Разные люди. Глава 9

Глава 9.

Думаю, пришло время объяснить, что произошло у Быковского. Свою дочь Настю Быковские оставили одну неспроста, на то были веские причины. Немного отвлекусь на описание жизни Быковских. Петр женился практически в то же время, что и Добров, с разницей не более полугода. Также с небольшой разницей в обеих семьях родились дочки. И Добровы, и Быковские радовались такому совпадению, так как желали, чтобы дочери дружили друг с другом. Девочки были немного знакомы, ближе познакомиться они не успели, так как поначалу были слишком маленькие, а потом обе часто болели, что мешало их общению. Родители же и той, и другой были постоянно в делах, так что семьи общались нечасто. Я уже говорил, что доходы Быковского были немного выше, чем у Доброва, но это не решало проблемы частых болезней Насти. Лиза и Настя родились слабенькими, росли худыми и часто болели. Отчасти болезненность Насти можно было объяснить наследственностью. Если отец ее отличался крепким здоровьем, то мать этим похвастаться не могла. Она была также худой и имела болезненный вид. Обострение болезней наступало обычно в межсезонье – осенью и весной.
В этот вечер состояние жены Быковского ухудшилось. У нее сильно кружилась голова, иногда она теряла сознание. Петр уложил ее в кровать и решил идти за доктором. Они обычно обращались к одному и тому же доктору – доктору Ланге. Это был уже пожилой мужчина, немец по происхождению. Помимо частной практики, он работал еще и в больнице. Доктор он был отменный. Единственным его недостатком как доктора была его недоступность из-за огромного количества желающих к нему обратиться. Отказать он никому не мог, был добрым и искренне преданным клятве Гиппократа. Несмотря на свою высокую занятость, доктор Ланге никогда и никому не отказывал в приеме, уделяя при этом больному столько времени, сколько нужно. Больница, в которой он работал, была построена на деньги меценатов и поддерживалась в основном за счет пожертвований.
Быковский отправился домой к Ланге, чтобы попросить того придти и осмотреть жену. Дома доктора Быковский не застал. «Очевидно, в больнице, хоть и время уже позднее. Вот же беспокойная душа, все старается всем помочь. Как много он сделал для людей и для меня в частности. Золотой человек», – думал Петр по дороге. Не застав доктора дома, Быковский отправился в больницу. Он очень торопился, так как в этот раз с женой, похоже, было очень серьезно. Он поторапливал извозчика, обещая дать ему чаевых сверх оплаты. До больницы они домчались быстро. Вбежав в дверь, Быковский стал спрашивать всех подряд, где найти доктора Ланге. Наконец, он нашел его и стал умолять поехать с ним:
 – Доктор, прошу Вас. Очень прошу. Жена…с ней очень плохо. Уделите время, Бога ради, – Быковский очень переживал и готов был упасть на колени перед Ланге.
 – Голубчик, не могу, у меня тут много больных, много тяжелых. Как холода наступили, больных много поступило. Я уже обещал нескольким помочь, сегодня помочь. Понимаете? Не могу же я их обмануть и бросить, я же обещал, – Ланге смотрел в глаза Быковскому и видел, что тот уже чуть ли не плачет. Ему было искренне жаль его, но ему было также жалко и тех людей, что надеялись на него здесь, в больнице
 – Доктор, как же мне быть? Ведь она…ей плохо, очень плохо. Как же..?
 – Послушайте. Я хочу Вам помочь, но помочь могу только здесь. Вижу только одно решение – везите ее сюда. Если нужно, положим на лечение, я Вам обещаю.
 – Да, конечно, я мигом. Извозчику дам столько, сколько попросит. Я мигом, доктор.
 – Поезжайте и не переживайте, я Вас дождусь.
Добрый доктор Ланге, он никому не мог отказать. Петр выбежал на улицу и крикнул извозчику: «Гони! Дам сколько нужно, только быстро. Быстро! Понимаешь?».
Извозчик сделал все так, как его просили. До дома доехали очень быстро. Быковский сказал извозчику, чтобы ждал, забежал в дом, открыл дверь в свою квартиру и бросился к кровати. Жена была в сознании и даже улыбнулась, увидев мужа. Дочь Настя сидела рядом с ней и пыталась развеселить как могла маму. Она протягивала ей свои игрушки, говорила разными голосами, изображая диалог между куклами. Ей доводилось видеть кукольный театр, и она теперь пыталась изобразить нечто подобное. Быковский обрадовался тому, что жена в сознании, что может говорить, хоть и очень слабым голосом. Он рассказал в двух словах про встречу с доктором и сказал, что придется потерпеть, так как надо ехать в больницу. Жена выслушала его и ответила, что готова, только нужно ей помочь выйти к коляске, так как она сама вряд ли дойдет:
 – Петя, помоги мне, я сам не смогу, – сказала жена и виновато улыбнулась.
 – Я тебя донесу, не переживай. Идти тебе ни к чему, я сам все сделаю. Настя, пропусти меня к маме, пожалуйста.
Настя отошла от кровати и с любопытством глядела на родителей. Она была одновременно и напугана и заинтригована: куда собираются родители? Быковский помог жене сесть на кровати, стал искать ее верхнюю одежду. Настя увидела, что рядом с кроватью освободилось место, так как папа отошел. Она быстро подошла к маме, села рядом с ней и прижалась. В ее детском сердце затаилась тревога. «Куда мама собирается? Надолго? Вдруг надолго или навсегда? А как же я?», – думала Настя. Невольно в ее глазах появились слезы. Она начала хлюпать носом и уткнулась в маму. Только в этот момент оба родителя подумали о том, как быть с дочерью? В больницу ее с собой не возьмешь, уже поздно и темно, да и не известно, сколько они там пробудут. Оставить дома? Но она еще очень маленькая.
 – Петя..., – жена посмотрела на мужа, затем на дочь. Они без слов поняли друг друга.
 – Придется оставить одну, – как-то нерешительно сказал Быковский.
 – Одну?
 – Да, с собой взять никак не получится.
 – Но ведь она…
 – Да, я знаю, – Быковский занервничал. Он готов был разорваться между ними обеими. Готов был помочь обеим, но как? Придется выбирать. Он сделал свой выбор, нелегкий выбор.
 – Настя, тебе придется побыть немного одной. Я знаю, ты взрослая и храбрая девочка, я надеюсь на тебя и доверяю тебе, – мама начала утешать дочь, гладя ее по голове.
 – Да, Настя, придется тебе побыть одной. Так надо. Мы постараемся вернуться как можно скорее. Обещаем. Закрой за нами дверь и никому не открывай. Слышишь? Никому.
 – Я поняла, – ответила Настя. – Я посижу, я справлюсь, только возвращайтесь скорее. Мама, ты ведь быстро вернешься?
 – Да, я только покажусь доктору и вернусь.
Все трое чуть не плакали. Дочери не хотелось, чтобы родители уезжали, родители не хотели оставлять дочь одну. Но ничего не поделаешь, надо ехать.
Быковский взял жену на руки и пошел к коляске. Уходя, он сказал Насте, чтобы она заперлась. Усевшись в коляску, он еще раз приказал извозчику: «Гони, заплачу. Гони!». Коляска полетела по направлению к больнице.
Добравшись, Петр занес жену в помещение, посадил на лавку, прислонив к стене, и стал искать доктора. Доктор Ланге нашелся быстро и велел нести больную в палату. Уже через пять минут она лежала в кровати.
 – Прошу Вас выйти, оставьте нас, – сказал доктор Ланге, обращаясь к Быковскому.
 – Да, конечно, я тут в коридоре подожду.
Петр вышел в коридор и стал ждать. Время тянулось очень медленно. Он то и дело смотрел на часы. Казалось, что кто-то цепляет стрелки часов, не давая им идти привычным ходом. Стрелки еле двигались по кругу. Время шло, Петр переживал. Переживал и за жену, и за дочь. Сложно сказать, за кого больше. Доктор Ланге все не выходил. Быковский ходил по небольшому коридору, заламывая до боли пальцы. Он был похож на зверя, сильного зверя, который в данный момент бессилен, загнан в клетку и мечется по этой клетке, не в силах изменить обстоятельства. Прошло всего минут тридцать, не более, а Быковскому казалось, что прошла вечность.
Внезапно кто-то окликнул его:
 – Забыли про меня, сударь. А я жду Вас. Время-то идет, простаиваю. – Это был извозчик. Второпях Петр совсем забыл отпустить его, а тот стоял и ждал. По правде сказать, извозчик был даже рад немного постоять, так как за простой всегда доплачивали. Зачем ездить, если можно заработать, стоя на месте?
 – Прости, любезный, совсем забыл про тебя. Жена у меня, понимаешь?
 – Это я уразумел сразу же. Может, рассчитаемся?
 – Да, конечно, ты мне помог сегодня, очень помог. Сколько с меня?
Названная сумма немного смутила Быковского. Конечно, он много проездил, ехали быстро, потом еще простой. Но все же сумма была завышенной. В другой раз он бы поторговался, посчитал бы все и обосновал цену. Но не сейчас. Сейчас было не до этого. Озвученная сумма была при нем, поэтому он тут же рассчитался с извозчиком. И все же цена была необоснованной. Извозчик знал это, но решил попробовать запросить ее. Он понял, что Петр вез больную жену, переживал, торопился, ему было не до подсчетов. Этим извозчик и решил воспользоваться. Свое решение он обосновал для себя тем, что у него тоже есть жена, есть дети и их нужно кормить. Ну а сударю не повезло, так бывает. Даст Бог, все у него наладится, а мне лишняя деньга не помешает. Трюк извозчика удался, он получил свои деньги. Немного наклонившись и сняв шапку, он поблагодарил Петра и довольный быстро вышел из больницы. Он торопился, боясь, что Быковский опомнится и потребует обоснованную сумму оплаты. Но Петру было не до этого. Соглашусь с тем, что Быковский сам обещал заплатить столько, сколько надо, его за язык никто не тянул. Но все же… Пусть это будет на совести извозчика, не будем его осуждать.
Петр продолжал расхаживать по коридору взад-вперед. Наконец доктор Ланге вышел. Быковский буквально бросился к нему:
 – Доктор, что скажете?
Доктор Ланге выдержал небольшую паузу, он всегда так делал, когда разговаривал с больными или их родственниками. Наконец он сказал:
 – Я осмотрел вашу жену. Буду с Вами откровенен. Положение серьезное, но не безнадежное. Нужно лечение. Вижу проблемы с легкими и, думаю, есть проблемы с кровью. Сейчас не готов делать окончательные выводы и прогнозы, нужно наблюдать. Я выпишу вашей жене микстуры и порошки. Обязательно, слышите, обязательно купите их завтра утром и немедленно доставьте сюда. У меня есть кое-какие лекарства, но их недостаточно. Я распоряжусь, чтобы сейчас дали, что есть. Завтра Вы должны принести необходимое. Медлить нельзя, отчаиваться тоже.
Быковский слушал его как во сне. Перед глазами у него плыла пелена, он плохо соображал, понимал не все, что говорил ему доктор. Одно он уяснил точно: жена серьезно больна, нужны лекарства. Он стал лихорадочно прокручивать в голове, что и как сделает. Денег с собой у него практически не осталось, да и аптека уже не работает. Дома деньги есть, значит с лекарствами проблем быть не должно. Тем временем доктор стал писать на клочке бумаги названия лекарств. Он быстро набросал все, что нужно, и протянул бумажку Петру. Тот взял ее, зачем-то прочитал. Зачем? Он все равно ничего не понял в этих названиях. Постепенно он стал приходить в себя, взял себя в руки и спросил доктора:
 – Доктор, скажите правду, одна выздоровеет?
 – Должна выздороветь, шансы на это есть.
 – Спасибо Вам, доктор. Сколько я Вам должен?
 – Полноте Вам, я же доктор, это моя обязанность. Тем более мы сейчас с Вами в больнице, которая существует благодаря милосердию людей, не равнодушных к чужому горю.
 – Спасибо.
 – Не за что, не забудьте: завтра лекарства должны быть. Ступайте домой, делать Вам тут более нечего. Можете зайти ненадолго к жене, а потом домой. Не переживайте, за ней присмотрят. На ночь здесь остается кое-кто из персонала. Ну, идите, немного поговорите и домой.
 – Спасибо, доктор, не знаю, как Вас благодарить.
 – Оставьте. Всего хорошего, мне пора, меня ждут.
Доктор Ланге попрощался и ушел. У него было еще несколько больных, которым он обещал помочь. Петр зашел к жене в палату. Жена лежала на кровати, глаза ее были закрыты. Было не понятно: она спит, прикрыла глаза или потеряла сознание? Быковский осторожно подошел к кровати и тихо спросил:
 – Елена, ты спишь?
Веки Елены дрогнули, и она медленно открыла глаза.
 – Петя, это ты. Нет, я не сплю. Устала очень, такая слабость, но ты не переживай, я чувствую себя хорошо, просто слабость. Доктор меня осмотрел и сказал, что все в порядке, нужно немного полечиться, и все пройдет. Я ему верю, он такой славный.
 – Да, он хороший доктор и хороший человек. Я тоже ему верю. В коридоре он мне сказал то же самое, нужно немного полечиться. Он так же сказал, что тебе дадут на ночь лекарство, а завтра я принесу все необходимое. Ты поправишься.
 – Конечно, поправлюсь, как же иначе? Ты прости меня, что доставляю тебе хлопоты.
 – О чем ты говоришь? За что ты просишь прощения? Заболела? Так это со всяким бывает. Не переживай, я и доктор Ланге все сделаем, чтобы ты поправилась. А хлопоты эти мне не в тягость. Лишь бы ты поправилась поскорее.
 – Я постараюсь поскорее. Не могу же я оставить вас с Настей одних надолго.
Они оба замолчали. Глядя друг на друга, они снова думали о том же. У Петра в груди все сжалось. Он не хотел оставлять жену в таком состоянии, в то же время переживал и за дочь. Нелегко был сделать выбор, этот ужасно трудный выбор. Как он мог выбирать из них обеих кого-то одну? Они обе были для него всем. Он стоял рядом с кроватью, держа жену за руку. Видя терзания мужа, Елена решила помочь ему, отпустить его. Она тихо сказала:
 – Иди…
 – Елена…
 – Иди, она там одна. Со мной все будет хорошо. Я здесь под присмотром. Если что, позову кого-нибудь из персонала. Иди. Настя уже долго без нас, наверняка, не спит и ждет. Иди.
Елена тихонько толкнула его рукой. Петр нерешительно попятился к двери. Что-то невыносимо тоскливое пронзило его душу. Ему казалось, что он уходит навсегда.
 – Иди же, Петя, к ней.
 – Я завтра приду, дорогая, прямо с утра. Потерпи, пожалуйста.
 – Со мной все будет хорошо, иди.
Петр вышел. Слезы подступили комом к горлу, словно кто-то схватил и крепко держал за кадык. Он постоял еще несколько секунд в дверях палаты, затем развернулся и вышел из больницы. В голове его путались мысли от того, как правильно нужно поступить. Кому он сейчас нужнее: жене или дочери? Может, не стоило оставлять жену в таком состоянии? Но дочь тоже одна. Петр шел по улице, забыв поймать извозчика, чтобы быстрее добраться до дома. Он брел в темноте, рассуждая о правильности своего поступка. Внезапно он представил, что дочь там, дома, одна, в темноте, она боится и не спит. Нужно срочно к ней. Быковский побежал к дому. Он бежал, не останавливаясь, задыхаясь от усталости, то и дело поскальзываясь, но не теряя равновесия. Одна мысль прочно заняла весь его мозг: нужно срочно к дочке.
Настя сидела в кресле, сжавшись в комочек. Тени от двух свечей прыгали по стенам, рисуя в воображении девочки страшных приведений и призраков. Состояние Насти было уже близко к истерике. Панический страх сковал все ее тело, она была готова уже кричать и звать на помощь. Еще никогда ей не было так страшно. Она дрожала и молилась, чтобы поскорее родители вернулись и все это закончилось.
Быковский подбежал к двери квартиры и, не рассчитав, громко застучал в дверь. От неожиданности Настя вскрикнула. Петр спохватился и постучал тише, сказав:
 – Настя, Настя, это я, папа. Слышишь? Это я. Открой мне, пожалуйста.
Настя, узнав голос отца, вскочила с кресла и подбежала к двери. Открыв ее и увидев отца, она бросилась к нему, обняла его и зарыдала.
 – Папа, папочка. Вот и ты, наконец-то. Как же мне страшно. Слава Богу, ты пришел. Я так боялась.
Петр стал утешать дочку, гладил ее по голове и успокаивал, как мог:
 – Ну, что ты. Я пришел, не плачь, все хорошо. Я тут, видишь?
Постепенно дочь успокоилась, и тени от свечей опять стали просто тенями, совсем не страшными, когда папа рядом. Но папа пришел один, без мамы.
 – А где мама? Почему ты пришел один?
 – Маме пришлось остаться в больнице, ей нужно немного полечиться, завтра утром я ее навещу, с ней все в порядке.
Завернув дочь в одеяло, Быковский стал ходить по комнате, говоря, что все будет хорошо, нужно немного потерпеть. Дочь слушала отца, прижавшись к нему. Она полностью успокоилась, и веки ее стали наливаться свинцом. Она быстро заснула.