Таблетка

     Матвей подъехал к голубоватому металлическому ограждению старого кладбища и оставил машину на небольшом пятачке перед воротами. Прошло два года, как он был здесь в последний раз, и сейчас он решил снова навестить своих родственников: бабушку Надю и дедушку Федора.

     Они лежали рядом, но дед умер, когда Матвею было всего пять лет, и его образ в памяти почти не сохранился. Только остались редкие отрывки: вот высокий сухощавый пожилой мужчина встречает его с матерью на пороге дома; вот он с дедом, будучи еще маленьким пацаненком, взяв в руки небольшую круглую корзинку, идет в лес за грибами…

     Бабушка ушла из жизни позже мужа, когда парень уже закончил школу и теплые воспоминания о ней до сих пор грели Матвею душу. Она как живая частенько вставала перед его глазами. Невысокая худенькая старушка, с лицом изрезанными морщинами, с доброй, все понимающей улыбкой. Свои седые волосы она закрывала платком, на черном фоне которого были разбросаны крупные цветы. Сверху одежды бабушка носила коричневый передник, окантованный желтой нитью. Вид у нее всегда был опрятный и аккуратный.  Женщина искренне радовалась приездам внука и старалась его побаловать: то сваренным, по просьбе ребенка, куриным супчиком, то вкусной выпечкой из русской печки. Ее еду он запомнил на всю жизнь, такого вкуснятины он больше никогда не пробовал.

     Возле ворот его встретил Макарыч, пожилой, немного сгорбленный, мужчина лет семидесяти пяти. Он был довольно крепким для своих лет и после выхода на пенсию взял на себя добровольную обязанность следить за этим небольшим сельским кладбищем, и за небольшое вознаграждение уже много лет помогал поддерживать захоронения в приличном виде.

     - Здравствуй, Макарыч, - поприветствовал Матвей.

     Тот, подслеповато щурясь, взглянул на него и, признав, улыбнулся и ответил.

     - Здравствуй, Матвей. Приехал своих проведать?

     Мужчина утвердительно кивнул головой и передал старику большой пакет с   продуктами. Тот не стал отказываться, поблагодарил и сказал, что недавно убирал захоронение его родственников и после прополки там в углу посадил у заячью капусту.

     - Этот цветок неприхотливый, а участочек стал сразу поуютней.

     Знойный полдень был в разгаре, все живое замерло, не было слышно даже назойливых комаров. Вытирая испарину со лба, Матвей поспешил на кладбище, под тенистую прохладу старых деревьев. К могиле родственников вела утоптанная дорожка из рыжего песка, по которой он, не спеша, и пошел. Ботинки, неглубоко проваливаясь, носком все норовили подцепить горсть разнокалиберных песчинок.

     Дни, связанные с поминовением усопших, уже прошли, и вокруг было безлюдно, только впереди слева, внутри ближайшей оградки, он увидел незнакомую полноватую пожилую женщину в темном платке, что-то ищущую в сумочке. Когда он подошел ближе, то увидел, как та достала таблетку, и со словами «Прости меня мама» аккуратно положила ее на мраморное ограждение цветника. На ее расстроенном лице показались слезы. Увиденное поразило мужчину, и он решил на обратном пути порасспросить об этом сторожа.

     Вскоре он нашел захоронение своих родственников. Оно выглядело аккуратно и чисто, и внук с благодарностью подумал о Макарыче. С металлических крестов на него смотрели, выгравированные на овальных пластинах, фотографии бабушки и деда. Прошедшее время практически не тронуло их изображений, и они глядели на родственника как живые.

     Мужчина убрал старые, вылинявшие от солнца и дождя, искусственные цветы и закрепил на крестах новые. На могилу бабушки положил букет живых полевых цветов, до которых, как он помнил, та была большая любительница. Из прихваченной с собой бутылки, сполоснул водой стоявшие на цветнике рюмочки, налил в них водки и прикрыл печеньем. И глядя на фотографии деда и бабы, неподвижно замер под грузом нахлынувших воспоминаний…

     Когда он возвращался к машине, его взгляд снова задержался на застывшей фигуре ранее замеченной женщине. Глядя на памятник, она все так же стояла с отрешенным лицом, сжимая в руке носовой платочек.

     У выхода сторож облагораживал чье-то захоронение. Матвей подошел к нему и расспросил старика о женщине, произведшей на него такое сильное впечатление.

     - А, это Вера Румянцева с хутора, - начал рассказывать Макарыч, - Она жила вместе с мамой Софьей. Та была довольно бодрой старушкой и, дожив до 96 лет, ни разу не была у врачей. Не признавала никаких таблеток, а лечилась только травками. Для ее возраста голова у нее, на удивление, была ясная. До последнего командовала на огороде и только по ей известным приметам указывала родственникам время сева и не ошибалась.  Близкие с улыбкой вспоминали, как в 92 года она решила переехать к другой дочке и когда уже были собраны все вещички, старушка, выйдя во двор, вдруг начала рассуждать:

     - Здесь меня кормят? Да, кормят. Здесь за мной ухаживают? Да, ухаживают. И какого рожна мне еще надо? Все, остаюсь, никуда не еду.

     …И вот однажды бабка попросила: «Дочка, дай-ка мне какую -нибудь таблетку».
Вера удивилась: «Мама, ты же никогда не пила таблеток. И какую тебе? Ты что заболела?»

     Старушка ничего не ответила, тихонько отошла, а ночью умерла. С тех пор дочка все корит себя и никак не может простить, что не выполнила последнюю просьбу матери. Уже десять лет подряд, в день смерти Софии, женщина приносит таблетку на могилу и умоляет мать о прощении…