За пеленой иллюзий

Глава 1. Коронация иллюзий, страх и тайны

Большой зал королевского дворца сверкал, как новенький, под тысячами свечей. Их свет играл в хрустальных люстрах, которые висели, будто замершие водопады. Вся знать, разодетая в шелка и бархат, вытягивала шеи, когда королева Серафима поднималась на помост. Ее коронационный наряд струился за ней, словно золотой поток. Она была молоденькой — едва ли двадцати лет — и настолько красивой, что даже самый заядлый циник из придворных замирал с бокалом в руке. Ее волосы, темные, как ночь, казалось, впитывали свет свечей, а в глазах горел ум, острее любого меча.

Но под этим царственным фасадом сердце Серафимы колотилось, как барабан перед битвой. А вдруг я споткнусь? А вдруг кто-то засмеется? А вдруг они раскусят меня? Она сжала кулаки в рукавах, впиваясь ногтями в ладони. Это было не просто волнение — это был страх. Страх провала. Страх разоблачения. Страх перед слухами, которые уже ползли о том, что ее отец умер так внезапно, так загадочно.

А еще эти дворяне, эти стервятники в бархате. Они сидели с выпрямленными спинами на своих позолоченных стульях, с масками вежливого безразличия на лицах, но в глазах — только расчет. Кто-то оплакивал старого короля, кто-то не скрывал облегчения от его кончины. Все они чего-то хотели от нее — власти, милости, мести. Она чувствовала это в воздухе, густом, как дым.

Хотя она была не совсем одна. В тени на балконе, наверху, стояли фигуры в плащах, молча наблюдая. Обскура. Древние иллюзионисты, чьи секреты насчитывали столетия, о которых шептались только вполголоса. Серафима сама позвала их после смерти отца, отчаянно нуждаясь в союзниках, которые не предали бы ее — или, что хуже, не попытались бы ею управлять. Они обещали ей невообразимую силу, способ сохранить это расколотое королевство без лишней крови. И сегодня вечером они должны были доказать, на что способны.

Когда верховный жрец поднял посох и начал читать заклинание, в зале воцарилась тишина. И тут появилась первая иллюзия — с потолка посыпался каскад серебряных звезд, кружась вокруг Серафимы, как мотыльки вокруг пламени. Толпа ахнула. Одна дама чуть не уронила веер. Ребенок визгнул от восторга, показывая наверх, будто с неба спустилось само чудо.

Серафима еле сдержала смешок — или слезы. Это то, чего они хотели, правда? Волшебство. Тайна. Что-то, что отвлечет их от трещин, уже зияющих в фундаменте королевства. Пусть восхищаются звездами. Пусть забудут — пока — о голоде, терзающем деревни, и о восстании, зреющем на границах. Сегодня она была не просто королевой. Она была божественной. Избранной судьбой. Коронованной иллюзией.

Но в глубине души она знала правду. Эти иллюзии были не просто красивыми фокусами. Это была ложь. Красивая, необходимая ложь. Ложь, которая держала ее на троне. Ложь, которая однажды могла поглотить ее целиком.

***

Позже, когда церемония закончилась, и начался пир, Серафима сбежала в тихую нишу с видом на сады. Внизу лорды и леди танцевали под волшебными огнями, которые пульсировали слишком яркими цветами, чтобы быть настоящими. Смех смешивался со звоном бокалов и тихим гулом разговоров. Все казались счастливыми. Довольными. Расслабленными.

Все, кроме одного.

Лорд Седрик стоял у фонтана, его острый взгляд скользил по толпе. Он не танцевал, не пил, не смеялся. Вместо этого он небрежно прислонился к мраморным перилам, держа в руке кубок. Со стороны он выглядел скучающим. Но Серафима видела напряжение в его плечах, едва заметную складку между бровями. Он наблюдал. Ждал. Думал.

Она невольно вздрогнула. Лорд Седрик всегда был проблемой. Умный, амбициозный и опасно наблюдательный, он при жизни ее отца выступал против его политики и не проявлял никакой симпатии к ней. Хуже того, у него были друзья — слишком много друзей — и вопросы — слишком много вопросов.

— Что ты задумал, Седрик? — прошептала она себе под нос. — Что ты знаешь?

Тихий смешок заставил ее вздрогнуть. Обернувшись, она увидела мастера Вейлана, стоящего рядом, с низко опущенным капюшоном. Из всех Обскура он был тем, кому она доверяла больше всего. Может, потому, что он никогда не врал — по крайней мере, не напрямую. Его слова всегда были обернуты в загадки, но в них всегда была доля правды.

— Ваше величество, — сказал он, слегка поклонившись. — Вы выглядите обеспокоенной.

— Правда? — ответила она, выдавив улыбку. — Наверное, я просто… устала.

Вейлан наклонил голову, изучая ее своими пронзительными глазами. Казалось, он видит прямо сквозь ее защиту, замечая все, что она пыталась скрыть. — Усталость — это роскошь, которую вы не можете себе позволить, — мягко сказал он. — Не сейчас. Не когда вокруг стен кружат волки.

Она вздрогнула от этой метафоры, но не могла отрицать ее точности. Настоящие волки. Лорды и леди с ядовитыми улыбками. Крестьяне, голодающие на полях. Даже ее собственные советники, шепчущиеся за закрытыми дверями. Все хотели кусочек ее власти. Все, кроме Вейлана, который предлагал только загадочные предупреждения и ослепительные иллюзии.

— И что ты предлагаешь? — спросила она резче, чем планировала. — Помашешь рукой, и все проблемы исчезнут?

Он слегка улыбнулся, словно ее разочарование его забавляло. — Не исчезнут, ваше величество. Просто… скроются. На время.

Она вздохнула, проводя рукой по лицу. — Как долго мы сможем это скрывать, Вейлан? Как долго, прежде чем правда вылезет наружу?

Его лицо стало серьезным. — Это зависит от вас, моя королева. От вашей силы. Вашей решимости. Вашей готовности сделать все, что потребуется.

От этих слов у нее скрутило живот. Все, что потребуется. Эта фраза преследовала ее в последнее время, эхом отдаваясь в темных уголках ее разума. Готова ли она? Сможет ли она жить с собой, если переступит черту?

Прежде чем она успела ответить, у фонтана поднялась суматоха. Кто-то закричал. Бокалы разбились. Серафима обернулась и увидела, как лорд Седрик направляется к выходу с бледным, но решительным лицом. Гости вокруг него тревожно перешептывались, некоторые указывали на фонтан, где вода потемнела, как чернила.

— Что случилось? — спросила она, вцепившись в перила.

Вейлан проследил за ее взглядом, и его губы изогнулись в тонкой улыбке. — Кажется, ваше величество, не все согласны танцевать под фальшивыми звездами.

***

Позже той же ночью, вернувшись в свои покои, Серафима уставилась на свое отражение в зеркале. Тяжелая корона лежала у нее на лбу, ее драгоценные камни отражали свет камина. Она выглядела королевой с головы до ног, но внутри чувствовала пустоту. Хрупкую, как стеклянная статуэтка на краю полки.

— Ты делаешь все правильно, — твердо сказала она своему отражению. — Ради королевства. Ради народа.

Но голос в ее голове — подозрительно похожий на голос отца — прошептал в ответ: — Ты уверена?

Снаружи город спал под небом, расцвеченным призрачными созвездиями. Завтра начнется настоящая работа. Завтра она встретится лицом к лицу с волками. Но сейчас она позволила себе опуститься в кресло у окна и закрыть глаза, ощущая тяжесть короны.

А где-то далеко внизу, в недрах дворца, Обскура готовилась к грядущим битвам.

Глава 2. Тени при дворе и загадочная Завеса

После коронации Серафимы началась бесконечная череда церемоний, банкетов и совещаний. Королева буквально утонула в бумагах — прошения знати, жалобы купцов, мольбы голодающих крестьян. Каждый документ был как кирпич, который медленно, но верно возводил стену вокруг неё. Она пыталась сосредоточиться, принимать решения, которые помогли бы королевству, но голова шла кругом от всей этой тяжести.

А потом поползли слухи.

Сначала это было едва заметно — шёпот в углах, косые взгляды. Но скоро шепот превратился в гул. Смерть короля Олдена была слишком внезапной, слишком загадочной. Яд? Несчастный случай? Или что-то похуже? Никто пока не решался прямо обвинить Серафиму, но вопросы витали в воздухе, как дым после пожара. Даже те, кто клялся в преданности, смотрели на неё слишком уж нейтрально, а их улыбки казались натянутыми.

Серафима понимала, что игнорировать слухи нельзя. Каждый из них — как искра, которая может разжечь восстание. Под руководством мастера Вейлана она снова обратилась к Обскуре. Их иллюзии стали её щитом, за которым она скрывала свою неуверенность. Когда она говорила с двором, её голос звучал так, будто он проникал в самое сердце, подавляя любые сомнения. Когда она шла по залам, её присутствие словно излучало свет, заставляя всех вокруг восхищаться и трепетать.

Но иллюзии работали только до тех пор, пока люди в них верили. А вера, как начала понимать Серафима, — штука хрупкая.

***

Лорда Седрика, однако, обмануть было не так просто.

Поздним вечером он сидел в своём кабинете, окружённый картами, свитками и полупустыми бутылками вина. На столе царил хаос — бумаги разбросаны, как листья после урагана. В камине потрескивал огонь, отбрасывая на стены дрожащие тени. Седрик откинулся на спинку стула, потирая виски и глядя на последнее донесение из восточных провинций. Голод. Бандитизм. Целые деревни опустели. Ситуация была катастрофической, а королева? Ничего не делала. Или, что ещё хуже, пряталась за своим блестящим фасадом, пока королевство разваливалось на части.

— Она водит нас всех за нос, — пробормотал он, швыряя свиток в кучу. — Что за правительница, которая позволяет своему народу голодать, тратя ресурсы на свои светские шоу?

Тихий стук в дверь прервал его мысли. Он выпрямился, поправил тунику и крикнул: — Войдите.

Леди Элара тихо вошла и закрыла за собой дверь. Сегодня она выглядела проще — на ней было простое шерстяное платье, которое делало её моложе и уязвимее. Её золотистые волосы были заплетены в косу, а в зелёных глазах читалось беспокойство.

— Седрик, — мягко сказала она, садясь напротив него. — Нам нужно поговорить.

Он приподнял бровь. — О чём? О ещё одном банкете, где еда на вкус как пепел, а музыка — как скрежет ногтей по стеклу?

Элара посмотрела на него серьёзно. — Это не шутка. Что-то не так. Ты сам видел, как королева полагается на эти... иллюзии. Это ненормально. Опасно.

Седрик вздохнул и налил себе ещё вина. — Конечно, опасно. В этом-то и дело. Она использует страх и зрелища, чтобы держать всех в узде. Классическая тирания.

— Но зачем? — настаивала Элара. — Зачем ей это? Что она скрывает?

Седрик задумался, покручивая бокал. Он уже неделями собирал информацию, выслеживал намёки, которые вели в никуда — или в ещё большую тьму. Ходили слухи о тайных комнатах под дворцом, запертых дверях, охраняемых фигурами в капюшонах. Странные символы на камнях. Шёпот о ночных ритуалах. Всё это не складывалось в одну картину, но указывало на одно — Обскура.

— Они её контролируют, — наконец сказал он. — Или, по крайней мере, влияют на неё. Эти иллюзионисты — не просто артисты, Элара. Они что-то другое. Что-то древнее. И что бы они ни делали, это разрушает королевство.

Элара нахмурилась, сцепив руки на коленях. — Если ты прав, то мы должны их остановить. Но как? Мы даже не знаем, чего они хотят.

— Мы выясним, — мрачно ответил Седрик. — Начнём с дворца. Где-то здесь есть ключ ко всей этой загадке. И я его найду.

***

На следующий день Седрик приступил к делу. Переодевшись слугой, он пробрался в нижние уровни дворца, куда редко заглядывали даже слуги. Коридоры были тускло, освещены, воздух — влажный и затхлый. Паутина свисала с потолка, половицы скрипели под его ботинками. Он шёл быстро, запоминая каждый поворот, каждую дверь.

Вскоре он нашёл то, что искал: узкую лестницу, спрятанную за гобеленом с изображением сцены охоты. Отодвинув ткань, Седрик осторожно спустился вниз. Внизу его встретил длинный коридор с низким потолком, освещённый голубоватым пламенем факелов.

Его сердце заколотилось. Вот оно. Сердце тайны.

Пробираясь по коридору, он заметил странные символы на стенах. Они пульсировали, словно живые, и от этого по спине побежали мурашки. Один символ особенно привлёк его внимание — круг, разделённый на две части тремя неровными линиями, напоминающими разбитое зеркало. Он протянул руку, чтобы коснуться его, но внезапный шум заставил его замереть.

Шаги. Кто-то приближался.

С колотящимся сердцем Седрик нырнул в ближайшую нишу и прижался к холодному камню. Мимо прошли две фигуры в тёмных мантиях Обскуры, их лица скрывали капюшоны. Они говорили вполголоса, их голоса странно отдавались эхом.

— Королева становится безрассудной, — пробормотал один. — Она использует слишком много силы. Если так пойдёт дальше, Завеса ослабнет.

— А если Завеса ослабнет? — спросил другой.

— Тогда всё рухнет, — последовал ответ. — Реальность начнёт разрушаться сама по себе.

У Седрика перехватило дыхание: «Завеса? Что, чёрт возьми, это такое?»

Фигуры скрылись за поворотом. Седрик подождал, пока их шаги стихнут, и вышел из укрытия. В голове проносились мысли, каждая тревожнее предыдущей. Что бы ни делали Обскуры, это было не просто обманом. Это было что-то гораздо более мрачное и опасное.

Ему нужна была помощь. Кто-то, кто сможет разобраться в этом и не побоится действовать.

***

Тем же вечером Седрик нашёл Кейла, учёного-чудака, известного своими странными экспериментами и ненасытным любопытством. Кейл жил в захламлённой мастерской, где окна постоянно запотевали от испарений его опытов. Повсюду валялись книги и инструменты, а на заднем плане жужжали какие-то странные устройства.

Когда Седрик рассказал о том, что обнаружил, глаза Кейла загорелись.

— Завеса! — воскликнул он, роясь в стопке пыльных книг. — Я читал об этом! Древний барьер между мирами... или слоями реальности. Если она разрушится...

— Хаос, — мрачно закончил Седрик. — Вот именно.

Кейл кивнул, доставая потрёпанный журнал с набросками и заметками. — Обскура, должно быть, черпает из неё силу. Их магия... она паразитична. Питается жизненной силой, возможно, даже воспоминаниями. Вот почему королева кажется... другой. Вот почему королевство кажется нестабильным.

Седрик сжал кулаки, внутри него кипел гнев. — Значит, они не просто манипулируют ею — они истощают её. Нас всех.

— И если мы их не остановим, — добавил Кейл, — спасать будет нечего.

***

К тому времени, как Седрик вернулся домой, всё встало на свои места. Благодаря связям Элары при дворе, знаниям Кейла и его собственной решимости у них появился шанс. Но время было на исходе. Зависимость королевы от иллюзий росла, а вместе с ней — трещины в самом королевстве.

Стоя на балконе с видом на город, Седрик почувствовал, как по спине пробежал холодок. Звёзды над головой мерцали слишком ярко, их свет казался неестественным. Ещё одна иллюзия. Ещё одна ложь.

Где-то вдалеке завыла собака, и её крик растворился в ночи.

— Что ты скрываешь, Серафима? — прошептал Седрик, его голос едва слышен из-за ветра. — И что будет, когда правда выйдет наружу?

Пока королевство спало под своим фальшивым небом. Но за тишиной всегда следует буря. И Седрик собирался быть готовым, когда грянет гром.

Глава 3. Королева иллюзий и, правда, за гранью

Солнце поднималось над бескрайними пшеничными полями, золотые колосья мягко колыхались на ветру. Птицы щебетали, усевшись на заборы, а фермеры с улыбками работали на земле. Картинка прямо из сказки — благополучие, изобилие, рай земной. 

Но это всё было не реально. 

На самом деле, сельская местность превратилась в пустыню. Два года подряд урожай был нулевым, земля потрескалась, как старая кожа. Крестьяне, голодные и измождённые, копались в земле в поисках хоть чего-то съедобного. В их глазах читалось отчаяние, а не надежда. Но когда они смотрели на свои поля или шли по рынкам, забитым «богатствами», они видели только изобилие. Магия Обскуры нарисовала поверх реальности красивую картинку, убеждая всех, что всё хорошо. 

Но иллюзии, как ни крути, голод не утоляют. 

*** 

Королева Серафима стояла на балконе, глядя на столицу. С высоты всё казалось идеальным: улицы кипели жизнью, дети смеялись, торговцы зазывали покупателей, а воздух пах свежим хлебом и цветами. 

Красиво. Слишком красиво. 

Серафима сжала перила так, что пальцы побелели. Она ненавидела это — вечное притворство, бесконечный спектакль. Каждый раз, выходя на улицу, она чувствовала себя актрисой, которая играет роль по чужому сценарию. Мастер Вейлан твердил, что это необходимо, что людям нужна стабильность, а не правда. Но в глубине души она сомневалась. Помогает ли она им? Или просто оттягивает неизбежный крах? 

Её мысли прервал резкий стук в дверь. Вошла леди Элара, её обычно спокойная осанка сменилась напряжённостью. Она оглядела комнату, словно боясь, что их подслушают. 

— Ваше величество, — начала она тихо, но настойчиво. — Нам нужно поговорить. 

Серафима вздохнула и жестом предложила продолжать. 

— Что ещё? 

— Это голод, — резко сказала Элара. — Люди начинают замечать. Не все верят в иллюзии. 

Серафима напряглась. — Это невозможно. Обскура... 

— Обскура не может дурачить всех вечно! — Элара чуть не сорвалась, но тут, же сдержалась. — Простите, ваше величество. Но вы должны смотреть правде в глаза. Чем дольше мы будем полагаться на эти... фокусы, тем хуже будет. Если мы не устраним причину... 

— И что ты предлагаешь? — перебила Серафима, повысив голос. — Выйти на поля и сказать крестьянам, что их урожай погиб из-за какого-то магического заговора? Признать, что половина продуктов на рынках — иллюзия? Что это даст? 

Элара заколебалась, явно стараясь сохранить самообладание. 

— По крайней мере, это будет честно. Сейчас ваш трон держится на лжи. Лжи, которая рухнет, как только кто-то приподнимет занавес. 

Тишина повисла между ними, тяжёлая и неловкая. Наконец Серафима отвернулась к окну, стиснув зубы. 

— Я делаю то, что должна, — тихо сказала она. — Ради королевства. Ради народа. Ты не поймёшь. 

Элара открыла рот, чтобы ответить, но передумала. Вместо этого она чопорно присела в реверансе и вышла, не сказав больше ни слова. 

*** 

Тем временем в глухой деревушке на окраине королевства бродячий бард по имени Финнеган устроил настоящий переполох. 

Финнеган был невзрачным типом — растрёпанная борода, потрёпанный плащ и лютня, видавшая лучшие дни. Но его песни были легендарными. Он колесил по городам и деревням, рассказывая истории о героях, любви и потерях. Но в этот раз его выступление пошло не по плану. 

Когда толпа собралась вокруг него на деревенской площади, Финнеган заиграл весёлую мелодию и начал петь о чудесах праздника урожая. Люди хлопали, улыбались, слушая о горах зерна и реках эля. Но вдруг что-то пошло не так. 

Мелодия сбилась. Финнеган сыграл фальшивую ноту, от которой все поморщились. Потом он снова запел, но слова изменились. 

— Пшеница не растёт там, где земля потрескалась, 

Где нет печей, не пекут хлеб. 

Иллюзии пляшут на ветру, 

Но голод терзает под деревьями. 

Толпа замерла, уставившись на него в шоке. Несколько человек заёрзали, поглядывая на прилавки, заваленные «товарами». Другие перешёптывались, нервничая. Один крестьянин выступил вперёд, красный от злости. 

— Что за бред ты несёшь? — прохрипел он. — Ты нас ворами называешь? 

Финнеган поднял руки в защитном жесте, но в его глазах играли озорные огоньки. 

— Не я, дружище. Просто говорю, как есть. Или не говорю, смотря как посмотреть. 

Прежде чем дело дошло до драки, появились стражники и утащили Финнегана. К тому времени, как они добрались до окраины деревни, толпа разошлась, но семя сомнения уже было посеяно. 

*** 

Вернувшись во дворец, мастер Вейлан наблюдал за происходящим с растущим беспокойством. Он предупреждал Серафиму, чтобы она не слишком полагалась на иллюзии, но она его не слушала. Теперь трещины начали появляться не только в иллюзиях, но и в самой реальности. Статуи рассыпались в прах, тени двигались сами по себе, целые деревни исчезали на мгновения, а потом возвращались без изменений. 

И всё же Серафима стояла на своём. 

— Если я перестану использовать иллюзии, всё рухнет, — говорила она. — Ты хочешь хаоса? Восстания? Кровопролития? 

Вейлан вздохнул, потирая виски. 

— Я хочу равновесия. Наша магия не предназначена для такого масштабного обмана. Каждая иллюзия ослабляет Завесу. И если Завеса падёт... 

Он замолчал, оставив фразу недоговорённой. Серафима скрестила руки на груди, упрямо глядя на него. 

— Тогда разберёмся, когда это случится, — твёрдо сказала она. — А пока я не стану рисковать и терять контроль. 

Вейлан долго смотрел на неё, словно взвешивая её решимость. Наконец он кивнул. 

— Как пожелаете, ваше величество. Но помните: у каждой лжи есть цена. И рано или поздно придётся платить. 

***

Той ночью Серафима лежала в постели, уставившись в потолок. Слова Вейлана не давали ей покоя. За окном звёзды мерцали, словно насмехаясь над ней. Где-то вдалеке завыла собака — звук был таким тоскливым, что у неё мурашки побежали по спине. 

Она перевернулась на бок и плотнее закуталась в одеяло. Сон не шёл, вытесняемый тревожными мыслями. А что, если Вейлан прав? Что, если иллюзии не скрывают правду, а раскрывают её? 

И что будет, когда ложь, наконец, настигнет её? 

Пока королевство спало под фальшивым небом. Но за тишиной всегда приходит буря. И Серафима не могла не думать, не зашла ли она уже слишком далеко, чтобы повернуть назад.

Глава 4. Шаги заговорщиков в королевстве Обскура

Воздух в кабинете лорда Седрика был настолько напряжённым, что каждый вдох давался с трудом. На столе царил настоящий хаос — карты, и документы были разбросаны, как после урагана, их края потрёпаны от постоянного использования. В центре стола горела одна-единственная свеча, её свет дрожал, отбрасывая на стены длинные тени, которые словно издевались над мрачными мыслями собравшихся.

Седрик сидел, упёршись локтями в стол, пальцы сложены домиком под подбородком. Его резкие черты лица, освещённые колеблющимся пламенем, делали его похожим на хищную птицу, готовую к атаке. Напротив него сидели леди Элара и Кейл. Элара нервно теребила руки на коленях, а Кейл постукивал пером по краю блокнота, явно что-то обдумывая.

— Время на исходе, — наконец нарушил молчание Седрик. — С каждым днём, пока Серафима продолжает верить этим иллюзиям, мы всё ближе к краху. Мы не можем просто сидеть, сложа руки и ждать, пока Завеса рухнет.

Элара нахмурилась, её голос звучал сдавленно. — Но что мы можем сделать? Она не станет слушать голос разума. Даже если бы захотела, она слишком глубоко в этой власти, чтобы выбраться.

Кейл рассеянно кивнул, продолжая постукивать пером. — Вот почему нам нужны доказательства. Что-то железобетонное. Если мы сможем показать людям, как работает магия Обскуры, что они на самом деле теряют, тогда, может быть, у нас появится шанс всё изменить.

— И где, по-твоему, мы найдём эти «железобетонные доказательства»? — резко парировала Элара. — Они же не оставляют инструкции по разрушению реальности на каждом углу.

Кейл усмехнулся и полез в сумку. — Вообще-то... — Он достал потрёпанную книгу в кожаном переплёте, на обложке которой мерцали странные символы. — Я кое-что нашёл. Это принадлежало учёному, который изучал Обскуру много веков назад. Книга неполная, но там есть упоминания о Святилище — тайном архиве под дворцом, где они хранят свои секреты.

Седрик приподнял бровь, откинувшись на спинку стула. — Думаешь, оно всё ещё там?

— Должно быть, — ответил Кейл, листая страницы с неразборчивым почерком и загадочными диаграммами. — Если Обскура черпает силу из Завесы, им нужно где-то хранить свои знания. Где-то, куда никто не сунется.

Элара перевела взгляд с одного на другого, её глаза выражали скепсис. — Даже если оно существует, пробраться туда будет нереально. Дворец кишит стражниками, не говоря уже о самих Обскурах. Они сразу почуют неладное.

— Вот почему нам нужно отвлечь их внимание, — сказал Седрик, и на его лице появилась медленная улыбка. — Что-то грандиозное, чтобы все глаза были устремлены наверх, а не на нижние уровни.

***

На следующее утро новость разлетелась по столице со скоростью лесного пожара: королева Серафима объявила о грандиозном юбилее в честь своего первого года на троне. Плакаты на городских стенах обещали пиры, турниры и магические представления, каких ещё никто не видел. Торговцы спешно запасались товарами — как настоящими, так и иллюзорными, — а знать шила новые наряды и готовила подарки, надеясь выслужиться перед королевой.

Для большинства горожан это было как глоток свежего воздуха. После месяцев трудностей и иллюзий обещание праздника стало настоящим спасением. Но для Седрика и его союзников это был шанс.

— Идеально, — сказал Седрик позже тем же вечером, расхаживая по кабинету. — Весь двор будет занят празднествами. Даже Обскура будет отвлечена, поддерживая иллюзии. Это наш шанс.

— Но как мы пройдём мимо охраны? — спросила Элара, хмуро глядя на карту, разложенную на столе. — Даже во время праздника нижние уровни не останутся без присмотра.

Кейл задумчиво постучал по карте. — Устроим отвлекающий манёвр. Создадим хаос наверху, чтобы они подумали, что угроза там. Может, устроим пожар или разрушим одну из иллюзий. Если всё сделать достаточно драматично, все запаникуют.

Седрик остановился и с ухмылкой повернулся к ним. — Оставьте это на меня. У меня есть подходящий человек для этой работы.

***

Три дня спустя дворец бурлил, как муравейник. Слуги сновали туда-сюда с подносами еды, рулонами ткани и вазами цветов. Музыканты настраивали инструменты во внутренних двориках, их мелодии смешивались с гулом разговоров и смеха. Казалось, всё вокруг светилось предвкушением, хотя под поверхностью уже зрели трещины.

В укромном уголке садов Седрик встретился с Финнеганом, бродячим бардом, чьё выступление несколько недель назад вскрыло правду о голоде. Несмотря на неряшливый вид, Финнеган держался с уверенностью человека, который знает, что у него на руках все козыри.

— Итак, — сказал Финнеган, наигрывая на лютне, — ты хочешь, чтобы я устроил бардак, да? Что я с этого буду иметь?

Седрик скрестил руки на груди, его лицо было каменным. — Как насчёт свободы? Тебя ведь всё ещё разыскивают за нарушение порядка, не так ли?

Финнеган усмехнулся, качая головой. — Свобода — это, конечно, хорошо. Но я говорю о чём-то большем. О чём-то, о чём стоит петь.

Седрик поколебался, затем кивнул. — Ладно. Когда всё закончится, я позабочусь, чтобы твоё имя гремело. И, может, подкину пару золотых для пущего эффекта.

— Вот теперь мы говорим на одном языке, — ухмыльнулся Финнеган, закидывая лютню на плечо. — Просто скажи, когда и где.

***

С каждым днём напряжение в группе нарастало. У каждого была своя роль, свой кусочек пазла. Кейл часами корпел над древним текстом, расшифровывая загадочные отрывки и рисуя планы Святилища. Элара использовала свои связи при дворе, чтобы выяснить расписание смен караула и найти тайные проходы. А Седрик координировал действия с Финнеганом, чтобы диверсия прошла как по маслу.

Несмотря на тщательную подготовку, сомнения не покидали их. А вдруг Святилища нет? А вдруг Обскура схватит их раньше, чем они успеют что-то найти? А вдруг Завеса рухнет до того, как они успеют что-то сделать?

Накануне юбилея Седрик стоял на балконе, глядя на город. Внизу, в сумерках, мягко светились фонари, их отражение дрожало на поверхности реки. Иллюзия процветания всё ещё держалась, но он чувствовал, как она медленно расползается, как старая ткань.

Он думал о Серафиме, запертой в своих покоях, цепляющейся за паутину лжи, которую она сама сплела. Часть его жалела её, другая часть презирала за то, что она позволила всему зайти так далеко. Она больше не была той девушкой, которой он когда-то восхищался. Теперь она была пешкой в игре, которую едва понимала, и которой манипулировали силы, гораздо более древние и тёмные, чем кто-либо из них мог себе представить.

Тихий голос прервал его мысли. — Ты выглядишь встревоженным.

Он обернулся и увидел Элару, выходящую на балкон. Её платье шелестело на ветру, а в глазах читалось беспокойство.

— Всё в порядке, — машинально ответил Седрик, заставляя себя улыбнуться. — Просто задумался.

Элара присоединилась к нему, опершись на перила. — Переживаешь насчёт завтрашнего дня?

— И насчёт этого, и насчёт всего остального, — признался он после паузы. — А вдруг мы ошибаемся, Элара? А вдруг, раскрыв правду, мы только всё усугубим?

Она вздохнула, скрестив руки на груди. — Тогда будем разбираться. Но сидеть сложа руки больше нельзя. Не если мы хотим спасти это королевство и его людей.

Седрик медленно кивнул. Она, конечно, была права. Они не могли позволить себе колебаться, не сейчас, когда ставки были так высоки. И всё же, глядя на город, он не мог отделаться от мысли, сколько жизней зависело от их успеха — и сколько могло погибнуть, если они потерпят неудачу.

Завтра судьба королевства будет висеть на волоске. Всё, что они могли сделать, — это надеяться, что удача будет на их стороне.

И молиться, чтобы Завеса продержалась достаточно долго.

Глава 5. Измена в годовщину, тайны и обман

День юбилея королевы Серафимы выдался на славу — яркий, солнечный, будто сама природа решила подыграть празднику. Столица гудела, как улей: улицы украшены флагами и гирляндами, которые трепетали на легком ветерке. Торговцы выстроились вдоль дорог, завалив свои прилавки всякой всячиной — от сочных фруктов, блестящих от росы, до роскошных рулонов шелка, переливающихся, как золото. Детишки носились между взрослых, сжимая в руках сладости или деревянные игрушки, вырезанные в самых причудливых формах. Казалось, в королевстве наступил настоящий мир.

Но, как это часто бывает, под красивой оберткой скрывалась гнильца.

Во дворце царила суматоха. Слуги сновали туда-сюда с подносами, ломящимися от деликатесов, а музыканты настраивали инструменты в садах, утопающих в ароматах цветов. В главном зале ремесленники колдовали над сценой, задрапированной бархатом и украшенной кристаллами, которые светились каким-то неземным светом. Все было сделано так, чтобы ослепить, ошеломить, чтобы реальность растворилась в этом великолепии.

Королева Серафима, стоявшая в центре этого безумия, внешне сохраняла царственное спокойствие, но внутри все кипело. Она переходила из комнаты в комнату, проверяя каждую мелочь, отдавая приказы тоном, который не оставлял места для возражений. Ее советники следовали за ней, как тени, кивая на каждое слово. Но даже они чувствовали, как напряжение исходит от нее — каждый раз, когда кто-то упоминал Обскуру, ее пальцы нервно теребили складки платья.

— Они готовы, — уверенно сказал мастер Вейлан, наблюдая за ее проверкой. Его голос был спокоен, но в нем чувствовалась стальная уверенность. — Иллюзии продержатся.

Серафима заставила себя улыбнуться, хотя внутри все сжалось от тревоги. — А если нет?

Вейлан на мгновение задумался, его пронзительный взгляд скользнул по ее лицу, прежде чем остановиться где-то вдалеке. — Разберемся. Но сейчас, поверь мне. Доверься им.

Она хотела верить. Она действительно старалась. Но где-то в глубине души ее грызло ощущение, что сегодня все пойдет не так, как планировалось. Что тяжесть ее решений, наконец, настигнет ее.

***

С наступлением сумерек дворец превратился в сказку. Факелы горели вдоль дорожек, отбрасывая золотистый свет на ухоженные сады, где фонтаны били искрящейся водой. Гости прибывали толпами, их наряды соперничали с звездами на небе. Дворяне щеголяли драгоценностями, торговцы выставляли напоказ свои лучшие товары, а артисты жонглировали огнем или изгибались в немыслимых позах. Смех и музыка смешивались в воздухе, создавая атмосферу праздника.

В центре всего этого великолепия возвышалась сцена, которая затмевала все, что кто-либо видел раньше. Колонны, увитые светящимся плющом, уходили ввысь, а над головой переливался навес, на котором проецировались созвездия. Это было красиво, завораживающе, идеально.

И абсолютно фальшиво.

Когда началась церемония, Обскура показали все, на что способны. Иллюзии танцевали в небе: драконы с чешуей, сверкающей, как алмазы, леса, вырастающие из камня, реки, текущие вверх и превращающиеся в водопады света. Толпа ахала, аплодировала, как будто увидела чудо. Даже скептики не устояли перед этим зрелищем.

Но не все купились на этот фокус.

Бард Финнеган сделал свой ход еще до начала основного действа. Незаметно проскользнув на кухню под банкетным залом, он с легкостью избежал слуг и охранников. Его лютня болталась на боку, струны были приглушены, чтобы не привлекать внимания. Добравшись до склада с вином, он достал маленький флакон и добавил по капле в каждый бочонок. Жидкость на мгновение замерцала, а затем исчезла. Что бы там ни было заколдовано в этом вине, его чары теперь были нейтрализованы.

К тому времени, как Финнеган выбрался обратно, первое блюдо уже подавали. Через несколько минут начался хаос.

***

Наверху Седрик, Элара и Кейл наблюдали за всем из уединенной ниши с видом на сады. Их маскировка — дворянский плащ, наряд придворной дамы и мантия ученого — позволила им слиться с толпой. С их наблюдательного пункта было видно все: гостей, которые начали замечать что-то странное в своих бокалах, артистов, продолжающих свое шоу, и растущее беспокойство среди слуг.

— Работает, — прошептала Элара, не отрывая взгляда от банкетного зала. Вино в бокалах меняло цвет, как масляные пятна. Некоторые гости смеялись, думая, что это часть развлечения, другие нервно перешептывались.

Седрик мрачно кивнул. — Теперь надеемся, что это даст нам время.

Они тихо спустились в нижние уровни дворца, где воздух стал прохладнее, а свет — тусклее. Коридоры здесь были пустынны, только эхо шагов доносилось сверху. Узкая лестница вела вниз, и Седрик остановился, оглянувшись на своих спутников.

— Помните, — тихо сказал он, — мы ищем записи. Все, что доказывает, как работает магия Обскуры. Держитесь вместе и не трогайте ничего подозрительного.

Элара закатила глаза, но кивнула, поправив кинжал за поясом. Кейл пробормотал что-то о «древних гарантиях» и поправил очки. Вместе они спустились в неизвестность.

***

Святилище было скрыто за слоями иллюзий. Вход замаскирован гобеленом с изображением охоты, который Седрик уже видел раньше. За ним узкий проход, освещенный синим пламенем. Стены покрыты резьбой, которая слабо пульсировала, как живая.

— Это оно, — выдохнул Кейл, его голос дрожал от возбуждения. — Должно быть, это оно.

Они двигались осторожно, шаги приглушены ковром. В конце коридора их ждала массивная дверь с замысловатыми узорами, которые двигались, как живые. От нее исходил слабый гул, от которого у Седрика зашевелились волосы на затылке.

— Как нам войти? — спросила Элара, с опаской глядя на дверь.

Кейл шагнул вперед, листая древний фолиант. Он что-то бормотал, рисуя символы в воздухе, а затем прижал ладонь к косяку. Дверь со скрипом открылась.

Внутри была огромная комната, заставленная стеллажами со свитками, книгами и артефактами. В центре стоял пьедестал с хрустальным шаром, который пульсировал мягким светом.

— Это ключ к их силе, — сказал Седрик, указывая на шар.

Но, прежде чем они успели подойти, температура упала. Тени сгустились, приняв форму призрачных стражей. Их черты были размыты, но угроза — вполне реальна.

— Ну, — саркастически заметил Финнеган, появившийся из ниоткуда, — это усложняет задачу.

Седрик бросил на него сердитый взгляд. — Ты должен был отвлекать внимание!

— Я отвлекал! — весело ответил Финнеган, указывая на звуки паники сверху. — Но подумал, что вам понадобится помощь.

Элара застонала, вытаскивая кинжал. — Отлично. Точно то, что нам нужно — бард с ужасным чувством времени.

Призрачные стражи двинулись вперед. Кейл лихорадочно листал книгу, пытаясь найти способ их остановить. Седрик схватил подсвечник, готовясь к бою.

После долгой и хаотичной схватки Кейл наконец нашел нужное заклинание. Призраки замерли, а затем растворились.

— Теперь, — сказал Седрик, вытирая пот со лба, — берем то, за чем пришли, и убираемся отсюда.

Они завернули шар в ткань и положили в сумку Кейла. Элара заметила осколок обсидиана с рунами, который слабо светился. Кейл кивнул, и она взяла его с собой.

Когда они выбрались наверх, юбилей уже превратился в хаос. Гости шатались по залам, охрана пыталась навести порядок. Троица незаметно скрылась в ночи.

Седрик оглянулся на дворец, его фасад все еще сиял иллюзорным великолепием. Где-то внутри Серафима, вероятно, все еще не замечала бурю, бушующую у нее под ногами.

Завеса держалась. Но надолго ли?

Время покажет.

Глава 6. Квартира Кейла и мерцание артефакта

Конспиративная квартира Кейла была настоящей берлогой, затерянной в каком-то закоулке ремесленного квартала. Ну, если это вообще можно было назвать квартирой. Скорее, это была свалка, где книги, свитки и непонятные штуковины валялись в таком беспорядке, что только сам Кейл мог в этом разобраться. В центре комнаты стоял огромный стол, весь исцарапанный, обожжённый и залитый чернилами — явно свидетельство бесчисленных экспериментов.

Именно здесь, в этом организованном бардаке, собрались Седрик, Элара, Финнеган и сам Кейл после их дерзкого побега из дворца. Все были на взводе, но отдыхать было некогда. Они принесли с собой кусочки головоломки, которая могла бы разрушить власть Обскуры над королевством.

Кейл, не теряя ни секунды, сразу взялся за дело. На столе перед ним лежали украденные артефакты: хрустальный шар, который едва заметно пульсировал изнутри, и осколок обсидиана с какими-то светящимися рунами. Рядом — древняя книга, страницы которой выглядели так, будто вот-вот рассыпятся в пыль. Но Кейл, как всегда, был в своей стихии. Он поправил очки и с головой ушёл в изучение.

— Это просто невероятно, — пробормотал он, проводя пальцем по обсидиану. — Эти символы... это не просто украшения. Это инструкции. Предупреждения. Может, даже... воспоминания.

Элара подняла бровь, скрестив руки на груди. — Воспоминания? Ты хочешь сказать, что кто-то записал свои мысли на камне?

— В каком-то смысле, да, — ответил Кейл, не отрывая глаз от артефакта. — Но не просто кто-то. Это фрагменты истории Обскуры. Если я смогу их расшифровать, мы, наконец, поймём, что они творят с Завесой.

Финнеган, прислонившись к стене, лениво перебирал струны лютни. — А если ты всё испортишь? — спросил он с лёгкой усмешкой.

— Тогда мы все превратимся в звездную пыль, — весело ответил Кейл. — Но давай не будем о плохом, ладно?

Элара бросила на него скептический взгляд, а потом повернулась к Седрику, который стоял у окна, уставившись на тёмные улицы. Его лицо было каменным, но напряжение в плечах выдавало, что он был на грани.

— Что будем делать дальше? — тихо спросила она. — Если Кейл нас не взорвёт, конечно. Что мы сделаем с тем, что он найдёт?

Седрик вздохнул, потирая затылок. — Мы покажем это людям. Суду. Всем, кто захочет слушать. Как только они увидят правду — цену этих иллюзий — они повернутся против Серафимы и Обскуры.

— И что тогда? — настаивала Элара. — Даже если у нас получится, королевство всё равно развалится. Голод, восстания, хаос. Мы не сможем всё исправить за одну ночь.

— Нет, — мрачно признал Седрик. — Но, может быть, мы сможем начать. Шаг за шагом.

***

Часы шли, а Кейл продолжал копаться в артефактах, бормоча что-то себе под нос и делая заметки. Иногда он останавливался, сверялся с древней книгой, поправлял артефакты. Остальные, молча, наблюдали, обмениваясь тревожными взглядами, но, не мешая ему.

Наконец, когда через щели в ставнях начал пробиваться рассвет, Кейл выпрямился. Его лицо было бледным, но в глазах горел огонь. — Кажется, я что-то понял.

Все собрались вокруг стола, когда он положил осколок обсидиана на раскрытую книгу. Дрожащими руками он провёл пальцем по рунам, шепча слова на непонятном языке. Сначала ничего не происходило. Но потом осколок начал светиться, и его свет заполнил комнату, как жидкое серебро.

Над артефактом появились образы — призрачные видения, которые танцевали и перемещались, как дым на ветру. Это были сцены из прошлого: солнечные поля, оживлённые деревни, целители, лечащие больных, учёные, изучающие древние тексты. В те времена Обскура не была обманщиками. Они были хранителями, использовавшими свою магию для защиты и помощи.

Но потом тон видений изменился. Свет сменился тьмой. Исцеление превратилось в разрушение. Обскура начала высасывать жизненную силу из земли и её жителей, чтобы поддерживать свои иллюзии. На последнем изображении Завеса трещала по швам, и сама реальность начинала распадаться.

Когда видения исчезли, в комнате повисла тяжёлая тишина. Даже Финнеган перестал играть на лютне, его обычная легкомысленность сменилась редкой серьёзностью.

— Вот оно что, — наконец сказал Седрик тихим голосом. — Они паразиты. Питаются за наш счёт. Уничтожают всё, чтобы сохранить свою власть.

Кейл кивнул, его возбуждение сменилось мрачной серьёзностью. — И становится только хуже. Каждая иллюзия ослабляет Завесу. Если так будет продолжаться...

— Мы обречены, — закончила за него Элара, опускаясь на стул. — Не только королевство. Всё.

Тишина стала ещё тяжелее. Где-то вдалеке прокричал петух, возвещая начало нового дня. Никто не произнёс ни слова, каждый был погружён в свои мысли.

Наконец Финнеган нарушил молчание, криво усмехнувшись. — Ну, разве это не весело? Может, мне стоит написать об этом балладу. «Баллада об обречённом королевстве». Звучит неплохо, да?

Никто не засмеялся.

***

Позже тем же утром Седрик вышел на улицу. Ему нужно было проветрить голову. Город был пугающе тихим. После праздника улицы опустели, только разбитые бутылки и сброшенные транспаранты напоминали о вчерашнем веселье. Группы людей шептались вполголоса, слухи о странных событиях во время пира уже начали расползаться.

Седрик поймал себя на том, что думает о Серафиме. Как бы он ни старался, он не мог её ненавидеть. Она была пешкой, как и все, запутавшейся в паутине лжи, сотканной силами, гораздо более древними и тёмными, чем она сама. Но сочувствие не меняло фактов. Её зависимость от Обскуры привела королевство на край пропасти.

Его размышления прервал звук шагов. Обернувшись, он увидел мастера Вейлана, который шёл к нему с низко надвинутым капюшоном. Седрик насторожился, но что-то в поведении Вейлана остановило его. В его глазах не было злобы, только усталость.

— Тебе не стоит здесь быть, — настороженно сказал Седрик, рука потянулась к кинжалу.

Вейлан поднял руки в знак мира. — Тебе тоже. Но мы не всегда выбираем свой путь, правда?

— Чего ты хочешь? — резко спросил Седрик.

— Предупредить тебя, — просто ответил Вейлан. — Серафима знает о твоей вылазке. Она приказала арестовать меня — или хуже — за помощь предателям. Теперь она охотится за тобой.

Седрик стиснул зубы. — Вот тебе и верность.

— Дело не в верности, — с горечью ответил Вейлан. — Речь шла о выживании. Но даже я вижу, что она зашла слишком далеко. Завеса долго не продержится.

— И чья это вина? — огрызнулся Седрик. — Твоя? Её? Обскуры?

— Всех нас, — тихо признал Вейлан. — Но тыканье пальцем никого не спасёт. Что ты будешь делать, когда правда выйдет наружу? Когда иллюзии рухнут и королевство развалится?

Седрик заколебался. Ему хотелось верить, что они смогут всё исправить. Но в глубине души он знал, что ущерб слишком велик.

— Я не знаю, — наконец признал он. — Но сидеть, сложа руки — это не выход.

Вейлан долго смотрел на него, словно оценивая его решимость. Наконец он кивнул. — Тогда, может быть, ещё не всё потеряно.

С этими словами он повернулся и исчез в тени, оставив Седрика наедине с его мыслями.

***

Когда Седрик вернулся в квартиру, Кейл уже добился прогресса. Он что-то яростно писал на клочке пергамента, но поднял глаза, когда Седрик вошёл.

— Я думаю, я понял ключевую фразу, — объявил он. — Она повторяется по всему тексту. «Сорвите завесу, или всё рухнет».

Элара нахмурилась. — Что это значит? Буквально сорвать завесу? Разве это не уничтожит реальность?

— Возможно, — осторожно ответил Кейл. — Или, может быть, это единственный способ её восстановить. Я не знаю. Но ясно одно: у нас заканчиваются варианты.

Седрик медленно выдохнул. «Сорвать завесу» звучало безумно, опасно, даже самоубийственно. Но если это был единственный способ остановить Обскуру и спасти королевство, разве оно того не стоило?

Он посмотрел на своих друзей. В их глазах он увидел ту же смесь страха и решимости, что и в себе.

— Тогда готовимся, — твёрдо сказал он. — Чего бы это ни стоило.

Снаружи солнце поднималось всё выше, отбрасывая длинные тени на город. Где-то вдалеке залаяла собака, её одинокий крик унёс ветер.

Пока что иллюзии держались. Но надолго ли?

Глава 7. Завеса рассеяна, реальность расколота

После того как они расшифровали послание артефакта, началась настоящая круговерть. Седрик, Элара, Кейл и Финнеган вкалывали без передышки, пытаясь собрать воедино все кусочки пазла. Фраза «Сорвите завесу, или все рухнет» висела над ними, как дамоклов меч. Они понимали, что это не просто слова — это предупреждение, которое могло привести к катастрофе. И пока они готовились, само королевство начало трещать по швам. Иллюзии, которые раньше казались нерушимыми, начали рассыпаться, обнажая гниль, скрытую под поверхностью.

***

В деревнях творилось что-то невообразимое. Фермеры просыпались и обнаруживали, что их поля, которые еще вчера ломились от урожая, теперь пусты. Пшеница просто испарилась, оставив после себя только потрескавшуюся землю и пыль. Статуи, которые веками стояли в честь древних королей, рассыпались в прах без всякого предупреждения. Люди из целых деревень вдруг исчезали, а потом появлялись снова, растерянные и напуганные, не понимая, было ли это реальностью или просто кошмарным сном.

Паника распространялась быстрее, чем слухи на базаре. Священники кричали о гневе богов, торговцы шептались о проклятиях и знамениях. Даже те, кто раньше закрывал глаза на проблемы, теперь не могли игнорировать, что мир вокруг них рушится. Шепот перерос в крики, и вскоре целые города восстали, требуя ответов от королевы, которая заперлась за своими золотыми стенами.

А королева Серафима... Она чувствовала, как мир буквально разваливается у нее на глазах. Ее уверенность пошатнулась, голос дрожал, когда она говорила, а руки тряслись, подписывая указы. Она часами ходила по своим покоям, глядя на город, где кипели беспорядки. Каждое новое сообщение о разрушении иллюзий, каждый рассказ о хаосе на улицах подрывали ее решимость. Она превратилась в тень той правительницы, которой когда-то хотела быть.

Мастер Вейлан наблюдал за этим с растущим беспокойством. Он всегда знал, что магия Обскуры — это палка о двух концах, но даже он не ожидал, что все зайдет так далеко. Теперь, когда завеса начала рассеиваться, он начал сомневаться не только в решениях Серафимы, но и в своей собственной роли во всем этом безумии.

— Ваше величество, — сказал он однажды вечером, ворвавшись в ее покои без предупреждения. — Мы больше не можем сидеть сложа руки. Ситуация выходит из-под контроля.

Серафима повернулась к нему, ее глаза были красными и впалыми. — Действовать? И что ты предлагаешь? Взмахнуть волшебной палочкой и сделать все как было?

— Нет, — спокойно ответил он, хотя в его голосе чувствовалась стальная решимость. — Но мы можем перестать врать. Скажите людям правду. Пусть увидят, что мы сделали и почему. Может, это нас не спасет, но хотя бы даст нам шанс исправить то, что еще можно.

Она посмотрела на него, словно он предложил сжечь дворец дотла. — Ты хочешь, чтобы я признала, что все это время лгала? Они разорвут меня на куски!

— Они уже это делают, — резко ответил Вейлан. — С каждым днем, когда вы цепляетесь за эту ложь, вы теряете все больше поддержки. Поверьте мне, этот путь ведет только к краху.

Серафима долго молчала, уставившись в пол. Когда она наконец заговорила, ее голос был едва слышен. — Я не могу. Еще нет. Если я сдамся сейчас, все рухнет.

Вейлан вздохнул, потирая виски. — Тогда, может быть, пришло время кому-то другому взять на себя ответственность.

Она резко подняла голову, в ее глазах вспыхнула ярость. — Ты угрожаешь мне?

— Нет, — тихо сказал он. — Я предупреждаю тебя. Ради тебя... и ради них.

С этими словами он развернулся и вышел, оставив Серафиму наедине с ее мыслями. Она опустилась на край кровати, сжимая корону так крепко, как, будто это могло удержать ее на троне. За окном звезды мерцали слишком ярко, их свет отбрасывал на стены жуткие тени. Где-то вдалеке завыла собака — звук был таким тоскливым, что у нее по спине побежали мурашки.

***

Тем временем Седрик и его команда готовились к неизбежной развязке. Используя информацию из обсидианового осколка и древнего фолианта, Кейл разработал план, как добраться до самой Завесы. Согласно текстам, она существовала в физической форме где-то глубоко в Святилище — мерцающий барьер, который поддерживал силу Обскуры. Если его разрушить, иллюзии исчезнут навсегда. Но что будет потом? Восстановится ли порядок или королевство погрузится в хаос?

— Мы не узнаем, пока не попробуем, — мрачно сказал Седрик на одной из их встреч. — И сейчас бездействие — это самый большой риск.

Элара неохотно кивнула, хотя страх читался в ее глазах. — А как насчет стражников? Те призраки, с которыми мы столкнулись в прошлый раз... Они будут ждать нас.

— Поэтому нам нужно отвлечь их, — ответил Седрик. — Что-то достаточно громкое, чтобы отвлечь внимание от нижних уровней.

Финнеган ухмыльнулся, наигрывая что-то на своей лютне. — Оставь это мне. У меня есть пара козырей в рукаве.

Несмотря на его легкомысленный тон, напряжение витало в воздухе. Все понимали, что на кону стоит не только их жизнь, но и сама реальность. И хотя сомнения грызли их изнутри, они продолжали двигаться вперед, ведомые своей решимостью раскрыть правду.

***

В назначенный вечер группа разделилась. Финнеган вернулся во дворец, проскользнув внутрь под видом менестреля. Его задача была проста, но опасна: устроить такой переполох, чтобы охрана забыла о Святилище. Тем временем Седрик, Элара и Кейл спустились в глубины дворца, их сердца колотились от страха и предвкушения.

Путь был жутким. Тени двигались сами по себе, скручиваясь в странные фигуры, которые исчезали, едва ты на них смотрел. Голубое пламя в коридорах мерцало, отбрасывая на стены причудливые узоры. Даже символы на камне казались более яркими, их свет пульсировал, как сердце.

Когда они добрались до входа в Святилище, Кейл заколебался. — Что-то не так, — пробормотал он. — Как будто Завеса знает, что мы здесь.

— Скорее всего, знает, — мрачно сказал Седрик. — Но теперь уже поздно отступать.

Кейл глубоко вздохнул и произнес заклинание. Дверь со скрипом открылась, и перед ними предстало огромное помещение. В центре возвышалась Завеса — полупрозрачный барьер, мерцающий потусторонним светом. Его поверхность колыхалась, как вода, искажая отражения и преломляя цвета.

— Это... красиво, — прошептала Элара, смешивая благоговение с ужасом.

— И смертельно опасно, — добавил Седрик, вытаскивая меч. — Давай покончим с этим.

Когда они приблизились, вокруг них материализовались призрачные фигуры — больше и агрессивнее, чем раньше. Их оружие сверкало неестественным светом, а движения были плавными и механическими одновременно. Троица приготовилась к бою, зная, что проиграть они не могут.

Наверху Финнеган начал свой отвлекающий маневр. Ворвавшись в большой зал, где знать собралась на пир, он заиграл мелодию, которая разрушила иллюзии вокруг. Тарелки с едой превратились в пепел, золотые кубки искривились, а гобелены распались, обнажив голые стены. Начался хаос, гости кричали и разбегались, их паника распространялась, как лесной пожар.

В Святилище отвлекающий маневр сработал. Призрачные стражники дрогнули, их фигуры замерцали, словно они не могли решить, куда идти. Воспользовавшись моментом, Кейл бросился вперед и установил хрустальный шар на пьедестал у основания Завесы. Он пробормотал заклинание, его голос перекрыл нарастающий гул энергии.

— Что теперь? — закричала Элара, перекрывая шум.

— Мы разрушим это! — крикнул в ответ Кейл, поднимая посох. — Сейчас!

Седрик взмахнул мечом, ударив по пьедесталу. Ударная волна прошла по Завесе, расколов ее, как стекло. Свет вырвался наружу, ослепляя и оглушая, а сама реальность, казалось, раскололась и преобразилась.

Когда хаос утих, Завеса исчезла. И вместе с ней исчезли иллюзии, которые так долго поддерживали королевство.

***

Звезды за окном потускнели, их фальшивый блеск сменился холодным, далеким светом настоящих небесных тел. По всей стране урожаи снова появились... или нет. Статуи остались целыми... или нет. Деревни вернулись... или нет. Реальность возвращалась к своему естественному состоянию, обнажая гниль, которая таилась под поверхностью.

К лучшему это или к худшему, но правда, наконец, была раскрыта.

И королевство уже никогда не будет прежним.

Глава 8. Обрушение Завесы и новый порядок

Когда Завеса рухнула, весь королевский мир пошел под откос. И не только в переносном смысле. Там, где раньше были красивые картинки, скрывающие голод, разруху и отчаяние, теперь осталась только голая правда. Крестьяне, еле держась на ногах, бродили по пустым полям, их лица искажались от злости и растерянности. Они-то думали, что живут в достатке, а оказалось, что это все было лишь игрой их воображения. В городах рынки опустели в одночасье, и торговцы остались один на один с толпами, которые требовали товары, которых никогда и не было. Даже знать, которая привыкла жить в своем иллюзорном мире, оказалась с голой правдой перед глазами. Их власть, их привилегии — все это оказалось фикцией, построенной на лжи.

Для королевы Серафимы это было как сдирание кожи заживо. Она стояла на балконе своих покоев, смотрела на столицу, которая погрузилась в хаос. Внизу горели пожары, оранжевые отблески пламени отражались в разбитых окнах и перевернутых повозках. В воздухе витал едкий дым, смешанный с криками бунтовщиков и лязгом оружия. Охранники пытались навести порядок, но у них ничего не выходило. Казалось, что все королевство замерло в ожидании, когда этот фасад рухнет, и теперь оно выдохнуло в одном крике ярости и предательства.

Внутри дворца царил полный бардак. Придворные бежали, бросая свои наряды и титулы, лишь бы слиться с толпой. Советники шептались по углам, решая, стоит ли им бежать или присягнуть новому лидеру, который, возможно, выйдет победителем из этого хаоса. А потом появились Обскура — вернее, то, что от них осталось. Большинство исчезло, их плащи растворились в тенях, как, будто их и не было. Те немногие, кто остался, выглядели напуганными и неуверенными.

Серафима отвернулась от кровавой бойни внизу, дрожащими руками вцепившись в перила. Корона на ее голове сидела криво, драгоценности казались тусклыми и безжизненными. Она долгое время полагалась на магию Обскуры, чтобы поддерживать иллюзию своей силы и божественности. Теперь, лишенная этой иллюзии, она чувствовала себя голой и уязвимой, как никогда раньше. Каждое ее решение, каждый компромисс, на который она шла, теперь казались ей ошибками, которые преследовали ее из глубины сознания.

Резкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. 

— Войдите, — хрипло сказала она, готовясь к очередной катастрофе.

В комнату вошел мастер Вейлан, его капюшон был низко надвинут на лицо. Его обычная спокойная манера держаться исчезла, теперь он двигался резко, почти безумно. Он закрыл за собой дверь и подошел к ней, его голос был тихим, но настойчивым. 

— Ваше величество, нам нужно уходить. Сейчас же.

Она уставилась на него, не понимая. 

— Уйти? Куда? Это мой дом, мое королевство! 

— Здесь больше небезопасно, — настаивал он, крепко сжимая ее руку. — Люди знают правду. Они придут за вами. И за нами. Если мы останемся, мы умрем.

От этих слов у нее скрутило живот, к горлу подступила тошнота. Она хотела спорить, настаивать на том, что еще можно что-то спасти. Но в глубине души она знала, что он прав. Пути назад не было.

— А что насчет остальных? — слабо спросила она, указывая на пустые коридоры за дверью. — Оставшиеся Обскура? 

— Они уже сбежали, — мрачно ответил Вейлан. — Те, кто не сбежал... ну, скажем так, они к нам не присоединятся.

Она с трудом сглотнула и неохотно кивнула. 

— Хорошо. Показывай дорогу.

***

Тем временем Седрик, Элара, Кейл и Финнеган выбрались из Святилища, измотанные, но довольные. Разрушение Завесы выбило из них все силы, и они еле держались на ногах, опираясь друг на друга, пока пробирались через лабиринты дворцовых коридоров. Вокруг царил хаос — крики, грохот, вопли. Но они шли вперед, движимые одной целью — довести начатое до конца.

Когда они добрались до верхних этажей, то столкнулись с мастером Вейланом, который вел Серафиму к скрытому выходу. Это зрелище заставило их замереть. 

— Вы убегаете? — Седрик шагнул вперед, меч в руке. — После всего, что вы натворили? 

Вейлан поднял руки в знак капитуляции, но его лицо оставалось непоколебимым. 

— У нас нет выбора. Люди разорвут ее на части, если найдут. 

— И, может, так и надо, — резко сказала Элара, кинжал уже в ее руке. — Она сама навлекла это на себя. 

Серафима вздрогнула, слезы потекли по ее щекам. 

— Пожалуйста... Я не хотела, чтобы все так вышло. Я пыталась защитить королевство, клянусь! 

Кейл нахмурился, слегка опуская посох. 

— Она говорит правду, по крайней мере, частично. Она не невинна, но и не полностью виновна. Она жертва тех же сил, что манипулировали всеми нами. 

Финнеган фыркнул, наигрывая на лютне нестройный аккорд. 

— Жертва? Ну да, конечно. Расскажите это голодающим крестьянам или тем, чьи дома исчезли в одночасье. 

— Никто не оправдывает ее, — твердо сказал Седрик. — Но убийство ничего не изменит. Пусть люди решают ее судьбу, а не мы. 

Элара заколебалась, ее хватка на кинжале ослабла. Наконец, она кивнула, отступая в сторону. 

— Ладно. Но если она попробует что-то сделать... 

— Она не попробует, — пообещал Вейлан, пропуская Серафиму мимо себя. Когда они исчезли в коридоре, он быстро оглянулся и встретился взглядом с Седриком. — Спасибо. 

Седрик смотрел им вслед, стиснув зубы. Часть его хотела догнать их, чтобы справедливость восторжествовала. Но другая часть понимала, что у них есть дела поважнее. 

— Завеса исчезла, — сказал он, наконец, поворачиваясь к остальным. — Теперь начинается самое сложное. 

***

Следующие дни прошли в суматохе. Группа пыталась стабилизировать королевство, или хотя бы предотвратить его полный распад. Без иллюзий Обскуры реальность казалась нестабильной. Статуи плакали каменными слезами, реки текли вспять, тени двигались сами по себе. Люди становились параноиками, обвиняя всех подряд в своих бедах.

Седрик взял на себя руководство в столице, организовывая помощь и пытаясь уладить конфликты между группировками. Элара создала совет представителей со всего королевства, чтобы восстановить доверие. Кейл изучал остатки знаний Обскуры, пытаясь понять, как их магия разрушила Завесу. Даже Финнеган нашел себе дело, разъезжая по городам и развлекая людей песнями, в которых смешивались юмор и надежда.

Но прогресс был медленным. В сельской местности царил голод, дворяне дрались за территории, угрожая гражданской войной. И все же, несмотря на хаос, начали появляться маленькие победы. Фермеры объединялись, торговцы возвращались на рынки, соседи поддерживали друг друга.

Для Седрика и его союзников это было проблеском надежды. Путь предстоял долгий и трудный, но они знали одно: правда может быть болезненной, но только на ней можно построить лучшее будущее. 

И впервые за долгое время это будущее казалось возможным.

Глава 9. Иллюзии рушатся, судьба королевы предрешена

После того как Завеса рухнула, всё пошло кувырком. Дни слились в кашу из суеты, эмоций и борьбы за выживание. Столица, которая раньше блистала фальшивым блеском, теперь лежала в руинах. Улицы были завалены обломками, а в воздухе витало ощущение хаоса. Торговцы, которые раньше наживались на пустом изобилии, теперь сидели за пустыми прилавками, пытаясь объяснить, куда делись их товары. Дворяне, хваставшиеся своим богатством, либо прятались, либо пытались спасти остатки своей репутации.

Но больше всех досталось крестьянам — тем, кто держал королевство на своих плечах. Голодные и злые, они шли в столицу со всех уголков страны. Их глаза горели гневом и предательством. Они шли по улицам с вилами, факелами и плакатами, требуя справедливости. Их крики эхом разносились по стенам дворца, сливаясь в один оглушительный рёв.

— Где она? — кричал один из мужчин, его голос был хриплым, но полным ярости. — Где королева, которая кормила нас ложью, пока мы голодали?

К нему присоединились другие, и их голоса слились в единый крик: — Справедливость! Справедливость! Справедливость!

Королева Серафима стояла высоко в башне дворца, слушая этот адский шум. Её сердце колотилось, как барабан перед битвой. Она смотрела на город, охваченный огнём и хаосом, и её руки дрожали, когда она вцепилась в подоконник.

— Что я натворила? — прошептала она, слёзы текли по её лицу, оставляя следы на грязных щеках. Она пыталась держаться за иллюзию контроля, но теперь всё рухнуло. Даже Обскура её покинула. Она осталась одна.

Тихий стук в дверь заставил её вздрогнуть. Она обернулась и увидела лорда Седрика, стоящего в дверном проёме. Его обычная уверенность куда-то испарилась, вместо неё на лице читалась усталая решимость. За ним стояли леди Элара и Кейл, их лица были серьёзными.

— Нам нужно поговорить, — просто сказал Седрик, заходя в комнату и закрывая за собой дверь. Крики бунтовщиков снаружи стали тише.

Серафима выпрямилась, вытирая слёзы рукавом платья. — Чего ты ещё хочешь? Тебе мало того, что ты уже забрал?

Седрик покачал головой, его голос был твёрдым, но не злым. — Речь не о том, чтобы что-то забрать. Речь о том, чтобы сделать всё правильно. Для всех.

Элара шагнула вперёд, её зелёные глаза горели гневом. — Вы причинили столько боли, Серафима. Ваши решения привели к этому. Но ещё есть шанс всё исправить. Если вы готовы.

Серафима вздрогнула, её плечи поникли под тяжестью вины. — И как я должна это сделать? Королевство разваливается. Мой народ ненавидит меня. Что я могу сделать?

— Для начала вы можете сдаться, — сказал Седрик. — Уйдите мирно. Позвольте кому-то другому взять на себя управление, пока мы восстанавливаемся.

Эти слова ударили её, как пощёчина. Уйти? Отказаться от трона, за который она так боролась? Мысль была невыносимой, но она понимала, что другого выхода нет. Она доказала, что не способна править. Её обман привёл королевство к краху. Но гордость и страх удерживали её на месте.

— Я не буду пресмыкаться перед ними, — наконец сказала она, её голос дрожал. — Если они хотят, чтобы я ушла, пусть придут и вытащат меня отсюда.

Кейл вздохнул, поправляя очки. — Именно это они и сделают, если вы не будете сотрудничать. Вы действительно хотите, чтобы твоё правление закончилось кровопролитием?

Серафима колебалась, переводя взгляд с одного на другого. На каждом лице она видела свою правду: решимость Седрика, гнев Элары, прагматизм Кейла. Они не предлагали ей спасение — они давали выбор. Сдаться с достоинством или быть сметённой бурей, которую она сама создала.

Комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь отдалённым гулом толпы. Наконец, Серафима опустилась на стул, её корона съехала набок. — Хорошо, — прошептала она едва слышно. — Делай, что должен.

Седрик кивнул, на его лице промелькнуло облегчение. — Спасибо. Это не исправит прошлого, но это начало.

Когда они вышли, Серафима осталась сидеть, уставившись в пол. Снаружи нарастал гул толпы, их голоса звучали как похоронный марш. Она знала, что её ждёт — суд, позор, возможно, изгнание. Но какая-то часть её понимала, что всё это уже не имеет значения. Иллюзия величия, за которую она так цеплялась, разрушилась, оставив лишь холодную правду.

***

Через несколько часов, когда город погрузился в ночь, Серафима стояла на балконе башни, глядя на тёмный горизонт. Пожары внизу уже потухли, но в воздухе всё ещё витал запах дыма. Где-то вдалеке завыла собака, её вой унёс ветер.

Она думала о решениях, которые привели её сюда — о компромиссах, лжи, отчаянии. Действительно ли она верила, что сможет спасти королевство, или просто пыталась спасти себя? Ответа не было.

Внезапный порыв ветра пронёсся по башне, разметав её волосы. Она вздрогнула и плотнее закуталась в плащ. И вдруг перила под её руками подались, ржавый металл треснул. С испуганным криком она пошатнулась и поскользнулась на гладком камне.

На мгновение она замерла на краю, раскинув руки, пока гравитация не потянула её вниз. И затем, безмолвно, она упала.

***

На следующее утро новость о смерти Серафимы разнеслась по городу. Одни говорили, что она прыгнула, не выдержав последствий своих поступков. Другие шептались о саботаже. Но как бы то ни было, её смерть стала концом одной эпохи и началом другой.

Лорд Седрик взял на себя управление, пообещав реформы и прозрачность. Леди Элара создала совет, чтобы помогать народу. Кейл продолжал изучать остатки знаний Обскуры, чтобы такая магия больше никогда не использовалась во зло. Даже Финнеган внёс свой вклад, рассказывая истории о надежде.

Но шрамы остались. Поля лежали в запустении, дома стояли пустыми, а в сердцах зияли раны. Королевство было далеко от исцеления, но впервые за долгие годы оно смотрело в будущее с ясными глазами.

Стоя на ступенях дворца, обращаясь к толпе, Седрик задумался о хрупкости истины. Иллюзии могут ослеплять, но за них всегда приходится платить. И в мире, где видимость так легко маскирует реальность, бдительность — это единственная защита от тьмы.

Последние лучи солнца заливали толпу золотистым светом. Где-то вдалеке запела птица — одинокая, чистая нота, поднявшаяся над гулом голосов. Это был тихий звук, но для тех, кто его слышал, он нёс надежду: даже после крушения иллюзий жизнь продолжается. И, возможно, за рассвет нового дня стоит бороться.