Конец високосного года 80

Я смотрю на часы, стараясь припомнить последовательность событий и прикидываю.
"Синий код" прозвучал, когда мы были в сканерной с Корвином — смотрели Рубинштейн. Саманта в это время находилась в боксе, ассистировала Сабини, когда я подбежал туда, она уже  работала внутри и в защите, а  на посту была другая  медсестра, но не Ней, а та португалка, которую я чуть не уволил.
Где же была в это время Ней? Ну, не мог я её не видеть -  просто её монументальная фигура сделалась настолько привычной глазу, что сознание не отмечает её.
Надо вспомнить. Орли сказал: около двадцати  минут.  Где я был до сканерной? Стоп-стоп, да здесь же и был, мы говорили с Хаусом о Рубинштейн,  и Хаусу тогда точно что-то капало в вену. А вот была ли в это время в блоке Саманта? Была. Я не видел её лицом к лицу, но слышал её голос - она ставила капельницу Айо,  а тот, конечно, тоже не молчал. Но что он говорил? Как бы заставить себя вспомнить? Ах! -  и хлопаю себя по лбу. -  Как заставить?! А Корвин-то!
Теперь здесь, в инфекционном боксе, я, наконец, реально веду себя, как главный врач - никуда не хожу, вызываю к себе:
- Венди, попроси доктора Корвина подойти к инфекционному блоку, -  и, замученный-таки совестью, добавляю. -  Это не срочно.
- Не срочно - мог бы и позвонить,  указявщик.
Ну, конечно, разве он утерпит, чтобы не поддеть меня!  На смертном одре в последнем агональном выдохе последний раз подколет.
-  Я думал, ты заснул.
-  Я заснул.  Ты очень громко думаешь.  С таким скрипом...
- Заскрипишь тут... Хаус,  давай вспоминай.  Может, ты кого обидел?
-  Может, -  легко соглашается он. -  Я по десять раз на дню кого- нибудь обижаю. Вот тебя, например. Это не ты мне транексамзилат подсунул?
- Нет, - говорю. - Для меня это слишком сложно. Я бы ограничился мышьяком.... Ты же ведь не слышал что Орли  говорил? -  и вкратце пересказываю ему наш разговор. -  Что думаешь?
- Ладно, -  говорит Хаус, - комбинезон она надела не здесь. Орли прав: когда человек в  комбинезоне, его лицо разглядеть трудно, но если она его надела не здесь, то, может быть, она и хотела, чтобы её приняли за Ней?
- То есть, это всё-таки была не Ней?
-  Больница закрыта на карантин, -  соображает Хаус вслух. - Это, конечно, не значит, что она заперта на замок,  но поступления  нет, амбулаторного приёма  - тоже нет. И если кто-то придёт, его ведь спросят, кто он   и зачем пришёл...
- Смотря, кто спросит. Это Венди  начнёт всё досконально выпытывать - санитару хватит слов "мне назначено" или " ищу там кого-то".  Эти наивные ребята привыкли верить на слово - достаточно сделать тон понаглее.  То есть, ты реально думаешь, что  это кто-то посторонний?
- Воглер в женском платье.
Не удерживаю невольного смешка:
-  Габариты не подходят, Хаус. По сравнению с ним Ней -  дюймовочка.
Со стороны палаты Айо, как недавно Орли, согнутым пальцем в стекло стучит подошедший  Чейз:
- Всё готово, можешь переходить. Я должен тебя осмотреть, так что давай прямо сейчас. А зачем тебе Корвин?
-  Знаю, зачем.  Он занят?
-  Если и правда  не срочно, подойдёт, когда придёт Рубинштейн смотреть.  Хаус, вы как?
- Для человека с пюре вместо крови -  сносно.  Сэм не нашли?
- Нет. Телефон не отвечает. Охранник на видеорегистраторе говорит, вроде она не выходила.
- А про могучую афороамериканку в защитном костюме он что говорит?
- Ничего. Но он бегал отливать и никого за себя не оставлял.
- А ведь это — нарушение. — говорит Хаус. — Джимми. ты их распустил.
На самом деле это не нарушение — запись ведётся независимо от того, сидит кто-нибудь в пультовой или нет. А для быстрого реагирования…. ну, у нас не полицейский участок всё-таки, чтобы в нём была нужда.
- Не твоё дело, Гимми, - отвечаю. — Ты — большой босс, стало быть, просто денежный мешок, не вмешивайся в моё человеколюбивое руководство.
- Даже если меня пытались убить, проскользнув мимо твоей слепошарой стражи?
- Больница же реально закрыта, - говорю я, разом охладев к этой пикировке. — И это именно значит, что она заперта на замок. Я только сейчас об этом подумал. Входная дверь реально заперта. Венди подходит по звонку впустить посторонних. И Кадди, и контролёрам она сама открывала по связи с видеофона.
- То есть. каждый сотрудник должен битый час…
- У сотрудников пин-код на карточках. — говорит Чейз. — Им трогать видеофон нужды нет.
- Я уже попросил запись с выхода, но ещё не смотрел. 
- Ней  пошла к Саманте на квартиру, - говорит Чейз. -  Кстати, она в каких-то трущобах живёт, я и не знал...
-  То есть, тебя к себе она ещё не приглашала, -  издевается Хаус.
-  А что там  гости? -  спрашиваю. - Ну,  эти...
-  Мы им сказали, что ты волдемортитом заразился,  и тебя кладут в изолятор. Ньюлан  сразу возбудился, стал предлагать временно исполняющего обязанности. Блавски его обломала -  показала контракт, где на этот случай всё расписано. Так что временно исполняющая обязанности она, а они пока уходят.
Кстати, Ньюлан сказал, если ты умрёшь, чтобы без вскрытия не отдавали, и вскрывать будут у них.
-  Спасибо за доверие. А Айо они у себя вскрыть не хотят? Заодно бы и выяснили, кто там нулевой пациент, а  кто минус первый.
- Ещё как хотят. Оформляют бумаги. И очень жалеют, что Байкли им не достался.
-Ах да, - говорю. - Байкли.... Совсем забыл о нем... На нас же в суд подали. Его семье нужно отправить официальное отношение от больницы. Напомни, пожалуйста, Венди.  Адрес должен быть в истории болезни... Хотя постой, у меня в телефоне... Вот.
Чейз внимательно смотрит на экран своего пикнувшего Айфона, и я жалею, что он в защитном костюме - хотелось бы мне видеть сейчас его лицо.
- Уилсон, - говорит он странным каким-то голосом. - Уилсон, это адрес Саманты.
В первый момент я даже не понимаю, о чём он. Во второй думаю, что, может быть, сам что-то спутал, и у меня адрес Саманты или у Венди  адрес Байкли записан вместо другого. Но в третий слышу голос Хауса:
-  О, Боже! -  и картинка, как в детском калейдоскопе, стряхивается и складывается совсем другим узором.
Байкли, помнится, говорил, что его старшую сестру зовут Саманта. Да, она не темнокожая. Но в смешанных браках дети могут получаться всех цветов радуги — Айви Малер доказательством. Неужели же это одно лицо — Саманта Клейн и Саманта Байкли?

-  Что ты от меня хотел?  - доносится  писклявый голос из фильтра.
Кир Корвин в защитным костюме -  на это стоит посмотреть. Я что-то такое видел в "Детском мире"  в секции  "Космические приключения" -  там он им, похоже, и разжился.
-  Ты же не взял последний резервный комбинезон? -  спрашиваю.
-  Взял. Последний резервный. Что-то имеешь против? Здесь всё ещё бродит годзилла из ЦКЗ, а пустые койки  в вашем королевстве абсурда уже закончились. Я тебе зачем понадобился?  Что-нибудь с моей пациенткой?
- Твоя пациентка подаёт серьёзные надежды на восстановление. Нет, я не о ней, я хочу, чтобы ты мне помог кое-что вспомнить. Ты ведь знаешь, как это сделать, заставить вспомнить?
- Ну, я-то, положим, знаю, а что ты собираешься вспомнить?
-  Промежуток времени с того момента, как я вошёл сюда во время обхода, до того, как мы делали сканирование - кого я при этом видел и что слышал
Мне надо точно.
- Надо — вспоминай, -  пожимает плечами Корвин. -  Я-то тут при чём?
Это ты был на обходе, и ты видел и слышал всё, что сейчас тебе кажется забытым - просто кажется, потому что это, как кочан капусты:  новые впечатления наслаиваются на старые. А когда ты хочешь вспомнить, ты просто берёшь этот кочан капусты и начинаешь снимать лист за листом -  знаешь, как это показывают в кино при ускоренной обратной перемотке: вот ты стоишь здесь, и  - раз, побежал спиной вперёд в прошлое, так, что линии размазываются, как капли по стеклу. Синий код. Уже второй синий код за один день, какой человек это выдержит! Тебе страшно. Но тебе несёт назад, ты даже не задерживаешься на этом страхе. Заседание комиссии контроля инфекционных заболеваний, но ты их почти не слушаешь, ты их раскусил -  и просто хочешь продержаться. Но тебя уносит дальше, задом наперёд, шиворот -навыворот, от конца к началу -  и снова в это палату.
Здесь суета. Всё обошлось, но суета ещё не улеглась. Что ты видишь, говори мне!
Чейз заканчивает введение баллона,  убирает инструменты, Сабини меняет схему в листе назначений — ему в перчатках неудобно писать, и буквы выходят кривые. Саманта... Саманта была здесь , она  помогала Сабини во время коронарографии. Но больше я её не вижу - она ушла.
- Она взяла образцы крови, - подсказывает Хаус со своего   места.  - Мои и Айо.
- Айо не молчит.
- Прислушайся! -  жёстко приказывает мне Корвин. - Закрой глаза и сосредоточься: здесь тонкие перегородки, ты всё слышишь. Напрягись и слушай. Что он говорит?
В ушах, как шелест мембраны. хриплый прерывающийся голос человека с выраженной дыхательной недостаточностью:
- Преследуя врагов моих, не возвращаюсь, доколе не истреблю их. И если запнешься о камень, бей камень. Аз воздам. И смертью наполнятся и напитаются жилы, и вода обратиться в вино, а вино обратиться в лёд. Это из библии?
Саманта уходит, унося в приподнятой руке штатив с пробирками. Так за шкирку носят нашкодивших котят. Пробирки в штативе здорово нашкодили. Там кровь превращенная в пюре. В одной пробирке? Во всех?
Кажется, Саманту больше никто не видел.
И снова размытые полосы обратного движения. Могучая афроамериканка с ослепительной белозубой улыбкой, а я не могу вспомнить, кто это.
-Ней?
Но у нее другое лицо. Где я его видел?
- Нашатырь дай, пожалуйста!
Это Чейз. Почему он нависает надо мной и держит мою голову?
- А ты как думал, сбегаешь в свою память, как охранник отлить?
- И ничего. кроме библейских цитат…
- Не скажи. — говорит Хаус. — Уместная цитата может очень помочь. Ты , может, встанешь с пола?
Честно пытаюсь. Но пол ведёт себя не слишком покладисто.
- Зато можешь оставаться в изоляторе с полным правом, - мрачно говорит Чейз. — У тебя жар.