другую школу:
- Она двойку получила по арифметике, а учительша на неё наругалась, что она шепчет на уроке... А потом поставила замечание в дневник и вызвала родителей в школу на завтра.
- Так, пойдёмте обе ко мне в пионерскую комнату, поговорим! - она притянула к себе девчонок за плечи, повела по коридору.
После звонка на урок прошло минут пятнадцать, когда Соловейчик привела детей обратно в класс, объяснив их строгой учительнице тем. что дала задание девочкам расписать школьную стенгазету, показывала им шаблоны, как лучше её украсить:
- Я знаю, - говорила она, - что ваши девочки, Наташа особенно, хорошо умеют рисовать, а мне это как раз и надо!.. Не ругайте их, я сама задержала девочек у себя в пионерской комнате, директор, если что, в курсе!.. Всё, малышки, жлу вас на большой перемене у себя! - Нина поправила свою пышную причёску, расправила кончики красного галстука, спускающиеся на белоснежную кофточку и ушла, стуча каблучками по школьному коридору.
Валентина Дмитриевна откашлялась, но всё же сесть за парту обоим разрешила без замечания, окинув их тонкие фигурки недовольным взглядом.
В это время отец Наташи Алексей Егоров встречался на улице возле Дома Быта с приёмщицей химчистки Ладой Согриной, бывшей пассией Вадима Пискунова.
Лада была очень привлекательная, миловидная женщина, Егоров сразу оценил это, вступая с ней в диалог и не понимал, что такая женщина могла найти в болтуне и сплетнике Вадиме? Это и предстояло теперь выяснить, тем более, что по долгу службы он принимал участие в расследовании дела о покушении на жизнь и здоровье сотрудника военного ведомства.
- Лада, пожалуйста, не обижайтесь на мои вопросы, но речь о серьёзные вещах.
- Я вас внимательно слушаю, - женщина встала рядом с Алексеем.
- На вашего бывшего приятеля Вадима Пискунова было совершено покушение, его пырнули ножом во время выполнения производственного задания, он сейчас находится в больнице на излечении. Нам стало известно, что ваш брат с ним был в натянутых отношениях... Простите, но мы вынуждены проверять все версии, - поправился Егоров, увидев взрыв негодования в глазах собеседницы.
- Натянутые отношения?! Это ещё слабо сказано, - Лада мило улыбнулась. - Мы встречались-то с Вадимом каких-то полгода всего, а столько скандалов за это время произошло с его участием - жуть!.. Я уже пожалела, что с ним стала гулять. Но дальше дружбы дело не зашло... А Генка бесился, не нравился он ему... Что думаете, что отомстил брат за поруганную честь сестры?! Не тут-то было! Да он тремя руками перекрестился, когда Вадька свою генеральшу домой привёз, гора с плеч сразу упала... И у меня и у нашей семьи!
- Что же вы так, он ведь парень на внешность очень даже ничего! - Егоров так же мило улыбнулся в ответ.
- Да, верно говорите, он видный из себя, но... его язык, что помело! И сами, небось, осведомлены об этом его "наилучшем" качестве?! - Согрина рассмеялась. - Пока мы с ним дружили, я знала обо всех городский новостях, всё, что в городе и его окрестностях творилось, было мне известно во всех сакральных подробностях. Боже мой, все сплетни тащил домой, с таким наслаждением мне пересказывал их, что я никогда бы раньше не подумала, что мужики такие любознательные бывают... Может быть оно и хорошо для кого-то, для его профессии, например, но для меня было настоящей мукой. И как же вся наша семья обрадовалась, когда он решил жениться... не на мне! - Лада залилась румянцем, довольно оглядевшись по сторонам. - Господи, да брат мой только счастлив был, когда всё таким мирным образом разрешилось. А то ведь они и сталкивались с ним не однократно, и морду били друг другу... Я понимаю, откуда эти ваши проверки, но... не там ищите. Генка мой вот уж несколько лет живёт в Ростове, там же и работает, к нам глаз не кажет, не надо ему это...
- Последний раз когда видели брата? Не мог он тайком от вас приехать, чтобы...
- Чтобы убить Вадима?! - Лада громко расхохоталась. - Да вы что?! Генка только с виду такой грозный, как медведь, а душа у него - точно пёрышко лебяжье. А вы проверьте, на работу к нему пошлите кого-нибудь, там подтвердят что он никуда не выезжал вот уже два года подряд. Работает без отгулов и отпусков на тракторном заводе, очень он до работы злой!.. Проверьте! Да и мне что за дело до Вадима, я уж замужем давно, семья у нас крепкая, и мстить нет никакого резона. Это дело графа Монте Кристо, раз уж он такой придурок!..
Алексей, войдя в кабинет Рузаева, хлопнул папкой по столу:
- Очередной адрес проверки и всё впустую, не там ищем!.. И тут пустышка, нет ничего против подозреваемых. Первоначальная наша версия трещит по швам.
- И я так полагаю, - в задумчивости произнёс Рузаев. - Не среди гражданских надо искать, среди его же коллег.
- Почему такие выводы? - Егоров внимательно посмотрела на майора.
- Сам посуди: был вечер, конец рабочего дня. Варыгин неожиданно попросил сходить на строящийся объект. Кто об этом знал, если даже для самого Вадима это было внезапно? Только внутри самого оперштаба, ему же по телефону передали это распоряжение начальства. Вот там и надо искать концы. Только те, кто знали об этом лично, могли донести до неизвестного нам субъекта эту информацию, что Пискунов будет на стройке в это время. Я уже высказал сови подозрения Логинову... Он пока задерживается тут в связи с окончанием дела Зайцевой, готовит документы для областной прокуратуры, а нас попросил разобраться с покушением на убийство, как не вовремя всё!..
- Почему?
- Какая-то серьёзная проверка намечается у военных по линии госбезопасности, но нам об этом знать не полагается, - Рузаев подтянул к себе папку с протоколами сегодняшнего дня, принесённую Егоровым, развязал тесёмки, достал материалы для изучения. - Хотел у тебя спросить, что Евгений делает в Ейске? Зачем его туда полковник послал? Вот уж второй день он там!..
- Не знаю, может быть какие-то личные дела?! - Алексей пожал плечами, он слукавил перед майором, зная истинные цели визита Султанова в соседний город, где тот вторые сутки к ряду составлял списки необходимого оборудования, вместе с директорами детских домов. Решено было закупить спортинвентарь для формирования моторики у детишек, рождённых с ощутимой патологией в развитии.
Ему сперва было очень неприятно, стыдно, но всё же Евгений поехал осваивать рахманинские деньги, но стоило ему только увидеть этих детей, поговорить с их нянями и воспитателями, поприсутствовать на занятиях, кормлении, прогулках, понаблюдать с каким трудом многие из них переворачиваются на постелях, будучи лишёнными движения и дневного света, он сразу понял нужность своей непростой миссии, понял, как необходимо этим деткам внимание, лишняя забота, что персонал не всегда может справиться со своими обязанностями из-за нехватки кадров (в такие места всегда шли работать с трудом), вспомнил про своего сына, хотя он его никогда не забывал но тут пришло время сравнить условия содержания... Да, Евгений занимался непривычной для себя миссией, но такой нужной и важной! Он не торопился ехать обратно пока не закончит всех начатых дел... А в военное ведомство его города Приморска уже спешила комиссия из Краснодара.
Майор КГБ Слуцкий Виталий Артурович, приехавший из краевого управления, входил в кабинет главного кадровика военного гарнизона Сергея Ивановича Пискунова. Он еле поместился под дверным проёмам, его мощная немного грузная фигура, вплыла из тёмного коридора светлым силуэтом. Форма на нём сидела прилажено с иголочки, аккуратно постриженные виски, подобранные под фуражку каштановые волосы - всё говорило о педантичности вновь прибывшего проверяющего. Сергей Иванович встал для приветствия:
- Добро пожаловать в наши скромные пенаты! - протягивая руку высокому гостю, произнёс он с радостной улыбкой. - Ждали вас с проверкой... А что так внезапно? Ведь год ещё не на закате, лишь конец октября!..
- Это не плановая проверка, - Слуцкий снял фуражку, повесил её на вешалку у двери, сел к столу. - Комиссия уже выехала на завод, а я как уполномоченный особого отдела попрошу вас выделить мне место для работы. Пока это будет ваш кабинет, тем более, что к вам, как к кадровику, есть вопросы.
- Вопросы по вашей части? - бледнея, спросил Пискунов. - К нам?!
- Именно!.. Ну, давайте без подходцев, - Слуцкий сложил руки перед собой. - Стало известно из надёжных источников, что с одного вашего оборонного предприятия идёт утечка информации. Данные поверхностные, касающиеся штатного расписания, списков сотрудников, работающих на нём, но... как вы понимаете, это уже ЧП!.. Более полной информации я вам предоставить не могу, не имею права. Требует проверки несколько пунктов - это вновь прибывшие сотрудники, как самого завода, так и вашего ведомства.
- На заводах свои кадровики, и мы к ним имеем лишь косвенное отношение, - пояснил Пискунов. - В нашем кадровом ведомстве центральный аппарат, оперштаб, два учебных заведения - военно-инженерное и пехотное училище, а так же все сотрудники гарнизонного городка и обслуги. Картотека и личные дела сотрудников у нас в полном порядке, в том числе и архивирование.
- Артиллерийское училище в Подольском посёлке, тоже к вам относится? - спросил Слуцкий, сдвинув брови над переносицей.
- Нет, они областного подчинения, то есть - региональные!
- Вам повезло!..
- В каком смысле?!
- В прямом... Громкое дело получилось, сын генерала Дымова, начальника этого училища, оказывается убийца!.. Иван Ильич уже подал в отставку. Но и у вас тоже некоторые странности в семье, не так ли? - Слуцкий своим глубоким взглядом заставил Пискунова волноваться. - Перед самой проверкой ваш сын, работник оперштаба, попал в больницу в результате покушения на него. Что-нибудь выяснили? Удалось задержать нападавшего?
- Это милиция выясняет, они там работают над этим фактом, - ответил, усаживаясь рядом с проверяющим, Сергей Иванович. - Полагаю, что это бытовой конфликт имел место. Мой Вадим иногда бывает несдержан в словах, прямо говорит в глаза собеседнику, что о нём думает, это многим не нравится.
- Ваши внутренние и семейные разборки оставьте для себя, - холодея взглядом, произнёс Слуцкий. - Мы же с вами займёмся картотекой внутреннего пользования, пока идут проверки на заводах. Логинов уже собирается выезжать обратно в Ростов, я попросил бы его задержаться на несколько дней. У меня есть подозрения, что нападение на вашего сына, это результат нашей проверки.
- Как вас понимать? - поднял удивлённый взгляд Сергей Иванович на майора КГБ.
- Сам ещё не разобрался, но это дело хочу поручить Логинову. Кстати, на авиамоторном предприятии начальник отдела кадров Короленко уходит на пенсию, там подыскивают опытного кадровика по рекомендациям, выбор пал на воронежского сотрудника оборонного предприятия Гринькова. Как выяснилось, вы с ним много лет работали вместе в одной связке, пока вас не перевели сюда. Вас просили дать ему рекомендацию, вы отослали нашим товарищам по запросу этот документ?
- Да, как просили... Всё отослал, рекомендовал своего товарища в лучшем виде!
- Мне хотелось бы посмотреть копию документа.
- Да, сейчас предоставлю, он у меня ещё здесь находится, в кабинете, - Сергей Иванович быстренько поднялся, подошёл к высокому шкафу, вытащил с верхней полки синюю папку. - Вот тут рекомендация и переписка с сотрудниками авиамоторного завода, относительно кандидатуры нового кадровика, вся необходимая информация!
- Там на картотеку пришли два новых сотрудника, Зуева и Пономарёва. Все проверочные мероприятия относительно их приёма на работу были соблюдены по полной форме? Короленко с вами согласовал их перевод сюда?
- Да, они нас подключали к проверке своих новых сотрудников, как и всегда в таких ситуациях. Есть какие-то вопросы?
- Я попрошу материалы на вновь прибывших сотрудников предоставить мне незамедлительно для изучения, проверочная комиссия будет всех проверять за ново в связи с теми обстоятельствами о которых мы говорили в начале беседы, это в первую очередь касается именно новых работников заводов.
- Да, понимаю!.. Сейчас вся картотека и личные дела сотрудников будут вам полностью предоставлены, - Пискунов поднял трубку и попросил секретаря пройти в его кабинет.
Наташа робко прошла к столу...
Мама только что в седьмом часу пришла с работы, села за стол, выложив на него школьные тетради для проверки, строго посмотрела на дочь.
- Тебе Валентина Дмитриевна звонила сегодня? - почти прошептала Наташа, опустив глаза в пол, понимая причину такого строгого материнского взгляда.
- Звонила, и была тобой очень недовольна, - ответила Светлана. - Сказала мне странные вещи о тебе, что ты за её спиной нашёптываешь на неё проклятия. Это так? Расскажи всё, как было на уроке? С чего всё началось?
- Мамочка, я же ей объяснила, что про себя шёпотом повторяю её слова, мне сказанные. Меня так и распирает, я пытаюсь понять её объяснения, потому и повторяю про себя шёпотом, а она подумала странные вещи...
- Об этом ещё поговорим, а теперь покажи свой дневник. Что она там написала? - протянула руку к дочери Светлана.
Наташа достала из портфеля свой дневник, завёрнутый в прозрачную обложку, протянула его маме, отойдя в сторонку. Мама открыла его на нужной странице, прочитала замечание:
- Что же, пойдём завтра разбираться с твоими причудами, шепотками и прочее...
Они, занятые школьными разборками, не заметили, как вошёл из коридора Евгений, только что вернувшийся из Ейска, он стоял у вешалки в притолке, слышал весь разговор, не мешая семейному диалогу, но услышав Наташкин горький всхлип, всё же вмешался:
- Света, - произнёс он твёрдым голосом, войдя в комнату, - радуйся, что у тебя родилась крепкая, здоровая девочка!.. Натулька, иди ко мне! - Евгений поднял Наташку на руки, усаживаясь с ней на диван. - И не говори мне, что я её разбаловал, не надо, - он поглаживал девочку по мягким волосам, приходя в себя после поездки. - Я такого там в Ейске насмотрелся, таких детишек видел, что за счастье почитаю теперь любой Наташкин каприз, любую шалость приму как дар Божий!.. И что она на тебя взъелась, эта ваша учительша? Что ей так неймётся? - он протянул руку к дневнику. - Что это такое?! Прийти в школу вместе с родителями? Что же она скромную девчонку превращает в хулиганку? Я завтра пойду туда разбираться, да-да, вместе в школу пойдём!.. Надо этому положить конец, а то я смотрю в последнее время, ты и в школу не хочешь идти. Из-за этого, да?! - Евгений взглянул на Наташу. - Понятно, ты не ябеда, вроде строгий учитель говорит, вроде правильные вещи, но... Света, ты бы видела этих малышей, прикованных к кроватям, многие привязаны, чтобы не упали во сне, со скрюченными ножками, двойными подбородками, висящими губами... У некоторых так позвоночник искривлён, что они вынуждены боком ползать, потому что не могут на ногри встать - ножки тоненькие, ручки грабельки... Нет, невозможно на это смотреть! - Женьке хотелось закричать, завыть от отчаяния и жалости, но он боялся напугать Наташку своими чрезмерными эмоциями. - Потому, Света, я тебе и говорю, что ты очень счастливый человек, что имеешь такого ребёнка!.. И плюнь ты на всё и всех!.. Давайте просто радоваться жизни, тому, что мы друг у друга есть, что мы пока вместе, - перед глазами промелькнуло лицо его жены, такое дорогое и родное лицо. - И ещё... ребята, меня вызывали в городскую администрацию, мне квартиру дают на улице Карла Маркса в старых сталинках, недалеко от нашего Зайцева Егорки... Меня же ведь на очередь поставили сразу, как ребёнок родился, Максимка. Забыли?!
- Ой, Жень, я тебя поздравляю! - выкрикнула Светлана, забыв про Наташкины неприятности. - Наконец-то, будет где твою библиотеку разместить...
- Ага, только пока там другая библиотека размещается, профессорская... Квартира эта старого профессора из Ростовского университета, он в ней давно не живёт, получил квартиру в Ростове, а тут только библиотека осталась, но он её увезёт к новому году. Там целая комната под библиотеку его отведена... Там две комнаты, большая и кабинет - узкий пенал. Так строили раньше. А в тех домах нет однушек. Меня пока селят с подселением, кабинет профессора занят книгами его, а большая комната уже свободна, а потом, как только он уедет оттуда официально, квартира будет вся моя. Я ещё удивился, почему двушка? А мне ответили на это, что сына, возможно, привезёте, сын у вас есть!..
- Правильно, Женя! Выздоровеет Максик, и привезёшь его сюда! - Светлана сияла от счастья за Евгения.
- Я, что начал этот разговор-то? - Султанов повернул к себе Наташку лицом, как бы говоря только с ней. - Давайте все вместе переедем туда до нового года, а? Ваш новый квартал на Парковой только отстраивается, может быть сдадут его на следующий 1965 год. Но что же вы будете ещё одну зиму задницу себе морозить по уличным сортирам? У меня в квартире газ и сан узел имеется!.. А в данный момент там колонки газовые устанавливают для горячей воды. Ну, как?!
- Жень, а мы тебе ещё не надоели? - Светлана с улыбкой отвернулась к окну.
- Мне одному быть надоело... Я, как вспомню Краснодар, как я там один, как волк всю ночь по комнате пустой ходил маятником!..
- Женя, милый, тебе семья нужна, ты молодой ещё о себе подумай!
- Света, не начинай опять,.. Вы моя семья, и ты отлично знаешь, что я имею в виду!.. Придёт Алексей, я с ним разговаривать буду сегодня, насчёт переезда. А, пока, Наташка, давай вместе с тобой задачки порешаем! Я не Сашка Терещенко, но у меня тоже тебе объяснить получиться не хуже, тащи тетрадки!..
Натулька спрыгнула с коленок Евгения, а он от удовольствия предстоящего семейного вечера потёр руки, поплевав на ладони для удачи!
В аппаратной погасли огни, фасад центрального административного корпуса военного гарнизона тускло подсвечивался уличными фонарями. Сергей Иванович Пискунов сидел в своём кабинете, ожидая связи с Воронежем. Вскоре раздался длинный звонок с междугородней станции, Пискунов поднял трубку:
- Никиша, привет, дорогой!.. Извини, что поздно! Когда к нам собираешься? Потихоньку сдаёшь дела?
- Здравствуй, Сергей!.. Спасибо за твои рекомендации. Дела сдаю, у вас буду примерно через недельку. Всё хорошо!
- Что-то голос у тебя какой-то недовольный... Стряслось чего?
- Есть одни момент, но это не по телефону. Приеду, тогда поговорим, обсудим, а сейчас расскажи, как у вас там дела как сын, сноха, внучка? Я же Вадьку помню пацаном ещё, а после армии он сюда больше не приехал, вырос, поди!
- Ещё бы!.. И не узнаешь!.. Но скоро свидимся, тогда и сможешь всех наших лицезреть. А ты всё никак не устроишь свою жизнь, всё выбираешь?
- Ты же знаешь, я бессемейный... Так мне проще. Всю жизнь на побегушках, назначения в разные города и веси, где уж тут семьёй обзаводится.
- Ну, ты сам себе выбирал свой путь, не кого винить... Может быть тут остановишься подольше? У нас семью заведёшь, женим, подыщем тебе выгодную партию... А что смеёшься?! Я своему Вадиму таковую нашёл. Куда он без меня выбрал бы?! - Пискунов рассмеялся в трубку, но понял что на другом конце не поддержали его веселье и опять спросил: - Мне твоё настроение не нравится, Никиша... Какие-то проблемы на работе?
- Не спрашивай... Приеду, поговорим! - в голосе Гринькова чувствовалась неподдельная настороженность, даже тревожность, что не могло ускользнуть от опытного уха кадровика, бывшего НКВДешника.
- Ладно, Никита, не буду тебя мучать расспросами... Значит, ждать тебя на той неделе? Позвони ещё перед прилётом... Буду ждать!
Пискунов повесил трубку на аппарат с двойным чувством радости и тревоги одновременно. Его товарищ по службе, с которым они вместе начинали работать на кадрах от спецподразделения, с которым проверяли служащих оборонных предприятий в городе Воронеже, был человеком открытым, отзывчивым, успешным во всех служебных делах, имеющий правительственные награды, много знающим, опытным, инициативным сотрудником. Он всегда был весел и оптимистично настроен на любую тему разговора, но сегодня от этого оптимизма не осталось и следа, что очень насторожило и взбудоражило Сергея Пискунова. Он ещё долго собирался с мыслями прикидывал разные версии, понимая, что дело не в желании или нежелании переезда в другой город. Для Гринькова это было привычным делом, он никогда не привязывался по роду своей профессии к одному месту. Тогда что же? Оставалось ждать его самого. Сергей Иванович глубоко вздохнув, стал складывать бумаги, а вскоре погасив свет, покинул свой кабинет, передав ключи дежурному служебного корпуса.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
Егоров прошёл в свою комнату, скрипя половицами, поднял голову на ходики, висевшие над комодом - стрелки часов показывали половину десятого вечера. Евгений сидевший за столом, повернулся к нему и озвучил своё предложение о переезде к новому году на квартиру, о чём уже успел переговорить со Светой.
- Делайте, как хотите, - равнодушно ответил Алексей. - Как удобно вам, так и поступайте, - его убитое настроение сильно озадачило Султанова.
- Присядь, Алёша, - попросил он, выдвигая стул. - Ты, вроде, не в себе...
- Нет, тебе показалось всё в порядке, - Егоров сел, отвернувшись в сторону.
- Где же в порядке-то?! Ты с опроса? Каковы результаты?
- В том-то и дело, что никаких... Прав Рузаев, и меня это теперь забеспокоило, не похоже нападение на Вадима на простой, бытовой случай. Никак не тянет! - он огляделся и только сейчас понял, что кого-то не хватает. - Не понял сперва, почему такое затишье? Где все? - спросил Алексей.
- Наташка у соседей Микульчиных, телевизор смотрит. Сегодня после программы "Время" будет интересное кино "Дело № 306", про милицию... А Света у Зайцевых. Тётя Зина пришла домой за вещами, хочет перебраться к Полинке насовсем, пока муж хворает, а потом и его заберут, - ответил Евгений.
Алексей покрутил головой, расстегнул ворот рубашки:
- Душно сегодня, - произнёс он. - Мне воздуха под вечер не хватает...
- Сердце опять шалит? Заряди мозги, попей горяченького, сладкого чаю, - подвинул к нему заварной чайник Евгений. - Они и утихнут страсти... Ну, с чего ты начал? Говори уж до конца, что тебя так взволновало? Злодеев из нашей картотеки Вадиму показал?
- Он никого не опознал. Единственный человек, на которого был похож нападавший, по словам Пискунова, это брат некой Лады Согриной, но там нет прямого мотива. Он проживает в Ростове, хотя и этот факт нужно проверить. И здесь будет пустышка... Человек, который безвылазно сидел в Ростове несколько лет подряд вдруг срывается, приезжает в Приморск. чтобы свети старые счёты с Пискуновым? Не верю!.. Тем более, что мы запросили сразу все четыре КП на въезд в город, человека с такой фамилией - Геннадий Согрин, в город не въезжал за последний месяц, - Алексей налил себе крепкого чаю, подвинул стакан, обхватил его руками в волнении поглядывая на Женьку. - Рузаев прав, всё сводится к этой проверке, которая началась у военных. Перед самым приездом комиссии из госбезопасности, Вадим попал в историю. Может быть проехать завтра по заводам? Утром надо с Лазаревым согласовать... У меня такое чувство, что это лишь начало, объяснить всего не могу, но понимаю умом и сердцем, это край!.. Предчувствие какой-то неизбежности, того, что предотвратить нельзя, а могли бы... Зацепиться, как?
- Ты разволновался не в меру, - осадил его Султанов. - Ты чувствуешь, что возможно, что-то ещё случиться, но предотвратить этого не можешь... Аргументируй!
- Не могу!.. - Егоров потёр грудь с левой стороны. - Вот когда Анюту искали, у меня такое же чувство было, в ту ночь... Что живой её уже не найдём, так и тут... Не могут события происходить просто так, всё совокупно... Прости, я сумбурно объясняю! - Алексей в волнении стал громко размешивать сахар в стакане, стуча ложкой по его краям. - Весной этого года Короленко с авиамоторного, начальник отдела кадров ехал на своём мотоцикле утром на работу, по давней привычке. Подъезжая к проходной завода успел только обратить внимание, как из кустов у дороги вылезло дуло пистолета, выстрела даже не слышал... Упал, как подкошенный. Хорошо, что люди подбежали во время...
- Детективная история получилась, в стиле Агаты Кристи, - пробурчал Женька себе под нос. - Стрелка так и не нашли, ствол он скинул там же, в кустах...
- Вот!.. А Короленко так и не оправился, подал в отставку по состоянию здоровья, теперь на его место скоро прибудет новый человек. Какая-то проверка идёт, из Краснодара прибыли... И в это самое время, заметь, Вадиму прилетело! Не спроста!.. Он или как-то причастен к тому, что происходит у них в военном ведомстве, или простой свидетель чего-то...
- Пискунов шпион, с таким-то языком?! - усмехнулся Евгений. - Уж этого не может быть совсем. Не представляю этого болтуна в роли шпиона! А вот как свидетель, это ещё куда ни шло!
- Заметь, свидетель в обычных обстоятельствах, - прибавил Алексей. - Он и сам ещё этого не подозревает, что является таковым. Для него была какая-то привычная ситуация, он бойкий в общении, возможно, что-то лишнего сболтнул... Или может кого-то опознать, или рассказать, а сам и не догадывается, какой теперь важный носит фасон.
- Если так, его надо охранять, - Евгений строгим голосом добавил: - Ты сообщил о своих подозрениях Рузаеву? Просил выставить дополнительную охрану у палаты Вадима?
- Мне на это ответили, что в том нет необходимости, что госпиталь где он находится, охраняется обычным порядком. И если бы его хотели добить, то уже добили бы!.. И всё-таки, это что-то у них там... Потому что по гражданским делам нет связи никакой! Но чувствую, этим дело не закончиться.
- От того такая на душе тяжесть?
- Да, такое состояние - не объяснишь!.. Надо предотвратить дальнейшее, а как? И каким оно может быть? - Алексей запустил пальцы в свою цыганскую шевелюру. - А ведь нас не допустят до результатов проверки, не по нашей части!
- Зачем тебе это знать? - Евгений откинулся на спинку стула. - Меньше знаешь - крепче спишь!.. Если только это может помочь твоему делу? В Ростов едешь с проверкой этого типа, Согрина? Вдруг ещё могут ожидать сюрпризы?
- Да, еду завтра с утра. Лазарев просил забросить производственный план по созданию ещё двух отделов при нашем УВД, они там ждут подробных отчётов, которые уже готовы. Область тоже заинтересована в создании полного цикла в работе нашего аппарата, чтобы не иметь зависимость от военных по основным направлениям, таким как экспертно-криминалистически отдел, например.
- Ну, это понятно, а заодно проверишь алиби этого Гены, так?
- Верно, - и как бы между прочим добавил. - А ведь там и Сашку можно навестить а? В Ростове-то?
- Что соскучился? - усмехнулся Евгений. - Лазарев в наш аппарат его зачислять на собирается, слишком суетной он, беспокойный!.. Ты тоже так считаешь?
- Я?! Нет, так не считаю... И никогда не считал, - покраснев, ответил Алексей тихим голосом. - Думаю, что и полковник передумает через год...
- Скажешь ему про Надьку-то? Что она в Ейск со своим красавцем собралась уезжать? - язвительно проговорил Султанов, сузив глаза.
Алексей отрицательно замотал головой и повернулся на скрип открываемой двери. В комнату бочком входила Светлана в цветастом халате, с подобранной причёской под светлую косынку, она шла из квартиры Зайцевых.
Наступила тягостная, влажная ночь. Полина ночевала с матерью дома на Почтовой. Зинаида не спала, ей всё казалось, что у окна за низко-опущенными шторами она видит силуэт своей младшей доченьки Аннушки. Её светлый облик стоял перед глазами, она поднимала голову к небу, разглядывая звёзды, кусочек молодого месяца, стоя у подоконника в профиль. Зинаида удивлялась, почему дочка стоит неподвижно, почему не меняет позы, не выходит в комнату из-за прозрачных бежевых штор? Она понималась с постели, подходила к окну, распахивала занавески, трогала их руками в том месте, где только что был светящийся силуэт, но натыкалась на тени от складок тюля. Полина исподволь наблюдала за матерью, тыкалась носом в подушку от бессилия, что либо предпринять, уговорить маму так не делать, не ходить по комнате, лечь спать...
Настало утро без сна, Зинаида по-прежнему лежала с открытыми глазами. Полина уснула на рассвете, сон сморил её. От писка будильника на тумбочке она подскочила, как ошпаренная, стала быстро собираться на работу, поглядывая на маму, бодрящим голосом просила её подняться побыстрее, чтобы пойти вместе с ней домой, но Зинаида не собиралась никуда уходить:
- Ты, Полюшка, иди!.. Не гляди на меня, не надо торопить... Я седни Наташку со школы дождусь, а потом порошу её сводить меня на их место на пляжике, где они с Аннушкой моей гуляли, там у них под ивушкой есть какое-то место... Аня всегда мне об нём упоминала, когда грустила, всегда уходила туда, как она говорила на волны поглядеть... А ты иди, вечером придёшь с работы, и заберёшь меня тогда, я к тому моменту уж соберусь. Иди!..
Стояли сухие дни начала ноября. В школе всё говорило о скором подходе осенних каникул, которые ждали в этот раз особенно горячо. В пионерской комнате формировали списки классов, которые будут принимать участие в праздничных мероприятиях: торжественное собрание, демонстрация на 7 ноября, митинг, концерт, торжественная линейка по случаю принятия в октябрята второклашек.
На последнем уроке Наташа заметила, как побледнела её соседка по парте Галя Шерстнёва, как сильно побелели у неё губы. Прозвенел звонок, девочка сжалась комком, стиснула зубы, напряглась всем телом и, покачиваясь, поднялась из-за парты. Её стошнило, она не добежала несколько шагов до входной двери. Классная хотела было заругаться, но глядя на бледное лицо Гали, наступила своим эмоциям на хребет, неспешно подошла, обхватила девочку за дрожавшие плечики.
- Пошли к медсестре отведу, - предложила она тихим голосом.
Та утвердительно закивала головой.
Когда Галя пришла обратно. Наташа и несколько человек в классе её дожидались, чтобы проводить домой. Она подошла к своей парте с ввалившимися щеками, щёки её пылали красным румянцем, глаза необычно блестели. Ей стало полегче, прошёл приступ дурноты.
- Может быть съела чего на большой перемене, в столовке? Помните, на прошлой неделе были зелёные сосиски?.. Ещё тогда нашу повариху родители обругали, и директор ей замечание сделал, - после этих слов девочка стала быстро складывать свои вещи в портфель, Наташа ей помогала.
В раздевалке, куда они пришли ещё с двумя девчонками и пацаном, что жил рядом с Галиной, потому и ходил всегда со школы вместе с ней, Галя стала одевать свою курточку. Она подтягивала колготки, оголяя часть живота, когда Вика Лабутина заметила сыпь на её теле.
- Ой, что у тебя? - спросила она и отскочила в сторону.
Галя сперва не поняла, но потом снова подняла подол юбки, оголяя живот. Наташа подошла ближе. На белой коже яркими пятнышками обозначились мелкие точки, в виде крапивной сыпи.
- У тебя голова болит? - спросила Егорова.
- Да, болит... На последней перемене разболелась.
- Мама говорила, у них было общее собрание учителей, что по школам ветрянка пошла и скарлатина. Тебе надо к врачу пойти, - важным голосом произнесла Наташа, как много знающий человек.
- Мне бы сегодня до дома дойти, а то что-то плохо!..
Галя, подобрав свой портфель, тяжело переступая, вышла за порог раздевалки.
Наташа придя домой, не стала никого пугать этим случаем, да и говорить-то было не с кем, взрослые ещё с работы не пришли. Её быстрые шаги за стеной услышала Зинаида. Через пару минут она уже стояла на пороге Егоровской комнаты. Наташа переодевалась в домашнее, улыбнулась, пригласила вместе с ней попить чаю свою соседку, но Зинаида отказалась:
- Ты покушай, детка!.. Ты со школы пришла, давай-ка я тебе обед подогрею, а потом... Сведёшь меня к вашему месту, где с моей Анютой играли?
Наташа всхлипнула, потерев глаза кулачками...
Они захватили с собой Таню Шорину, которая часто приходила к своему деду с Новостроевской, а сегодня оставалась у него с ночёвкой перед выходным днём (с пятого числа они шли на каникулы). Девчонки радовались этому событию, но сейчас было не до веселья, рядом шла женщина, чью дочь недавно похоронили и она попросила проводить её по местам прогулок Аннушки.
Закончились стройные ряды гаражей, ещё один поворот, подъём на песчаный пригорок с которого видно море. Вот оно возникло перед глазами, разлилось ярким оранжевым заревом вдоль горизонта, раскинулось широко в янтарных переливах заходящего осеннего солнца!
Глубоко проваливаясь в холодный, остывший к вечеру песок, Зинаида подошла к плакучей ивушке на берегу, встала под её пышной кроной, обхватила руками шершавый ствол. Она долго стояла под порывами вечернего ветра, он трепал её поседевшие волосы, выбившиеся из пучка, платок, опущенный на плечи, складки тёмно-синего платья, полы старенького пиджачка. Глаза стекленели на ветру, но слёзы не катились привычными бороздами, наоборот лицо вдруг озарила радостная улыбка. Зинаида оторвалась от дерева, протянула руки вперёд, будто видела кого-то, позвала Анечку:
- Вот ты где, моя доня! - она тянула и тянула руки, подходя к бурлившей кипучими волнами воде. - Иду, иду!.. Я иду к тебе, вижу тебя!
Она шагнула от берега в воду на глазах у испугавшихся девчонок. С протянутыми к небу руками она смотрела с улыбкой на багровый закат, шла ему навстречу, видя на фоне заходящих солнечных лучей силуэт любимой дочери. Она шла на закат, уходя всё дальше от берега... Потом вскрикнула, покачнулась, взмахнула руками в воздухе так, будто хотела кого-то ими ухватить, крепко удержать, и вдруг внезапно завалилась на бок, чуть осела до колен в морские воды залива, вздохнула последний раз и с улыбкой на губах повалилась на спину. Она рухнула недалеко от берега, поднимая тучу радужных брызг, головой окунувшись в белую пену прибоя. Девчонки подбежали к ней, завизжали, пытаясь достать её из воды, оттащить подальше к суше, чтобы Зинаида не захлебнулась. Они дружно схватились вместе за плечи женщины, подтянули её:
- Тётя Зина, тётя Зина! - плакала Наташка. - Не надо так... мы сейчас!
Она побежала по берегу, зовя на помощь взрослых, гулявших неподалёку от их излюбленного места.
- Помогите, нашей тётеньке плохо! - кричала она на весь пляж.
Прибежавшие люди увидели женщину лежавшую у берега на фоне заходящего солнца. Ноги её утопали в янтарных водах прибоя, покачиваясь на волнах...
Зайцеву Зинаиду Дмитриевну похоронили 7 ноября на старом кладбище за аэродромом рядом с дочерью Анной. Понятное дело, что праздничный день для жителей Почтовой улицы превратился из нарядного торжества в траурную скорбь. Ещё одна потеря, невосполнимая утрата, ещё один день, наполненный свинцовой тяжестью. Долго на кладбище вокруг свежей могилы, усыпанной горой цветов и венков, стояли родные и друзья Зинаиды Зайцевой, глядя на её портрет с молодыми, искрящимися радостью глазами. Ей было всего 52 года!
Они шли обратно вместе молча, Зайцевы, Егоровы, Султанов, Рузаев, Лазаревы, соседи по бараку, сотрудники хлебозавода, где последние годы работала Зинаида. Даже из котельной её мужа Афанасия, были его товарищи, сам он был очень плохой, как говорили на поминках. Его даже не позволили привезти из больницы, не разрешили врачи, тем более, он ничего не понимал, не воспринимал, не чувствовал после похорон дочери.
- Вот так, Валерий Дымов уже убил двоих, - высказывал Лазарев свои нелёгкие мысли. - А сам, скорее всего, уедет на принудительное лечение, отец старается выдать его за психбольного. Но закон, есть закон! - Николай Павлович развёл руками. - Я буду настаивать и доказывать обратное, как начальник особого отдела, я так этого не оставлю!
Егор Зайцев не проронил ни слова, он молчал весь вечер, заказал молебен и панихиду в старой церкви при кладбище. Егор знал, что мама его была верующей, и она бы не простила ему, если бы он позволил себе не соблюсти по ней нужные ритуалы с отпеванием и литиёй. В этой церкви её и отпели перед погребением. Он пришёл в свою комнату на Почтовой, вслед за ним вошли его друзья и соседи, Егор Афанасьевич прошёл по комнатам, завешивая зеркала чёрной тканью, заглядывая во все углы, будто искал там свою рано ушедшую маму. Было горько и одиноко, даже в присутствии жены с дочкой:
- Вот я и сирота теперь!.. Сирота! - он забился в истерике, сам не ожидая того, что с ним сейчас творилось. - Поля, Клава - осиротели мы! - кричал он.
- Не надо, грех так говорить, - подурила его старшая сестра. - Батя жив ещё!.. Дай-то Бог, чтоб поправился! - она промокнула глаза влажным платком, подойдя к брату, положила ему отяжелевшую голову на плечо.
Вадим поправлялся с трудом. Его бок уже не болел, но тело было непослушным, врачи ссылались на сильное нервное напряжение и стресс. Как только разрешили ходить по палате, он тут же позвонил Логинову из приёмной.
- Я вспомнил, - кричал он в трубку, - меня в тот день достали не по внутренней связи, а через коммутатор! Варыгин отъехал по делам и потому попросил меня прибыть на стройку, а звонил он с судоремонтного, он там провёл весь день.
- Ты хочешь сказать, что утечка произошла именно по части связи? Что кто-то услышал ваш разговор и передал заинтересованному лицу сведения о тебе?
- А как иначе?! Иначе не получается... никто кроме Суслова не мог знать куда я иду. Только он и Варыгин, а теперь получается, и третье лицо, прослушавшее наш разговор. Прошу этот факт проверить!
Аркадий Логинов понял, что мысли Пискунова были небезосновательны. Он тут же организовал проверку и она показала, что на линии в тот день по связи военного ведомства с заводами были две дежурные Тамара Маврикова и вышедшая из декретного отпуска Гулидова Зария.
На пункт связи военного ведомства, а именно телефонную станцию городка, майор Логинов выехал в день дежурства обеих фигуранток. Его провели к коммутатору Гулидовой, Маврикова сидела в другом зале, сегодня она обслуживала линии Краснодарского края.
Зария сперва не могла понять и вспомнить тот день о котором шла речь, она вскидывала густые ресницы своих больших карих глаз на следователя, поправляла гладкую причёску, а Логинов откровенно любовался её женственными формами, строгими чертами, правильным овалом лица.
- И всё-таки это нужно припомнить, Зария Зурабовна, - настаивал Аркадий. - Вы работали в конце октября на обслуживании заводоуправления. Это было в те дни когда туда выезжала комиссия, было много вызовов... Вспомните!
- Очень много заказов каждый день, сами понимаете, - говорила женщина, поглядывая на сигнальные лампочки в ожидании очередного вызова.
- Это когда Варыгин Суслову звонил, - подсказал Логинов и не ошибся, в этот раз его подсказка помогла Гулидовой сориентироваться.
- Да, припоминаю такой вызов, - напрягла она память. - По прямой линии с завода дозвониться ло оперштаба не так-то просто и в тот день с заводоуправления был звонок на линию начальника по взаимодействию... Теперь помню!
- О чём был разговор, не припомните?
- Нет, простите, об этом не могу сказать, потому что меня тут же вызвали на линию порта, я соединяла с ними поставщиков из Краснодара. Я подключилась уже в конце. Слышала шум, голоса, много голосов. Там в кабинете с Варыгиным был начальник военно-учётного стола и женские голоса, возможно его помощники. Я знаю голоса Варыгина и Мостового, спутать ни с кем не могу. Часто их соединяю, - был чёткий ответ.
- Маврикова в тот день была с вами на линии, кого она соединяла?
- Она работала в конце октября по линии Краснодар-Версаево, и Ростов-Годуново, заводы она не брала в тот день, их я обслуживала.
- Значит вы точно можете сказать, что во время разговора Варыгина с оперштабом в его кабинете вместе с ним были ещё люди?
- Да, я чётко слышала их голоса, в том числе и женские.
- Спасибо, вы очень помогли. Если ещё понадобитесь, с вами свяжутся, - Логинова такой ответ более чем устроил.
Взяв с собой на опрос Алексея Егорова, как помощника майора Рузаева и того, кто принимал активное участие в установлении личности напавшего на Пискунова, Логинов отправился на судоремонтный завод, откуда поступил звонок от объезжавшего военные объекты Варыгина.
В кабинете начальника отдела кадров Толкачёва они разговаривали с начальником военно-учётного стола Климентием Мостовым:
- Припомните тот день когда к вам приезжал с проверкой Семён Варыгин. Вы ещё звонили из кабинета на станцию связи для соединения с оперштабом, - говорил Логинов. - Мне нужны подробности того разговора.
- Ничего особенного, - сразу вспомнил тот день Клим Мостовой. - Я сидел с нашими девчатами, работниками картотеки. Одна моя секретарша Дробышева, а другая пришла с авиамоторного завода по особому поручению от руководства, сверить учётные карточки призывников, Зуева её фамилия. Она недавно потупила на работу, но быстро с нашими сошлась... Мы сидели, разговаривали, когда Варыгин к нам пришёл, потом он вспомнил о своём поручении, но посмотрел на часы и стал звонить в оперштаб Суслову, сказал что не успевает к сроку и чтобы его заменил на объёкте Пискунов. Вот и весь разговор... Мы были в кабинете четверо, но ничего особенного в тот день не происходило, - повторился Мостовой. - А в чём дело?
- Это уже наши проблемы, - уклонился от ответа Логинов. - Больше ничего не хотите добавить?
- Ничего, - а потом поправился. - А вспомнил, что в самом конце разговора к нам бригадир из корпусного цеха зашёл, но я уже к тому моменту положил трубу на аппарат, он слышал только самый конец разговора. Близкий друг нашей Дробышевой. Он сегодня на месте, можете с ним переговорить.
Логинов остался изучать личные дела тех кто находился в кабинете во время разговора Суслова и Варыгина, а побеседовать с бригадиром отправил Егорова. С ним Алексей встретился у проходной завода, когда бригадир Сенчук шёл с обеда из столовой.
Разговаривая с бригадиром, Алексей пытался выяснить у него все интересующие их с Логиновым детали, перед поездкой сюда они вместе составили схемы опроса, которая пока работала. Сенчук оказался разговорчив, с отменной памятью на даты и события, особенно это касалось бытового плана.
- Не, моя Дуська Дробышева девка не болтливая, - улыбаясь, говорил он, стоя рядом с Егоровым. - В тот день я зашёл к ним в контору, чтобы обсказать заранее ей свои планы на вечер, что буду работать сверхурочно, надо было план добить. Ведь мы в киношку собирались. Она сперва обиделась, потом ничего... При нас никто никуда больше не звонил, разошлись по своим местам через полчасика. Дуська к себе пошла на картотеку, а её новая подружка Зуева в бюро пропусков, отметиться на выход... Варыгин ещё там у начальника Мостового оставался, а когда он от него вышел, не могу знать.
Все собранные за день опроса данные легли на стол в общую папку к проверяющему Слуцкому, он первым заметил, как и Рузаев, совпадения происшествия с Вадимом Пискуновым и приехавшую в эти дни комиссию.
- Значит выставляем наблюдение за всеми тремя присутствовавшими в кабинете во время разговора, - говорил Слуцкий, читая результаты опросов. - Уверен, что ветер дует оттуда. Утечка определённая, больше не откуда... Сенчук пока вне подозрений, он не мог быть свидетелем разговора, а вот эти две девицы и Мостовой, вполне возможно представляют для нас интерес. Тем более, что Дробышева и Зуева недавно поступили на работу с картотекой на военно-учётный стол. Одна на судоремонтный, другая на авиамоторный.
- Их подвергали тщательной проверке перед этим, два месяца шли таковые, там было всё в порядке, - возразил Логинов.
- И что же?! - Слуцкий поднял на Аркадия удивлённый взгляд. - Я теперь вынужден ещё раз перепроверять все личные дела самым тщательным образом, и в первую очередь вновь поступивших сотрудников, потому что утечка пошла в последние несколько месяцев, когда заступили на работу новички. И она касается вопросов кадрового обеспечения. А тут ещё это покушение, всё очень серьёзно!..
- Я тоже вижу связь, - признался Егоров, встревая в разговор двух майоров.
- Вам тем более, сотруднику угрозыска, интуиции в этом деле не занимать, - ответил на его слова Слуцкий. - Когда вы это поняли, по каким признакам?
- Когда осмотрел место происшествия, - ответил Алексей.
- Что с ним не так? - заинтересовался Логинов.
- Нужно было знать нападавшему, куда конкретный человек придёт на стройку и в какое время. Там на этом объекте четыре корпуса по два этажа, со стороны пустыря не видно, кто входит на крыльцо дальней группы, чтобы пройти через зал, а этот мужик сразу вошёл за Вадимом, потому что мало времени прошло с его появления. То есть получается, он не ждал его с главного входа, а знал, что тот идёт конкретно для разговора с бригадиром строителей, которые находились в недостроенном корпусе. Если кто-то следил за Пискуновым спонтанно для мести, он бы напал на него непосредственно при выходе на Новостроевскую, там очень удобные глухие места с пустырями и гаражами. Зарезать в два счёта и никто не узреет!.. Зачем надо было провожать его до стройки, не логично.
- Так, хорошо, - Слуцкий встал, поправив на себе китель. - Я заинтересованное лицо и хочу напасть на Пискунова, слежу за ним, вижу, как он идёт из оперштаба поздно вечером, караулю его... Да, мне было бы удобнее без свидетелей его подрезать, не допустить до объекта, где могут быть люди. А вот если я получил информацию от третьих лиц в самый последний момент и хорошо не знаю города, тогда я поеду по конкретному адресу, выслежу где работает бригада строителей, в какой корпусе, и буду ждать уже на месте.
- Да, примерно так я и подумал, - произнёс Егоров. - Наверняка этот человек не местный, надо искать среди приезжих, кто в те дни посетил наш город, поднять все архивные записи на КП, особенно тех искать, кто въезжал в город по бытовым и семейным делам. Потому что не будет светиться тот, у кого производственное задание, такого можно вычислить в два счёта.
- Да, согласен, а пока проследим за теми лицами, кто вызвал у нас наибольшее подозрение, а их всего трое, круг сужается, и думаю, что они попали именно в этот узкий круг... Я почему-то, в этом просто уверен! - Слуцкий отпустил Логинова и Егорова, позвонил в краевое управление госбезопасности по прямому проводу, поговорил с руководством без подробностей. У него была опаска прослушивания разговора по телефону, но конкретные подозрения ещё не были обозначены. Он надеялся получить интересные данные от наблюдения за теми, кого наметил как объекты подозрения, и не ошибся...
___________________________________________________________
Во втором классе "Б" у Томич Людмилы Ивановны шёл второй урок. Завуч вместе со школьной медсестрой вошли в его начале на осмотр учеников.
- Только что были во втором "А", у Валентины Дмитриевны, - обращаясь к учительнице, произнесла молодая медсестра, - пока случаев скарлатины не выявлено... Ребята, у кого горлышко болит? Есть у кого-нибудь сыпь на животе?
Все сидели тихо, никто не отозвался, не поднял руки. За стеной раздался громкий вопль, все напряглись... Так Никандрова в соседнем классе муштровала своих учеников во время контрольной. Томич улыбнулась на это, завуч прикусила губу в который раз решаясь поговорить с директором о вольном поведении старейшего учителя школы, и в который раз уже себя удержала.
- Мы так и будем это слушать каждый раз? - обернувшись к завучу, спросила медсестра. - Я понимаю, авторитет и всё такое, но... разве это дело, когда её ребята бояться? Терпят до конца урока, чтобы выйти в туалет, пугаются даже руку поднять по такому деликатному поводу... Я прошу вас, как медик, поговорите с этой женщиной, пусть она соблюдает свои строгости в переделах нормы. Я пыталась её как-то одёрнуть, но она шипит, как змея... Вот и сегодня толком не дала никого осмотреть, ссылаясь на проведение контрольной работы.
- Но ведь и распускать детей, тоже не дело, во всём нужны разумные строгости, - вступилась завуч.
- Вот именно, разумные! - возразила медсестра.
- Сегодня там контрольная по арифметике, вот она и старается, - снова улыбнулась Томич. - У неё несколько экзальтированный метод работы, не спорю, но каждый волен сам выстраивать отношения с учениками. Хотя, я согласна, что иногда её методы чересчур пахнут палочной дисциплиной, а мы не при царе живём, мы работники советской школы...
В это время в классе у Никандровой уже стояла глухая тишина.
- Я должна слышать, как под потолком муха пролетела, - грозно понукала учеников Валентина Дмитриевна. - Петрищев, что скрипишь ручкой? Почему в не отглаженной форме пришёл, как ещё с твоими родителями разговаривать?
Витька шмыгнул носом, уставился в тетрадку с насупленными бровями. На искосок через ряд от него сидела Наташа в одиночестве, её соседка болела скарлатиной уже вторую неделю.
Сегодня с утра Егорова поднялась с кровати очень вялая, она не стала пить чай, не взяла даже шоколадку, что ей приготовила мама перед школой по совету бабушки "для ума", Наташа вышла с мамой, дошла до остановки, посмотрела, как мама села в трамвай и отправилась в свою школу. По дороге она ощутила, что глазам непривычно горячо, выпавший ночью редкий снежок очень слепил глаза на солнце, теперь он струйками стекал по тротуарам, смываясь в канавы, крутясь спиралью на поворотах дорог. Во время контрольной появилась тупая головная боль, которая распространилась по затылку, голова отяжелела, её хотелось склонить на руки, в самом конце урока, Наташа так и сделала, она опрокинулась на парту, упав на сложенные руки. Классная тут же подскочила к ней и сурово прокричала над ухом:
- Егорова, что за новости ещё?! Может быть ты здесь спать уляжешься во время урока? Хороша!..
Рядом от соседних парт раздался смех учеников. Ребята с ухмылками на лицах, показывали на девочку пальцами. И тут спасительный звонок прозвенел, нет он, буквально, прогремел над ухом, резкой вибрацией отразившись на висках острой болью. Почему? Наташа покрутила тяжёлой головой и протянула свою тетрадь учительнице. Та схватила её, поглядела на Наташино бледное лицо, совершенно не сделав выводы из данной ситуации, потом пробежалась по рядам, собирая контрольные в стопку.
Оставшиеся два урока были настоящей мукой, слабость стала одолевать так, что падала ручка с парты, девочка её дважды наклонялась поднимать с пола, что вызвало сильное раздражение учительницы. В коридор на переменку Наташа не выходила, она ложилась на парту головой, пока Валентина Дмитриевна отправлялась в учительскую. В конце четвёртого урока классная, начавшая проверять тетради с контрольной, снова взглянула на Егорову:
- Ты сегодня сонная, как муха, соберись!.. Опять ошибок нагородила, - она перечеркнула Наташину работу жирной красной ручкой. - Перепишешь сегодня после уроков, я тебя не отпускаю домой. В прошлой четверти еле четвёрку тебе натянули, только из уважения к твоей маме... Ну нет, это уже не на что не похоже! Сядь ровно, что спишь? - она подскочила к девочке, грубо хватая её за плечи, поправляя осанку за партой. - Ровно сиди, что сутулишься?! Ещё потом жалуются, что у них дети такие кривые получаются после окончания школы... Потому что дисциплину не держат, не правильно сидят!.. И не надо на меня обижаться! Я правильно говорю...
Наташа была готова разрыдаться, так ей было плохо, так хотелось поскорее уйти домой, а её оставляли ещё на один урок:
- Я не останусь, не могу! - со слезами на глазах ответила Егорова.
- Что значит "не могу"? Сразу видно, что набаловали тебя до нельзя!.. Конечно, мама там учитель, два папы - неизвестно, какой из них настоящий!.. Семейка!..
Наташа покрутила головой, не понимая сказанного, голова была тяжёлая, глаза горели, кожа на подбородке натянулась, как на барабане. Она хотела встать, ноги подкосились и Егорова снова плюхнулась на скамью за узкую парту.
- Вот что, милая, надоело мне всё это, - классная решительно направилась к двери. - Сейчас же буду вызывать твою мамашу сюда, пусть полюбуется на своё чадо набалованное, - хотя чем именно Наташа была так разбалована, Никандрова не могла сформулировать. Её откровенно бесила та аккуратность, которая была присуща этой девочке, все платьица, кофточки были подобраны идеально и хорошо смотрелись на её худенькой фигурке, отчего казалось, что обыкновенная одежда на ней была всегда нарядной и дорогой. Встречаясь с ней на улице в обычной обстановке без школьной формы, Никандрова окидывала Наташу всегда долгим, ненавистным взглядом. Что побудило её так относиться к этой девочке, ей даже самой было непонятно, но откровенная неприязнь сквозила во всех моментах общения с этой семьёй. - Сейчас позвоню твоей матери в школу, пусть явится сюда, глянет на дочку, как та на парте валяется все уроки подряд и ещё не хочет исправлять свою двоечную работу!
После того, как классная убежала звонить в учительскую, минуты пошли очень медленно. Наташа несколько раз сползала с парты, чуть ли не падая на пол, Петрищев её поддерживал, пересел к ней рядом, чтобы вместе исправить свою контрольную, в которой тоже ошибок нагородил.
- Не боись, - шептал он ей на ухо, - мать твоя очень даже понятливая!.. Мой брательник у неё учиться в школе по русскому, она строгая, но справедливая, никогда так вот не рявкнет! - он кивнул головой на пустой учительский стол, имея ввиду свою классную.
- А почему в той школе он учиться, а не у нас? - наклонился к ним сосед Северин Андрей.
- Там есть спортивный класс, а брательник хочет стать лыжником, - был ответ.
Когда вошла в класс мама, Наташа уже не соображала ничего, её она видела сквозь какую-то красную пелену. Девочка вымученно улыбнулась на её приход. Та бросила взгляд на дочку:
- Что ты такая бледная? Головка болит? - Света подошла к парте, погладила Наташу по голове, потрогала её лоб. - Что это, температура поднимается?
- Симулянтка, - раздался рядом голос Никандровой. - Не написала контрольную, а теперь заболела сразу!..
В класс просунулась голова ещё одной вызванной мамы, ученик Морозов тоже сильно раздражал классную, она хотела именно сегодня перед выходным днём накрутить родителям мозги за нерадивых детей. И это ей удалось на славу!
Егорова при дочери не стала ругаться, помогла ей одеться и отправила домой:
- Я зайду, проверю тебя, а то мне не нравится как выглядишь, - напутствовала её Светлана, вырванная из своего рабочего графика по вызову Никандровой.
Мама осталась стоять у доски рядом с учительским столом. О чём они беседовали, Наташа уже не слышала, она плелась с отяжелевшим портфелем домой, спустилась со второго этажа, вышла на школьный двор и заметила красные тени на подтаявшем снегу, очень удивившись при этом... Наташа перешла проезжую дорогу, свернула в соседний двор мимо спортивной площадки, так было ближе до Почтовой, а дальше... она не могла идти, встала у столба на котором висела баскетбольная сетка, прислонилась к нему горячим лбом, тяжело дыша. Сердце стучало очень сильно, толчками отдавая в виски и затылок нестерпимой болью, глазам стало ещё горячее, тени расползались по снегу яркими ажурными росчерками, образуя непривычную для глаза пёструю вязь. Она оторвалась от столба, бросая вперёд своё непослушное тело, наступая на талый лёд, в лужи, в рыхлый снег, раскисший на солнце. В ноябре эти места редко покрывали зимние метели, вот и вчерашний снег уходил в почву так и не слежавшись до твёрдого наста. Наташа хлюпая ногами по воде, плелась к дому...
Она медленно переступила через порог, толкнула свою дверь, сбросила у входа ранец. Дальше её не хватило, девочка сползла на пол по дверному косяку, сбивая на затылок красную беретку с круглым помпоном.
В таком положении с зелёнкой под глазами, на полу у прикрытой двери, застала её Светлана. Она ахнула, наклонилась к дочке, поднимая её с пола:
- Наташа, детонька, что с тобой? - тормошила она свою дочурку, целуя её в бледные губки. - Ты вся горишь!
Светлана водрузила её прямо в одежде на свою постель, стала раздевать, расстёгивая на ней пальтишко, разматывая шарфик... Через несколько минут она уже стояла в коридоре у висящего телефона, звонила в скорую помощь:
- Ребёнку плохо, - кричала она в трубку, - пришла со школы, упала у двери, даже не смогла раздеться... вся горит!.. Второй класс, четвёртая школа!
- Температура высокая? - спрашивала дежурная.
- Не мерила, но думаю, что очень... Голова горячая, а руки ледяные!..
- Что вы хотите, у них в школе ветрянка и скарлатина ходит... Сейчас свяжусь с вашей районной поликлиникой, пришлю вам детского врача. Все бригады на срочных вызовах, а у вас рядовой случай... Ждите!
Светлана бросила трубку, устремилась обратно в комнату, подошла к постели, на которой лежала Наташа без движения, с открытыми губами, тяжело втягивая в себя горячий воздух. Тело было тяжёлым, веки тоже, хотелось поговорить с мамой всё ей объяснить о своём состоянии, но не было сил даже открыть глаза. Она попыталась приподнять кисть руки, но тут же хлопнула её обратно на простынь. Наташа слышала всё, что происходило в комнате, как вошла соседка Калинина с банкой варенья, как они с мамой обсуждали Наташины промокшие ноги, холодный ветер, как потом пришла детский врач Картавенко. Наташа приоткрыла веки, перед глазами мелькали радужные круги с пышной каштановой причёской молодой врачихи. Та приподняла край её рубашки, в которую её наскоро переодела мама:
- Сыпь на животе, - произнесла она. - Я так и знала, дайте горло посмотрю, принесите чайную ложечку.
Наташу приподняли от подушек, она с трудом открыла рот, показала горло.
- Так и есть, скарлатина, - был вердикт. - Есть ещё дети в доме?
- Тут в бараке маленьких не осталось, все съехали, - ответила испуганная Светлана. - Скоро нас расселят... А что же делать?
Калинина стала пятиться назад к двери, ища рукой на ощупь дверную ручку. Это страшное слово, внушало до сих пор панический ужас у пожилых людей, которые помнили, как тяжело текла эта болезнь в прошлые годы. Женщина вылетела в коридор, забежала к себе в комнату, плотно закрывшись внутри.
В кабинете Лазарева в конце рабочей недели под вечер было очень шумно, спорили до хрипоты о способах решения вопросов взаимодействия экстренных служб города, о формировании новых отделений и отделов в самом УВД, решались практические и базовые вопросы, пока не подошёл следователь областной прокуратуры Логинов. Все понимали, что он пришёл в их ведомство не просто так, требовалась помощь. Ещё раз обсудили пока не разрешённый случай с Вадимом Пискуновым, из-за которого Логинова задержали в городе.
- А что Слуцкий думает по этому поводу? - спрашивал у Логинова майор Рузаев в ходе дискуссии.
- Он сейчас завален проверочными материалами и актами до потолка!.. Он ведь приехал сюда не дело Пискуновское разбирать, а по другому поводу, меня просил разобраться с этим по-быстрому, но видно, что всё получает резкий оборот. Полученные данные от вас, товарищи, говорят, что не всё тут просто, - отвечал Логинов. - Вадима выписывают, сегодня будет дома к вечеру, не хочет оставаться в госпитале на выходные. Не было никаких больше посягательств, пока он был на лечении. И следили за палатой, выставляли там людей дополнительно, хотели взять на живца - не получилось. Вот и ваши оперативники высказывают мнение о том, что не Вадим был объектом внимания, хочется ещё раз с вами это обсудить.
- Всё так, - спорил Лазарев, - но если взвесить фигуру его отца и понять посыл, то опять нет толкового объяснения.
- Что вы имеете ввиду?
- Дорогой Аркадий Сергеевич, неужели Пискунова-старшего будут выслеживать на стройке? Что они не знают, те, кто послал человека для нападения, что он из кабинета своего не выходит?.. Уже проследили, небось!
- Стойте, - вскинул руку Евгений, - давайте эту ситуацию с другой стороны крутить!.. - и он снова взялся за свой излюбленный метод, проигрывать как в спектакле сюжет расследования. - Всем понятно, что начало всему - это краевая проверка. О чём она, нам не докладывали, только можем догадаться. Майору Логинову Слуцкий сообщил вкратце про утечку кадровых данных с одного из военных заводов. А Пискунов-старший - кадровик! Значит он может по своей служебной деятельности, наступить кому-то на больной мозоль. Так?! Ведь это очевидно, что именно он, а не Вадим - старший лейтенант не имеющий должного веса в ведомстве... Идём далее, - Евгений привстал, подтягивая к себе отчёт о телефонном разговоре, зафиксированный в протоколе. - Вот здесь сказано, - открыл он папку с бумагами, - что Варыгин имени не произносил, когда упоминал Пискунова. Он лишь крикнул в трубку, чтобы послали человека на стройку вместо его зама. То есть, слышали все, кто был с ним в кабинете, лишь произнесённую фамилию. И вот представьте себе, что среди бывших там служащих, есть человек, чьими сведениями пользуются заинтересованные лица. Человек этот получил задание докладывать всё, что касается Сергея Ивановича, а тут такой удобный случай - произнесли его фамилию, да ещё послали на стройку. Согласен, что не его это тема, но те, кто был в соглядатаях, не может знать всей важности дела, а вдруг, а если... А если он сам по каким-то причинам туда выезжает поздно вечером? Случай удобный. Вот поэтому и не смогли они во время собраться и узнать всех подробностей, потому что сведения эти нужно было ещё передать. Пока освободились из кабинета, пока этот человек покинул пределы военного завода, вышел через проходную, добрался в город, прошло уже много времени...
- Значит, это уже не Дробышева, - уточнил Логинов. - Её фигуру сразу отметаем, потому как она сама работает на данном предприятии, и уже могла бы найти возможность позвонить с завода своим благодетелям. А так прошло много времени, если всё разложить, как предлагает нам капитан Султанов.
- Это не я предлагал, это сперва предложил Егоров, но ему не хватило умения всё это порядком рассказать. Мы вместе думали не один день и пришли к выводу, - Евгений кивнул головой на Алексея, сидевшего молча рядом, - что дело не закончится одним Вадимом, тревожная ситуация складывается. Ведь если цели не достигли те, кто старался вывести из строя Пискунова-старшего, они будут теперь действовать гораздо изобретательнее, а мы ушами опять прохлопаем, обидно будет... А я думаю, что всё же на Сергея Ивановича был направлен этот акт... Почему же тогда преступник не стал добивать Вадима? У него было много возможностей это сделать, пока прибежала помощь - крепкий сильный мужлан в сравнении с Пискуновым, который даже ножа у него не смог выбить... Давайте ещё раз представим, я вражеский агент, сижу слушаю Варыгина, при мне говорят фамилию, на которую направлено сейчас внимание, но... я агент-то мелкий, иначе мною не стали бы так рисковать, а значит, всех видимых причин я не могу знать, так же как и не разбираюсь до конца в тонкостях служебного коридора. Называя фамилию Пискунова, посылаю человека на стройку, тот прибывает, но уже напав, понимает, что слишком молодая жертва, и потому он не стал добивать Вадима, не к чему!..
- Причина?! - полковник Лазарев поднял на лоб свои очки с толстыми линзами.
- Опять же, проверка! - добавил Логинов. - На авиамоторный завод скоро прибывает новый кадровик, его на прошлой неделе ещё ждали, но он не смог во время передать дела своему приемнику в Воронеже, тот задержался в командировке. А на него рекомендацию давал именно Сергей Иванович, и не только на него... Нет не его это была инициатива, Гринькова рекомендовали в другом ведомстве, но когда узнали, что с ним Пискунов служил, тогда и попросили Сергея Ивановича подключиться к сбору данных. Они в приятельских отношениях, несколько раз уже говорили по телефону в предвкушении встречи. Знают хорошо друг друга... Тут дело не в этих связях, здесь какой-то общий разворот всего совокупного вместе. Вот и я прихожу к выводу, выслушав ваших коллег, что охота идёт именно на Сергея Ивановича.
- Не прохлопать бы ушами, - повторился Евгений. - Предложите тому же Слуцкому разработать наблюдение за ним, только так, чтобы не спугнуть фигурантов и в нужную минуту их накрыть с поличным.
- Там уже есть под подозрением одна дама, - произнёс Логинов. - Наблюдение установлено за всеми, кто был во время телефонного разговора в кабинете у кадровика. И думаю, что это всё же не Дробышева...
- Зуева, надо полагать? Она недавно переведена сюда из Ейска, но к ней никаких претензий при проверке не было, - добавил полковник. - Мы по своей линии тоже её проверяли, передали сведения в область про всех, кто устраивался на завод вновь.
- Там и будет чисто по всем направлениям, - Логинов усмехнулся. - Шпионы не дураки, чтобы посылать людей на заведомый провал! Вот Слуцкий и проверяет сейчас всех заново, ищет возможные лазейки на оформление документов.
- Только теперь стрелять из-за угла, как в Короленко, они не будут, и нападать с ножом тоже... Потому что это будет слишком очевидно, для маскировки используют что-то незаметное в быту, - наконец разлепил губы Алексей, до этого молча сидевший за столом. - Например - яд!
- Всё может быть, - встрепенулся Логинов. - Сам лично буду разговаривать с Сергеем Ивановичем, чтобы носил на работу только свою посуду и еду...
- Мы пришли к выводам определённого рода, цели наметили, пути их достижения, пока только намечаются, - произнёс в завершении совещания Лазарев. - Теперь все службы должны сработать оперативно и чётко, каждый должен иметь представление о своих тактических задачах.
Два часа назад Алексей пришёл домой, Евгений остался на дежурство по городу до девяти утра... Все эти два часа Егоров ходил по комнате с Наташкой на руках. Девочка горела, её то сильно знобило, колотило, как в судорогах, то бросало в жар и тогда она тянула ручки к ковру, висевшему на стене, шепча пересохшими губами:
- Папа... папочка, смотри... они летят! Лебеди по ковру летят... Они улетают... лови, лови! - она вскидывала головку, облизывая сухие губы.
- Плохо ей совсем, - сквозь слёзы говорила Света, стоявшая у постели. - Может быть отвезём её в больницу? Боюсь я...
На слово больница, Наташа открывала глаза, она помнила, что с этим словом связаны страдания её взрослого друга, Саши Терещенко, как он беззвучно плакал в дальней комнате барака, когда лежала на лечении его сестра. Значит - это очень страшно - больница, и она напрягаясь всем телом, хватала отца за шею и просила:
- Папочка... не отдавай меня туда, не надо... в больницу не отдавай... я умру там. Боюсь, папочка!.. Не вызывайте больше никого!..
- Нет-нет, лапонька моя, я тебя никому не отдам! - он прижимался губами к её горячему личику, целовал холодные ладошки, продолжая носить дочку по комнате. - Моя доченька, никому её не отдам!.. Нет-нет, Света, даже не проси!
- Опомнись, Лёша! - молила Светлана. - Может быть так лучше будет?!
- Лучше?! Вспомни моего коллегу Осипова... У него сын умер в больнице от желтухи, не спасли. Нет, никаких больниц нам не надо, - успокаивающе он гладил Натульку по голове. - Мы сами справимся, верно?! - он улыбался на свои слова, а душа горела огнём, как у Наташки тело от температуры.
Она снова вспоминала Сашкино горе:
- А вот Саша, он тоже боялся... Саша... Саша!
- Саша?! - Егоров с улыбкой закивал головой. - Я видел его в Ростове, когда ездил туда по делам в этот раз... передал ему твой привет, доченька. Он очень обрадовался, вспоминал, как вы с ним в кино ходили, как вы его с Элькой с пляжа вытаскивали из под ивы... Обещался приехать на Новый год к нам! - Алексей продолжал ходить по комнате.
- Лёша, ты устал, давай, положи её, надо и ей дать покой... Вот и таблетки пора пить, антибиотики выписали, - Светлана подошла к тумбочке, взяла таблетки и стакан воды. - Ничего, всё пройдёт... всё утихнет. Врач сказала, что самая активная фаза - это пять дней, потом легче будет. Она наблюдала её одноклассницу, та уже пошла на поправку, а у Наташи тяжёлая форма.
- Откуда она поняла, что скарлатина? - спросил Алексей.
- Она врач, знает её симптомы. Провела пальцем по животу где сыпь, и там осталась бледная полоса на коже, потом такая высокая температура в первые дни бывает не часто... Лёша, положи её, надо таблетки дать!
Девочку положили на кровать, укрыли тонким покрывалом, подняли голову, дали выпить таблетки.
Когда утром с дежурства пришёл Евгений, первым делом, как вошёл в комнату, увидел непривычную картину: Алексей сидел с красными глазами, видимо, всю ночь провёл без сна, на краю своей кровати, Света прикорнула рядом с лежавшей под покрывалом бледной Наташкой. В нос шибанул резкий запах лекарств и микстур. Печка в углу, плоская, кирпичная, которую использовали для готовки в зимнее время, была сильно натоплена, створка её распахнута настежь, прогоревшие дрова с треском отбрасывали голубоватые искры.
- Что... что случилось?! - спросил он упавшим голосом.
Алексей повернул к нему голову, разлепляя припухшие губы:
- Наташка заболела сильно... скарлатина у неё!.. В больницу не отдали, сами справимся... Я её никому не отдам! - он наклонился над своей дочкой, разглядывая её спокойные черты. После таблеток, она уснула уже без бреда.
Температура спала лишь через четыре дня, всё это время Егоров не отходил от кровати дочки, Света взяла больничный, Алексей позвонил на работу, но там были уже осведомлены о тяжёлой ситуации в их семье. Евгений пришёл в УВД в понедельник весь тревожный, сам не свой и рассказал о тяжёлом Наташином состоянии, что Егоров буквально не спускает своё дитя с рук.
- Конечно, какой из него теперь работник после бессонных ночей, - говорил полковник. - Да и мысли никакие больше в голову не придут, как только о здоровье дочери... Бедный ребёнок, где же она схватила эту гадость?
- В школе, - ответил Евгений. - Елизавета Юрьевна ругается на чём свет стоит, говорит, что упустили девчонку! Бегает, мол, одна с ключами на шее целыми днями, а мы на работе совсем о ней забыли... Правильно ругается!.. Она совсем малышка ещё, ей бы в куклы играть!.. Хочет бабушка её к себе увести, чтобы в шатровскую школу ходила. Там она при деле будет, ведь Елизавета Юрьевна работает не каждый день в спортшколе у гимнасток, и к тому же во второй половине дня. Всегда сможет привести Наташку со школы, а потом с собой её возьмёт на занятия... Целый день ребёнок будет под присмотром.
- Гимнастку из неё будет делать? - улыбнулся Рузаев.
- Какое там?! - рассмеялся Евгений. - Она маленькая и хрупкая, ей надо в детском садике работать, когда вырастет, или быть домохозяйкой-белошвейкой, вот это её настоящее занятие!
Он не мог даже предположить, какая ей достанется в итоге судьба!
Тем временем наблюдения за подозреваемыми продолжались, особый интерес у Слуцкого вызывала Настя Зуева. Ему докладывали каждый день о её странном поведении. Вот уже несколько раз подряд она подходила к зданию центрального аппарата, крутилась возле административного корпуса, а потом не входя туда, быстро уходила на почту. Оттуда она звонила всегда по одному и тому же номеру в Ейск из будки автоматической связи. Этот номер был закреплён за гостиницей "Звёздная".
По просторному холлу гостиницы "Звёздная" шла молоденькая рыжеволосая женщина, курносенькая, невысокая ростом, с целой россыпью веснушек на светлом лице. Она была одета по-осеннему, в тёплое драповое зелёное пальто, изящную беретку такого же цвета, высокие лаковые сапожки. Она двигалась нескованно, легко, придерживая сумочку под мышкой. Однако взгляд её зелёных глаз был напряжён, насторожен. Женщина озиралась по сторонам, взгляд её натыкался на незнакомые лица, мимо которых она старалась быстрее проскользнуть. Вот она прошла мимо широких окон коридора первого этажа, посмотрела на ручные часики, быстро прошмыгнула в дамскую комнату.
Стоя над раковиной с включенной шумящей водой, она долго разглядывала себя в зеркало, пока в отражении не появилось постороннее лицо. Блондинка, вставшая рядом с ней, была на целую голову выше, рыженькая ей доставала только до плеча. Глаза их соприкоснулись, взаимно-изучающе пробежались по лицам. Высокая блондинка открыла свою сумочку.
- Вы Настя Зуева? - спросила она, бегло оглядывая стоявшую рядом с ней женщину. - Я помню вас немного, ещё по прошлому разу... Но - к делу!
Она достала из сумочки пудреницу в красивой металлической оправе с яркими узорами по ободку, упакованную в прозрачный пакет.
- Это оно?! - холодея под взглядом блондинки, проговорила Настя.
- Да, как договорились, - спокойно ответила та. - Сегодня будет удобный момент, вы наконец-то попадёте в центральный корпус военного гарнизона. У вас будет возможность одной пройти в кабинет Пискунова?
- Да, я уже доложила об этом, - Настя взяла из рук блондинки пудреницу.
- Осторожнее! - предупредила та. - Постарайтесь лишний раз не прикасаться, берите открытую банку в перчатках. Вам приготовили их, они на дне пакета, прорезинены, а смотрятся как настоящие.
- Я всё поняла, меня уже инструктировали...
- Отлично!.. Значит сегодня вечером? Поторопитесь, нельзя больше ждать, времени нет совсем... Лекарство вам прислали, как и было обещано, вы получите его после акции, завтра утром.
- Да, сегодня вечером я всё сделаю... Планируется совещание у начальника отдела кадров гарнизона, он собирает к себе весь состав кадровых отделов, кто работает с военными картотеками, для отчёта. И я понесу ему бумаги на подпись от своего начальника, - она неуверенно посмотрела на собеседницу. - Что же будет? - в глазах Насти сквозил неподдельный страх.
- Ничего... На вас никто не подумает, средство действует не сразу, оно замедленного состава. Пройдёт не менее пяти часов... Вам понятно? - спросила она грубым голосом, достала помаду, поправила свои яркие пухлые губы, защёлкнула сумку и пошла к выходу быстрым шагом.
Настя ехала из Ейска в затуманенном сознании. Она, как неживая, прошла на КП через проходную, показав пропуск, спустилась от портовых построек к скверу Моряков. Вместо того, чтобы сесть на трамвай, она пошла по тротуару, раскачиваясь точно от ветра. Её побелевшие щёки, испуганные глаза говорили о сильном нервном напряжении, скулы сводило мелкой судорогой. Зуева щупала свою сумку, там на дне лежит пудреница со страшным содержимым, сейчас она придёт на работу, а вечером... вечером станет настоящей преступницей. Но машина уже запущена, ничто не может остановить её трагический ход!
- Я немного опоздала, - отчиталась она перед секретарём. - Ночевала в Ейске у мужа... Скорее бы его перевели сюда, что-то тянут.
Настя прошла на своё рабочее место за стеклянную перегородку. Взяла со стола начальника сегодняшние сводки и запросы, быстро, суетясь приступила к работе. Она не поднимала головы от рабочего стола до обеда, лишь когда всех собрали на пятиминутку, посвящённую сегодняшнему визиту к военному руководству, она отодвинула от себя ящички с карточками, впихнула их обратно в конторку, схватила опись со стола и спустилась вниз в зал совещаний.
Лейтенант Герасимов, приставленный к Анастасии Зуевой, докладывал Слуцкому утром понедельника следующее:
- За выходной день Дробышева и Мостовой никуда не выезжали, были дома. Ведут себя обычно, ни с кем не вступали в контакты из посторонних лиц. Теперь Зуева, - он опустил глаза в свои записи, - она выехала в субботу вечером после работы в Ейск на свою квартиру, где до сих пор проживает её муж, пока не переведённый в Приморск, ждущий должности технолога на швейной фабрике. Но сегодня утром, вместо того, чтобы сразу отбыть в Приморск на работу, Зуева посетила гостиницу "Звёздная", куда звонила неоднократно на прошлой неделе. Пробыла она там двадцать минут, проследить за ней в дамской комнате наш сотрудник не имел возможности. Но вместе с ней туда зашла некая молодая женщина, чью личность сейчас устанавливают. Возможно, они встречались там для разговора, после чего Зуева покинула гостиницу и отправилась на остановку. Прибыв в город вела себя крайне беспокойно, не села на трамвай до завода, пошла пешком, была дёрганная, медлительная... И ещё, сегодня будет совещание у Пискунова-старшего, он собирает к себе всех служащих заводов, работающих на военно-учётном столе с картотекой. Шагалов с авиамоторного на больничном, и посылает вместо себя с документами именно Зуеву.
- Так, - Слуцкий привстал, - с этого момента подробнее...
- Начальник военно-учётного стола должен сегодня предоставить информацию Пискунову по запросу на опись вновь прибывших служащих, тех, кто состоит на должности с военным билетом в кармане. Таковых много, учёт ведётся, ежемесячно сверяются списки, а так же опись на запросы из других ведомств на проверку карточек по военнообязанным. Начальник военно-учётного стола Шагалов заболел, он присылает на совещание своего работника картотеки Зуеву. Они все собираются у Пискунова к пяти часам вечера. Вот список всех, кто будет сегодня на этом мероприятии, - Герасимов протянул список Слуцкому.
- Вот и пришёл удобный момент для действий, - поднялся из-за стола майор, - очень удобный момент... Не зря эта рыжая дама сегодня была такая встревоженная, ей поручили выполнить некое действие, на разработку которого было направлено её внимание все последние дни. Не зря она тёрлась у центрального административного корпуса, видимо, проверяла обстановку, смотрела места возможного отхода... Поднимайте людей, наш резерв! Пусть переодеваются сотрудниками военного ведомства, не привлекая излишнего внимания, пусть стоят у кабинета, следят в коридорах, особенно пристальное внимание уделить времени прихода к Пискунову сотрудников завода, пройти вместе с ними в кабинет, сидеть там на совещании, следить, наблюдать... Не дать застать себя врасплох, а главное - это жизнь и здоровье Сергея Ивановича!
- Разрешите выполнять? - козырнул лейтенант.
- Да, всем на объект, и при первом же тревожном моменте, тут же докладывать мне по рации... Я буду там же, в кабинете у дежурного по оперштабу вместе с Сусловым, ждать ваших сообщений, - Слуцкий взял список для изучения, отправил лейтенанта выполнять его приказ, сам связался с Логиновым и попросил его явиться к нему в кабинет для разговора.
Осеннее пространство провалилось в туман. Он липким, влажным сумраком закрывал горизонт, приближал предметы и тонувшие в нём голоса. Море плескалось нехотя, с тяжестью опрокидывая ленивые волны на песчаный берег. По дикому пляжу шли двое, кутаясь в спасительные дымчатые пологи для неспешного разговора. Они встали у разбитых летним штормом, выброшенных на берег деревянных лодок, споря о чём-то, соприкасаясь руками, отталкиваясь, расходясь в разные стороны. Диалог между мужчиной и женщиной был, видимо, напряжённый, потому что они никак не могли о чём-то долго договориться, судя по их суетливым движениям. Но вот они соединились вместе, прижались друг к другу, простояли так несколько минут, потом снова разошлись. Возвращались они в город уже берегом через частный сектор, поднимались из низины по одиночке, шли в разные стороны, оглядываясь и по-воровски озирались по сторонам. Первым влез в свой подъехавший автобус Фёдор Иваницкий, пока тот не тронулся от остановки, он внимательно вглядывался в мутное пространство за окном, разглядывая нечёткий силуэт своей спутницы, двоюродной сестры Фаины, с кем решил напоследок встретиться, пока не уехал на работу в другой город. Его решение на переезд таяло, как снег под яркими нещадными лучами солнечного дня, таким же солнечным было и его настроение всегда во время встреч с этой женщиной. А дома ждала жена, красивая, ни в чём не виноватая, особенно в его грехах Надежда, которую он увы - никогда не любил!..
Перед тем, как переступить порог своего дома, Фёдор приехав на улицу Дзержинского в районе порта, изрядно выпил в местном баре. Придя домой, он окинул пространство пустой квартиры тоскливым взглядом. Надя была на работе в вечернюю смену, гонять было не кого от злости и отчаяния. Фёдор снял с гвоздика гитару с красным бантом, сел на кушетку, жалобно запел, подвывая сиплым голосом, пугая соседей... Ему стали стучать в сенку, тогда он сорвал этот ненавистный бант, спустился вниз в деревянный сарай, который ему уступил приятель, для содержания в нём старого мотоцикла и всякого барахла, уселся там на перевёрнутую бочку, напрягая свои мысли, вцепившись в гитарный гриф, стал ещё раз прокручивать в голове сегодняшнюю прогулку по берегу моря, а также возможное объяснение с Надей по поводу личной жизни.
Время подбиралось к пяти часам медленной поступью. Зуевой казалось, что оно вообще остановилось. Все уже собрались у приёмной в ожидании приглашения в кабинет начальника отдела кадров военного гарнизона Пискунова Сергея Ивановича. Рядом тараторила, как сорока новая приятельница Дробышева, она рассказывала кому-то смешную историю, толкая Настю в бок, но та от напряжения во всём теле, стала ощущать заметную дрожь в коленях. Чтобы её унять, а заодно приготовиться к намеченной акции, Настя прошла в туалет, якобы причесаться...
Она, войдя в кабинку, прижала к телу свою дамскую сумочку, вытащила перчатки, похожие на обычные матерчатые, одела их, достала ярко украшенную пудреницу, нажала на крышечку, которая сразу приоткрылась, оставила её в таком положении, но испугавшись, что содержимое может просыпаться от её трясущихся рук, вынесла сумочку и положила её на подоконник, сама же вернулась в кабинку.
Неспешной походкой чинно и незаметно, вошла Дуся Дробышева. Она встала у зеркала над раковиной, поправляя свой макияж. Её сегодня будет встречать Лёвушка, надо было выглядеть на все сто!.. Девушка порылась в сумочке, не нашла там свою пудру, забытую в спешке на письменном столе у конторки, потом кинула взгляд на подоконник, узнавая Настину сумку, бесцеремонно запустила туда руку, вытащила красивую пудреницу из пакета, открыла крышечку, кончик носового платка обмакнула в эту пахучую белую пудру, прижала к лицу, поправляя свой макияж. Когда вышла Настя, к тому моменту Дробышевой уже не было у зеркала, она выскочила в коридор, встречая своего начальника Мостового, подошедшего к кабинету Пискунова. Зуева ещё раз осмотрела свою сумочку, не нашла там никакого напоминания на то, что пудреница была открыта (Дуся очень аккуратно попользовалась ею) и вышла в коридор вслед за своей приятельницей. Она уже увереннее встала рядом с дверью кабинета. Через пару минут всех пригласили войти, Настя пропустив вперёд себя почти всех, вошла одной из последних и заняла место за длинным столом для заседаний спиной к окну. Она оглянулась на своё бледное отражение в тёмном стекле, её молодая жизнь летела под откос без остановок, от бывших радужных впечатлений и надежд осталась только пыль...
Сидевший напротив неё сотрудник госбезопасности лейтенант Герасимов не спускал глаз с её рук, одетых почему-то в перчатки.
После совещания он вышел за Настей следом, встала за спиной, поняв, что она собирается войти в кабинет Пискунова уже одна, без свидетелей. Кивнув головой своему напарнику, который занял его место, Герасимов быстро спустился к Слуцкому, тот находился в кабинете дежурного вместе с полковником Сусловым:
- У неё на руках перчатки, - тут же с порога доложил лейтенант тревожным голосом. - Сегодня тепло, в кабинете вообще было душно, а она... в перчатках! Зуева вошла к Пискунову уже одетая в перчатки... Странно это!
- Не спускайте с неё глаз, она под любым предлогом снова прорвётся в кабинет Сергея Ивановича, - поднявшись с места произнёс майор Слуцкий. - Будем задерживать, так как есть угроза в её действиях, но только тихо, без шума!
- Есть, задерживать!..
На момент этого разговора, Зуева прошла в кабинет Пискунова, якобы забыв оставить ему папку с бумагами на подпись.
- Я возьму их с собой, Сергей Иванович, - глухим голосом, говорила Настя, стоя у стола. - Шагалов просил подписать их в двух экземплярах.
- Давайте сюда свои бумаги, - Пискунов наклонился над столом, ища свою ручку для подписи.
Зуева разложила перед ним на столе списки, описи, запросы... Собрав их в папку обратно, она стала запихивать её в свою узкую сумочку.
- Не рассчитала, - смущённо проговорила она, вытаскивая оттуда свой пакет с дамскими принадлежностями. - Ой! - невольно вскрикнула Настя, уронив пудреницу на стол, просыпав часть белой пудры на рабочее место Сергея Ивановича. - Простите, я большая растяпа... Сегодня у меня руки трясутся от волнения, поссорилась со своим мужем, надо ему позвонить, а не знаю как!..
- Бывает, - с улыбкой произнёс Пискунов. - Домашние ссоры, они самые чувствительные, по больному месту всегда бьют... Ничего, помиритесь!
Она выпорхнула из кабинета, собираясь спуститься вниз, но её тут же за руку удержал подскочивший Герасимов. Он передал её в руки напарника, оставленного у кабинета, а сам быстро распахнул дверь, войдя к Пискунову. Он застал Сергея Ивановича у окна с тряпкой в руке:
- Что вы собираетесь делать? - спросил он, протягивая Пискунову своё удостоверение.
- Вытереть со стола, - в недоумении произнёс он. - Зуева просыпала пудру, - он кивнул головой на свой стол.
- Не трогайте здесь ничего!.. Отдайте, и отойдите подальше от этого места! Больше она ничего тут не оставляла у вас? - выхватив тряпку из вук Сергея Ивановича, спросил Герасимов.
- Нет, больше ничего... А в чём дело?
Лейтенант достал рацию из внутреннего кармана:
- Всех прошу поднятья в кабинет начальника отдела кадров! - зычно произнёс лейтенант, распахивая дверь кабинета настежь.
Громко затопали каблуки, на второй этаж поднимались сотрудники госбезопасности.
Осмотрев стол, Слуцкий приказал:
- Вызывайте сюда военных экспертов, криминалистов с Загорянки, приступайте к следственным действиям!
При задержании у Зуевой была обнаружена металлическая коробка легко прикрытая круглой крышечкой. В ней был белый порошок, похожий на пудру, который срочно изъяли на анализ. Сделав удивлённое лицо, испуга в глазах Зуевой всё же не удалось скрыть никакими актёрскими средствами, ей оставалось лишь одно в данной ситуации, замолчать! Пока криминалисты работали в кабинете, она стояла в сторонке рядом с задержавшими её сотрудниками и молчала, как немая, на все вопросы она только отрицательно кивала головой. Эксперт Маркушев со своим учеником Юрой Платоновым, молодым, но судя по всему очень талантливым парнем, осматривали стол, ватными палочками брали с него пробы в пробирку, особенно в том месте, где была рассыпана белая пудра. Платонов снимал ватным тампоном слой пудры, будучи одетым в защитную маску и резиновые перчатки.
- Это так опасно? - бледными губами прошептал свой вопрос отец Вадима.
- Да, можете поверить... Прошу вас спуститься к Суслову, вам постараются там всё доходчиво объяснить, - говорил ему Слуцкий. - Нужно ещё решить, что с этим всем делать, продолжать ли начатую игру, или же нет!.. Было бы не логично прекратить её в самом начале. Но на это прямого указания руководства я пока не имею.
Сергей Иванович как-то постарел в один миг, седенький, сухощавый, с опущенными вниз плечами он стоял склонившись над столом полковника Суслова, поправляя свои роговые очки.
- Зачем всё это? - растерянно в который уже раз повторял он.
- Вот и мы должны выяснить - зачем? Повод так действовать должен быть серьёзным у этих людей, но он нам пока неизвестен, - говорил Слуцкий, возвышаясь над всеми сидящими в кабинете на целую голову. - Зуева молчит, но понятно, что она не может знать всех деталей. Она шестёрка, ей доверили акцию в обмен на какую-то услугу, лишь она могла выполнить все действия, имея доступ в кабинет к вам, Сергей Иванович. И выполнила бы, если бы не промах в самом начале операции... И этот промах, ваш сын! Они перепутали вас с ним по фамилии, но во время опомнились, увидев, что предмет их воздаяний очень молодой, иначе бы Вадима уже не было в живых... Значит, вы очень можете кому-то помешать, сами того не подозревая. Сейчас идёт сбор информации о семье этой Зуевой, завтра утром мы будем иметь уже полные данные. Считаю, что там именно по этой линии не чисто, потому что проверка её личного рабочего досье на прежнем месте службы показало полное соответствие с требованиями закона. Потому её зачислили в штат военного предприятия. Не было повода усомниться в её профессиональных качествах.
- Значит, что-то в семье! Там надо искать корни вербовки, - добавил Суслов.
- Полагаю, что именно так и есть, - Слуцкий поднялся, подошёл к понуро стоявшему у стола Пискунову. - Вам бы надо вызвать врача, пусть вас осмотрят. Боюсь, что все происшествия сегодняшнего дня могут отразиться ударом на вашем сердце.
- Нет-нет, лучше я поеду сразу домой, - возразил Сергей Иванович.
- А вот с этим торопиться не стоит, я имею особые указания моего руководства, пока вас из этого здания не выпускать до полного принятия плана дальнейших действий. Сейчас Логинов привезёт сюда вашего сына... Он тут будет с вами, если не возражаете, а пока кабинет полковника Суслова в вашем полном распоряжении, - ответил на это Слуцкий.
- Господи, на старости лет такое мне приключение!.. За что, как всё это объяснить? Чем я могу быть опасен этой своре бандитов? - не понимал Пискунов, по прежнему сжимаясь от наплыва неведомого, от того, что был на краю собственной гибели, его подслеповатые глаза заслезились, он усиленно тёр их платком, протирая заодно свои очки. - Вот даже зрение село!
- Сядет тут, - проговорил Суслов. - Взяли только одного фигуранта-исполнителя, а сколько их может быть ещё? Подготовились они, имея возможность попасть на военный завод, ещё до внедрения сюда Зуевой, утечка была до её прихода примерно за полгода на картотеке авиамоторного. Сразу после покушения на Короленко. И вот теперь какой-то новый повод появился у этой банды, чтобы срочно устранить Пискунова, - кивнул он головой на Сергея Ивановича.
- И этот повод, скорее всего, приезд нового начальника отдела кадров, - произнёс Слуцкий. - И наша проверка, начатая после получения информации об утечке данных из кадрового отдела, тоже повод...
- Никиша?! Но он каким боком тут может фигурировать? - спросил удивлённый Пискунов. - Тогда уж и меня подозревайте, тогда и я - шпион!
- Всё-всё, это не разговор! - выставил руку вперёд Слуцкий. - Надо все моменты разбирать, будут они удобные или нет, но все непонятные козыри из рукава надо достать и немедленно... Как бы не показалось это нелепым и грубым! Вы со мной согласны? - обратился он к Суслову.
- Да, вполне!.. Но я могу и Сергея Ивановича понять. Столько лет работать на благо нашей Родины, и теперь иметь под подозрением собственного приятеля, много лет прослужившего с ним бок о бок... Не приятно!
- Он пока вне подозрения...
- А что же?! - поднял глаза на майора Пискунов.
- Об этом давайте поговорим не сейчас, а пока я иду в допросную, буду раскручивать Зуеву... если мне это удастся!
Слуцкий не торопясь, с гордо поднятой головой и привычно-прямой осанкой, медленно выплыл из кабинета, оставив служащих военного ведомства дальше обсуждать сегодняшнее происшествие и ждать приезда Вадима с Логиновым.
Дуся Дробышева поправляла свои закрученные на висках кудряшки, подходя вместе с провожающим её Лёвушкой к своему старому дому на Зеленодольской улице. Рядом шла стройка, по рельсам сновал подъёмный кран, отстраивался новый район города. Скоро их выселят из старого фонда, вместо деревяшек с прогнившей крышей они получат новое благоустроенное жильё.
- А вон там будет новая улица Колпакова, в честь лётчика, героя войны, - указывала рукой на пятиэтажные дома Евдокия.
- Ух ты моя куколка! - Сенчук схватил Дробышеву, прижал к себе, горячим поцелуем оросил её губы и лицо. - Какие у тебя щёчки сегодня сладкие! - повёл он удивлённым глазами. - Сладкая ягодка ты моя! - он ещё раз прижался к её лицу губами. - Нет, правда, что это пудра у тебя такая?!
- Сладко, говоришь... А ну-ка! - Дуся сняла перчатку, потёрла щеку пальцами, потрогала их кончики языком. - Да, верно!.. Это я сегодня попудрилась из пудреницы моей приятельницы, Насти, это её пудра ароматная такая, сладкая... Что, идём домой? Проводишь меня, нагулялись уже, - она потянула парня за собой в подворотню, весело хохоча и что-то нашёптывая ему на ухо.
Она вскочила под утро от сильной боли внизу живота. Лицо горело, кончики ушей покрылись какой-то коркой, шелушился нос. Дуся, раскачиваясь, прошла в кухню, где у печки уже стояла рано вставшая бабуля. Она помешивала суп в кастрюле, взглянула на внучку, ахнула:
- Что с тобой, девка, на тебе лица нет?!
- Плохо чегой-то!.. Позови кого-нибудь, - попросила она, и не дошла до умывальника, рухнула недалеко от порога, распластавшись на полу, откинувшись навзничь, разметав свои длинные волосы по половику.
В это же самое время метался в горячке на своей постели Лёва Сенчук, мать и отчим стояли над ним, не зная что предпринять, пока ехали вызванные ими врачи. Вскоре синие маячки осветили дворы Новостроевской улицы, подъезжая к дому номер семь...
Лёву вынесли на носилках уже без сознания, вместе с ним в больницу поехала его мать, Оксана Осиповна. Она наскоро оделась в домашний халат поверх нацепила на себя пальто с широким воротом, приказала своему второму мужу проследить за тем, чтобы их общая дочка не проспала в школу. Женщина скороговоркой спрашивала у врача о состоянии сына, цепляясь ему за локоть. Ей было страшно, она не понимала что произошло, искала ответа на вопрос - почему? Что могло случиться с её здоровым, таким всегда бодрым и весёлым Лёвушкой? Машина включив сирену и маячки понеслась в городскую больницу, куда уже была доставлена несколько минут назад другая жертва вчерашнего неудавшегося покушения в центральном корпусе военного гарнизона.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
Тучи над Приморском -3
© Copyright: Ольга Азарова 3, 2025
Свидетельство о публикации №225032701213
Свидетельство о публикации №225032701213
Рецензии