Глава 11. Мемориал и бегство Сороки

                (Создатель  рисунка  Вадим  Камков)

  Проводив Сергея, Ира взялась за работу, убрала стол, перемыла посуду и начала
  готовить завтрак. Минут через тридцать, сорок из палатки вышел Чубов. Вид у
  Николая Ивановича был неважнецкий, заметно было, что он очень болел после,
  вчерашнего застолья.
      Но, не смотря, на свое похмелье, Николай Иванович ни каким видом не
  показывал своего плохого самочувствия. Он как обычно омылся холодной водой по
  пояс, обтерся полотенцем оделся и сел за стол. Вслед за Чубовым, стали
  выходить один за другим остальные поисковики, умываясь и приводя себя в
  порядок, они все собирались к столу. Через пятнадцать, двадцать минут все
  сидели за столом.
    — Так! — осмотрел стол, своими покрасневшими глазами Чубов.— Смотрю, не все
  собрались, Сорокина не вижу, и Игнатова! Где они?
    — Сорокин у своего друга в станице ночевал. Сейчас подъедет наверно. —
  сказал Егорыч. — Я же тебе вчера говорил. — посмотрел он на Николая Ивановича.
    — Ах да! — вспомнил Чубов.— А Игнатов где? — посмотрел он вопросительно на
  дочку.
    — Здесь он папа! Сейчас позвоню, — достала телефон из кармана Иришка.
    — Звони пусть быстрей идет на завтрак! Все давайте быстро завтракайте и
  вперед, мы сегодня должны закончить этот хутор.
    — В 10 часов еще Мемориал приедет! Не забыл Николай Иванович? — улыбнулся
  Егорыч.
    — Помню я, поэтому и говорю что дел много, а времени мало, — ответил Чубов.
  Попытка Ирина дозвонится до Сергея, оказалась безуспешной.
    — Не могу дозвониться! — сказала Иришка.— У него телефон не доступен.
    — А где вообще он есть? — спросил Чуб.
    — Он вначале хутора вверху. — ответила Ира.
    — А что он там делает?!
    — Он ищет там оставленного солдата. — взволновано сказала Ирина.— Сергей
  говорит, что ему во сне приснился солдат и сказал, что мы пропустили, оставили
  его! Просил найти и забрать, вот он и ищет его!
    — Солдат просил во сне?! — удивленно поднял брови Чубов.— Что за бред?!
  Мистика! Почему мне нечего не сказал?!
    — Он хотел рассказать. Но когда узнал, что мы сегодня собираемся покинуть
  хутор, решил пока вы спите, время не терять, и ушел на поиск. Мы с ним
  договорились, что я ему позвоню как только завтрак будет готов, но видимо
  у него телефон разрядился, —грустно сказала Иришка.
    — Да странно! — сказал Чуб и посмотрел на Егорыча.— А ты что думаешь обо
  всем этом?!
    — Не знаю. — пожал плечами Егорыч.— Если честно я никогда о таких вещах не
  задумывался.
    — Вот и я тоже, — вздохнул Чуб.— Ладно, пусть поищет, — посмотрел вдаль
  хутора Чубов. — А мы все давайте на последний участок, сегодня должны
  закончить!
    Ирине очень хотелось рассказать отцу и всему отряду обо всем, что видел
  Сергей, в своем видении. О том, как призрак солдат схватил Сергея за руку, и
  оставил синяки на его запястье. О многочисленных, рваных, ранах на теле
  солдата! О медали «За отвагу» с торчащим осколком из нее! Обо всем, что
  рассказал ей Сергей, но увидев сомнения и неверия отца и Егорыча она не
  решилась этого сделать, и замолчала.
      Отряд проработал около двух часов, и практически уже заканчивал этот
  последний участок, как сверху хутора на горизонте, поднимая столб пыли,
  появился пассажирский УАЗ (буханка). Это поисковый отряд «Мемориал» приехал за
  останками немецких солдат.
      УАЗ цвета хаки, спустился вниз и остановился в десяти шагах от палатки.
  Через пять минут подъехал и Сорока. Увидев гостей из Мемориала, Чубов на время
  передачи костей, объявил получасовой перекур. Из УАЗА вылез не высокий
  беловолосый худой мужчина лет сорока пяти, это был Эрих Майер. Вслед за ним
  вышли из пассажирского салона еще два высоких парня, одетых в поношенные
  камуфляжные костюмы, и в кепи пошива «бундесвера», немецких вооруженных сил.
  Чубов подошел к Майеру, и они о чем-то разговаривая между собой пошли
  и сели за стол. Туда же к ним, подошел и Сорока. Он разговаривал с Чубовым
  минут пять, потом развернул перед, Николаем Ивановичем, какой-то лист бумаги,
  тот его подписал. Валера положил этот листок в карман, и ушел в палатку.
    — Интересно, что это там Сорока так засуетился? Да еще с бумагой какой-то! —
  заметил Гвоздь.
    — Да бумажку, какую-то подписал. Такое впечатление, что заявление на уход! —
  улыбнулся Егорыч.
    — Не каркай Егорыч! А то лишишь нас возможности такое счастья лицезреть, —
  пошутил Гвоздь, вызвав у всех веселый смех. Кто бы мог подумать в ту минуту,
  что Егорыч был прав.
      После объявления перекура все ребята остались отдыхать на месте работы,
  только Хомяк и Рыжий подошли поздороваться со знакомыми парнями из Мемориала.
  Поэтому, то, что там происходило с Сорокой, конечно же, пока никто, знать не
  мог. А происходило следующее.
      Неприятная скандальная ситуация которая произошла вчера за столом и
  поставила Валеру в неловкое положение, привела к тому, что ему крайне неудобно
  было, оставаться в лагере, и смотреть ребятам в глаза. А больше всего ему не
  хотелось, вновь видеть Сергея! Поэтому, отработав день до конца, он сказал
  Хомяку, что поехал ночевать в станицу к другу. На самом же деле, у Валеры
  никакого друга, в станице не было! Отогнав машину на пару километров от
  хутора, он остановил ее в степи, и стал размышлять, как ему быть дальше!
      Горькая обида на Иришку, за то, что она окончательно отвергла его, злоба
  на Сергея и злость на себя, за то, что он сам, этим признанием звонка Максу,
  поставил себя в это нелепое положение, все это словно язва, терзало его душу!
  Что делать дальше? Как быть?
      Можно конечно поехать в станицу, взять каких нибудь продуктов, хлеба,
  колбасы, можно и пивка. Поужинать, переночевать в машине на берегу Дона, а
  наследующий день, прикинуться дурачком, и как будто ничего не произошло
  вернуться в отряд. Может быть для кого-то, такой план и мог быть приемлемым,
  но только не для Сороки. Валера был человеком гордым, своенравным, и очень
  обидчивым. Но если не первый план, тогда оставалось только одно, поклонится
  в ножки Майеру, и умолять его взять к себе в отряд Мемориал! Сорока понимал,
  этот вариант очень маловероятный, но все же, он завел машину и поехал. Отряд
  Мемориал вел поиск в степи в 5–7 километрах выше хутора Мелоклетского, в
  районе хутора Орехов. Это примерно в 42–45 километрах от отряда
  «Сталинград;43». Сорока с Хомяком и Рыжим, бывали, здесь в гостях.
      Валера приехал в лагерь Мемориал, когда Солнце на половину скрылось за
  горизонт. Лагерь Мемориала, был ничем не меньше, лагеря отряда
  «Сталинград — 43», с той лишь только разницей, что он стоял в открытой степи,
  не далеко от широкой лесополосы которая, бесконечно тянулась с левой стороны
  до самого горизонта. Те же две армейские палатки, кухня, стол и все
  необходимое, для передвижного лагеря! Вдоль одной из палаток были сложены,
  черные, толстые капроновые мешки с костями погибших немецких солдат. Мешков
  было очень, много, более двухсот. Тут же горой лежали ржавые немецкие каски,
  противогазные бачки, саперные лопатки, походные ранцы и другие элементы, и
  фрагменты снаряжения солдат вермахта.
      Сорока вылез из машины и подошел к парням из отряда. Они только поужинали,
  и отдыхали, разговаривая за столом.
    — Привет камрады! — улыбаясь, поздоровался с парнями Валера.
    — Привет! — поздоровались они в ответ.
    — А где ваш шеф? — спросил Сорока.
    — Да вон в УАЗЕ сидит. По номерам жетонов имена солдат устанавливает,
  готовит к отправке.
    — Завтра два КАМАЗА после обеда придут! Будем кости в Россошки отправлять. —
  сказал один из парней.
    — Понятно. — кивнул головой Сорока.— Ладно, парни, пойду с шефом поговорю!
      Валера подошел к УАЗУ и заглянул в открытую дверь салона. Майер сидел в
  пассажирском салоне за столиком, на котором лежали бумаги, и куча смертных
  жетонов погибших немецких солдат. Он рассматривал надписи на жетонах,
  записывал их содержание на бумагу и откладывал в сторону.
    — Здравствуйте Эрих Карлович! — поздоровался Сорока.
    — А Сорокин! — оторвал от жетона свой взгляд Майер.— К парням в гости
  приехал?
    — Нет, я к вам!
    — Ко мне?! — поправил очки Майер.— Опять в отряд просится?!
    — Да! Я очень прошу, возьмите меня! — умоляюще посмотрел на немца Валера.
    — Послушай Сорокин! — отложил в сторону жетон Майер, — Я же тебе обещал! На
  следующий год, ты у меня первый в списке! А сейчас конец сезона! Осталось
  работать месяц полтора, а там пойдут дожди и морозы! Что ты суетишься?!
  Доработай сезон, а на следующий год я возьму тебя в отряд! А сейчас
  извини! У меня штат давно закрыт.
    — Эрих Карлович! Ну, пожалуйста! Возьмите меня до конца сезона как
  нештатного! Я готов даже эти дни за пол, цены, за 500 евро в месяц доработать!
  взмолился Сорока. — Я сегодня ушел из отряда!
    — Ушел?! Переспросил Эрих.
    — Да!
    — Почему?!
    — Поругался там с человеком! — опустил глаза Сорока.— Назад теперь никак не
  вернусь! Ну! Возьмите, пожалуйста! Последний раз, — взмолился Валера.
      Майер замолчал, задумался, его глаза сквозь очки внимательно смотрели на
  Сороку, рассказ, которого, о своем безвыходном положение растрогал немца.
    — А что, Николай Иванович уже подписал твое заявление об уходе? — спросил
  немец.
    — Нет! Он пока не знает! — ответил Сорока,— но он мне обещал! Как только вы,
  возьмете меня в команду он сразу отпустит! Я завтра в обед, поеду, заявление
  подпишу. Да и вещи забрать надо! Если вы, конечно, возьмете меня! — Грустно
  сказал Валера.
    — Не надо в обед! — воскликнул Майер.— Мы завтра едем туда, солдат забирать,
  вместе и поедем.
      Затем он замолчал на минуту, и посмотрел на Сороку
    — Значит, говоришь, готов доработать сезон за 500 евро в месяц?!
    — Да конечно! — улыбнулся Сорока.
    — Хорошо! Но только 500 евро и не центом больше! А на следующий год, как и
  обещал, возьму тебя с начала сезона в штат.
    — Спасибо Эрих Карлович!! — воскликнул довольный Сорока.— Век вам благодарен
  буду.
    — Иди уже! У меня работы много, — улыбнулся Майер.
    — Спасибо! Еще раз, — воскликнул Валера, и радостный, ушел к парням.
      Когда на следующий день Валера положил перед Чубовым, заявление об уходе,
  тот не долго расспрашивал его, почему это он, так неожиданно решил оставить
  отряд. Николай Иванович помнил, что Сорока давно хотел перейти в Мемориал.
  Помнил он и о своем обещании отпустить его.
    — А что это вдруг, в конце сезона? — спросил он Сороку, когда тот протянул
  ему заявление об уходе?
    — А какая разница? Если Эрих Карлович берет. — улыбнулся Сорока.
    — Берешь? — посмотрел на Майера Чуб.
    — Беру! — подтвердил немец.
    — Ну ладно удачи тебе! — Николай Иванович подписал заявление и посмотрел на
  Валеру.— В военкомат сам передашь?
    — Да завтра заказным письмом отравлю!
    — Ну, Ступай!
      Сорока, свернув заявление, и положив его во внутренний карман, ушел в
  палатку за вещами. Собирался он не долго, собрал, какие были вещички, в
  спортивную сумку, свернул спальный мешок под мышку и вышел из палатки. Едва он
  оказался на улице, как глаза в глаза столкнулся с Иришкой, она стояла в трех
  шагах от него!
    — Валера ты куда?
      Сорока остановился и посмотрел на Иру. Единственный человек, с которым ему
  не как не хотелось бы, расставаться это Ирина. Всматриваясь в ее красивое
  лицо, и золотистые волосы, Сорока забылся на минуту и стоял молча! В его
  воспоминаниях проплыли те редкие минуты, когда Иришка была благосклонна к
  нему, к его ухаживаниям. Он вспомнил тот единственный поцелуй, который был
  между ними. Те мгновения, когда он считал, что она его девушка. Когда он
  был возбужден и верил, что они обязательно будут счастливы вместе! И никто им
  в этом не помешает. Но тут, же его сердце вдруг сжалось и заныло от тоски! Он
  вспомнил про Сергея, про того кто увел его девушку! И мгновенно на место
  любовных чувств, пришла неожиданная горькая обида, и безразличие по отношению
  к ней, к той, которую он когда-то так любил! Она сделала свой выбор, и не в
  его пользу, чем растоптала его чувства! К чему теперь все эти воспоминания?!
  Сорока посмотрел последний раз на Иришку, холодно отрезал:
    — Прощай!! — повернулся и ушел к своей машине.
  Не понимая, что происходит, Ирина проводила своим взглядом Сороку до машины, и
  подошла к столу, за которым сидели и разговаривали ее отец и Майер.
    — Папа, я что-то не пойму, а куда это Сорока с вещами направился?!
    — Валера? — переспросил Чубов.— Так он уволился от нас! В отряд Эриха
  Карловича перешел!
    — Да ты что! — удивленно воскликнула Иришка.— Это правда, Эрих Карлович? —
  глянула она на немца
    — Да, — подтвердил Майер.— Вчера очень просил. Я не смог ему отказать!
    — Ну что же! Удачи ему! — еле заметно улыбнулась Ирина, бросив последний
  взгляд в его сторону.
      Сорока кинул вещи в машину и подошел к УАЗУ, у которого бурно
  разговаривали два парня из Мемориала и Хомяк с Рыжим! Они так были увлечены
  своей беседой, что не заметили, как Валера подошел к ним!
      А беседа их была для Хомяка и Рыжего действительно очень увлекательной.
 
      Когда они здоровались с парнями из Мемориала, то заметили что один из них,
  не высокий худощавый парен лет 30;ти, скуластый с острым носом и подбородком,
  стоял в стороне с каким-то подавленным, скорбным видом.
    — Здорова Витек! — поздоровался с парнем Хомяк.— Что такой траурный вид у
  тебя?
    — Не трогай его Костя! У него, правду траур. — вмешался, улыбаясь второй,
  невысокий полный парень, лет 30;ти. Звали его Михаилом!
    — А что случилось? Спросил Рыжий у Михаила?
    — А ты его спроси. — кивнул в сторону Виктора Михаил.
    — Не буду я нечего говорить, оставьте меня! — нахмурил брови Виктор. Он
  достал сигарету, закурил и залез в УАЗ.
    — Что это с ним? — удивленно посмотрел на Михаила Хомяк.
    — Ха! Ха! Ха! — рассмеялся Михаил.— Его, и правда, сейчас лучше не трогать.
  А то вдарит еще!
    — Да что случилось! Ты можешь, наконец, рассказать! — Рассердился Хомяк.
    — Что случилось, что случилось?! Да он такие бабки профукал, ты даже
  представить себе не можешь! — полушепотом произнес Михаил! — Он знамя немецкое
  проворонил другому досталось!
    — Знамя?! — возбужденно воскликнул Хомяк?! Полковое что ли?! — выпучил от
  удивления глаза Хомяк.
    — Да какое там полковое! — воскликнул Михаил государственное,
  опознавательное!
    — Как понять опознавательное? — спросил Рыжий.
    — Да ты что тупишь! — гаркнул с раздражением на Рыжего Хомяк.— Ты что
  хронику не смотрел?! Немцы привязывали большие, государственные знамена, на
  башни танков, кузова и капоты машин, чтобы самолеты люфтваффе могли опознать
  в воздухе и не разбомбить своих же.
    — А вон какое! — вспомнил Рыжий.— А как оно до наших дней сохранилось?
  Удивился он.
    — Да идеально сохранилось! — воскликнул Михаил.— Оно лежало в закрытом
  алюминиевом ящике, от пулеметных лент, к пулемету МГ;34. Если бы лежало в таком
  же, но в железном ящике, то конечно бы сгнило, а это было совсем целое!
    — Смотрите! — Михаил достал из куртки, телефон раскладушку потыкал в нем
  пальцем и показал парням фотографию.— Вот смотрите! На фото в телефоне во весь
  экран, было запечатлено большое государственное знамя третьего рейха. Красное
  знамя, с белым кругом в центре, и черной свастикой в центре белого круга.
  Знамя это в развернутом виде держали четыре улыбающихся человека.
    — Охренеть!! — выпучил глаза Хомяк.
    — Твою мать!! — вскрикнул вслед за Хомяком Рыжий.
    — Как и где вы его нашли?! — воскликнул Хомяк.— Расскажи.
      Михаил, восторженно и довольно улыбаясь, посмотрел на Хомяка и Рыжего.
  Затем положил телефон в карман куртки, и начал свой рассказ:
     «Знамя это нашли пару дней назад, в прошедшие выходные. Тогда приезжал к
  нам, на побывку племянник шефа Гюнтер! Это сын сестры Майера. Высокий
  симпатичный крепкий парень, совсем не в шефа» — улыбнулся Михаил.— «Он сам
  тоже из Мюнхена, но учится в МГУ. Русским языком владеет в совершенстве. Когда
  у него каникулы бывают или свободное время, он приезжает к нам иногда на
  раскопки. Приехал он и в эти выходные. А мы как раз по заданию шефа, собрались
  выехать одно место проверить, ну и он с нами напросился. Взяли его, и поехали.
  Приезжаем на место! Большое поле, видно много окопов блиндажей, капониров под
  танки. Но они нам не интересны. Это советские рубежи обороны. Нам
  нужно было найти по карте, немецкое кладбище, на котором после боя, немцы
  захоронили своих погибших солдат. Всего по немецким документам, там было
  похоронено, как сейчас помню, 147 человек. Из них 131 солдат и 16 человек
  танкистов. Стали искать рыть шурфы.
      Часа через полтора наткнулись на кости, кладбище нашли! Время оставалось
  навалом, было только 11 часов. Кто-то из парней предложил послать гонца за
  пивом в станицу, станица была рядом 8–10 километров от этого поля. Идея парням
  понравилась! Послали одного человека на УАЗЕ. Сами остались ждать. Было нас
  четверо: Я, Витек, Гюнтер, и еще один парень. Сидим, возле одного блиндажа
  ждем, курим. Витек вдруг говорит.
      — Пойду я поковыряю этот блиндаж,— взял лопату и стал копать. Копал,
  копал! Выкопал ржавую советскую каску, штык четырехгранный, от винтовки Мосина
  и всякий хлам, в виде консервных банок и какой-то жести. Бросил копать и вылез
  из блиндажа. А тут, как раз, пиво подвезли. Ну, короче, сели все пиво пить. А
  Гюнтер отказался, говорит.
    — Пойду я покопаю, может, что найду.
      Спустился в этот же блиндаж и начал дальше копать. Витек пиво пьет да
  подкалывает его,
    — Брось ты его, поверь мне, ничего там больше доброго нет! Иди лучше пива
  попей холодного!
      Гюнтер отмахнулся и копает дальше. Он копает, мы пьем, прошло минут сорок,
  Бум! Слышим глухой звук из земли. Гюнтер окопал, вытаскивает ящик от
  пулеметной ленты алюминиевый.
    — Не плохая находка, — улыбнулся Витек.— Алюминиевые ящики редко попадаются
  в основном железные. Не плохо! Пару тысяч рублей стоит! — улыбнулся Витек.
      Гюнтер не обращая внимания на треп Витька, стал расшатывать рычаг застежки
  крышки, и через пять минут, отстегнул застежку и открыл крышку. Мы смотрим
  внутри, какая-то красно-белая, плотная ткань! Вначале не поняли что это! —
  А когда Гюнтер развернул эту ткань и мы увидали, что это!! То просто обалдели,
  открыв рот!! Целое не гнилое знамя!! Витьку вообще плохо стало!» — улыбнулся
  Михаил.— «И тут начался полевой аукцион! Все стали Гюнтеру за знамя деньги
  предлагать! Я тоже пробовал поторговаться!» — улыбнулся Михаил. — «Но,
  бесполезно! Дольше всех торговался Витек!Он вначале, деньгами поднял цену до
  7000 евро! Но Гюнтер ни в какую! Тогда он говорит,
    — Отдам свой мотоцикл!»
    — Это какой? — перебил Хомяк.
    — У него, подержанный, но очень хороший «КАВАСАКИ»! — Ответил Михаил.
    — Обалдеть! — открыл рот Рыжий.
    — Ну! А Гюнтер что?! — воскликнул Хомяк.
    — А Гюнтер сказал, — «Извини, но родина не продается!»
    — Круто! — произнес Рыжий.— Немецкое знамя из котла!! - Как круто!
    — Да! — вздохнул Хомяк теперь понятно почему Витек такой, такую вещь
  профукал!
      Парни еще несколько минут, пораженные рассказом Михаила, расспрашивали его
  о всяких подробностях этого случая, как неожиданный оклик Сороки прервал их
  беседу.
    — Ну, здорово охламоны! — поздоровался с Хомяком и Рыжим. Довольный Сорока.
    — Здорова Валера! — поздоровались парни.— Тут нам Миша такую историю
  рассказал! Обалдеть! — Воскликнул Рыжий!
    — Про знамя что ли? — перебил Сорока.
    — А ты откуда знаешь? — удивился Хомяк.
    — Знаю! Мне вчера парни в лагере рассказали.
    — Ты что у них в лагере ночевал? — спросил Хомяк.
    — Да вчера ночевал у них, а сегодня переезжаю к ним, на совсем! Я теперь
  работаю, в Мемориале.
    - Как в Мемориале? — переспросил Хомяк.
    — Так Костя, так! — улыбнулся Сорока. Потом посмотрел на Михаила и сказал.—
  Заводите машину. Шеф грузиться звал. Ну! Все, удачи вам! — пожал руки Хомяку и
  Рыжему, Валера и сел в УАЗ.
      Через полчаса, после загрузки, поднимая пыль, УАЗ двинулся, вверх покидая
  хутор.
      А вслед за УАЗОМ, посигналив остальным парням из отряда, покинул хутор
  на своей машине и Сорока!