Звёздная Песнь Авроры. Глава 3. Шёпот Аномалии

Луксион ощущал дыхание бездны, приближение чего-то, лежащего за гранью познанного Артефакт, вырванный из мёртвых объятий Каэль’Ториса, стал средоточием необъяснимых явлений. Его пульсация, некогда слабая, теперь билась в унисон с космической аритмией – разломами ткани мироздания, хаотичными вспышками энергии, гибелью звёздных систем, словно пожираемых изнутри невидимым голодом.

Он стоял в сердце своего командного зала, окружённый голографическими призраками погибающих миров Алые символы тревоги плясали на мерцающих панелях, фиксируя аномалии, бросавшие вызов самой логике. В его ледяном взгляде промелькнула тень беспокойства – не страха, но осознания, что реальность вступила на зыбкую почву законов, неподвластных его предсказаниям.

«Повелитель…» – Вираг, его верный командир, приблизился, сверяясь с бегущими строками данных. – «Мы потеряли связь с флотом на границе сектора Небесного Грота. Они исчезли… буквально растворились в небытии».

«Как это – "исчезли"?» – в голосе Луксиона звучало зловещее недоверие.

«Ни обломков. Ни сигналов. Лишь зияющая пустота, словно вырванная клякса из полотна космоса».

Луксион провёл ладонью по холодной поверхности артефакта. Его взгляд на мгновение вспыхнул нестерпимо синим светом, и разум вновь затопило видениями. Корабли, уходящие в чёрную дыру, шёпот, проникающий в самое сознание – знакомый, но чуждый голос, зовущий по имени.

«Приготовить эскадру», – приказал Луксион, и его голос прозвучал как удар колокола в безмолвии космоса. – «Мы отправимся туда лично».

Флот Легиона Единства вынырнул из гиперпространства на краю тьмы, там, где ещё недавно бороздили просторы их корабли. Теперь здесь простиралась лишь бесконечная, могильная чернота, изредка пронзаемая судорожными вспышками искривлённой реальности. Далёкие звёзды дрожали, словно их существование висело на волоске. Электромагнитные бури сотрясали приборы, выплёвывая потоки бессмысленных данных.

«Повелитель…» – голос Вирага дрожал, словно осенний лист на ветру. – «Это место… оно противоестественно, словно сама ткань бытия здесь вывернута наизнанку».

Луксион медленно поднялся со своего трона. Он чувствовал ледяной ужас, сковавший сердца его воинов. Они взирали на пустоту, где реальность рассыпалась на глазах. Он сделал шаг вперёд, навстречу тьме.

И тьма сомкнулась вокруг него. Больше не было мостика флагмана. Луксион стоял среди бесконечных руин, простирающихся за пределы взгляда. Со всех сторон доносились голоса – призрачные шёпоты, рождённые самой пустотой.

«Ты отрёкся от нас…» – шёпот был вездесущ, словно дыхание космоса.

Перед ним возникли искажённые фигуры. Старейшины, чьи жизни он оборвал, чтобы взойти на вершину власти. Их облики мерцали, распадаясь и вновь собираясь, а из зияющих ран сочилась густая, мрачная энергия.

«Иллюзии…» – прошептал Луксион, пытаясь удержать рассудок.

«Ты уверен?» – Голос Далора, его некогда верного стратега, которого он собственноручно отправил в небытие, прозвучал прямо за спиной.

Луксион резко обернулся. Далор стоял перед ним – не мёртвый и не живой, но существующий, словно кошмар, сотканный из вины.

«Ты мёртв», – прорычал Луксион, сжимая кулаки до побелевших костяшек.

«Разве?» – Далор осклабился, и в его глазах плеснула ледяная насмешка. – «Или, может быть, ты сам давно уже не жив, погребённый под руинами своих амбиций?»

Луксион взмахнул рукой, высвобождая волну испепеляющей энергии. Пространство вздрогнуло, и всё исчезло…

Он очнулся на своём корабле. Вираг и офицеры смотрели на него с нескрываемым ужасом. Сквозь забрала их шлемов он видел искры неподдельного страха.

«Повелитель…» – начал Вираг, его голос едва слышен. – «Вы… исчезли. Целый час».

Луксион молчал, осознавая, что коснулся чего-то, лежащего за пределами его понимания и власти.

«Мы уходим отсюда», – твёрдо произнёс он, и в его голосе звучала новая, зловещая решимость.

Корабли Легиона покинули зону аномалии, но Луксион знал – спасения нет. Это был лишь первый акт в трагедии, которая вскоре поглотит саму ткань реальности.

Он взглянул на артефакт, который теперь сиял тревожным, неживым светом. В его разуме вновь прозвучал ледяной голос Авроры:

«Ты уже слишком близко, Луксион… но не к тому, что ищешь, а к тому, что тебя погубит».

Едва эта мысль пронзила его сознание, время начало рушиться. Экипаж на мостике замер в ужасе – экраны мерцали, показывая калейдоскоп временных потоков. Солдаты кричали, видя призрачные образы самих себя – постаревших, измученных, с пустыми глазницами.

«Нам нужно уходить!» – отчаянно воскликнул Вираг.

Но Луксион не мог двинуться. Он чувствовал, что сам стал якорем этих чудовищных событий. Пространство вокруг него корчилось, и внезапно он увидел… себя. Десятки его отражений, шагающих по мостикам несуществующих кораблей, и все они двигались к нему, словно призраки прошлого, явившиеся за своей платой.

«Ты не должен быть здесь», – прошептал один из его зеркальных двойников, и в его голосе звучала могильная тоска.

«Мы не должны существовать», – вторил другой, и этот голос был полон ледяной ненависти.

Луксион резко отдёрнул руку от артефакта. Временные разломы исчезли, но след их присутствия остался – выжженная пустота в его душе. Он чувствовал себя опустошённым, но в его взгляде горела новая, зловещая решимость.

Но не только он был потрясён увиденным. В рядах его ближайших командиров зрело глухое недовольство. Тайные собрания, шёпот, скользящий по тёмным коридорам корабля – ничто не ускользнуло от его внимания. И вот, в самый разгар одного из таких тайных совещаний, пространство вокруг них содрогнулось, а стены, казалось, начали дышать. На мгновение всё погрузилось в зловещую тишину, и из мрака коридора раздался голос, холодный и безжизненный, словно дыхание самой смерти:

«Я слышу каждое слово».

«Вираг, привести ко мне главных офицеров», – приказал он, и в его голосе звучала стальная решимость.

Когда они предстали перед ним, Луксион долго молчал, буравя их взглядами, словно желая вырвать из их душ тайные помыслы. Затем, прежде чем кто-либо успел осознать, он телепортировался за спины троих ближайших офицеров. Их тела замерли, словно поражённые невидимой молнией.

«Вы предали меня», – его голос был тихим, но в нём клокотала безграничная ярость, способная уничтожать миры.

В мгновение ока из его ладоней вырвались потоки абсолютной тьмы, пронзившие их тела. Их лица застыли в гримасах невыразимой боли, прежде чем их сущность растворилась, оставив лишь зловещие тени, пляшущие на стенах. Оставшиеся офицеры в ужасе попятились, словно отступая от самой смерти.

«Прошу, Повелитель… Мы не…» – один из них попытался оправдаться, но его голос оборвался, когда его тело словно сжалось в собственной тени и исчезло без следа.

Луксион медленно обернулся к оставшимся. Их лица были искажены животным страхом.

«Кто ещё?» – его голос теперь был ровен и холоден, почти безразличен к их жалкой участи.

«Я знал, что вы предадите меня. Я просто позволил вам это сделать», – уголки его губ тронула ледяная усмешка. – «Теперь вы знаете цену сомнений».

Оставшиеся офицеры рухнули на колени, не смея поднять взгляда. Луксион ощутил волну их парализующего страха, и это наполнило его странным, тёмным удовлетворением. Он знал – теперь никто не посмеет бросить ему вызов.

Когда они предстали перед ним, Луксион долго хранил молчание, изучая их дрожащие взгляды.

«Среди вас есть предатели», – произнёс он спокойно, словно констатируя очевидный факт.

Некоторые офицеры вздрогнули. Лейтенант Корвис, чьё лицо выдало тайный ужас, невольно сделал шаг назад.

«Повелитель…» – начал он дрожащим голосом, но не успел закончить фразу.

Вспышка чёрного пламени – и Корвис превратился в пепел, развеявшийся в воздухе.

«Кто ещё?» – тихо спросил Луксион, и в его глазах плеснул зловещий огонь.

В ответ воцарилась ледяная тишина

«Хорошо», – медленно произнёс он, и на его губах появилась зловещая улыбка. – «Значит, вы мне ещё верны».

Но в глубине души он знал – червь измены всё ещё гложет их сердца. Он просто пока не выявил всех. И в новом порядке, который он создавал, не было места для тени сомнения.

Его путь только начинался, а аномалии уже стали его неотступной тенью, шепча о грядущем вселенском пожаре и подталкивая его к краю бездны безумия.