Глава восьмая

На дворе сгущались сумерки. Стало холоднее и собирался дождь. Тучи нависли над лесом. Казалось, что острые шпили елей проткнут их, и тогда польется вода на разгоряченную полуденным зноем землю.

Во дворе терема зажглись факелы. Их яркие хвосты Рада видела через окна светлицы, куда ее отвели для подготовки к свадебному шествию.

Княжеская дружина горланила песни, видно уже приняли на душу горячительной медовухи. Собаки выли, скулили, вторя своим хозяевам.

Рада слышала, что за пределами детинца начались гуляния в честь свадьбы. Князь приказал раздать угощения, зажечь костры, водить шумные хороводы и воспевать его дочь, поклоняться всем богам и молить их о благосклонности к жениху и невесте.

Раду причесывали перед свадебным обрядом, заплетали косы, вплетая в них белые ленты и цветы.

Перед этим ее омывали в темной бане несколько раз, как покойницу. Скоро она «умрет» для своей семьи и перейдет в собственность мужа. От волос и тела пахло травяной смесью из крапивы, душицы и шалфея.

Девицы-служанки тянули печальную песню о любви, плакали, отчего сердце Рады сжималось от плохо предчувствия.

Она вспомнила медведя на берегу озера, который звал ее за собой в лес к хозяину и вспомнила случайно подслушанный разговор батюшки с волхвом. Отцовское признание разрушило всё, чем девушка жила восемнадцать зим. Рада чувствовала отчаяние в груди. Оно противно жгло, раздражало, как зуд. Ей уже казалось, что свадьба с Белославом опрометчивое решение.

Одна часть девушки рвалась к отцу, чтобы заявить о своем намерении прекратить ложь, не впутывать честных людей в грязные игры. Пусть батюшка признается перед всеми, что она не княжна, а что-то нечеловеческое. Пусть ее прогонят в лес или придадут огню. Не важно.

Другая часть твердила о здравомыслии. Если она раскроет правду, откажется от брака, то начнется война. Тогда никого не спасти.

Вдруг тайна происхождения Рады раскроется позже, когда она будет жить в Заволчье? Ее сразу убьют. И снова пути ведут к войне со Славолеском.

Раду разрывало внутри на части. Она не могла понять какой выбор верен. Любая развязка из всех возможных ситуаций не заканчивалась добром.

Князь Володар обманул всех – ее, Белослава, Забаву, всё Заречное царство. Рада не княжна. Она всего лишь подкидыш, рожденный непонятно от кого. Макошь была права во всем.

После утренней рыбалки с Белославом, Рада торопилась к матери. Она ждала ее в книжной клети, чтобы посвятить в предстоящий свадебный уряд, поведать о тонкостях замужней жизни.

Рада мчалась так, что половицы противно скрипели и пружинили под ее ногами. Девушка все еще была под впечатлением от княжича – от его храбрости, красоты и чести. Он нежно поцеловал ее в лоб на прощание и вложил в ладонь ромашку.

- Скоро мы будем вместе навсегда, - произнес Белослав.

Его взгляд больше не был отстранённым и суровым. Скорее всего, княжич напоминал смущенного юнца, который неумело ухаживает за понравившейся девицей.

Рада остановилась возле гридницы, чтобы отдышаться и успокоить бешено колотившиеся сердце. В теле разливалось приятное тепло от последнего воспоминания. Губы растянулись в глупой улыбке. Неужели, Белослав нравится ей?

- Если кому-то поведаешь об этом, я прирежу тебя, как собаку, - донесся до Рады голос отца. Он был зол.

- Ты пытаешься обмануть Волкодара, - раздался второй мужской голос. В нем слышалась насмешка. – Обвести вокруг пальца всё Заволчье, выдав за их доблестного княжича ненастоящую княжну, а свою кровинушку оставить под боком.

- Хоть Рада неродная дочь, но она воспитывалась, как княжна. Она умна, красива и достойная пара Белославу.

Рада застыла. Она закрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Еле сдержала себя, чтобы не ворваться в гридницу и потребовать всю правду. Ее трясло. Чувства смешались – ярость, обида, боль.

- Но не княжна, - поправил мужчина.

Раздался грохот, будто что-то раскололось, отчего Рада вздрогнула и отпрянула от двери.

- Она моя дочь! – взревел князь. – Закрой свой рот, волхв, и проводи свадебный обряд как положено. Я заплачу тебе за молчание. Этот союз должен объединить Заречное царство и Заволчье несмотря ни на что.

Девушка услышала смех.

- С огнем играешь, князь, - предупредил волхв. – Против воли богов идешь.

- Мне интересно, как ты узнал мою тайну. Кто тебе сболтнул? Я много зим назад убил всех, кто знал правду, —недоумевал Володар.

Я волхв, - ответил мужчина. – Со мной говорят боги. Они-то и поведали. И еще рассказали, что твой подкидыш навья тварь.

Отец молчал довольно долго.

- Не может быть, - донеслось до Рады бормотание князя. – Не может быть. Ведунья была права.

- Когда я привез младенца в терем после охоты, княжеская ведунья встретила нас на пороге и велела отвезти ребенка назад, - вскоре продолжил Володар. - Якобы девочка проклята богами. Но у нас с Ольгой не было детей, и девочка стала нашей последней надеждой на родительское счастье. Я не отдал ее и нарёк Радой. Мы радовались ей и всегда любили, как родную. Не может быть…

- Из леса можно принести что угодно, - хмыкнул волхв.

Рада услышала чьи-то шаги. Возможно, ее поймают с поличным. Ну и пусть! Хотелось уязвить отца тем, что его обман раскрыт. Что он тогда сделает с ней? Убьет как тех несчастных людей причастных к истине?

Сердце бухало в груди, и девушке казалось, что его стук слышен за пределами терема.

Шаги смолкли прямо за дверью, и раздался голос волхва:

- За мое молчание ты заплатишь младшей дочерью.

- Ты смеешь глумиться надо мной? – взревел князь. – Не тронь Забаву! Она…

- Тогда все узнают о твоей лжи, - оборвал его волхв.

Рада так и не узнала, чем закончился разговор. Она сбежала. Слетела со ступенек вниз к сеням, а дальше рванула к широкому крыльцу, на выход.

Она прижалась лбом к резной колоне, прикрыла глаза, чтобы отдышаться и прийти в себя.

- Княжна, с тобой все хорошо? – к Раде подошла пожилая служанка. Она вытирала руки о передник и с тревогой поглядывала на девушку. – Аль заболела?

- Нет, иди куда шла, - велела Рада.

Она посмотрела на лес, который мирно шумел и словно говорил «иди ко мне, иди ко мне, здесь тихо, тут твой дом».

Раду тошнило, голова раскалывалась. Она беспомощно опустилась на пыльную ступеньку и склонила голову к тонкой балясинке на перилах. Ей было страшно.



Раду облачили в белоснежное платье. Рукава-долгорукавки украшали вышитые обережные узоры: свадебник с его открытыми кольцами, переплетающимися друг с другом, обозначающий объединение мужского и женского начала, одолень-трава, символизирующая защиту от злых духов.

Длинный подол расшили женскими знаками – роженицы, олицетворяющей плодородие и солнце.

Вышитые узоры отделали драгоценными камнями, которые так манко сверкали от теплого света свечей, притягивали взгляд.

Шею увесили жемчужными нитями, голову украсили дивным очельем из лунных камней.

Матушка, присутствующая на сборах, тихонько охнула и прижала руки к груди.

- Ты так прекрасна, дочь моя, как лебедушка, - прошептала она, поправляя выбившуюся прядку из косы Рады.

«Я навья тварь!» - хотелось выкрикнуть девушке названной матери в лицо. – «Меня прокляли боги».

Но вместо этого Рада позволила вывести ее из ложницы и повести к гостевому дому, где проживал Белослав. Сначала она должна встретиться с женихом, принять подарки от родственников и после отправиться на обряд к капищу на реке.

Они сидели с Белославом за длинным столом. Голова невесты была укрыта белым покрывалом, скрывающим ее от злых духов. Она не видела, что творилось вокруг, но по пьяному смеху и разговорам, понимала, что веселье в самом разгаре.

В горнице окна оказались закрыты, опять же из-за страха перед злыми чертями, которые могли вселиться в Раду в любой момент.

Она горько усмехнулась. Черт из Нави сидел перед ними. Благо никто не видел этой усмешки, иначе сочли бы девушку одержимой.

- Потерпи немного, - попросил Белослав. Рада ощутила его горячее дыхание через плотный платок. Он сжал ее ладонь.

- Все хорошо, - ответила княжна. – Только душно.

Гусляр играл свадебную музыку, а гости дружно подпевали, пускались в пляс, хлопали в ладоши. Какофония звуков, духота, страх перед обрядом сводили Раду с ума.

Ее бросало то в жар, то в холод. Голова продолжала болеть. Так хотелось вырваться из избы и вздохнуть прохладного летнего воздуха, спрятаться, как зверю, в темноте, чтобы никто не нашел. Ноги и руки ломило, как от начинающей хвори.

- Ты горишь, - заметил Белослав.

Он поднялся со скамьи, гости разом смолкли. Наверное, о существовании жениха и невесты они давно позабыли, увлекшись пиром.

- Раде плохо. Нужно быстрее провести обряд, - сказал Белослав.

Рада не видела его лица, только до блеска начищенные кожаные сапоги да синие штанины.

Батюшка подлетел к ней, хотел было приподнять плат, чтобы взглянуть на дочь, как его остановили.

- Черти украдут невинную душу, - выкрикнул кто-то.

Рада уже смутно понимала, что творится. Всё происходило, как в тумане.

Кто-то поднял ее на руки. В следующий момент она очнулась, когда уже катилась в повозке. От вечерней прохлады Раде стало лучше. Из-под платка она заметила коней, которые шли рядом с повозкой.

«Друзья и подданные Белослава», - догадалась девушка.

По традиции от нечисти во время пути до капища ее должны охранять друзья жениха.

Она слышала гомон толпы, через ткань замечала краски рыжих костров. До Рады доносился их жар, приятный треск, ощущался горьковатый привкус дыма. Люди воспевали ее, желали добра, любви, побольше детей в семье.

Под ноги девушки упал букет из ромашек. Она тут же подняла его, уткнулась носом в сухие желтые головки и вдохнула терпкий цветочный аромат. Интересно, растут ли в Заволчье эти цветы?

Повозка резко остановилась. Рада увидела широкую ладонь Белослава.

- Пора, - донеслось до Рады.

- Пора, - эхом откликнулась она и спустилась на землю.

Впереди шумела река Белка. От нее веяло холодом, отчего по коже бегали мурашки. По бокам тропы горели факелы. Рада смотрела себе под ноги, боясь споткнуться о камушки.

Белослав крепко держал ее за руку. Она чувствовала легкую дрожь в его пальцах, волнение. Скоро боги свяжут их на всю жизнь, как тут не нервничать.

Они переступили порог капища и очутились возле обрядового кострища. Огонь трещал, шипел, выбрасывал искры, обволакивал теплом.

Рада услышала тяжелые шаги. Это был волхв. Он снял с ее головы белый платок и почтительно поклонился. Она представляла его старцем – сухим и безжизненным, но это был крепкий рыжий мужчина, с хитрым взглядом. Да, такой мог вымогать всё, что пожелается.

Раде захотелось плюнуть ему в наглое лицо, толкнуть в священный огонь. Пусть корчится в муках. Как он посмел требовать у князя Забаву? И главный вопрос – согласился ли батюшка на эту сделку?

Ее до сих пор терзали мысли о предательстве и лжи. Не она должна быть женой княжича. Белослав слишком добр к ней, знай он всю правду, то убил бы немедля. Пронзил бы мечом и избавил бы всех от чудовища, которого породила Навь.

Впереди стояли три идола – богини Лады, бога Рода и Сварога. Их высеченные на посеревшем дереве лица были суровы, словно они должны были проклясть девушку, а не благословить на счастливый союз. Рада поежилась и еще сильнее стиснула ладонь Белослава.

Появился князь Володар. Он нес на красном рушнике пышный каравай. Рада почувствовала его свежий душистый аромат, когда отец прошел мимо нее, вручая подаяние волхву.

Тот повернулся к идолам, разломил каравай на две части и, склонив голову, произнес:

- Боги, примите ли вы требу? Согласитесь объединить два рода?

Рада внимательно смотрела на идолов, ожидая их ответа. Языки пламени длинными тенями метались по статуям. Ничего не происходило. Только тишина заполнила капище.

- Перун, батюшка, Макошь, матушка, разгоните тучи, откройте небо звездное, луну полную, - услышала Рада бормотания волхва.

Он бросил каравай в костер, тот затрещал, ярко вспыхнул, принимая угощение.

- Тьма сгущается, человек в чудовище обращается. Боги, услышьте, меня. Услышьте!

— Это часть обряда? – спросил Белослав, хмурясь.

Рада не понимала, что происходит. Она подняла голову наверх и увидела, что черные тучи расступились, словно их сгребла в сторону чья-то огромная ладонь. Белым оком зажглась луна.

- Прояви суть истинную, покажи лицо богам и людям, - продолжал волхв.

Он поднялся с колен, повернулся к Раде. Грудь волхва тяжело вздымалась, глаза заалели, как тлеющие угли, по пальцем пробегали искры. Мужчина воздел руки к небесам.

- Дивия, обнажи то, что прячется в человеческом теле, - громко просил он. – Покажи проклятое чудовище!

Рада ощутила боль в костях, как тогда во сне. По венам потек кипяток. Она оглянулась на Белослава.

- Прости, - выдохнула девушка, выпуская ладонь из его руки.

Рада повалилась на землю. Боль была настолько невыносимой, яркой. Эта боль сносила и утягивала за собой, как течение реки. Рада кричала, тонула в ней, звала на помощь. Кости ломались, мерзко трещали. Тело расширялось, обрастало шерстью. Вместо рук появились огромные лапы с мощными загнутыми когтями. Человеческий крик стал звериным, пасть щелкнула острыми зубами.

Белослав смотрел на нее с отвращением, он выхватил из ножен меч. Сталь беспощадно сверкнула в сторону чудовища.

«Помоги мне», - молила Рада, но никто ее не понимал. Из медвежьей пасти рвался рёв.

- Вы мне тварь подсунули?! – заорал он на кого-то. – Хотели, чтобы она меня сожрала в брачную ночь?

- Рада, - донесся до девушки голос отца.

Он остановился возле зверя, желая прикоснуться к нему и в то же время опасаясь.

- Рада, я не хотел… - князь не успел договорить, как меч вышел из его груди. Глаза князя удивленно продолжали удивленно смотреть на оборотня, изо рта потекла кровь.

Мелкие брызги попали на медвежью морду. Поддавшись инстинкту, Рада слизала чужую кровь. Она была сладкой, пробуждала аппетит.

«Нет, не смей», - девушка с трудом подавила дикий голод.

Волхв, поставив ногу на тело князя, дернул на себя меч. Тот с хлюпаньем вышел.

- Ну что, княжна, - обратился он к ней. – Как тебе свадебка?

Рада поднялась, она хотела прыгнуть на убийцу, выдававшего себя за служителя богов, порвать его.

Медвежье тело было неуклюжим. Мужчина пнул ее, и Рада завалилась на бок.

- Теперь разберемся с тобой, княжич, - сказал волхв и плюнул на землю. Его лицо исказила злобная гримаса.

Он с криком бросился на Белослава, но тот успел выставить защиту, отбросил врага в сторону.

- Что ты сделал с Радой?

- А ты разве не благодарен, что я тебя избавил от этой твари? – глумился рыжий мужчина, готовясь к новому нападению.

Рада все же встала, тяжелые лапы неохотно двигались. Она огляделась. На капище творился хаос. Священный огонь охватил идолов, перекинулся на частокол. Народ кричал, суетился. Дружина князя пыталась справиться с пожаром, прогнать зевак. Подданные Белослава кинулись на подмогу княжичу.

Волхв не был так прост. Он взмахнул рукой и вслед за ней протянулся огненный кнут, который сбил нескольких воинов с лошадей. Одежда загорелась на них так быстро, что мужчин мигом охватил кокон огня, сжирая их заживо. Запахло паленной плотью.

Белослав отражал атаки волхва. Их клинки звенели в ночи. Внезапно, когда они схлестнулись в очередном ударе, меч рыжего мужчины стал огненным. Сталь меча Белослава накалилась. Княжич закричал и из последних сил оттеснил противника.

Клинок выпал из обожжённых ладоней, а сам Белослав упал на колени. Рада видела, как вздулись волдыри на коже.

Она помчаалсь к нему на подмогу.

Медведица загородила княжича, зарычала, обнажая острые клыки.

Волхв, тяжело дыша и смахивая пот со лба, приблизился к ней.

- Напугать решила? Ты пока не дикий зверь, побрезгуешь человечиной, - засмеялся он. – Лучше в лес иди, оборотень, пока я брюхо тебе не вспорол и шкурой полы не застелил.

Медведица громко зарычала, не позволяя мужчине приблизиться к Белославу.

- Что за игры затеяла? Теперь княжеский трон мой. Ты зверем стала, отец твой душу в Навь отдал. Как удачно всё складывается, не находишь? – говорил волхв. – Я Радгой – огненный чародей. Богиня велела избавиться от тебя, убить. Я буду править Славолеском! Скоро чародеи захватят власть.

Он кинулся на животное, но звериные инстинкты среагировали быстрее. Рада не поняла, как она вцепилась в кисть чародея, пронзая мягкую плоть зубами. Кожа под ними глухо треснула и закровила, заполняя пасть горячей кровью. Медведица, рыча, мотала головой, отрывая руку врагу.

Радгой страшно кричал, выпустил из пальцев меч, колотил по медвежьей пасти. Сухожилия тянулись, кость трещала. Раз – и кисть оторвалась.

Зверь выплюнул ее из пасти и снова занял защитную стойку. Радгой скулил, вызванный им огонь прижигал открытую рану.

- Убью, суку, - приговаривал он. – Убью.

Белослав поднялся на ноги, взял остывший меч и толкнул медведицу в бок.

- Иди прочь, - велел он. – Зуб за зуб. Ты защитила меня, я прикрою тебя. Иди отсюда и не возвращайся, чудовище. Передавай хозяину низкий поклон.

Княжич замахнулся на медведицу мечом, и Рада послушалась. Поджала трусливо короткий хвост и попятилась назад.

Ей здесь больше нет места. Люди отвернулись от проклятой твари.

Последнее, что Рада видела, это то, как Белослав налетел на чародея, а тот вызвал бурю огня, которая поглотила их обоих.

Капище напоминало погребальный костер, и в нем сгорало всё, что было дорого Раде.



Медведица к утру добрела до лесной поляны. Солнечные лучи пробивались сквозь пышные еловые ветви. Под лапами ощущались засохшие иголки да сухие тонкие ветки. Шкура пропахла пожаром, отчего животное недовольно фыркнуло.

Воздух был прохладным, чистым. После едкого дыма и жара огня – лес оказался спасением.

Медведица опустилась на землю, положила мохнатую морду на лапы и прикрыла глаза. Неужели все сон? Пусть этот кошмар окажется просто сном. Зверь снова очнулся, но ничего не изменилось. Также где-то в вышине щебетали птицы, стучал дятел, поскрипывали деревья. Лес жил своей тихой жизнью и приглашал Раду отдохнуть, переждать беду.

Медведица устало зевнула и забылась тревожным сном.