Зависть это не желание чужого, а непринятие своего

Мне часто говорят о зависти — будто успех измеряется высотой пьедестала, на который тебя поставили чужие взгляды.

Но я вижу иначе: успех не вершина, а зеркало.

Оно отражает не триумф, а трещины души, через которые ты продиралась к свету. И если бы завистники знали, что за каждым «внешним результатом» стоит не победа, а капитуляция — капитуляция перед страхом, болью, сомнением, — они бы пожалели о своем желании. 

Я не верю в зависть, потому что знаю цену ярлыков.

Мои проекты, выступления, цифры — это не трофеи, а шрамы.

Каждый из них отмечен ночами, где я плакала, теряла веру, ломала себя, чтобы собрать заново.

Знаей: завидовать — значит согласиться пройти весь путь другого. Но путь — это не сияющая тропа, а грязь под ногтями, кровь на коленях и тишина, в которой ты шепчешь: «Еще один шаг». 

Это напоминание: за каждым «успешным» человеком стоит его личная Голгофа.

И если бы мы видели друг друга насквозь — не восхищались бы, а плакали. Потому что боль — универсальна, а раны — священны. Сравнивать их кощунственно. 

Я не завидую.
Не потому, что достигла всего, а потому, что вижу: за любой сияющей жизнью — своя пропасть. Кто-то перепрыгнул ее, кто-то построил мост, а кто-то годами сражается с ветром, чтобы не упасть. И разве можно мерить это «успехом»?

Мы — вселенные, где гравитация боли и свет надежды уникальны. Соревноваться здесь — все равно что требовать от океана стать горами. 

Да, я боюсь. Боюсь, что однажды мои достижения закроют мне глаза. Что я начну верить, будто моя правда — единственная, а чужие падения — признак слабости.

Но я помню: каждая из нас — и палач, и жертва. Я обижала, лгала, отступала. И если бы вы знали, как я жалею... Успех рассыпался бы, как песок, оставив лишь смирение. Потому что быть человеком — значит постоянно каяться в том, кем ты был вчера. 

Зависть — это не желание чужого, а непринятие своего.

Она рождается, когда мы путаем «быть» с «казаться». Но я выбираю видеть глубже: за каждой улыбкой — битва, за каждым словом — шрам. И если женщина ранит — ее рана уже истекает кровью. Если рвется к вершинам — возможно, на дне ее души зияет пустота, которую не заполнить признанием. 

Мы не обязаны брать чужую цену. Не обязаны становиться теми, кем нас хотят видеть. Ты можешь быть управленцем своей жизни, не надевая марок «одобрено обществом». Можешь расти не вверх, а вглубь — туда, где успех меряется не цифрами, а умением просыпаться и не ненавидеть себя. 

И да, цитаты из Писания... Они — не укор, а напоминание: зависть и гордыня — две стороны одной лжи. «Мудрость земная» строит пирамиды из чужих костей, но лишь «мудрая кротость» знает, что истинный свет — в умении видеть святое в другом. Даже если этот другой — твое вчерашнее «я», за которое стыдно. 

Если ты дочитала — спасибо. Возможно, мы сейчас обе вспомнили, как хотели быть кем-то другим. А потом — как впервые разрешили себе быть собой. 

Любовь не требует доказательств. Только смелости сказать: «Твоя вселенная — прекрасна. И я не украду у нее ни звезды». 

P.S. Дерево из притчи Иезекииля пало, потому что забыло: его корни — не в высоте, а в глубине. Не стремись стать самым большим — стань самым живым.

/И поэтому, для меня создание Бирюзовой компании стало личным ответом: Где я не иду к вершине, Потоку/.