Королевич Елисей и его династия

         (Продолжение саги об одесской девочке)

         Долго царь был безутешен, но как быть? И он был грешен

Многому нам пришлось удивляться в семье нашего зятя Леонида Платонова. Вы уже догадались, что в пару нашей царевне я назвала его королевичем Елисеем.. Мы узнали, что Лёня, его брат и сестра носят фамилию матери, а не отца. Это, конечно, нарушало стройность династического древа, а династия была  полновесная. Дед Леонида, Павел Полиевктович Шорыгин, был известным учёным-химиком, и Пётр Павлович пошёл по его стопам. Ему принадлежит некая химическая закономерность, названная «реакцией Шорыгина». . Был он лет на двадцать пять или тридцать старше супруги, и трое его детей, живших с ним,  родились, когда ему было за шестьдесят. При нашем  знакомстве выглядел Пётр Павлович как-то отрешённо, то есть как король, отрекшийся от престола..
 
Моя сватья, Галина Петровна Платонова,  стала второй женой вдового Петра Павловича. От первого брака у него был сын Михаил Шорыгин, который для нас существовал  только  виртуально. Бабушка Леонида, как фабричная работница, получила квартиру в достославном Новогирееве, где и жила вся семья Петра Павловича до переезда в «Царское село».  Какими путями судьба свела пожилого академика с молодой Галиной Петровной, мне не ведомо. Позже я убедилась, что женщина  она простая, добрая, набожная. Она состоит в активе прихода Елоховской церкви и знакома со всеми иерархами этой епархии.  Таким образом, её любимый сын Леонид был  не вполне королевичем династии Шорыгиных, зато стал  основателем новой династии Платоновых. Кстати, меня порадовало интересное  совпадение: девичья фамилия моей бабушки Анастасии Максимовны – тоже Платонова!

         Король и его королевское величие

Бывают же совпадение за совпадением! Вдруг выяснилось, что роддоаое жилище Шорвгиных находится в Болшеве, недалеко от нас. Галина Петровна пригласила нас побывать у них на даче. Это был большой участок с двухэтажным деревянным домом на высоком берегу Клязьмы, где находилось когда-то древнее городище исконных жителей этих мест. В доме были паркетные полы, высокие потолки и роскошные медные дверные ручки.

К сожалению, дом Павла Полиевктовича  был многократно поделен между наследниками и представлял собой Воронью слободку, в которой Петру Павловичу принадлежала одна комната. В дачный сезон Пётр Павлович с Галиной Петровной бытовали в сарайчике, который он сам слепил из кусков фанеры, жести и разного хлама.  Там были кухня и спальня-кабинет хозяина Остальные  члены семьи ночевали в доме.

На принадлежащих Петру Павловичу сотках густо  росли ёлки и берёзы. Пётр Павлович не разрешал их спилить, потому что, по его мнению, они укрывали его имение от глаз грабителей. Как и положено, жильцы Вороньей слободки люто враждовали, и Пётр Павлович просил нас говорить потише, потому что эти нехорошие люди могут забраться на крышу и подслушивать…

Ездил Пётр Павлович на работу из Болшева в Москву, в свой академический институт, где он заведовал лабораторией,  в старом выцветшем плаще-болонье и растоптанных сандалиях. Оказалось, что это продуманная тактика. Так Пётр Павлович, по его словам, ставил в тупик тех же грабителей.  Ездил он  электричкой и в метро. Как-то в электричке я случайно села напротив  Петра Павловича и уже открыла, было, рот для приветствия, но он рассеянно взглянул на меня и отвернулся. Не узнал тёщу сына, значит. Так и просидели мы молча сорок минут.  Оно и к лучшему, подумала я. Очень уж он странно выглядел в  этих сандалиях и болонье, которая вышла из употребления ещё в семидесятых. Впрочем, нам не дано понять королевского величия.

               Наша царевна в «Царском селе»

Родители Лёни великодушно разрешили молодым поселиться в их большой квартире на Профсоюзной улице. Дом был построен для элиты в микрорайоне, который в народе прозвали «Царским селом», и Пётр Павлович получил в нём трехкомнатную квартиру как член-корреспондент Академии наук СССР. Молодым выделили комнату, в которой раньше жили Лёня и его младший брат Дима.

Когда мы с Вовой впервые посетили новое московское жильё нашей дочки, нас поразили и огромное парадное с консьержем, отделанное мрамором, и высокие потолки, и большая кухня, и просторный холл. В этой квартире у Петра Павловича была своя комната, которую он ни с кем не делил, в ней стояли его узкая железная кровать, письменный стол и старый шкаф типа «Гей, славяне!». Так что женитьба сына принесла серьёзные неудобства только Галине Петровне, потому что  Диму отселили в её  комнату. Здесь всё было как раз не по пушкинской сказке. Дальше тоже - никаких аналогий! Наша сказка-сага пойдёт другой дорогой.

Царевна Лерочка с жаром принялась обустраивать своё новое жильё. Она, между прочим, к этому времени была уже членом факультетского профкома, что позволило ей стать обладательницей двух талонов на покупку мебели. На эти талоны были куплены две  румынские «стенки». Надо было видеть наши радостные физиономии, когда мы всем семейством по частям перевозили на «Жигулях» эту бесценную добычу, отбиваясь от бесконечных вопросов «Где взяли?».

Стенка поменьше, в которую Лера сразу поставила новенький обеденный сервиз, украсила комнату на Профсоюзной, а большая, многофункциональная – досталась Кириллу. Королевич Елисей-Лёня  Лёня усердно участвовал в этих грузоподъёмных делах и был в доску наш к радости Леры, которой очень хотелось, чтобы мы одобрили её выбор.

И стала наша "болшевичка"  Лера москвичкой. Она перешла на четвёртый курс, а королевич  Лёня получил диплом физика и начал работать в институте химической физики (или физической химии?), которым руководил знаменитый нобелевский лауреат Семёнов. Ну, а мы остались впятером и произвели некоторые перестановки в квартире. Кирилл и Люда с Павликом заняли две меньшие комнатки, а мы с Вовой надолго поселились в «гостиной» при заслуженном диване и телевизоре «Рубин», который после восьми лет работы уже трудно было назвать цветным.. Впереди маячили неведомые девяностые, что-то назревало в нашем  тридевятом царстве...

Продолжение следует.