Общение и его жертвы

Общение захватило всех, и даже дам с ридикюлями и угловатых подростков. Их объединяло лишь то, что они одинаково страстно хотели любви, но каждый по-своему, что препятствовало поиску общего языка. Подростки хотели трахаться, дамы желали ароматных свечь и романтических ужинов с вином у камина. У подростков звенело в яйцах, у дам в ридикюлях позвякивали ключи, но подростки не догадывались о том, что будь они поумнее и чуточку элегантней, то могли бы с легкостью воспользоваться ими, чтобы проникнуть в тайные альковы надушеных дорогим парфюмом женщин.

Дамы не доверяли подросткам и боялись их, подростки отвечали им грубостью, за которой скрывалась незрелость. Незрелость ассоциировалась с твердостью и кислотой. Дамы любили твердость, но предпочитали сладкое. Не будь этих незначительных несовпадений, подростков и дам с ридикюлями ждали бы пылкие ночи и не менее жаркие утра. Их языки сплетались, но не проникали друг в друга. В отчаянии подростки теряли контроль, выхватывали ридикюли у дам из рук и бежали сломя голову. Дамы вскрикивали и звали на помощь жандармов. Жандармы ловили подростков и усаживали их за решетку. Подростки вместо любви получали условные сроки, а дамам возвращали их поруганные сумки, которые они с брезгливостью оставляли в мусорных корзинах.

Нищие собирали их на городских свалках и иногда находили в них забытые украшения, забившуюся под подкладку мелочь или губную помаду. Подростки, выйдя из тюрем, взрослели и с возрастом только грубели, а дамы вместе с сумками теряли свои рельефы. Нищие, обвешанные женской бижутерией, с потрепанными ридикюлями подмышкой бродили по городу, выкрасив себе яркой помадой губы, а набившие город туристы думали, что они и есть представители гонимого сообщества, обрекающего этот мир на вымирание, и брезгливо морщились. Лишь женщины, узнавая в них себя, знали правду, но хранили молчание, как и подростки, которых жизнь и адвокаты тоже научили крепко держать язык за зубами.