Эмиграция в жизнь-Часть 1

**Дверь стальная, хлопнет — честно,** 
**Повернув стальной замок.** 
**Под гитару снова песни** 
**Затянул один браток.**

   

*Роман — скорее криминальная сага, основанная на реальных событиях. Все имена, фамилии, а также районы действия изменены. Криминальные эпизоды переработаны. Любые совпадения считайте случайными.*

Задуманное давно произведение отображает весь ужас и кошмар постсоветской эпохи. В основу положена реальная история одного человека — от начала его криминального пути до сегодняшнего дня. К сожалению, многие преступления, совершённые в те далекие и жестокие годы, так и остались нераскрытыми. Как, впрочем, и многие не раскрываются до сих пор.

                ТВАРЬ. ЧАСТЬ I



Это случилось впервые осенью 1990 года. Советская Москва гудела от новых русских и голодного нищего народа, недовольного переменами. Гласность, перестройка, лозунги — всё это злило простых советских граждан. Кооператоры, частные предприниматели пытались хоть как-то выжить. А рабочие? А крестьяне? Они исчезали как класс. Никто толком не понимал, почему всё рушится. Но речь не о развале СССР.

Осень. Ноябрь. 1990 год. Москва.

Вечер на Бульварном кольце медленно переходил в рыжую, светящуюся ночь. За окнами мелькал мокрый снег, упрямо не ложившийся на холодный асфальт. Витрины магазинов горели тускло, и в воздухе стоял запах подгорелого сахара, сырости и дешёвых французских духов. Так пахла Москва на излёте империи — устало, тревожно и безысходно.

В районе метро "Чистые пруды" встретились два товарища — Игорь и Влад. Они дружили со школы, с первого класса. Вместе росли, сбегали с уроков, влюблялись, делили последние копейки на мороженое у метро. Их связывало нечто большее, чем просто приятельство. Братство — закалённое временем, испытаниями и юношеской бедностью.

Когда-то они мечтали уехать в Ялту — навсегда. Это был их совместный заговор против мира. Маленькая революция двух романтиков. Летом 1985-го они попытались сбежать. Собрали рюкзаки, захватили с собой сушёные яблоки, старую гитару и по 10 рублей в кармане. Сели в электричку на Загорском направлении — смеялись как безумные. Где-то за Звягино их сняли контролёры.

— Ты говорил, что станешь поэтом, — вспомнил Игорь, лёжа на лавке в обезьяннике. — А я буду художником. Будем жить в палатке и петь на набережной.

— Мы и так живём в палатке, только она бетонная и с решётками, — отвечал Влад, показывая на потолок камеры.

Эта неудачная авантюра стала их первой серьёзной дружбой — спаянной общей мечтой и общей пощёчиной от жизни. А Звягино — не просто станция, не просто дача. Там был дачный дом семьи Влада. Там они проводили всё лето: тёплая веранда, облупленные ступени, плетёные кресла, старая вишня у забора. Бабушка — с серебряной головой и хлебным сердцем. Утром радио ловило «Маяк», на кухне пахло жареным луком и щавелевым супом. По вечерам — река, костры, разговоры до звёзд.

А жили они на Чистых прудах — в сердце Москвы. Влад вырос именно там, среди двориков с сушёным бельём, карликовых деревьев во дворах, запаха чернил и булочек. Дворник с рыжей бородой, голуби на балконе, и деревянная скамейка, на которой кто-то всегда дремал. По утрам — звонкие шаги по мостовой, в окна били солнечные зайчики, а по вечерам — рассказы под пледом, газеты, радио и книги.

Эти две точки — Чистые пруды и Звягино — были якорями их детства. Пространства, где можно было дышать полной грудью. Где мечталось. Где дружба была крепче крови.

Теперь, спустя пять лет, они снова стояли у выхода из метро, молча курили, а в голове у каждого крутились одни и те же слова: "А что, если бы тогда всё получилось?.."

Москва, как пьяный старик, шаталась под порывами ноябрьского ветра. Свет фонарей дробился в лужах, люди шли мимо — кто-то торопился, кто-то просто шёл, опустив глаза, будто бы и не было у них больше надежды.

Игорь взглянул на Влада и на миг увидел его не таким, каким привык — не балагуром, не хулиганом, не солдатом и не режиссёром будущих кинокартин, а усталым мужиком, у которого за плечами и смерть, и любовь, и ранения, и тайна, с которой не делятся даже с родными.

— Пошли в кафе, — сказал Влад. — У Наташи. Всё как раньше.

Они прошли в зал и разместились у окна — на своём излюбленном месте. Сделали заказ.

— У меня сегодня нет денег. Я на мели, — с грустью сказал Игорь.

— Ничего, не в первый раз, — потягиваясь и самодовольно улыбаясь, ответил Влад.

— Так что, ты согласен? Тебе же деньги нужны. Или нет? — продолжил Влад.

— Конечно нужны. Но я так и не понял, что за дело? Что нужно делать? — вопросительно посмотрел Игорь.

Принесли заказ. Влад налил водки Игорю и себе. Они выпили.

— Между первой и второй — промежуток небольшой, — усмехнулся Влад и налил ещё.

— Хорошо пошла... Так что там делать-то нужно? — закусывая, уточнил Игорь.

— Да ничего особенного. Получишь пятьсот баксов. Как тебе звучит?

— Звучит отлично, — обрадовался Игорь. Он налил Владу и себе, и они выпили снова.

— Чего ты темнишь, Вовчик? Говори уже — что делать?

— Слушай. Вот ключи от квартиры. Вот адрес. Пойдешь туда часов в 12:00, чуть позже. В дальней комнате — кабинет. Под столом лежит кейс. Не открывай его, не трогай вещи. Просто возьми кейс и уйди. Тихо.

— Ты меня на кражу подписываешь? — оторопел Игорь. Внутри у него сжалось что-то тёплое и нехорошее, как перед прыжком в ледяную воду.

— Да с дуба рухнул, что ли? Это не кража. Просто один человек не может туда явиться — его пасут бандосы. Что в кейсе — я не знаю. — Влад налил ещё, отвёл взгляд. Он вообще часто отводил глаза, когда врал.

— Короче. Вот ещё. — Он достал из внутреннего кармана свёрток и лист бумаги, передал Игорю.

— А это что?

— План квартиры. Видишь крестик? Это и есть кабинет. А в свёртке — газовый пистолет. Заряжен. На всякий случай. Если кто-то к тебе подойдёт — можешь стрелять, без страха.

Игорь молчал. Он никогда не стрелял. Даже в армии его обошла стороной стрельба — художник, рисовал плакаты. Сейчас же чувствовал, как в животе холодеет, будто съел снег.

Снаружи завывал ветер, за окнами проносились мокрые огни редких машин. Кафе почти опустело, играла приглушённая музыка. Всё казалось спокойным, но в голове у Игоря уже скреблась первая, робкая мысль: "А что, если это ловушка?"

— Ладно. А деньги — когда?

— Когда принесёшь кейс. Жду тебя напротив — в парке. Только запомни, Игорян: кейс не открывать. Я сам не знаю, что там.

На том и порешили. Сделали ещё заказ, посидели до закрытия кафе и ушли.

На том и порешили. Они сделали ещё заказ водки, посидели до закрытия кафе и ушли.

Игорь подошёл к подъездной двери, огляделся. Никого не было. Фонарь во дворе не горел, темнота обволакивала дом, как старая плёнка. Шестёритажка спала. Он достал пистолет, повертел в руках, передёрнул затвор и сунул за пояс.

В подъезде было чисто, но мрачно. Он поднялся на нужный этаж, прислонился ухом к двери. Тишина. Дверь открылась без скрипа. Игорь прошёл по коридору, вошёл в кабинет, нашёл кейс под столом, взял его и направился к выходу.

Вдруг — голос женщины:

— Валери, это ты?

Игорь замер. Вытащил пистолет, приоткрыл дверь. Никого. В соседней комнате вспыхнул ночник.

Он решил рискнуть. Сделал шаг — и дверь спальни открылась. Женщина в халате. В её глазах — удивление, в его руках — пистолет. Он выстрелил. Без звука она упала.

Игорь выскочил из квартиры, сбежал по лестнице, вылетел во двор. Всё было по-прежнему: ветер гонял листья.

В парке на скамейке сидел Влад. Спокойный, с сигаретой.

— Ну что, получилось? — вскрикнул он, увидев кейс.

— Да, вот. Но была проблема. Женщина в квартире.

— И?.. Что случилось?

— Испугался. Выстрелил. Убежал.

— Пистолет где?

— Вот. — Игорь протянул оружие. Влад аккуратно убрал его во внутренний карман.

— А деньги? Ты же обещал сразу.

— Конечно, держи, брат. — Влад вытащил конверт.

Они сели в «шестёрку», подаренную отцом Владу, и поехали на дачу. Там якобы ждал заказчик. Но никого не оказалось. Влад отвёз Игоря домой, а сам вернулся.

Запер двери на два замка и цепочку. Поставил кейс на стол. Открыл.

Доллары. Купюры по сотне. Мозг Влада взорвался от суммы: три с половиной миллиона. Он достал коньяк, выпил стакан залпом.

— Моё. Всё моё!

С утра он отсчитал полтора миллиона, остальное закопал в погребе, в целлофане. Кейс с остальным и газовым "Вальтером" поставил на полку.

Так началась их теневая деятельность. Шли недели. Выпивки, клубы, праздная жизнь. Но однажды Игорь попросил денег:

— Ты пятьсот баксов уже спустил? — удивился Влад.

— Родителям отдал. Зарплаты не было. Я снова пуст.

— Есть тема. Коммуналку расселить. Покупатель есть. Народ — пьянь, гегемоны. Выкинем за кольцо. По десятке себе отрежем. Согласен?

Милиция тогда работала из рук вон плохо. ОПГ плодились, как гриб после дождя. Солнцевские, Люберецкие, Щёлковские... Каждый со своим "папой". Шпана работала за еду. Я — очевидец того кошмара. Это Москва, детка.

Влад и Игорь зашли в коммуналку на улице Чернышевского.

— Сколько вас прописано, включая детей? — спросил Влад официально.

— Десять. Шесть комнат. Вот Анна Сергеевна, Сергей Степаныч, я — Василий Дмитриевич. Приватизировали доли, но покупателя нет.

— У нас всё есть. — Влад достал бумаги.

Паспорта, документы. Все быстро суетились. Влад заполнил договоры, поставил фальшивую печать.

— Через две недели получите отдельные квартиры. Вот пре-ордера.

Все радостно загудели. Влад собрал приватизационные бумаги.

Поздно вечером на даче:

— Круто ты их развёл, — сказал Игорь. — Даже доверенности подписали. Что дальше?

— Продадим. Покупатель есть. А их — по трущобам. Деньги пополам.

— Хитро, Вовчик. За это выпьем!

— Не я придумал... — Влад замер, погрузившись в воспоминания.

Я опустил глаза. Игорю показалось, что у меня накатились слёзы, но он не стал докучать вопросами. Просто промолчал — как настоящий брат.

— Есть дело. Пообещай мне одно, как другу: будешь делать то, что скажу. Без самодеятельности. За это получишь хорошие деньги.

— Да не вопрос! — воскликнул Игорь, даже не подумав.

Он и не подозревал, что пистолет — вовсе не газовый. Это был настоящий, боевой ТТ, из которого уже была убита женщина в квартире на Чистых Прудах. Но Игорь ничего об этом пока не знал. Ему казалось, что они с Владом — друзья, братья навсегда.

Казалось…

А пока что они сидели на даче, пили дорогую водку, закусывали деликатесами из валютного магазина "Гринфилд". Всё казалось розовым, почти беззаботным, даже романтичным. И совсем не опасным.

Дни понеслись один за другим. Постоянные поездки — то за город, то обратно в Москву. Показы новых квартир, оформление документов. Всё шло гладко. Пять комнат уже были освобождены и заколочены Владом. Осталась одна — последняя.

В ней жила Марина Новицкая с малолетним сыном. Ей-то и не могли подобрать вариант переезда.

Влад начал нервничать. Квартира уже продана, документы оформлены. Новым владельцем числился один из криминальных авторитетов. Цена — семьсот пятьдесят тысяч долларов — была получена Владом без особых проблем.

Бритоголовые бычки привезли на Чернышевского спортивную сумку, набитую долларами, и молча поставили у ног Влада.

— У тебя три дня, чтобы очистить квартиру до конца, — сказал один, провёл большим пальцем по горлу. — Понял?

И ушли.

Влад взял сумку, вышел следом. В машине ждал Игорь, весь мокрый от нервов.

Влад сел, бросил сумку на заднее сиденье.

— У нас, Игорян, три дня, чтобы избавиться от этой Марины. Что делать будем? Ей не нравится ни один вариант.

Он завёл машину и рванул с места.

— Что ты придумал? — спросил Игорь, прикуривая.

— Сейчас увидишь.

Машина неслась по Проспекту Мира. Через десять минут они пересекли Мытищинский мост и свернули в сторону станции "Строитель".

— Мы к тебе на дачу? — спросил Игорь.

— Ага. Надо кое-что обсудить.

На террасе дачи, за столом с закуской, Влад начал издалека.

— Слушай, деньги уже у нас, так? Так. А Марина — как камень на шее. Надо решать. Я решил. Сегодня — ликвидируем.

Он налил по полстакана водки, подвинул один Игорю. Тот морщится.

— Не морщись, пей. — Влад чокнулся с ним и выпил.

Потом поставил на стол сумку, открыл. Достал десять пачек долларов.

— Вот твоя доля. Заметь — работа ещё не закончена, но мы же друзья. А тебе нужны деньги. Я понимаю.

Игорь, увидев деньги, замер. Он впервые в жизни видел такие суммы. Его пальцы тряслись. Он обнял пачки и придвинул к себе.

— Это мои? Правда?

— Твои. Ты их честно заработал.

Влад налил ещё. Выпил, не дожидаясь.

— Сделать нужно сегодня. Все документы уже у меня. — Он достал паспорт Марины, поджёг и бросил в металлическую пепельницу.

— Игорёк… Назад дороги нет. Или мы — или нас.

Игорь молча выпил. Закусил. Затем, севшим голосом:

— Не понимаю, как мы всё это сделаем.

— Что тут понимать? Едем, будто показываем новую квартиру. Я остановлюсь, скажу, что колесо спустило. А ты — сработаешь. Потом закопаем.

— Ха, у тебя всё просто. А давай ты сработаешь? Тебе не впервой.

— Деньги взял — значит, по-честному, без разговоров. И потом — в той квартире дамочку ты завалил, не я.

Игорь хотел возразить, но осёкся. Влад налил ещё. Выпили. Молча. И уснули, один в кресле, другой на диване.

Следующее утро.

Игорь поднялся в квартиру на Чернышевского. Через десять минут вышел — с Мариной и её сыном. Сели в машину к Владу. Ехали. Не знали, что едут в последний путь.

Отъехав от Москвы, Марина начала беспокоиться. Задавала вопросы. Чувствовала что-то. Мать… она всегда чувствует.

Через несколько минут машина остановилась. Влад вышел. Перед ними — пустырь. Тишина. И дальше — лес.

 Игорь обернулся к Марине и её несовершеннолетнему сыну. Будучи в невменяемом состоянии после выпитого, он сделал четыре выстрела в пассажиров. Затем, вытащив тела из машины, произвёл ещё по одному контрольному выстрелу в голову каждому — всё как говорил ему Влад.

— Ну что, братан, ты теперь доволен моей работой? — едва ворочая языком, проговорил Игорь.

— Да. Теперь закапываем и валим отсюда.

Вернувшись в Москву, Влад поспешил передать ключи от теперь уже освобождённой квартиры Асафу, новому владельцу.

— Ты, Володя, молодец. Сдержал слово, сделал всё вовремя. Вот, возьми, — Асаф протянул конверт. Влад взял его и убрал во внутренний карман.

— Благодарю, Асаф Евдаевич. Рад был поработать с вами.

— И я тоже. Всегда приятно иметь дело с умными и порядочными людьми, — улыбнулся Асаф, пожал руку и предложил выпить. Но Влад извинился, сказав, что за рулём и не может.

В лифте Влад достал конверт: две пачки американских долларов.

Так, всего за месяц с небольшим, Влад получил три миллиона девятьсот тысяч долларов.

Деньги. Деньги. Деньги. Больше ничто и никто не интересовал их. Влад держал Игоря на расстоянии, не подпуская к серьёзным сделкам. Но однажды, возвращаясь поздно ночью домой в Гольяново, на Пятнадцатую Парковую улицу, Влад столкнулся с бедой: на него "наехали" бандиты. Не местные, какие-то залётные. Они вытащили его из машины, избили и запихнули в багажник. Куда везли — неизвестно.

Старый, весь в татуировках, седой человек медленно прошёл по ковру и опустился в тёртое, но когда-то дорогое кресло. Закурил папиросу. Один из шестерок поднёс зажжённую спичку. Старик затянулся, поднял лицо к потолку, выдохнул густой дым и закашлялся. Сухо, глухо — словно рвались старые тряпки лёгких. Влад затаил дыхание, но тут же получил удар в солнечное сплетение и упал.

— Тебе что, наше общество не по нраву? — прохрипел старик.

— Нет, почему вы так решили?.. — еле переводя дыхание, выдавил Влад.

— Это ты ментам лапшу вешай, а братве — по уму базарь. Ты хоть понимаешь, в какой блудняк вляпался?

Один из шестёрок ударил Влада ногой по спине:

— Да мы тебя сейчас на ремни порежем, сука!

— Хватит, — буркнул старик. — Посмотрим, как он нам споёт про деньги...

Тут Влад начал понимать, кто перед ним и зачем его сюда притащили. На мгновение стало спокойнее, он попытался улыбнуться и приподнялся:

— Так в чём суть? В деньгах? — спросил Влад, привставая.

— Подними его, посади на стул, — приказал старик.

— Вы про десять штук баксов, что дал мне Асаф? — Влад вытер губу от крови.

— Какой Асаф? — оживился старик.

— Асаф Евдаевич. У него кликуха… сейчас вспомню…

— Короед? — рявкнул старик.

— Точно. Он мой хороший знакомый, можно сказать — друг.

— Ты чё лепишь, сявка? Как вор в законе может быть тебе другом?

— Позвоните ему, спросите. Я Вова Красавчик. Он так меня называет. Есть ещё Серёжа Смирнов, его правая рука — он подтвердит.

— Подтвердить? Ты базаришь, как мусор. Может, замочить тебя прямо сейчас, а, Ваха? — вспылил один из братков.

— Успокойся, Птах. Я тебя самого замочу. — Старик махнул рукой. — Пойди умойся, Вова Красавчик.

— Проводи гостя, Коллектор, — сказал он, и здоровяк с детским лицом подтолкнул Влада к выходу.

Вернувшись, Влад присел на стул. Старик предложил сигарету и коньяк. Влад не отказался.

— Я хорошо знаю Короеда. Он мне жизнь спас на киче. Мы десять лет тянули на Соликамской. Так он тебя крышует?

— Нет. Просто… дружим. Мне так кажется.

— Вова Красавчик, ты либо прикидываешься, либо дурак. Ты хоть знаешь, кто такой Асаф? Вор в законе. А ты кто?

— Я... человек. Был военным. Сейчас сам по себе. Иногда помогаю Асафу.

— Автоматчик значит. Ладно. Теперь рассказывай за бабки, которые ты стянул с нашего коммерса Валеры. Пять миллионов и убитая баба.

— Какие пять миллионов?! Я таких денег не видел. И никого я не убивал!

— Будет тебе. Я с тобой по-хорошему, из уважения к Короеду. Верни то, что не твоё — и живи.

...

— Леонтий Иванович — моё имя. Или Ваха. Как угодно.

— Леонтий Иванович… Там не было пяти миллионов. Там был миллион пятьсот. И всё.

— Врёшь ты, Красавчик.

— Я могу доказать. Привезти деньги. Они у меня дома, в кейсе. А пистолет — газовый. Из него убить нельзя.

— Хорошо. Мои ребята поедут к тебе, заберут кейс и ствол. Ты укажешь, где. А сам останешься тут, со мной, ночка будет долгая.

...

Пока братки ездили, Влад с Вахой пили коньяк у камина. Ваха рассказывал, как Асаф спас его в тюрьме. Потом они закурили «Беломор».

— Привычки — страшная вещь. У одних — табак, у других — алкоголь. А у третьих — кровь… чужая.

...

Братки вернулись. Птах открыл кейс. Вахе показали пистолет — газовый.

— И правда игрушка. — Ваха усмехнулся. — Птах, считай.

— Миллион пятьсот! — восторженно воскликнул Птах.

— Я же говорил! — Влад поднял руки. — Я всегда говорю правду.

...

— Ну, теперь сравним с правдой нашего комерса. Птах, веди его.

В комнату ввели избитого мужчину. Он был связан, лицо в крови.

— Вот твой оппонент. Разбирайтесь. Кто прав — а кто труп.

— Это ложь! — заорал мужчина. — Он врёт! Это он всё!

Влад не колебался. Два хлопка — и тело замерло.

Так Влад стал одним из них.

Позже Игорь стоял у щита объявлений на Банном переулке, записывал что-то в блокнот. К нему подошла тучная женщина:

— Ищете что-то?

— Две однокомнатные и одну двухкомнатную, — ответил он.

— Районы? У меня есть варианты. Не приватизированы. Недорого. Работаю за десять процентов.

— Меня зовут Нина, — представилась она, поправив очки.

— А я Игорь. Работаю с Владом. Может, знаешь его? БМВ седьмой, часто тут крутится.

— Конечно знаю. Высокий, симпатичный, прическа — полька назад.

— Да-да, именно. Ну, поехали, покажи свои варианты, Нина.

Посмотрев квартиры, Игорь направился к Владу на Чистые пруды, где они и договорились встретиться. Влад сидел на их месте у окна в кафе "У Наташи" и пил кофе.

Несмотря на всё произошедшее, Влад, хоть и потерял большую сумму денег, не рассказал об этом Игорю и держался довольно спокойно. Листья облетали с деревьев, и аллея Чистых прудов становилась безликой, серой, почти сиротливой. Влад смотрел в окно и размышлял: всё катится к чёрту… Что делать? Делать деньги. И теперь — не просто деньги, а по-крупному. Чем больше, тем лучше.

— Привет, Влад. Я, короче, нашёл всё, что нам нужно. Осталось дело за малым — уговорить жильцов разъехаться, и всё.
— Да, привет, — Влад протянул руку Игорю.
— Конечно, это будет трудно, но я кое-что придумал.
— И что же?
— Доплачивать им. Когда увидят баксы — на всё согласятся.

У Влада в голове промелькнула мысль: деньги делают деньги.

— Точно. Будем оформлять квартиры сразу на себя, а с них брать доверенности на продажу их комнат. Как раньше. Только теперь они свои квартиры не получат — мы их перепродадим.

— А жильцов куда? — удивлённо спросил Игорь.
— Как куда, Игорян. То же, что с Мариной. Пах — и в землю.

— Ты чего, Влад? Это было один раз. Я не хочу это вспоминать, — Игорь был в замешательстве.

— Где один — там и второй. Это бизнес, ничего личного. Теперь ты получаешь половину от всего заработка. Представляешь, какие это деньги?
— Нет, не представляю… Но знаю одно — это плохая идея. Просто дерьмо.

— Закажи себе что-нибудь.
— Водки хочется… и исчезнуть, — заявил Игорь.
— Водки так водки, — согласился Влад.

2.

Дни летели один за другим. Деньги лились рекой. Друзья сильно изменились. Игорь стал замкнутым, а Влад... внутри него то разматывалась, то сжималась какая-то пружина. Ему всё время хотелось то убежать, то наоборот — уединиться и побыть одному. Игорь часто задавал вопросы, что происходит с ним, но ответа не находил.

Однажды за обедом у родителей отец Влада спросил, как у него дела. Влад резко, почти грубо, отреагировал и ушёл.

Он вышел на лестничную клетку, закурил, сделал несколько затяжек, швырнул окурок и вернулся. В прихожей взял телефон и набрал номер. Никто не отвечал. Он набрал снова — лишь длинные гудки. Вошёл в столовую:

— Пап, мам, извините. Погорячился. Всё нормально. Есть небольшие проблемы, но это ерунда, — он присел за стол. — Всё будет хорошо.

...

Слово "казино" сейчас вызывает лишь ассоциации с обманом. Но тогда это было нечто. Центр не только развлечений, но и ежедневного досуга. Были большие легальные заведения и маленькие, совсем не подходящие под статус, но зато удобные.

Ресторан "Пекин" на площади Маяковского — известное, дорогое место. Каждый с деньгами стремился туда попасть.

БМВ резко затормозила у входа. В машине сидели Влад и Игорь.

— Пойдём. Через двадцать минут у нас встреча с серьёзным человеком. Его мне представил сам Асаф Евдаевич и просил сделать всё быстро.

— Опять коммуналку делить будем? — с недовольством спросил Игорь.

— А тебе что, бабки уже не нужны? Богатым стал? — Влад повысил голос.

— Нужны… Но как-то не по себе.

— Не по себе? Не хочешь — вали! Метро рядом!

— Чего сразу "вали"? Мне страшно, Влад. Я не хочу никого мочить.

— Пошли, не скули.

Влад подошёл к швейцару, сунул ему пятьдесят долларов:

— Припаркуй, ключи принеси.

— Влад, погоди! — Игорь поспешно вышел и зашёл в ресторан.

...

Китайский зал ресторана поражал убранством: ручная роспись, бычья кровь вместо краски, деревянные панели, ширмы, картины по шёлку. Всё — вручную. Красиво до дрожи. Игорь замер, осматриваясь.

— Пошли, художник. Нечего пялиться, — Влад взял его под локоть и повёл в зал.

За столиком их уже ждали двое. Одного Влад видел у Асафа вчера. Второй был незнаком.

— К делу, к делу! — начал Юрий Станиславович, тот самый человек. — Дом, который мне нужен, вот по этому адресу, — он достал лист из блокнота и передал Владу. — Там четыре семьи. Думаю, справитесь за пару недель.

— Ну… Нужно встретиться, поговорить, — Влад сделал паузу.

— Вот и встречайтесь. Работайте. У вас две недели. Хватит?

— Нет, рассчитывайте на месяц. И нужны деньги на расходы.

Юрий без слов достал дипломат и протянул Владу:

— Здесь шестьсот тысяч. Ваша работа — квартира. У вас месяц. У нас встреча. Свободны.

...

— Дела, Игорян. Ну ты видел, а?

— Мне они не понравились, Вовчик. Какая-то хрень.

— С волками жить — по-волчьи выть. У нас месяц.

...

Дом на Солянке. Старый особняк 1913 года. Принадлежал когда-то московскому купеческому собранию. Потом революция, война, пятидесятые — и коммуналки.

Подойдя к нужной квартире, Влад нажал на звонок. Никто не открывал.

— Наверное, никого нет. Пошли поедим. Жрать охота. Потом зайдём.

— К Наташке?

— Давай к ней. Шашлычка с водочкой!

Они сбежали по лестнице.

Толик, муж Наташи и владелец кафе, встретил их радушно:

— Володя, у меня есть "Столичная специальная", только для кремля. Водочка — супер!

— Прекрасно! Для начала — оливьешку, специальную водочку и шашлычка бараньего.

Толик убежал за заказом. Он всегда радовался появлению Влада и старался обслужить его по высшему разряду.

— Да, домик что надо. Жильцы, наверное, заломят свои запросы, — сказал Игорь с лёгким недовольством.

Он всё время словно пытался испортить отношения с Владом, или боялся чего-то, чего сам не понимал. Хотел денег, жизни красивой, как у Влада — машина, девочки, золото. Деньги у него были, но казались ничтожными. Он чувствовал себя под каблуком у друга. Это раздражало, портило настроение и на работе, и вне её.

— Ты прав, Игорёк, я тоже так думаю. Более того, уверен — попадём не только на запросы, но и на бабло, — ответил Влад.

— А этот Юрий Станиславович такую сумму отвалил почему, как думаешь?

В этот момент подошёл Толик, принёс салаты и бутылку водки. Она выглядела необычно — чёрная с золотой этикеткой, с рельефным собором. Выглядела дорого.

— Ну, отведаем новшество советского пищепрома, — усмехнулся Влад.

— Я пробовал. Володя, тебе понравится, отвечаю, — сказал Толик, разливая по рюмкам.

— Пробуйте. Приятного аппетита. Надеюсь, не торопитесь сегодня, как в прошлый раз?

— Нет, Толик. Сегодня посидим. Пока спешить некуда, — ответил Влад.

— Ну и чудненько. Приятного аппетита, — и Толик удалился.

Они с Игорем выпили, закусили. Игорь тут же налил вторую, выпил не дожидаясь Влада.

— Ты куда гонишь? Пожара нет, — удивился Влад.

— Настроение паршивое, — буркнул Игорь, переводя разговор. — А водка, правда, хороша.
Он налил себе ещё рюмку.

— Это всё Толик. Этот человек творит чудеса, — сказал Влад и обернулся к стойке. — Толик!
Вместо него подошла Наташа.

— Привет, Володечка. Анатолий вышел. Что-нибудь ещё?

— Наташенька, делишки нормально, крутимся-вертимся. А ты как?

— Да всё так же… работа-дом, дом-работа. Одна рутина, — вздохнула она, пышно поднимая грудь.

— Ты что-то хотел до заказать?

— Ага. Хотел поблагодарить и попросить пару-тройку бутылок той же водочки — с собой. И шашлычок скоро будет?

— Минут через пять–десять. Подожди, ладно?
Она положила ладонь ему на плечо и кокетливо улыбнулась. Владу давно нравилась Наташа, и, похоже, он ей тоже. Но был Толик… и был ещё ряд причин, по которым тема оставалась закрытой — только платоника. Наташа ушла.

Влад допил рюмку. Игорь налил себе и тоже выпил.

Вернулась Наташа.

— Володь, есть рябчики — свежие, только с огня. Повар сделал специально для тебя. Хочешь?

— Рябчики? Конечно! Давай сначала рябчиков, а шашлык — потом.
Наташа сделала рукой знак, и повар подошёл с подносом.

Блюдо выглядело роскошно: два запечённых рябчика, зелень, овощи, по бокам — запечённый картофель, ещё парящий от жара.

— Вот это да… Наташенька, круче, чем в Кремле! Ты меня удивила, — восхитился Влад.

— Старались. Это наш новый повар, Сергей. Теперь он чудит у нас на кухне, — сказала Наташа.
Повар улыбнулся и сдержанно поклонился.

— Ставь уже, будем пробовать.

— Может, присоединишься к нам, пока Толян занят? — спросил захмелевший Игорь.

— Нет, Игорь, спасибо. Мне пора.
Она нежно провела рукой по голове Влада и ушла.

Друзья принялись за рябчиков. Блюдо оказалось не только красивым, но и изумительно вкусным. Позже подали шашлык и ещё одну бутылку водки. Никто никуда не торопился. Игорь повеселел, стал разговорчивым, улыбался. Они пили, ели… потом снова пили.

На улице темнело. Зажглись фонари. Из окна было видно, как прохожие раскрывают зонты и торопливо бегут домой под мелким осенним дождём — привычным для Москвы в это время года.
Машины сигналили, фары мигали. Влад сидел, молча, не обращая внимания на Игоря, и смотрел в окно. Здесь было тепло и уютно. Он любил это место — именно это окно.
И думал. Было о чём.

Утро. Подъезд. Лестничная площадка коммунальной квартиры.
Влад и Игорь переглянулись. Игорь почесал затылок.

— Ну что, к этому рогатому?

— Нет… лучше с Богом, — перекрестился Влад и нажал на звонок.
За дверью послышались шаги, потом женский голос:

— Кто там?

— Административная жилищно-коммунальная фирма, — громко произнёс Влад.
Щёлкнул замок, звякнула цепочка. Дверь приоткрылась. Из-за неё выглянула девушка лет двадцати пяти.

— Здравствуйте. А вы по какому вопросу? — с лёгким кашлем спросила она.

— По улучшению жилищных условий жителей города-героя Москвы, — сказал Влад.

— Вот счастье и в вашу дверь заглянуло, — хмыкнул Игорь.

— Да? А деньги принесли? — иронично ответила девушка.

— Извините моего помощника. Меня зовут Владимир. Влад — для друзей. А это мой помощник Игорь, — Влад развернулся и кивнул на Игоря. — А ваше имя, милая девушка?

— Дина. Дина Орлова, — сказала она и распахнула дверь пошире. — Проходите.

Они попали в просторный холл, украшенный лепниной. Вдоль плинтусов тянулась мраморная окантовка шириной сантиметров сорок, ярко-зелёного цвета.
У входа в коридор стояли небольшие статуи. Влад замер — его глаза метались по роскоши: по дубовому паркету, по лепнине, по люстре, по статуэткам. Он растерялся.

— Да, красота! — восхищённо сказал Игорь.

— Что же вы стоите, проходите в комнату, — пригласила Дина.
Они вошли.

— Присаживайтесь, — сказала она, указывая на кресла. — Сразу скажу: мне не важно, кто и как будет расплачиваться за мою комнату.
Она села на диван.

— Мои условия такие: однушка на Таганке и двадцать пять штук баксов. Наличкой.
Она указала на огромный фарфоровый камин.

— Вот за этот камин, — добавила она.

Он и вправду был восхитителен. Работа немецкого мастера, 1913 год. И вообще, квартира не была похожа на коммуналку.

— А как дела с приватизацией? — оживился Игорь.

— Как обычно, — ответила Дина.
Она подошла к комоду, достала папку.

— Прописана я одна, приватизация на меня. Вот разделение долей и все справки. Даже БТИ — вот, вчера получила.
Она закашлялась.

— Дина, вам плохо? — встревожился Влад, вскакивая. — Может, в больницу?

— Нет-нет, не надо. Остатки после воспаления лёгких.
Она прыснула лекарство в рот, вдохнула и, кажется, полегчало.

— Мне всё равно, какой метраж квартиры. Главное — чтобы это была Таганка и обязательно с балконом.

— Есть в базе: десятый этаж, дом напротив "Звёздочки", почти за универсамом. Лоджия застеклённая, кухня — 14 кв., жилая — 35. Подходит?

— Просто шикарно. Но как я получу её и деньги?

— Мне нужно…
Влад запнулся.

— Нам нужно поговорить со всеми жильцами сначала.
Он стоял в растерянности — впервые за долгое время. Не знал, что делать. Как выкрутиться. Как раскрутить Дину, чтобы не платить.
Но в голову ничего не приходило.
  Сто процентов. Двое из жильцов… нет, трое. И я — четвёртая. Мы знаем, чего хотим. А вот двое — один хиппи с матерью, полной кукушкой. Люди, которым самим ничего не надо и другим не дадут. Были покупатели, правда, о цене даже поговорить не удалось. Эти неформалы, чёрт бы их побрал. Ой, не знаю… Она подошла к окну.

А так хочется свою квартиру… Мечтаю.

— А у тех троих тоже всё в порядке с документами, как у тебя? — поинтересовался Влад.

— Да мы же вместе всё бегали, всё оформили. У всех всё в порядке. Даже у этих.

Она облокотилась на подоконник.

— Чаю или кофе?

— С удовольствием, но в другой раз. В новой квартире. Мы вот что можем сделать. Сделку с первой — прямо сейчас.

— Как это — прямо сейчас?

— Ну вот так. Едем, смотришь. Нравится квартира — едем оформлять. Ты на меня, я на тебя, и всё. Переезжаешь хоть сегодня вечером.

— А деньги?

Дина была уже полностью вовлечена в игру Влада.

— Деньги — не вопрос. Вопрос в сумме. Двадцать пять за камин — многовато будет.

— Твоя цена?

— Мне, честно, и штукаря жалко, — вставил Игорь.

— Помощник, помолчи, — Дина отодвинула его в сторону.

— Хорошо, пятнадцать — пойдёт?

— Десять — и поехали оформлять сделку.

— Хорошо. Десятка — едем. Ты, помощник Игорь, можешь идти. А мне с Владом нужно перекинуться парой слов.

— Иди, подожди в машине. Вот ключи.

Влад протянул ключи, и Игорь молча вышел.

— Ты классный, — начала Дина. — Красавчик просто. Ты мне очень понравился, Влад.

Она подошла вплотную и дотронулась пальцами до его губ.

— Ты тоже красивая, Дина. Но всё это можно потом. Сейчас — оформлять сделку. И маленькая просьба: никому не говори, что я дал тебе деньги.

— Хорошо, — сказала она, снимая свитер.

Под ним не было ни майки, ни бюстгальтера. Её красивая, упругая грудь как бы подпрыгнула и замерла, зовя Влада к себе. Дина переоделась быстро, и уже через пять минут они спускались по лестнице.

По дороге на Таганку они молчали. В магнитоле звучал Джо Дассен.

Квартира оказалась просторной, светлой и чистой. Влад купил её не так давно у одного знакомого еврея, эмигрировавшего в Израиль. Причём за символическую сумму — около восьми или десяти с половиной тысяч долларов. Не больше десяти — это точно.

— Ну что, нравится? Это твоя, — радостно сказал Влад.

— Нравится. А деньги?

— Сейчас, подожди.

Он ушёл на кухню и вернулся с пачкой долларов. Отдал Дине. После этого они поехали в нотариальную контору. Марина, личный нотариус Влада, оформила всё очень быстро. Через двадцать минут они стояли у машины.

— Вот деньги. Вот ключи. Вот твои документы на квартиру. А это — мои на твою комнату. Ты рада?

— Ещё бы! А вещи как перевозить?

— Конечно, переезжай. И чем быстрее, и чем шумнее — тем лучше.

— А зачем шуметь? — удивилась Дина.

— Затем, чтобы соседи обзавидовались. Поняла, красавица?

Коммуналка была расселена за полторы недели. Точнее, почти вся. Остались две комнаты и три человека: хиппи Саша с матерью и однорукий инвалид. Как он получил прописку в Москве — до сих пор не понимаю. Он был одинок. Его появление, как и исчезновение, остались загадкой.

Александра с матерью просто вывезли за сто первый километр, в подмосковный лес. Игорь, как и с Мариной и её сыном, хладнокровно расстрелял их. Тела так и не были найдены — ни в этом, ни в других случаях.

Всего было совершено около пятидесяти убийств в процессе «расселений» и покупок однокомнатных и двухкомнатных квартир — с июля 1992 по апрель 1994 года.

Властям было не до того. Москву рвали на части десятки группировок. Каждый день в уголовном розыске открывалось до тридцати убойных дел — разборки, коммерсанты, крыши. Весь голодный совок стекался в столицу. Украинцы, кавказцы, да и всякий сброд.

Но время шло. На месте квартиры Дины и этажом ниже, который тоже расселили, открылось казино и «приватные услуги». Влад и Игорь пользовались всем этим бесплатно — бонус за скорость и качество.

Влад понимал: кольцо свободы сжимается. Всё чаще он ловил себя на мысли — жить под колпаком бандитской власти становится невыносимо.

Я часто задавал себе вопрос: что бы я сделал на его месте — одноклассника, сослуживца, товарища? Не знаю. Моя жизнь пошла иначе. Жалею ли я, что пишу это? Не знаю. Пока не знаю. Возраст у меня уже такой, что бояться нечего.

Бандитская Россия не меняется. С времён Петровых тянется этот след по многострадальной земле. Кто виноват? Что делать? Вопросы без ответов.

С того времени Влад и Дина начали встречаться. Причём не просто. Все видели: между ними настоящая — Она. Госпожа Любовь. Банально, глупо, может быть. Но это было так. И тогда ещё можно было всё остановить. Спасти себя, будущее. Но судьба — или упрямство — свела их вместе.

Ей дарили подарки, тратились тысячи долларов. В то время, когда простые граждане СССР ели минтай и хек. Ни о чём не мечтали, кроме как дожить.

Меня уносит… Простить себе не могу. Вот уже почти тридцать лет. Что не остановил, не вразумил, не помог. Холодный пот на висках. Ладони леденеют от бессилия. Каким же я был наивным.

Дина была супер-девочкой. Косметика, валютки — и вот уже из простой девчонки она стала дорогой, тяжёлой женщиной. Влад рядом с ней выглядел как дурачок.

А Игорь… Игорь пил. Деньги, женщины, а потом и «благородное» — наркотики. Всё это делало своё. И однажды произошло непоправимое.

В клубе «Манхеттен» он отдыхал с двумя барышнями. Поднабрался — расслабился. Поехали на квартиру Влада, на Бауманской. Такси подвезло к подъезду. Игорь расплатился, вышел с девушками.

Водитель решил срубить побольше. Достал монтировку, выскочил.

— Стой, ты чего мне тут заплатил? — агрессивно заявил он, покачивая монтировкой.

— Ты чего, мужик, прикалываешься? Семь штук, как договаривались, — ответил Игорь.

— Тут четыре. Не хватает.

— Да не может быть… На, держи ещё три.

Игорь полез в карман.

— Нет. Гони десятку. За моральный ущерб.

— Ты что, попутал? — удивился Игорь. — Я тебя уработаю в два счёта.

— Попробуй!

Таксист двинулся вперёд. Девчонки схватили Игоря за руки.

— Пойдём, не связывайся, он больной какой-то…

— Сейчас посмотрим, какой он больной, — вырвался Игорь и достал пистолет.

— Молись, сука.

Он передёрнул затвор. Выстрел. Таксист замер, опустился на колени, уронил монтировку, схватился за живот и рухнул.

Девушки стояли в шоке. Игорь подошёл и добил его выстрелом в голову.

— А то тебе — контрольный. Всё, матрёшки, садитесь, валим отсюда.

Он сел за руль. Девушки — на заднее сиденье. Машина с визгом рванула со двора.

— Что теперь будет? Милиция нас найдёт… — заплакала одна.

— Ничего не будет. Сейчас на дачу — и оттянемся, — заявил Игорь.

Такси вылетело за МКАД, по Варшавскому направлению. Через несколько километров свернули на полуасфальтированную дорогу и оказались на поле.

Справа — пустые деревянные дома. Слева — огромный сарай с проломанной крышей.

— Куда ты нас привёз? Что за шутки? — закричала одна из девушек. Вторая молча уткнулась в ладони.

— Это конец, Людка… Ты ещё не поняла? — сквозь слёзы прошептала она.

— Какой конец?! Игорёк, что происходит? — с напором выпалила Наташа.

— Всё нормально, Наташка. Мы доехали. Вон — дом, там калитка. У меня всё есть: кокс, шампанское, коньячок… Всё окей. Пошли.

Он вышел из машины.

— А что будет с машиной? Её же менты найдут, — спросила Наталья.

— Да не дрейфь. Всё продумано. Пошли.

Он обнял девушек за талию и направился по тропинке между домами.

— Страшно как-то… — дрожа, пробормотала Людмила.

Наташа пришла в себя быстрее, обняла Игоря.

Они прошли около сотни метров и остановились у небольшого, но красивого бунгало. Игорь достал ключи, открыл калитку и впустил девушек.

Внутри было темно. Он включил свет, и дорожка к порогу засветилась фонариками. Дом был уютный: мебель, камин, ковры — всё по моде.

— Ладно, девчонки, располагайтесь. Я сейчас вернусь.

Он вышел и направился в сарай. Взял канистру и вышел за калитку.

  Дойдя до машины, он завёл её и свернул налево — к большому, развалившемуся зданию. Отъехав немного, облил салон бензином и поджёг. Машина вспыхнула, пламя взвилось к небу, осветив всё вокруг. Игорь вернулся в дом. Деревенька была почти пустой, несколько жилых домишек начинались сразу после его дачи — и всё.

Девушки сидели, не вставая с места, о чём-то шептались. Вошёл Игорь.

— Ну что, хозяюшки, начинаем? А чего такие грустные? — Игорь подошёл к бару у стены, достал две бутылки — коньяк и водку. — Что желаем для начала?

— Я — коньяк. А ты, Людка? — обратилась Наталья к подруге.

— Я бы шампанского, если есть...

— В Греции всё есть, — с усмешкой ответил Игорь. Он поставил водку и достал дорогое импортное шампанское.

Началась «веселуха». Девчонки оживились после первых доз алкоголя. Игорь отправил Людмилу на кухню за закуской, а сам, сняв рубашку, пересел к Наталье. Начал целовать её, полез под юбку. Всё, как водится. Ласки прервала Людмила — она бегала туда-сюда с тарелками, полными дорогой нарезки и солений. Казалось, ревнует Игоря к Наталье. Ночь прошла бурно.

Утро наступило для них около полудня. Игорь, Наталья и Людмила лежали в огромной кровати. Разбудил Игоря звонок в калитку. Он встал, подошёл к окну — никого. Потом вышел потихоньку с чёрного хода, обошёл дом, пробрался сквозь заросли к калитке. За ней — милицейская машина, двое в форме и сосед, живший через три дома.

— Нет, что вы, товарищи милиционеры, это порядочные люди. Художники, и отец, и сын. Бывают редко. Когда приезжают, заходят ко мне за ключами, — лепетал старик, не зная, что Игорь поменял замки.

— Спасибо, дедуля, — сказал сержант и что-то записал в блокнот.

Милиция уехала. Старик, не ведая, дал Игорю ложное алиби. Он ещё постоял, покрутился у калитки, пытался услышать хоть что-то, но тщетно. Игорь затаился.

Через пять минут он вернулся в дом. Поднялся на мансарду, достал из тайника сейф, открыл его. Деньги. Пистолет системы Макаров. Глушитель. Он вставил обойму, проверил патроны, накрутил глушитель и спустился в спальню.

Девушки спали, раскинув руки. Игорь перезарядил пистолет, перекрестился и сделал четыре выстрела — по два в каждую. Сел на кровать, гладя ногу одной из них, и тихо заплакал.

Тела он похоронил на заднем дворе, под вечер, замаскировав дерном. Потом снова напился и уснул.

Игорь стал настоящим преступником. Он почувствовал, что убивать безнаказанно — возможно. Из художника он превратился в убийцу. Девяностые, как бы кто ни говорил, были адом. Те, кто пережил это время, понимают: выживать без соприкосновения с криминалом было почти невозможно.

Что касается Влада, то он был осторожнее. На его счету — «всего» три убитых. Почему "всего"? Потому что в реалиях того времени это почти ничего. Если не было доказательств — и судить было не за что.

Влад занимался не только расселением коммуналок, но и металлом — чёрным, алюминием. Работал с Торговым домом Ильичёва — лучшего друга Асафа Евдаевича. Влад почти не вылезал из дома Асафа. Там заводились нужные знакомства — и в политике, и в криминале. Влад верил: всё предрешено, Асаф его вытащит куда угодно.

Асаф, кажется, и правда питал к нему симпатию. Может, потому что оба были евреи? Часто по вечерам они играли в нарды, пили чай, разговаривали — далеко от реалий.

Однажды Асаф сказал:

— Володя, хочу тебя познакомить с одним человеком. Очень важным. Он за кадром, но по факту — правит Россией.

— Неужели всё это, выборы, президенты — просто спектакль? — удивился Влад.

— Маскарад. Завтра я тебя с ним сведу. А пока отдыхай. Серёжа! — крикнул он своему помощнику. — Приготовь для Володечки комнату.

— Асаф Евдаевич... если можно, один вопрос. Вы могли бы рассказать... ну, про одного человека. Его кличка — Ваха.

— Ваха? А что у тебя с ним, проблемы?

— Нет, всё в прошлом. Просто... он говорил, что вы друзья?

— Приятели. Человек он правильный. Авторитет. Всё, иди спать, завтра много дел.

Что можно рассказать про Асафа, а что и не стоит? Он и правда был человеком особенным. Лично знал его долгие годы. Расстреляли Асафа при выходе из подъезда — именно того, где Влад расселял коммуналку для него. Это было в 1997 году, если не ошибаюсь. Похоронен он на Ваганьковском кладбище. Но всё это будет потом, а пока герои — живы.

Утром всё было быстро: завтрак, сборы, и вот джипы один за другим выезжают за ворота. Асаф смотрел в окно на берёзы за трассой — молча, как перед бурей. Въехали в Москву по Ленинскому, свернули во двор пятиэтажек. Первый вышел Сергей и ещё один крепыш — имя его Влад не запомнил.

Открыли дверь — сначала Владу, потом Асафу. Поднялись на второй этаж. Открыл дверь старый еврей, в рваных тренировочных штанах и майке-алкоголичке. Влад не поверил своим глазам — именно этот «пингвин», как мелькнуло у него в голове, и был тем самым влиятельным человеком?

Асаф заговорил с ним на иврите. Тот отвечал. Влад зашёл внутрь, всё ещё пребывая в шоке.

— Израиль Львович Липкин. А это Володя Шпацман — человек, подающий большие надежды. Надеюсь, угостишь нас хотя бы чаем?

— Конечно, конечно! Проходите, не стойте, чай сейчас будет! — загомонил старик.

Чайные чашечки были из настоящего фарфора. Сервиз явно антикварный. Разговор шёл долго. В какой-то момент Асаф даже вспылил, но это выглядело по-детски. В конце все смеялись. Владу было странно: перед ним сидел не вор в законе, а просто человек — немного чудной, но тёплый.

Прощаясь, Израиль Львович пригласил Влада зайти и без Асафа. Влад пообещал. Но ему показалось, что Асаф остался этим недоволен. Впрочем, он ошибался — и не только в этом.

Весна пришла быстро. Деньги текли рекой. Влад считал, считал, и всё было мало. Ему казалось: чем больше у него будет, тем он будет безопаснее.

Однажды он вернулся домой поздно. Дина была не в духе.

— Ужин на плите. Водка в холодильнике, — бросила она без приветствия.

— Что случилось, солнце моё?

— Ничего! Жри и не задавай дурацких вопросов!

— Что за привычка, — начал Влад, но она уже ушла на балкон.

— Вот так вот... — пробормотал он, наливая себе водку.

— Деньги, бриллианты... чего тебе не хватает? — крикнул он в сторону балкона.

— Мне страшно! — донёсся ответ.

— Возьми палку и не бойся! — усмехнулся Влад.

— Я беременна, Влад. Просто беременна. И не знаю, что делать.

Он замер. Потом подошёл, обнял её:

— Дура ты... радоваться надо! У нас будет сын!

— Я боялась, что ты будешь против. Не хочу аборт.

— Ещё раз скажешь это слово — убью! — Влад обнял её крепко.

Так у Влада и Дины родился сын — Давид.

Рождение сына изменило всё. Дина стала серьёзной женщиной. Влад — заботливым отцом. Он не видел никого, кроме семьи. Даже Асаф, приходя к ним, мог часами сидеть с Давидом, называя его светлым, почти ангельским существом.

Израиль Львович на рождение ребёнка подарил фирму "Мосжилторг", созданную им в 1990 году. Её возглавляла некая Турчинова, но куда она потом исчезла — загадка. Фирма живёт до сих пор.

Сергей Сергеевич Ильичев, партнёр Асафа, подарил Владу BMW 850 — единственную такую машину в Москве.

Часто собирались авторитеты в ресторане «Арагви» на Тверской. Влад ходил туда с Асафом. Там был и Япончик. О нём можно было бы рассказать долго, но к чему? Упомяну лишь — он был одной из фигур, управлявших «русской мафией» в Нью-Йорке. Аресты, дела, приговоры… Долгая история, но это не о нём рассказ.

Год спустя Влад достиг настоящих высот. Его представили самому Борису Николаевичу. Он уже не просто зарабатывал — он жил роскошно. Асаф поднимал его как мог. Деньги сыпались с неба.

Дина с сыном уехали к родителям — у матери что-то случилось. Влад продолжал работать. Всё — коммуналки, убийства — уходило в тень. Пока не появился Игорь.

— Давненько не виделись. Присаживайся. Выпьешь?

— Не за этим пришёл, Влад. — Игорь налил себе сам.

— Что с тобой? Агрессия?

— Устал от твоего вранья. Сколько ты получаешь с торгового дома? Ты хоть раз подумал обо мне?

— Я тебе платил. Но ты выбрал бухло и наркотики. Я звал тебя работать — ты ушёл.

— Вот как? Тогда слушай: ты мне должен миллион долларов.

— Хорошо. Через неделю получишь. Сейчас на вот — возьми на первое время. — Влад дал ему несколько сотен.

— Не обещаю, что не появлюсь снова. — Игорь встал и ушёл.

— Сука... — Влад ударил кулаком по столу. — Грохну тебя…

Он достал телефон:

— Привет, дорогой. Есть срочное дело. Жду тебя прямо сейчас.

Через полчаса в кабинет вошёл мужчина лет сорока, прилизанный, как на парад. Это был майор Епифанцев Сергей Анатольевич. Следователь.

— Ну что, что случилось?

— Игорь требует миллион. Угрожает сдать ментам. Надо что-то решать.

— Есть два варианта: зачистить — или посадить. Ты выбирай.

— Посади. Надолго. Только так, чтобы он не мог меня сдать.

— Есть наводка?

— У него на даче — два тела. Проститутки. И ещё таксиста он грохнул.

— Вот и славно, — сказал майор. — Это уже моё дело.

Влад дал ему аванс — две пачки долларов.

— Остальное — по факту.

Через пару дней Игоря взяли. «Случайно» нашли тела. Суд — двадцать лет строгого режима. Влад на суд не пришёл. И даже не встретил мать Игоря, когда та просила помощи.

Прошло полгода. Дина вернулась с Давидом в Москву. Они переехали в особнячок рядом с Асафом. Всё было спокойно. Но однажды раздался звонок.

— Влад, тебя беспокоит один твой корешок... из зоны.

— Кто это?

— Помнишь Игоря Сафрончикова?

— Бывший приятель. И ни хрена я ему не должен!

— Завтра, Пушкинская площадь, 12:00. Я буду с газетой и гвоздиками. Лучше приди.

Связь оборвалась.

Влад тут же позвонил Асафу. Тот велел приехать вечером.

В 18:00 Влад вышел из офиса, сел в машину — и тут же сзади накинули удавку. Он едва дышал. На пассажирское сиденье сел старик с трубкой.

— Я решил не ждать до завтра...

Влад оказался в багажнике. Через полчаса — за городом. Его вытащили, в сарай, потом — в дом. Били жестоко. Он едва дышал.

— Ты должен был миллион. Теперь — пять. С процентами и за беспокойство. — Старик смотрел с презрением.

Влад рассмеялся — и получил ботинком по лицу. Потерял сознание.

Тем временем Дина ждала Влада дома. Он не пришёл. Она позвонила Асафу.

— Он должен был быть у меня, но не появился…

— Утром разберёмся, — успокоил её Асаф.

После звонка он вызвал Сергея Смирнова.

— Наш человек попал в беду. Тахика срочно сюда, и Ваху — тоже. Это серьёзно.

— Понял, Асаф Евдаевич. Уже едем.

Что можно сказать напоследок?

Да, у этих людей было сердце. Иногда — куда большее, чем у тех, кто жил по закону. У них были свои «понятия». И жили они по ним. Иногда — жестоко. Иногда — справедливо. Но именно они и есть часть нашей истории. Хотим мы этого или нет.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ГЛАВЫ