Капа энд Мурашка. Серия 9

«Школа 28» разбудила в 7.30. Иван ошарашенно посмотрел на телефон. Сердце предательски ёкнуло.
– Привет, Мурашка. Можешь дать мне номер Маргариты? – как ни в чем не бывало пропела трубка. – Да, и как насчёт кофе? Я ещё не попала в чёрный список?
– А? – Иван задохнулся. – Да, конечно… то есть – нет… то есть да… кофе… конечно, приходи.
Капа засмеялась:
– Ну, слава богу, узнаю своего Мурашку! Буду через десять минут.
Экран погас. Иван смотрел на него и пытался сообразить – проснулся или ещё спит. «Своего Мурашку?». Магнитные бури? Ретроградный Меркурий?

– Да-да, Иван Семёнович предупредил, что Вы болели, не беспокойтесь, – приветливо отозвался знакомый голос после того, как Капа извинилась за долгое отсутствие.
– Иван Семёнович?
– Да, он сказал, что ничего серьёзного. Вы уже поправились?
– А… Конечно, простите ещё раз. Уже всё хорошо. Я в порядке.
– У нас, как раз, сегодня занятие. В восемь. Приходите на пол часика раньше.
– Да-да, я приду, спасибо.

Ровно в семь тридцать она постучала в знакомую дверь.
– Я попросила Вас прийти пораньше, чтобы Вы немного освоились, почувствовали атмосферу. А я пока расскажу, чем мы занимаемся.
Она подошла к шкафу и извлекла из него альбомы.
– Знаете, эти альбомы так старомодно выглядят, но так хоть что-то удаётся сохранить. Архивы в телефонах, кто их просматривает? Фотографии теряются, а вместе с ними и воспоминания. Я стараюсь печатать хотя бы немного, прошу присылать фото тех, кто уехал. Люди приходят и уходят, но остаются здесь на добрую память, – ласково погладила обложку.
В альбомах оказалось много фотографий из разных уголков земли. На площадях, под открытым небом, под солнцем и дождем танцующие люди, счастливые лица. От них веяло такой чистой радостью, что Капа, в очередной раз за последнее время, изумилась многообразию жизни. Как она могла так много лет не замечать человеческого счастья, щедро рассыпанного по свету. Когда её одолела слепота? Маргарита называла места и имена, и Капа впитывала эту магию. Магию человеческого единства в радости.
– Танец – это то, что может каждый. И должен, я бы так сказала. Каждый из нас должен танцевать, хотя бы иногда. Танцующий человек не способен причинить зло.
Заходили люди, здоровались, раздевались, помещение постепенно наполнялось шумами и звуками. Капа обратила внимание, что все они разного возраста и статуса, но это не мешало им общаться легко и непринуждённо.
– Вы слышали о ВКС? Весткост? А о свинге Западного побережья? Нет? Погуглите на досуге. Это интересно. Стиль пришел к нам, в Россию, не так давно, в 2007 году. Мы танцуем под любую музыку, каких-то сложных движений и навыков здесь не нужно, базовая техника проста. Эти танцы скорее для общения, чем для танцевальных рекордов. Сейчас по всему миру много наших клубов, люди могут танцевать друг с другом, откуда бы не приехали. Такое глобальное танцевальное комьюнити. Не хотите попробовать? – внезапно спросила Маргарита.
– Что? Нет-нет, что Вы! Я танцую, как слон в посудной лавке, – перепугалась Капа.
Маргарита рассмеялась, встала и позвала Капу за собой.
– А Вы попробуйте. Это просто. Вот здесь подберите обувь. Не волнуйтесь, всё чистое. Это для новичков, чтоб не сидели в сторонке, а сразу включались. Давайте-давайте. – и, бросив Капу пребывать в полнейшем ужасе, повернулась к танцорам. – Как настроение? Кто поможет нашей новенькой?
Народ загомонил, заструился ручейками по комнате, занимая свои позиции. Весёлое оживление, смех, приветствия. К Капе направился молодой улыбчивый парень.
– Очень хорошо, Максим, я Вам доверяю. Рада всех видеть. Начнём! – хлопнула в ладоши.
Парень протянул руку. Капа моргнула и ступила на тонкий лёд неизведанного. Отнекивание прозвучало бы пошло. Прощай самооценка, гордость и всё подобное. Зазвучала музыка.
Время пролетело незаметно и Капа, разгоряченная, совершенная очумевшая от движения, музыки, внимания своего партнёра, благодарная и растерянная прощалась со всеми, с кем-то за руку, кому-то кивала или махала рукой. Маргарита понимающе пережидала, затем отвела её в сторонку.
– Примерно через пару недель, мы сможем перенести занятия на улицу. У нас есть такие специальные места. Думаю, к тому времени уже будет тепло. Вы сможете начать.
– Да, я поняла. Набросаю эскизы и покажу Вам.
– Не нужно. Я хочу увидеть результат вместе со всеми. Знаете, как в «Квартирном вопросе», – подарила свою магическую улыбку. – Всегда о таком мечтала.
Капа хотела возразить, но Маргарита опередила:
– У Вас получится.
– Почему?
Капа не была так уверена.
– Потому, что Вы не испугались и вышли танцевать. Вы – смелая.

Капа погрузилась в работу со всей страстью лишённого такой возможности человека. Прочитала всё, что можно о свинге Западного побережья в интернете, пересмотрела видео на ютубе, вступила в несколько сообществ. Она хотела написать не иллюстрацию танцев, а то чувство, то ощущение счастья в движении, которое запомнила. Только это и имело смысл рисовать.
Время слилось в поток из дней. Иногда возникало Мурашкино лицо, куда-то шли, что-то ели, и она снова погружалась в круговорот образов, мыслей, чувств. Очень хотела поймать, запечатать эти магические искры в красках и фактуре. Хотела рисовать, как в том недавнем сне, до болей в запястьях. Лёгкими уверенными движениями живописать счастье.

Они сидели прямо на полу в аудитории 101. Иван, как обычно, принёс еду. Ели и говорили. Если бы не Иван, Капа, наверно, и не ела вовсе – так не хотела прерывать работу. Он, как по часам, приходил с разными коробочками, она легко подчинялась, радовалась немного отвлечься и поболтать. Они говорили обо всём на свете, легко находя темы. О квантовой запутанности и слишком дорогих огурцах в супермаркете; о любимых книгах и странной избирательности человеческой памяти: что помнить, а что стереть; о зависимости от вспышек на солнце и цветущей сакуре. Говорил больше Иван, а Капа удивлялась: откуда столько знает? «Я просто много читаю» – прибеднялся тот.
– В мире так много интересного, очуметь можно, – по-мальчишечьи горячился.
– То-то я думаю, отчего ты такой очумелый, – смеялась и подшучивала над ним Капа.
Она снова смеялась. «Значит, всё на своих местах» – думал о своём Иван. Эта женщина в порядке, значит и он тоже.

– Помнишь, ты спрашивал, чем я хочу заниматься?
– Да, конечно.
– Кажется, я поняла.
– Ого! Отлично.
- Хочу искать людей, которые рисуют не по профессии, а по зову сердца. И показывать их работы. Не признанных художников, а неизвестных. Если подумать, когда человек рисует, он уже художник. Разве нужны для этого ещё какие-то подтверждения. Хочу открыть небольшую галерею. Людям нужно делиться такими вещами.
Капа смотрела в своё будущее, которое, наконец, смогла разглядеть. Она видела ту галерею, лица людей, входящих и выходящих, себя внутри, лучи солнца, бьющие по глазам, если встать напротив окон. Видела её настолько подробно, словно уже бывала там не раз.

Она закончила работу за месяц. Две недели ушли на подготовку, ещё неделю она искала нужные материалы, инструменты, подходящие краски, прочёсывая магазины целыми днями. Ещё неделю рисовала, выбираясь домой только на ночь. Вернее, не выбиралась, а выводилась Иваном, который уговорами и танцами с бубнами, всякий раз, забирал её оттуда.
Презентация состоялась в духе «Квартирного вопроса», как и хотела Маргарита. Они прибыли шумной компанией, с цветами, шампанским и, войдя внутрь, охали и ахали, щупали стены, включали и выключали подсветку, а потом устроили танцы, взяв Капу в круг. Кружили её в музыке на «западном побережье». Танцы созданы из той же субстанции, что и счастье. Это и было само счастье.
Прощались, обнимались, клялись в вечной дружбе и требовали от Капы обещаний, что она непременно вернётся танцевать. После всей этой «вакханалии» её передали на руки Ивану, скромно заглянувшему на «огонёк», велев доставить в целости и сохранности по месту проживания.
У подъезда Капа внезапно спросила:
– Поднимешься? Хочу тебе кое-что показать.
– А? Да… – привычно перепугался Иван.
Капа потащила его за собой.

– Это картина твоей мамы.
Они стояли напротив «Времени».
– Мамы?
– Ты не знал, что она рисует?
– Да нет, знал, конечно, просто… просто она никогда не показывала…
– А ты и не интересовался? – пристыдила его.
– Да, так и есть… Откуда она у тебя?
– Уметь надо, – улыбнулась. – Что ты видишь?
Иван смотрел на картину. Наконец, подобрал слова:
– Я вижу, что эту женщину некому защитить.
Молчали, думая каждый о своём.
– Это время. Твоя мама сказала, что время – это невидимый ветер, который «слущивает» нас пока не смахнёт с полотна жизни окончательно.
– Время… – повторил Иван.
– Скажи ей… Скажи ей о своих чувствах.
– Что? – не понял Иван.
– Той, которую любишь… скажи ей… пока есть время. Потому что однажды и мы исчезнем…
Иван перестал дышать.
Капа смотрела на картину.
Луна смотрела на них через окно.
Женщина на картине смотрела в летящее навстречу время.

«Мурашка» позвонил за пару дней до выходных.
– Ты свободна в воскресенье?
– Что за вопрос? Ты же знаешь, я свободна, как ветер.
– Хорошо. Тогда давай прокатимся.
– Прокатимся с ветерком? – скаламбурила.
– Да-да, именно с ветерком, – подхватил и Иван.
Договорились о времени, и она благополучно забыла об этом на пару дней.
В воскресенье утром разбудил звонок.
«Мурашка? Что ему надо?».
– Я внизу, – сообщил чуть охрипшим голосом.
– А? Что? А! Сегодня воскресенье? Прости-прости, сейчас буду.
Забегала по дому, ругая себя и чертыхаясь.

Они позавтракали и в начале первого припарковались недалеко от Центральной площади «Три вокзала. Депо». При входе на территорию фудмолла висела большая красочная растяжка «Клуб владельцев кабриолетов приглашает на Фестиваль 30 июня с 12:00 до 18:00». Люди толпились у входа, и ещё больше подходили. Иван провёл свою спутницу сквозь толпу и через несколько минут они оказались внутри.
Капа вдохнула и забыла выдохнуть. Элегантные авто и не менее элегантные посетители заполняли пространство. Зрелище завораживало. Вокруг машин собирался свой круг интересантов, самые любопытные расспрашивали владельцев, если таковые были рядом, совали нос куда только можно, и все, без исключения, фотографировали и фотографировались. Настоящий рай для любителей и поклонников этих автомобилей. Капа не разбиралась деталях, марках и прочих специальных вещах, она просто поглощала эту красоту всем своим существом. Несомненно кабриолет – особенная машина. Стильная. Публика вокруг тоже выглядела, в основной своей массе, стильно. Около каждой машины помещался информационный стенд с описанием, поэтому, при желании, можно было ознакомиться с подробностями. Капе тут нравилось. Увидеть такое количество невероятно красивых авто в одном месте – это, как взрыв вкуса или мозга, как сейчас говорят. Она переходила от одного экспоната к другому, трогала блестящие бока какого-нибудь «красавца», который приглянулся, и тоже фотографировала, что совершенно ей не свойственно, она очень редко снимала на телефон. Иван держался рядом, непонятно от чего более пребывая в восхищении: от машин или от спутницы.
– Так вот почему кабриолеты? Тебе нравятся эти машины? – Капа не спрашивала, скорее утверждала.
– Не совсем так…
– Опять тайны?
– Немного, – Иван тоже казался загадочным в этом, наполненном восхищением пространстве.
То и дело аниматоры зазывали гостей то на фудкорт, то на презентации легендарных моделей и редких авто, то поучаствовать в специальных викторинах и розыгрышах.
– Разыгрываем поездки на кабриолете по Москве. Не проходите мимо! Только у нас Вы можете поймать удачу! – прокричал, чуть не в ухо, молодой человек в ярко-красном костюме с такого же цвета волосами. Ни дать ни взять ходячая реклама сам по себе.
Конечно, Капа ездила в кабриолетах не раз. Павел любил брать эти авто, чтобы прокатиться с ветерком по колоритным улочкам в Палермо или по побережью Ривьеры. Она не была фанаткой, не слишком впечатлялась. Не понимала всеобщего восхищения по этому поводу. Да, прикольно, но и только. Чего-то существенного не доставало. Наверно, дело, всё-таки, в том, с кем ты сидишь в этой машине, с кем делишь свой путь. Но сейчас, услышав о возможности прокатиться, почему-то обрадовалась.
– Пойдём! – потянула Ивана в сторону, куда указывал красноголовый. – Может выиграем поездку! Пойдём же!
Иван не стал перечить, только улыбался про себя всё загадочнее и загадочнее. Капа с таким воодушевлением и азартом участвовала в розыгрыше, будто и впрямь билась за что-то жизненно важное.
– Жаль, – кажется, по-настоящему расстроилась, ибо все попытки не увенчались успехом. – Ну, и ладно. Не везёт в розыгрышах, повезёт в любви, – тут же переиначила известное выражение.
Пока она сражалась в интеллектуальных баталиях, Иван уходил на некоторое время. И сейчас, вернувшись, протянул ей ключ от машины на ярком шнурке с номерной биркой.
– Что это?
– После 18.00 можем прокатиться.
– На кабриолете? – Капа не поверила.
Иван кивнул. Сюрприз удался.
– Пойдем, покажу, – и повел её вглубь.

«BMW E36 325i, кабриолет 1998 года» было написано на информационном стенде около автомобиля красного цвета. Рядом собралась приличная толпа, восхищенно цокали, приставали с вопросами к владельцу и безостановочно фотографировались. Похоже, этот автомобиль был не так прост, как могло бы показаться.
– Это он?
Иван кивнул.
– Ого, такой старый! Неужели ещё ездит? – Капа, и правда, удивилась.
– Ещё как ездит! – ответил ей владелец – парень в коричневой кожаной куртке и джинсах. Почему-то подмигнул Ивану.
Капа немного сконфузилась:
– Я ничего не имею против, не подумайте, прекрасная машина.
– Антон, – представился мужчина. – Но сегодня я – Нил Оливер. Хранитель этого сокровища.
Протянул Капе руку:
– Рад познакомиться с ещё одним сокровищем.
Капа оглянулась на Ивана и пожала плечами, мол, чудной парень. Тот улыбался и рассматривал Капу с таким интересом, словно она, и правда, сокровище.
– Эта машина 1998 года. Сейчас, в живом состоянии, её практически не найти в России. Да и раньше было не просто, их ввозили только подержанными в частном порядке. Но… кое-кто сумел её добыть. Этот человек – мой герой.
– Вот как? – Капа заинтересовалась. – Так это не ваша машина?
– Что Вы! Я не способен на такие подвиги. Я её холю, лелею и храню. Я раб этой лампы, – засмеялся. Симпатичный, улыбчивый, очень располагающий к себе молодой человек.
В последнее время Капе встречаются люди с красивыми улыбками. Что бы это значило? Не могли же они прятаться раньше и явиться только сейчас. Может дело в ней самой? Может это она не замечала раньше, какие у людей удивительные улыбки?
– Владелец, наверно, очень богатый человек, – ляпнула Капа какую-то глупость, самой стыдно стало.
– Этого я не знаю, – парень снова подмигнул Ивану. – Да Вы сами у него спросите. Он Вас прокатит лично.
– Вот как? Приятно будет познакомиться.
– Хорошего вечера, – парень снова потряс её руку. – Я вас оставлю, прошу прощения.
Его уже дёргали, кто фотографироваться, кто с вопросами, кто просто потому, что можно под шумок дёргать красивого парня.
– Видимо эта машина с какой-то историей? – предположила Капа. – И как тебе удалось договориться на ней проехать?
Её интуиция безошибочно чуяла какой-то подвох. Иван развёл руками: мол, так вышло.
– Сходим, перекусим. Тут на фудкорте есть приличные места. До вечера ещё много времени.
– Хорошо, – легко согласилась его спутница.
Очень скоро они смешались с пёстрым человеческим морем и исчезли из вида.

Загадочный BMW E36 325i подъехал к стоянке, на которой Иван оставил Капу, велев ждать. За рулем сидел сам.
– А что хозяин, не поехал? –  не смогла скрыть разочарование Капа, садясь в авто.
– Почему не поехал? Владелец за рулем, как и было заявлено.
Капа не поверила:
– Шутишь?
– Нет. Это моя машина. Поехали.
Машина тронулась, и вечерняя Москва приготовилась сопроводить их в маленьком путешествии по своим улицам. Капа притихла. Так на неё не похоже. Город, в котором она родилась и выросла, дарил ей удивительные подарки, как любящий родитель. Она почувствовала эту любовь всей собою. Как описать или объяснить это ощущение? Никак. Только вдыхать, вбирать и впитывать в себя, запоминать и сохранять. Воздух, его плотность, лица людей, неоновые вывески, билборды, машины, всё, к чему привыкли и не замечаем, все эти подробности и частности человеческой жизни – как же они прекрасны. Дыши, смотри, и будь счастливой прямо сейчас. Всё тут, рядом, прямо под рукой. Протяни её и лови. Лови своё счастье. Что ещё нужно?
Капа вспомнила свой сон. Сон, который приснился в поезде. Там тоже был кабриолет и такое же ощущение счастья. «Надо же» – улыбнулась этому воспоминанию.
– Расскажи, – попросила вслух. – Расскажи её историю.
– Она скучная.
– А я люблю скучные истории, – тут же парировала. – Давай, выкладывай!
– Мне было пятнадцать, когда я увидел фильм «Трасса 60». Помнишь его?
– Хм... что-то знакомое, но не уверена.
– Посмотри, это хорошее кино.
– Ладно.
– Главный герой – Нил Оливер, он ездил на таком автомобиле.
– А! Нил Оливер – Антон. Поняла. Он намекал на фильм получается.
– Да, – улыбнулся Иван. – И одевается так же, пижон!
– Это что-то типа косплея?
– Не совсем. Просто Антон – фанат и фильма, и машины.
– Понятно. Ты тоже?
– Получается, что да, – Иван засмеялся. – Фильм правда отличный, но дело не в этом. Главный герой едет по трассе 60. Такой трассы нет на картах, она, как бы, в альтернативной реальности. По пути он встречает человека, который исполняет желания. Дело именно в этом – в сюжете. Фильм меня потряс тогда. Я понял, что больше всего на свете хочу встретить того человека с трубкой в виде обезьяньей головы. Исполняющего желания. Для этого надо сесть в такой же кабриолет и выехать на трассу 60. Так я думал. Если у меня будет этот автомобиль, то трассу я найду, и план сработает.
– Вот как…Ты не перестаёшь удивлять…
– Я был мальчишкой. И у меня было страстное желание. И я надеялся только на чудо. Мне нужно было чудо. Эта машина – пропуск в реальность, в которой чудо возможно.
Капа смотрела вперёд и ощущала себя тоже героиней фильма. Как будто эта машина, и правда, переносила своих пассажиров в другой мир. Сидящий за рулём мужчина, увозил её из безрадостного прошлого. Такое незнакомое и волнующее чувство.
– Я откладывал всё, что зарабатывал, пользуясь тем, что живу с родителями. И искал. Искал её очень долго. Во многих вопросах пришлось разбираться самому. Было увлекательно и забавно временами. Эта машина свела меня со многими людьми.
– Где же ты её нашёл?
– В Японии. Я купил её на аукционе Yahoo.
– Ого! Ты ездил в Японию?
– Да, нет. Не обязательно ехать самому. Там сложная схема, но, при желании, все вопросы решаются. Кто ищет – тот находит. Ещё четыре года приводил её в порядок. Подружился с ребятами из клуба, с Антоном тоже там познакомился. За этой машиной нужен специальный уход, а у Антона золотые руки, он любит кабриолеты, как своих детей. Истинный фанатик.
– С ума сойти! – кажется, Капа впервые смотрела на Ивана какими-то другими глазами. – А как же тот человек? Ты его встретил?
– Нет, конечно, – Иван усмехнулся, – жизнь – это не кино.
– Точно, – вздохнула его спутница.
Они ехали по городу, за разговором не замечая времени. Их обгоняли, сигналили, приветливо махали и улыбались. Эту машину нельзя не заметить. Красивая машина везёт в красивое место – люди чувствуют такое.
– Завидую, – Капа прервала паузу. – У тебя была мечта, и ты за ней шёл. Не важно, детская она или киношная. Наверно, идти за мечтой, это как идти путём сердца.
– Я ни о чём таком не думал. У меня было всего одно желание. И это всё. Кроме него ничего не было.
– Не скажешь какое?
– Не скажу.
– Понятно. – Капа вздохнула. – Оно уже исполнилось?
– Нет. Оно не исполнится. Уж точно, кабриолет в этом не поможет.
– Жаль... жаль, что кабриолет не сработал. Это грустно… расставаться со своими желаниями.
Она захотела утешить сидящего рядом человека. Но как? Что сказать? Не находилось подходящих слов. Просто ехали каждый в своих мыслях.
– Высажу тебя у дома, а мне надо отогнать машину обратно.
– Разве она не твоя?
– Моя, но я передал её в клуб. Они её обслуживают, ездят на выставки и прочее. Я не могу обеспечить ей активную жизнь. Будет стоять, зачахнет. У нас договор с клубом, поэтому её дом там. Иногда беру прокатиться, но в последнее время не часто.
– Ясно.
Иван припарковался, вышел и распахнул дверь с её стороны, подал руку.
– Спасибо за отличный день. Столько впечатлений! Было грандиозно!
Капа говорила искренне. Она умела быть благодарной.
– Да не за что…
Иван мялся, что-то хотел сказать.
– Ну, пока?
– Капа…
– Да?
Иван мучительно подбирал слова:
– Ты сказала, что я должен признаться ей… в своих чувствах…
– Да, конечно.
– Хорошо…
В кино в этом месте остановилось бы движение в кадре, и всё замерло. Нам дали бы крупные планы, чтобы мы прочувствовали, как уплотняется время и сжимается пространство в моменты сильных переживаний. В моменты, когда на первый план выходит истинный главный герой – судьба.
Но это в кино, а в жизни Капа недоуменно переспросила:
– Что такое?
– Это ты…
Застывшее время лопнуло и рассыпалось осколками.
– Это всегда была ты… – сказал Иван не в кино, а в жизни.
– Что? – Капа не поняла.
– Это всегда была только ты… – повторил. И этот повтор окончательно утвердил произнесённое. – Но не думай об этом… я всё знаю… знаю, что не подхожу тебе…что мы не пара… поэтому, не беспокойся… ничего не изменится… просто я решил сказать.. просто сказать и всё…
Он говорил, заполняя словами пространство, как подушками безопасности, потому что вылетел на встречку в лоб судьбе.
– Почему? – прервала его Капа и как-то странно посмотрела.
– Что?
– Почему «и всё»?
Иван не понимал.
– Почему «не пара»?
– Потому что… – Иван не находил, что ответить.
– Ладно, хорошо. Если ты всё знаешь, пусть так и будет. Пока, – махнула рукой, развернулась и пошла к дому.
Иван стоял и не мог двинуться. «Я сделал что-то не так? Что-то не то сказал?» – он ничего не понимал. Но почему-то в этот раз не обрушился в самоуничижение. Почему-то не хотелось. Фатальная шальная энергия всё ещё искрила в воздухе. Он набрал полную грудь этого воздуха и долго выдыхал. Будь что будет. Вдруг стало легко. Даже если она больше никогда не заговорит с ним, он с этим справится. Он почувствовал, что справится со своей дальнейшей жизнью. Вернулся к машине, сел за руль и выехал на дорогу.
Дыши, смотри вперёд и будь счастлив прямо сейчас.

Я закрываю крышку ноута, надеваю наушники, запускаю саундтрек

СТ: Zivert – Счастье

и включаю своё внутреннее кино. Музыка вливается в кадр и сливается с видеорядом. Иван едет в своём «авто, доставляющем в чудо» по ночному городу. Камера облетает его сбоку и зависает напротив. Я вижу, что он улыбается. Я радуюсь за него. Думала, что после этой сцены он снова провалится в своё несчастье, и мне придётся волноваться за него, но он решил иначе. Он показал мне другое. Я рада до слёз.
Я танцую под эту музыку в своей комнате.
Мурашка едет по городу.
Капа открывает дверь и входит в квартиру. Останавливается напротив зеркала. Долго смотрит на ту, что по ту сторону. Затем раздевается, проходит на кухню, ставит чайник. Возвращается в комнату и подходит к окну. Где-то там, за этим окном, внутри этого города по улице едет красный кабриолет, а в нём за рулём сидит мужчина, о котором она ничего не знает. Совсем ничего. Никогда не знала. Так много не знала. Не знала, что в жизни есть такие вещи как мечта всей жизни, желания, ведущие в неизвестное, путь сердца, нестерпимо красивые улыбки людей, хорошие фильмы, что дарят надежды, счастье на кончиках пальцев, которое можно нарисовать и даже потрогать только протяни руку. Чайник свистит на кухне, но она не слышит. Она слышит музыку, которая играет у меня в наушниках. Вытирает слёзы и, уткнувшись лбом в оконное стекло, плачет и смеётся одновременно.

– Привет, не спишь?
– Нет… А ты?
– Ну, раз звоню тебе, значит не сплю.
– А, ну да…
– Давай попробуем…
– Что?
– Я говорю, давай попробуем… Пригласи меня на настоящее свидание.
– ….
– Что молчишь?
– П… приглашаю…
– Ладно… Спокойной ночи…
– И тебе…


Эпилог.

– Пойдем, что-то покажу...
– Темно же, может завтра? – скорее для проформы проворчала Капа.
– Нет, сегодня. Сейчас.
Он взял её за руку и повёл в самую гущу ночи. Как тогда, много лет назад, они снова шли за руку. Только теперь их поставили вместе не воспитатели детсада, а воспитатели, так сказать, совсем другого порядка. Капа улыбнулась этой мысли и взглянула на небо. Ей удивительно легко было идти по ночному городу, не думать ни о чём и, в то же время обо всём сразу, молчать и вдыхать такой упоительный воздух. Всё было особенным. Что особенной стала она сама, ей в голову не приходило. Да и так ли это важно. Важно, что Капе было легко. Впервые за много-много лет. И не во сне, а наяву. Настолько наяву, что она незаметно щипала себя за бедро, сунутой в карман рукой, и улыбалась оттого, что больно. Значит не сон. Значит не снится эта ночь, эта улица и удивительно лёгкий вечерний воздух.
Они остановились у школьного забора. Забор был другой, школа та же. У Капы заныло сердце.
– Иди за мной, тут есть проход. Только аккуратно.
Повёл тайными мальчишескими тропами. Что-то отодвигали, куда-то протискивались, пока не оказались в настолько укромном месте, что, пожалуй, кроме мурашкиной, ничья нога здесь больше не ступала. Неприметный закуток в цокольном помещении, в которое они несанкционированно проникли.
– Я сам нашёл это место, – задыхаясь, то ли от волнения, то ли от перемещения в полусогнутом положении, прошептал Иван, – загадал, пока её не закрасят, то, что там написано будет правдой... приходил…проверял…
Наконец, остановился. Расчистил какой-то хлам, присел на корточки и осторожно смахнул пыль с поверхности. Капа подтянулась поближе. Иван посветил фонариком телефона. На стене ещё можно было прочитать поблёкшие, некогда белой краской написанные буквы: 
Ваня + Капа = любовь.
– Не закрасили, – выдохнул Иван и счастливо улыбнулся.
Хотя, если подумать, кто мог сюда забраться, чтобы закрашивать безобидную детскую мазню, кому она мешает.
– Это было в пятом классе... стащил у отца кисть и банку краски какой-то супер стойкой... скандал был... кисть надо отмывать сразу, а я так и оставил… она засохла… пришлось выбросить... вот...
Время замерло.
Капа глядела на эту, накарябанную детской рукой, надпись и, вдруг, увидела всё сразу. Как, положенный правильно последний пазл являет миру картину целиком, так и эта надпись явила ей всю картину великой и могучей судьбы. Её судьбы. Она увидела как Мурашка неказистым подростком, затем взрослым дядечкой, протискивается сюда, стирает пыль, сидит около этой надписи и думает о ней. О том где она, как живёт, счастлива ли или о том, что судьба несправедлива к нему, но, всё равно, получается что о ней. Она ясно увидела, от первой детсадовской встречи, через многие годы, через свои такие разные жизни, они были связаны этой надписью, как невидимой нитью. И он поддерживал эту связь, хранил эту нить, чтобы не оборвалась. Он и только он, будучи ребёнком, в наивном детском ощущении прозрел всё и спрятал её от чужих глаз в укромном месте. И берёг. Именно он сопровождал её в самых лучших снах. Именно его лица она не могла разглядеть, ибо не понимала, не ведала, не готова была увидеть то, что рядом. А сейчас разглядела в одночасье.
Эмоции нахлынули на Капу в одно мгновение, захлестнули, сбили с ног потрясающим прозрением, и слёзы полились из глаз. Она их не вытирала, не замечала, не боялась, она знала, что с ними вместе уходит прежняя «не та жизнь», освобождая место для «той». Той, которую ждала и которой достойна.
– Капа, ты что? Ты обиделась? – Иван испугался, уронил очки, растерялся, не понимая, то ли искать их в темноте, то ли наощупь успокаивать Капу.
– Родной мой... Мурашка моя драгоценная, никому тебя не отдам, – Капа притянула его к себе, рискуя придушить, не умея, не понимая как выразить, как передать то счастье, ту благодарность, в которой тонула сейчас с головой.
– Да что ты, Капа, я и сам... никому не дамся… зачем мне... не надо, – он оправдывался на полном серьёзе, не видя её толком и ничего не понимая.
– Никому, никому, – повторяла Капа, целуя его растерянное безочёчное лицо.
Это было так красиво. Так потрясающе красиво, как в хорошем кино. Что-то хрустнуло под ногами. Наверно, очки, ну да бог с ними. Не важно. Важно, что всё сложилось. Всё уладилось. Судьба отлично справилась со своей работой.

СТ: Rachael Yamagata – Something In the Rain (Music from the Original TV Series)

Вселенная, как ей и положено, не спит. Где-то умирают и рождаются люди, встречаются, расстаются, суетятся, спорят, разыгрывают большие и маленькие трагедии – течёт нормальная человеческая жизнь. Всему хватает места под этим небом, и огромное счастье Капы и Ивана тоже помещается в общую картину. Вселенная стала счастливее на две человеческие жизни.
Надо ли говорить о том, что через год Мурашек будет уже трое? Думаю, не надо. На этом и закончим.
Хэппи энд. Саундтрек. Титры и всё такое.