Козявочка

- Доченька, утро уже! Вставай, солнышко! В школу опоздаешь!

Мамин голос… Мамины руки… Света потянулась вслед за теплом, которое они дарили, и… проснулась.

Это было больно. До боли, до крика…

Свету скрутило так, что вздохнуть не получалось, как она ни старалась. Муж на ее стон отозвался тычком в бок и недовольным:

- Не балуй! Сама не спишь – другим не мешай!

Как ни странно, но его слова привели Светлану в чувства. Она всхлипнула, задышала, и скатилась с кровати. Рассвет только занимался, но в комнате было светло. Света опять забыла выключить на ночь свет во дворе. Достанется ей теперь от свекрови! Та женщина экономная. Следит за тратами на хозяйство.

- Ох, мамочка, ну почему все так…

Светлана хотелось прокричать это в полный голос. Так, чтобы мама услышала, где бы ни была. Но сон уже прошел, а реальность была слишком страшной, чтобы снова о ней думать.

Мама не услышит… Ее больше нет…

В дверь кто-то поскребся, и недовольный голос свекрови оповестил Свету, что новый день уже начался:

- Встала? За дело принимайся! Скоро Кирюша встанет. У него сегодня дел невпроворот! Хватит бока отлеживать!

Света накинула халатик, привычно перекрестилась на икону, висящую в углу, и вздохнула. Папа учил ее, что девочка должна быть милой, доброй и послушной. Мама говорила, что жить нужно так, чтобы другим людям рядом с тобой светло было. А у Светы ничего не получалось. Совсем… Не была она ни милой, ни послушной…

Свекровь жалуется, что все не так по дому делает Светлана. Говорит, что белоручка и ничего не умеет. Муж ворчит, что ожидал от брака большего. Оно и понятно. Пять лет вместе, а детей не нажили. Это плохо. Какая семья без детей? Пустоцветом Свету уже кличут в поселке. А она и рада бы, да не выходит ничего. Даже в город ездила, чтобы обследование пройти. Но и это ничего не дало. Остается только недовольство мужа и свекрови терпеть, да молиться. Может, и сжалится Господь. Родители верили, и ее научили. Вот и ждет Света милости с неба. А пока старается угодить всем, чтобы не в чем себя упрекнуть было.

Тихонько приоткрыв дверь в спальню, Светлана выскользнула в коридор, стараясь не разбудить задремавшего снова мужа. На цыпочках пробежала по коридору, спустилась на первый этаж и привычным жестом на ходу скрутив косу в узел, заглянула на кухню.

Нина Тимофеевна, свекровь Светланы, сидела у стола и пила свой утренний кофе.

- Что замерла? – неласково поприветствовала она невестку. – Завтрак уже должен на столе стоять, а у тебя еще конь не валялся. Знаешь же, что нервничать Кирилл будет!

Света молча открыла холодильник и принялась за дело.

О, да! Она знала все, что будет. Знала, как ее муж умеет показать свое недовольство и как придется ей потом налаживать мир в доме под насмешливым взглядом Нины Тимофеевны. В отношения сына и невестки она никогда не вмешивалась напрямую, но вздохнуть в нужный момент, покачать головой или даже слезинку смахнуть, умела мастерски. Для этого у нее теперь были все возможности.

Жила Нина при сыне. А то, что в доме невестки, так это мелочи! Зачем ютиться в маленькой избушке на курьих ножках, в которой жили они раньше с сыном, если у невестки дом двухэтажный, от родителей в наследство доставшийся?! Всем места хватает. И с избытком! А была бы у нее невестка путная, так уже и дети бы по дому бегали. А так… Кому они нужны те богатства, которые родители Светкины наживали? И земля, и ферма, и дом. Никому! Да еще и Кириллу столько работы достается! А ну-ка за всем уследить?! Светка, конечно, изображает бурную деятельность, но толку-то от нее – пшик! Только и делает, что коровам хвосты на ферме крутит. Ветеринар же! Ишь! Работница!

И добро бы, все это Кирюше принадлежало! Было бы справедливо и правильно. Так, нет! Отец Светкин подсуетился! Сделал так, чтобы никто не смог у дочери даже полпяди земли отнять. Только она всему хозяйка. Но это на бумаге. А по факту… Не должно быть в доме двух хозяек! Неправильно это! И если есть старшая, то младшая должна молчать да слушаться!

На Светку Нине, конечно, в этом плане грех жаловаться. Уважительная и тихая. Но бесит ведь! Так порой бесит, что сил нет! Разве можно быть такой тихоней?! Ведь слова поперек не скажет! Уж на ее, Нинин характер, она бы тут устроила! Небу жарко бы стало! А Светка не такая. Молчит да плачет. Хотя и не знает, о чем. Нине-то ведомо, почему у сына детей нет, но Светлане об этом знать совсем не обязательно. Еще чего! Решит еще, не дай Бог, бросить Кирилла! И что тогда? Возвращаться обратно в свой поселок?!

Нет уж! Нина уже привыкла здесь жить! Ей тут и почет, и уважение от односельчан. А в родном поселке все ее слишком хорошо знают. Она потому и отправила сына в город учиться, с наказом найти себе невесту побогаче да посимпатичнее, чтобы заткнуть рты тем, кому ее жизнь не по нраву пришлась. А она не золотой червонец, чтобы всем нравиться! Как могла – так жила! Устраивалась! Родители ничего не дали, кроме домика-развалюхи. Муж бросил, когда Нина сына родила. И всей надежды ей и оставалось, что на Кирюшу, мальчика любимого!

А он не подвел! Нашел в городе Светку, которая так же, как и он, там училась, и окрутил ее. Этому Нина его хорошо обучила. Что сказать, да как посмотреть на девушку поласковее. А еще научила не трогать Светку до свадьбы. Вроде как уважение оказать. И все получилось! Сработало! Нина не зря трижды в родной Светкин поселок ездила и все про ее семью разузнала. Нужно было понимать, с какой стороны зайти к этой курочке. Уж больно она хороша была!

Зато теперь – не жизнь, а малина! Кирилл жену гоняет, а Нине и дела нет. У нее все в ажуре! Невестка угодить старается, да еще и виноватится перед ней всякий раз, как речь о внуках заходит. Успокоила бы ее Нина, да недосуг. А ну, как узнает Светка, что не в ней проблема? Этого допустить никак нельзя!

- Ты суп будешь варить – бульон процеживай. А то невкусный получается. Кирилл жаловался! – клюнула Нина невестку, и отставила чашку. – Пойду! Меня Ивановна в гости звала. А я все откладывала. Надо уважить.

Света спрятала улыбку, когда Нина тяжело поднялась и потопала к двери. Хорошо же! Целый день теперь можно не оглядываться и не ждать, когда очередное указание ценное прилетит. Можно своими делами заняться. Стирки накопилось, да и прибрать в доме не помешает. Сегодня на ферме дядя Вася, друг отца, хозяйничает, а это значит, что Свете туда можно не появляться, если не случится чего. Все сделано будет в срок и лучшем виде. Кирилл Василия не любит. Не сошлись характерами. Но за дядю Васю, как и за других работников, Света стояла горой. Кирилл хотел уволить тех, кто работал с ее отцом сразу, как только взял дела в свои руки. Света не дала. В первый и последний раз за все время своего брака подняла голос в защиту тех, кого знала столько, сколько себя помнила. И получила в ответ такое, что даже вспоминать об этом ей было страшно.

Больше Кирилл руку на нее не поднимал. Но и работников не трогал. Света понимала, что все это до поры до времени, но наивно надеялась, что, если все сложится и появится на свет ребенок, Кирилл смягчится.

Некому ей было объяснить, что ее это мечта, а не мужа. Всех подруг Светы и соседок Кирилл от дома отвадил. Дом, выстроенный отцом Светланы, стоял на отшибе, а потому, контролировать, как и с кем общается его жена, Кириллу было проще простого.

Светлана накрыла стол к завтраку, и вышла во двор.

Ранняя весна будила землю в этом году теплом и дождями. Дом Светланы стоял на пригорке, и с этого места хорошо просматривался и поселок, и река, и поля вокруг. Дорога, ведущая к дому от поселка, была размыта. Уже неделю шли по ночам дожди. Отец все собирался отсыпать дорогу и привести в порядок, но не успел. А Кириллу, который ездил на машине тестя, хорошем, крепком джипе, который спокойно преодолевал любые лужи, было недосуг заниматься этим, как Светлана ни просила.

- Зачем? Высохнет все. Чего деньги попусту тратить? Ты за домом следи. А сюда не касайся. Без тебя разберусь.

Солнце поиграло немного, пробежавшись по лужам и брызнув в глаза лучиком засмеявшейся Светлане, а потом спряталось за тучку, словно предупреждая, что ночной дождь был только началом.

Света прищурилась, когда солнышко коснулось ее ресниц и погладило по голове, совсем, как мама раньше по утрам, и глянула еще раз на дорогу. Всмотрелась, еще не понимая, что видит, а потом сорвалась с места.

Она даже не подумала сунуть ноги в калоши, что стояли у двери. Напротив, скинула тапочки, в которых ходила по дому, и даже не замечая холода, полетела по дороге босиком, отчаянно боясь не успеть.

- Господи! Откуда ты здесь?! – подхватила она на руки ревущую в голос крошечную девочку, которая топала по дороге в одних носочках. – Как ты сюда попала?!

Светлана оглянулась на поселок, но никого из взрослых на дороге не было. Девочка обхватила ее ручонками за шею и притихла, всхлипывая. Она была очень легко одета. Шортики, маечка, и носочки, которые насквозь промокли и были такими грязными, что Светлана не раздумывая стянула их с ног девочки и кинулась обратно к дому.

- Сейчас! Сейчас, маленькая! Потерпи!

Влетев в дом, она пронеслась мимо удивленного мужа, и толкнула дверь в ванную.

- Давай-ка, мы согреемся для начала! – она повернула кран и попыталась оторвать от себя ребенка.

Но девочка вцепилась в Светлану так, что та поняла – малышка напугана до такой степени, что сладить с ней будет непросто.

- Ну что ты? – Светлана потянулась за своим теплым халатом, который висел на крючке, и закутала в него ребенка. – Вот так… Чего ты испугалась? Это же просто водичка!

Дверь в ванную распахнулась, и на пороге появился Кирилл.

- Это что еще такое?! Откуда ребенок?!

- Я не знаю, Кирилл! Она шла по дороге в сторону нашего дома. Ты посмотри на нее! Она же замерзла! Да и вообще, я не пойму, откуда она взялась?! На окраине всего три дома. И ни у кого таких маленьких детей там нет!

- Есть, - неохотно отозвался Кирилл. – Дом бабы Гали купили недавно. Теперь там женщина какая-то живет. Наверное, это ее ребенок.

Глаза Кирилла потемнели, но Света не обратила на это внимания. Она смотрела на девочку. Та вдруг чихнула раз, потом другой, и Светлана засуетилась.

- Отогреть ее надо! Заболеет же! Дай таз! А то пока ванна наберется…

Светлана не договорила. Кирилл шагнул к ней и почти вырвал из ее рук ребенка.

- Нечего ей здесь делать! К матери отвезу.

- Кирилл! – Света ахнула. – Ты что?!

- Тебе делать нечего?! Так я тебе найду занятие! – Кирилл, не обращая внимания на ревущего ребенка, стащил с девочки Светин халат и швырнул его на пол. – Еще не хватало! Мать Терезу из себя строить будешь? Не в моем доме!

Светлана, не понимая, что могло так разозлить мужа, шагнула было к нему, но тут же отлетела к ванне, схватившись за щеку.

- Я сказал, угомонись! Или я за себя не отвечаю!

И в этот момент словно что-то толкнуло Свету изнутри. Что это с ней?! Разве можно ей сейчас молчать и бояться?! Ребенок же плачет!

- В твоем доме? – голос ее прозвучал так тихо, что Кирилл даже не сразу расслышал, что сказала жена. – В твоем доме?!

Света выпрямилась, и снова шагнула к мужу:

- Ребенка отдал! – она глянула на Кирилла так, что он невольно попятился.

В этот момент Светлана была настолько похожа на своего отца, что Кириллу стало не по себе. Он прекрасно помнил, какого крутого нрава был его тесть. И никогда не видел жену такой.

- Ты…

- Я! И дом этот – мой! – Светлана ловко, одним движением, отобрала у мужа визжавшую от страха девочку. – Вон отсюда! Чтобы духу твоего здесь не было, когда я здесь закончу!

- Ты совсем берега перепутала?! – взревел было Кирилл, но тут за его спиной раздался чей-то спокойный басок.

- Буянишь, Кирюша? Не надо! – Василий, который приехал к Светлане, чтобы посоветоваться по поводу нового оборудования для фермы, шутить был не расположен. – Тебе, кажется, ясно дали понять, что больше не рады в этом доме? Вот, и дуй отсюда! Светка, помочь чем?

- Спасибо, дядя Вася! Я сама! – Светлана едва перекричала голосящую девчонку, которую держала на руках, и закрыла дверь ванной, точно зная, что, когда выйдет, Кирилла в доме уже не будет.

- Ты, милок, собирайся! – почти ласково посоветовал Кириллу Василий. – А я прослежу, чтобы ты ничего не забыл и лишнего не прихватил. Маменькины вещички тоже складывай. И еще! Не дай тебе Боже что-то в сторону Светки даже подумать! Точно буду знать, что, если вредительство какое, то это твоих рук дело! Не отвертишься!

- Да я тебя…

- Ничего ты мне не сделаешь! – отрезал Василий. – Такие, как ты, Кирюша, только с женщинами воевать и умеют. Против меня у тебя кишка тонка выступать! Делай, что велено! Или возражения есть?

- Нет… - буркнул в ответ на обманчиво-ласковую улыбку Василия Кирилл. – Справились…

А Светлана купала девочку… Крошечное тельце было таким грязным и худеньким, что она ревела, чуть ни в голос, осторожно касаясь ребенка.

- Мама…

Кроха, согревшись, притихла было, поклевывая носом в теплой воде, но услышав, как Света плачет, подняла голову.

- Мама...

Этого Светлана вынести уже не могла. Всхлипнула совсем по-детски, и прижала к себе ребенка. А потом укутала девочку в полотенце, и прислушалась к тому, что происходило за дверью.

Там было тихо. Василий, выпроводив из дома Кирилла, отобрал у него ключи от джипа.

- Ножками, дружок, ножками! Это Светика машина.

- Попляшет она у меня! – буркнул было в ответ Кирилл, но тут же осекся.

Его приподняли над землей и хорошенько встряхнули.

- Я тебя предупредил, дружочек! А ты меня не понял. Если что случится, так весь поселок за Светлану горой встанет. Не только я. И как ты думаешь, что с тобой сделают мужички, если ты, милок, их работы лишишь и тронешь ту, чей отец никогда и ни в чем людям не отказывал?! Светка – душа нежная. А я – не очень! Могу и поучить по-свойски. Понял?

- Чего уж тут не понять? Отпусти меня!

- Гуляй, макрель! И чтобы я тебя здесь больше не видел!

Кирилл ушел, волоча сумку с вещами, а Василий присел на ступеньку Светкиного крылечка, и задумался.

- Дядя Вася…

Тихий голос, который отозвался в нем болью и радостью, заставил его повернуться.

- Что, козявочка? Управилась?

- Дядя Вася, ты меня совсем, как в детстве… Козявочка… Ушел Кирилл?

- Так, не больно-то ты и велика, - усмехнулся в ответ Василий. – Ушел. Передавать ничего не велел. Что делать думаешь?

- Разводиться буду. Не знаю, о чем я раньше думала? Как глаза открылись… Дядя Вася, что со мной не так?

- Все с тобой так, девочка! Все так… Просто ты весь мир готова душой обнять, а про себя все время забываешь.

- Ты знаешь, чей это ребенок? – Света перехватила поудобнее уснувшую малышку.

- Знаю. Ленки-молодухи. Недавно дом купила в поселке. Пьет она сильно. За дочкой не смотрит. Наши бабоньки уж жаловаться ходили на нее, а все без толку. Может, ты возьмешься? Тебя послушают. Отца твоего еще помнят, да и ты не последний человек в районе.

- Я?!

- А ты думала?! Уважают тебя, Света. За то, что не дала Кириллу ферму разогнать. За то, что отца дело продолжаешь. Все мы помним, как он старался, чтобы не развалилось все, когда власть сменилась. Как людям надежду дал. Как восстанавливал ферму после пожара, ухнув туда все свои сбережения. Все помним, девочка… А этой крохе мать нужна.

- Так, есть же у нее…

- Разве это мать, Светка?! Сама подумай! Хорошо ли с ней дитю будет?! А ты… Тебе, родная, детей иметь надо! С такой душой, как у тебя, только матерью и быть! Подумай!

- Я подумаю…

Маленькую Лизу Света удочерит через год. Все это время она будет биться за мать девочки, пытаясь уговорить ее лечиться, но та ничего менять не захочет.

Вот тогда Светлана и возьмет все в свои руки. А у Лизы появится дом и мама.

Не та, что, засыпая в пьяном угаре, будет напрочь забывать о дочери и порой путать ее имя со своим. Не та, которой не будет никакого дела до того, поела ли дочка или слоняется по двору голодная, воюя за остатки давно испортившейся каши с цепной собакой соседей. Даже злющий пес, в будку которого иногда забиралась Лиза, чтобы согреться, ни разу не тронул ее. А той, что дала ей жизнь, не было до девочки никакого дела.

Но Света все исправит. Она пройдет весь сложный путь до удочерения, и станет Лизе настоящей мамой. И по закону, и по сути. И даже собаку, которую Лиза так полюбила, заберет к себе, договорившись с хозяевами.

А вот мужа своего и бывшую свекровь Светлана больше не увидит. Они попытаются отобрать у нее хотя бы часть имущества, оставленного ей родителями, но эти попытки не увенчаются успехом.

Свою же личную жизнь Света устроит далеко не сразу. Лизе будет почти десять, когда Светлана встретит хорошего человека и даст согласие на брак. Вот тогда у Лизы появятся братья и сестры.

И каждый кружевной сверток на пороге роддома Лизавета будет встречать ласковым:

- Привет, козявочка! Я – твоя старшая сестра. Меня тоже когда-то мама так называла, а теперь, видишь, какая я большая стала?! И ты вырастешь! А пока ты крошка, я буду тебя защищать!

Пройдет еще немало лет, и маленькая девочка Лиза, станет врачом. И те, кто будет попадать к ней на стол в военном госпитале, сквозь боль и страдания невольно улыбнутся, когда услышат:

- Нечего тебе бояться! Знаешь, кто тебя чинить будет? Козявочка! И не смотри, что молодая она! Это, брат, величина! Можешь не сомневаться!

Так детское прозвище, которое с легкой подачи матери Елизаветы Ивановны, которая однажды проболтается ее коллегам о том, как называла когда-то дочку, станет визитной карточкой настоящего профессионала.

- Козявочка, – кивнет Лизавета в ответ на вопрос очередного пациента, и улыбнется. – Мама меня так называла в детстве. А вас как мама ласково называла? Расскажете?

И боль отступит на мгновение… И тому, кто будет ждать помощи, станет немного легче дышать...

А Елизавета Ивановна глянет на часы, висящие на стене операционной, и кивнет строго тем, кто будет ей ассистировать:

- С Богом!