Путь к Богу

    - Ненормальная! Куда прёшь? Не видишь, покойника в МОРГ вывозим? - грубо набросился на Александру здоровый детина в белом халате, державший передние ручки каталки, на которой лежало "нечто", покрытое застиранной больничной простынью с чёрными штампами.
   - Это служебная дверь, - уточнил относительно вежливо хрупкий старичок, второй санитар, руки которого вцепились в задние ручки.
   - Извините, ради Бога, - заизвинялась Саша, крайне взволнованная, с растрёпанными русыми волосами и красными глазами от недавних слёз.- Мне полчаса назад из Реанимации позвонили, сообщили, что муж умер... Я не верю! Наверное, какая-то ошибка?
   - Имя, Фамилия больного? - уточнил первый санитар.
   - Воронов Владимир Сергеевич...
   - Ошибки нет. Его вывозим...
   Саша почувствовала, как у неё остановилось сердце на секунду, а потом застучало с бешеной скоростью и громко-громко. Голова закружилась. Во рту пересохло. Какой-то странный огонь разлился под ложечкой. Ей показалась, что она умирает...
   Вам плохо? - забеспокоился старичок. - Вызывай персонал, Стёпа, звони! - Не хватало нам ещё одного...
   Детина достал смартфон из кармана халата. И Саша потеряла сознание. Очнулась от резкого запаха нашатыря. Высокая, то ли врач, то ли медсестра в белой униформе, состоявшей из брюк, жилета и медицинской шапочки, измеряла ей давление. - Два кубика кордиамина подкожно, -  распорядилась она, бросив взгляд на молоденькую мед сестричку, облачённую во всё белое, как и другие сотрудники больничного корпуса. Укол в руку напомнил Александре  укус пчелы: она даже ойкнула.
   - Тихо, - попыталась успокоить её старшая, наверняка, доктор, - это необходимо для поддержки сердца.
    Володю хоронили через два дня. Проводы, обряд отпевания священником, траурные речи, - всё происходило в отделении выдачи усопших родственникам МОРГа. Так было заведено в последние десять лет. Домой никого не завозили. Похоронное агенство Пантеон работало чётко, по расписанному графику... После отпевания  - поездка на заказанном транспорте на единственное в небольшом городе кладбище,  куда приглашались самые близкие. Гроб два крепких мужика из агенства погрузили на катафалк белой газели, получившей в народе название труповозки, за ним - перевязанный полотенцем с изображением ангела и надписью "Спаси и сохрани" крест и венки из искусственных цветов с чёрными лентами...
   Сидя в машине у гроба, Александра уже не плакала... Две почти совсем бессонные ночи сделали её безразличной, не способной на адекватные эмоциональные реакции. Гроб в машине во время движения был прикрыт крышкой,  ещё не привинченной, так как перед спуском в яму полагалось последнее прощание. Рядом с Сашей сидели сын Владимира от первого брака и его племянница. Совместных детей у пары не было. Расписывались уже в таком возрасте, когда невозможно стать родителями. Саше было пятьдесят пять, Володе шестьдесят лет...
    Скромные поминки в дешёвом кафе на шесть персон, без спиртного. Александра так решила. Скоропостижная смерть Володи стала для неё шоком. С утра вместе позавтракали и он поехал на работу в свой офис на личной старенькой машине. Ничем, как будто не болел, на здоровье не жаловался, занимался бегом по утрам, обливался холодной водой после бега зимой и летом. Не курил, выпивал весьма умеренно. Страшно не любил ходить по врачам, а диспансеризация с развалом СССР стала чистой формальностью для работающих людей. Заключение врачей: "Острая сердечная недостаточность. Остановка сердца"... Александра была музейным работником, искусствоведом, и в медицине ничего не понимала. У неё не укладывалось в голове, как можно скончаться без видимой причины в течение двух-трёх часов мужчине шестидесяти трёх лет, который только три года назад вышел на пенсию и ещё продолжал работать, так как чувствовал себя бодро.(Дело было в 2020, когда ещё не повышали пенсионный возраст). Даже инфаркта не показало вскрытие... Нелепая, невероятная смерть...
   - Такое бывает, особенно у мужчин, - объяснила ей соседка-фельдшер. - Есть в медицине понятие внезапной смерти. Это редкое явление, но никто не застрахован, если разобраться, особенно сильный пол...
   На дворе стояла золотая осень. Природа выглядела великолепно: настоящая царица в роскошном, пышном убранстве. В день похорон ярко светило солнце на синем, безоблачном небе. Лёгкий ветерок нежно ласкал увядшую, но ещё державшуюся в большинстве своём на ветках, неповторимо красивую листву. Как будто всё вокруг говорило убитой горем вдове, что физическая смерть - это не абсолютный конец, что после неё есть какое-то загадочное продолжение...
   "А, может, и правда, есть Бог"? - не в первый раз после трагедии в мыслях спрашивала себя Александра.
   Она была крещена в православии в раннем детстве верующими бабушками в тайне от родителей-коммунистов. Девочку возили далеко в глухое село, где сохранился в пятидесятых годах прошлого уже века маленький действующий приход. Всю жизнь - без Бога... Вот так прожила: с первым мужем развелись через год после шикарной свадьбы: не сошлись характерами. Потом два раза пыталась заводить отношения, но оба раза неудачно... Уже и не думала, что после пятидесяти встретится ей порядочный человек с серьёзными намерениями, вдовец...
   "Как несправедлива Судьба! Как быстротечна жизнь!" Эти думы разрывали сердце спустя девять дней после смерти Володи. До этого срока всё виделось, как в тумане, мозг не работал на полную силу. Механически раздавала соседям поминальные конфеты и пирожки с повидлом, заказанные подругой в столовой. Сама Саша самостоятельно ничего не могла делать. Даже организовывать похорны, собирать одежду для покойного ей помогали  чужие  добрые люди, что оказались  рядом в трудную минуту.
   - Мир не без добрых людей, - несколько раз повторяла в течение девяти дней старая соседка тётя Наташа, которая только и знала, что пропадала в местном храме. Даже в будние дни ходила на утреннюю и вечернюю, а уж по воскресеньям наряжалась и торжественно, задолго до начала литургии, спешила в церковь. Жила она одиноко, давно проводив мужа в последний путь. Взрослые дети и внуки жили в других городах, а старшая дочь - даже где-то заграницей. Но в маленькой квартирке тёти Наташи всегда были гости, прихожанки  храма. Саша как-то, когда Владимир был ещё жив, слышала, как они поют  песни, такие печальные, заунывные, но, видимо, был в них глубокий смысл, потому что выходили женщины от подруги со счастливыми лицами и просветлёнными глазами.
   В первые сорок дней Александра ездила на могилу каждые три дня после работы. Работа заканчивалась к пятнадцати часам и ещё ходил в направлении кладбища городской автобус. Поставила оградку возле могилы в ближайшие две недели. Быстрее не делали. В металлическую блестящую конструкцию была встроена маленькая скамеечка, на которой можно было посидеть, поплакать, помолиться своими словами. По-настоящему-то молиться Александру никто не учил. Тётя Наташа принесла вдове Молитвослов, но выучить хотелось наизусть хотя бы "Отче наш". До смерти любимого человека всё руки не доходили, суета съедала всё свободное время. Работа, дом, выходы на люди, посещение  драмтеатра. Пару раз ездили отдыхать на местные недорогие базы отдыха. На заморских курортах не бывали никогда: финансы не позволяли... Дачи тоже не имели. По грибы даже не ходили в лес: не любили да и боялись есть не из магазина. Только шампиньоны изредка жарили с картошкой, что специально на фермах выращивают.
   А от Судьбы, выходит, не уйти... Тётя Наташа про Христа рассказывала, который за грех всех людей Земли умер, но и воскрес из мёртвых!
   "Как в это верить"? - размышляла Саша. - Трудно поверить так вот сразу.
   - А почему, если Бог есть, Он Володю моего не пощадил? - с горечью  спрашивала она у соседки, когда вместе пили чай.
   - А нам, смертным, не дано знать всех тайн Промысла Божьего, - спокойным, тихим, но уверенным голосом отвечала собеседница, прихлёбывая из блюдца бодрящий напиток. - Может потому Господь Володю твоего забрал ещё не глубоким стариком, чтобы тебя к Себе обратить? Ведь пока у людей всё гладко, о Боге-то забывают. А он испытания  и подаёт, потрясает людские души. Ничего-то случайного в жизни не бывает...
   Эта немолодая, без высшего образования женщина, оказалась гораздо мудрее искусствоведа Александры.
   - А пойдём со мной в церковь в это воскресенье. Исповедуешься, причастишься. Крещёная ведь?
   - Когда-то в раннем детстве...
   - Ничего. Путь к Богу у каждого свой. Порой очень сложный, тернистый...
   Всю ночь Александра не могла заснуть, всё над словами соседки размышляла. Только под утро задремала. И приснился ей муж, как живой, только с большими  серебристыми крыльями за спиной.
   - Если бы ты знала, как мне здесь хорошо! - сказал он так ясно, как будто и не сон это был, а явь, самая настоящая. - Только круги мытарств пришлось пройти и перед Господом ответ держать, почему неверующим был. Только и спасло меня от самого страшного места, в котором побыл совсем немного, то,  что крещён был в младенчестве... И ещё - молитвы тёти Наташи обо мне... Она ведь уже не одну панихиду заказала, не одну свечу за упокой мой поставила...
    Проснулась Александра утром от яркго солнца, луч которого проник в прореху между гардинами на окне спальни, согрел комнатные цветы в горшочках на подоконнике и "зажёг" стену напротив.
   - Господи! Прости меня грешную, - прошептала женщина в слезах.
   И, как будто отпустили её железные тиски, что сдавливали грудную клетку. На настенном календаре было воскресенье, последнее воскресенье октября...