Сестре. Ольга Ланская

И снился хрусткий белый мрамор деревенского крылечка – от великой любви нищего студента вымоленного во имя Её Поэзии у дымящихся туманом каменоломен, да любовью же земной, бабьей – ах, не по чину тебе, нищему, сестре моей памятники возводить! – недели не дала продержаться, скинула к ногам хозяйственной бабы, для которой и сварганил проходящий камнотёс  мраморное крылечко.

И закипал чайник, будя всю округу. Да только проснуться всем лень было – так сладка была первая весенняя ночь в предапрельском граде Питере, откуда сбежали вдруг чухонские холода.

И каждый год рожала могучему иконописцу Егору жена его девчоночек да мальчишечек, а он всё писал Богородицын лик, не думая, отчего же бабы тихими слезами умываются у его писанок, потому что считал, что не его это дело – думать да гадать, потому что знал Егор мудрость вечную – щедр Господь, на всё щедр – на горе и муку да на любовь, щедр на всё, и щедрее Его нет.

И снова искрился ранний рассвет в изломах хрусткого камня, приходили и уходили люди. И шла Земля колобком печеным к своему закату.

Из недр и на ветвь – рыысями!
Из недр и на ветр – свиистами!
Гусиным пером писаны?
Да это ж стрела скифская!

Марина ЦВЕТАЕВА

Санкт-Петербург