На море

Моей дочери посвящается.

… Мужчина встал с шезлонга, отряхнулся.
- Я прогуляюсь по берегу.
- Можно я с тобой?
- Я хочу один. Не обижайся, родная. Я скоро.
Он наклонился, легонько поцеловал ее в губы.
Повернулся, и пошел воль прибоя – по песку, там, куда накатывает ленивая морская волна. Он очень ее любил, до самозабвения, но просто сейчас ему надо было побыть одному. Его всегда успокаивали прогулки по песку, на который набегала теплая волна, и море легко хватало усталые стопы мокрыми ладошками своих ласковых соленых вод. Он любил ходить и ни о чем не думать, смотреть вдаль и отдыхать мыслями, очищая разум от всякой наслоившейся шелухи. Так и сейчас он шел, иногда наклоняясь чтоб взять в руки камешек и зашвырнуть в море. Как в детстве... Потом снова шел, то набирая сразу несколько камешков, то пуская их в море один за другим, пока все не кончались. В один из таких моментов легкий ветер прошелся по ладони его правой руки, как будто кто-то маленькими пальчиками коснулся его пальцев, он даже немного вздрогнул от неожиданности, но руку не отдернул. Он продолжал идти, и это странное ощущение его не покидало, как будто чьи-то пальчики лежали в его ладони… Он прошел так несколько десятков шагов – ощущения были на столько реальны, как будто они снова шли по песку вдвоем с дочкой. Это было на столько по-настоящему, что он даже оглянулся посмотреть на следы сзади – и был досадно разочарован, увидев следы только одной пары ног за спиной, своих ног…
…Они любили так ходить с дочкой давно – ещё когда она была совсем крохой, они были на море первый раз. Немного побродив по песочку, она садилась у самой кромки прибоя, и волны набегали и полностью скрывали маленькие пухленькие ножки. Дочь и пугалась и хихикала, а потом из трусиков большого еще купальника выгребали песок и мелкие камешки. В другой раз, когда дочь  была уже постарше, они вдвоем пошли к морю – и на мосту через небольшую речушку дочка нечаянно уронила один тапочеку в речку, поток её подхватил и унес на мелководье. Когда они попытались пробраться к тапку, раскаленный солнцем песок обжигал ноги. И они стали двигаться так – одной ногой в оставшемся тапочке дочь ступала сама, а вторую ногу ставила на ногу отца, когда он делал шаг. Правой рукой отец крепко держал дочь за руку – чтоб она не оступилась и не обожгла ножку. Дочь наступала на ногу и отец немного морщился, потому что раньше нога уже обгорела на солнце, но это был сущий пустяк. Так они передвигались по песку, как трехногая каракатица, держась друг за друга, пока не добрались до белой граненой плитки, которая нагревалась не так как песок, и на ней можно было стоять, не боясь обжечься. Тапочек они сами достать так и не смогли, потом его достал сачком один из служащих отеля.
Еще он вспомнил, как после короткого, но сильного летнего дождя улицы города превратились в моря. Они с дочерью куда-то ходили вечером, и на обратном пути они остановились, чтоб купить мороженое. И тут ливень! Путь домой преграждали потоки воды. Чтоб их пересечь, он брал обе ее ладошки в свою правую руку, высоко поднимал а сам, шагая по щиколотку в воде, перекидывал дочь от одного сухого места к другому. Дочь еще долго с восторгом рассказывала маме, как папа легко переносил ее через страшные и мутные потоки воды…
Воспоминания приятными волнами растекались в голове, наполняя сознание приятной негой сладких картин прошлого...
Он понял, что прошел уже много – он не устал, просто знал, что она смотрит на него и волнуется, что его долго нет, задумчиво развернулся и пошел обратно.
И оставшийся путь обратно он шел, иногда прикрывая глаза левой рукой как козырьком, чтоб посмотреть на нее, потом махал ей рукой. Он знал что она смотрит на него непрерывно, хотя и не видел это наверняка, но когда он думал об этом его сердце обливалось нежным мягким теплом… А в правой руке он всю обратную дорогу крепко и бережно держал, как в прошлом, невесомую, маленькую детскую ладошку своей давно повзрослевшей дочки…