Злость

Я сжала зубы и опустила глаза. Злость затянуло все тело в тугой узел. Гнев, пульсирующий где-то на уровне желудка, рвался наружу. Раздражение скрючивало пальцы рук. Но обиды не было.
Была зависть к психопатам, которым позволено в таком состоянии открыто выразить свои чувства. Им можно побить посуду, дать в морду, заорать во всю глотку. Потому что они не могут себя контролировать. А я могу. Поэтому лихорадочно перемываю посуду, прячу в карманах кулаки и сдерживаю зловещий шепот.
Пытаюсь определить источник раздражения. Никого конкретного. Все. Все вместе и каждый по отдельности. Если в хронологическом порядке, то первый - бухгалтер. За неимением стола его посадили в мой кабинет. Он вторгся на мою территорию. Потеснил мое пространство. Был бы мужик как мужик - куда ни шло. Но он походил на разваренный пельмень, из которого торчал вывалившийся фарш. Роль фарша выполнял его тугой, выпирающий из-под толстого свитера, живот. Вид изжеванного продукта придавал ему и толстый, будто прилепленный пластилином, нос. На нем не могли даже удержаться очки. Они постоянно скатывались, и бухгалтеру приходилось выставлять на мое обозрение свои короткие, как на четверть отмороженные пальцы. Видеть это убожество было невыносимо. Он провоцировал меня на скандал уже тем, что позволил своей несуразной конструкции разместиться рядом со мной. Терпела я долго. Часа два. До тех пор, пока не позвонила подруга. Она требовала подробного рассказа о моем вчерашнем свидании. А тут этот тип. При котором даже одно упоминание о моем любимом оскорбляло мой эстетический вкус. Тут я разошлась.
С грохотом отодвинула кресло. Скрестила на груди руки. Откинула голову назад и с грациозным видом подошла к нему вплотную. От его испуганного взгляда внутри сразу затеплилось. Он вдавил свое разбухшее тело в стул и опустил голову.
- Это что? – ткнула я пальцем в его бесформенный нос.
Он едва успел подхватить соскользнувшие очки и посмотрел на меня с видом первоклассника.
- Извините. – Произнес он шепотом.
- За что? – Отозвалась я на два тона выше.
Он начал крутить плечами, зажал руки в колени, уставился в пол.
Я резко отвернулась и куда-то в стену выдохнула:
- Урод. А вы в туалет не хотите? – Прибавила я громкости своему голосу.
- Нет, - замялся он.
- А в буфет?
- Я уже поел.
Я схватила со стола книгу и бросила в противоположный от него угол. Он судорожно сглотнул, поерзал на стуле, но из кабинета не вышел.
- Вы здесь еще надолго?
- Да, - вскинулся он. - Мне еще дел невпроворот.
Мне хотелось плюнуть на его покрасневшую от напряжения лысину и растереть мокрое пятно каблуком. Вместо этого я осторожно сдвинула на край стола его хрустальную пепельницу. Внимательно посмотрела в бессмысленные, мутные глаза и одним мизинцем сбросила ее на пол. Его возмущенный голос приглушил скрип закрывающейся двери.
В метро стало еще хуже. Сквозь пленку из слез все лица казались размазанной по стеклу грязью.
- Станция метро «Сокол». Поезд дальше не идет. Просим освободить вагоны. – Раздался тусклый голос с заезженной пленки.
Я выскользнула из толпы и опустилась на свободную скамейку. Разметавшаяся по всему телу злость по-прежнему не давала покоя. Беспокойно зашарила вокруг глазами в поисках жертвы. Ни одной достойной кандидатуры. Все, как выставочные экземпляры. Опущенные вниз, на страницы книг, глаза, перебирают буквы, руки – авоську. Чтобы снять напряжение тела, покрутила шеей. И столкнулась с сочувственным взглядом. Он принадлежал небрежно замотанному в плащ давно немолодому типу. Он сидел напротив меня, и плотно прижавшись спиной к стене, внимательно меня разглядывал. Я недовольно тряхнула головой. Он даже не моргнул. Я сдернула со скамейки сумку и утрамбовала ее на коленях. Не помогло. Взгляда он не отводил. Мое сбившееся дыхание не предвещало ничего хорошего.
- Чего уставился? – Заорала я. – Чего тебе от меня надо? Чего вам всем от меня надо?
Толпа повернулась в мою сторону как единое целое. Сотни взглядов слились в мутную паволоку. 
- Уходите! Уезжайте! Мой поезд дальше не пойдет! Слышите?
Толпа повернулась ко мне спиной. Загрохотал приближающийся поезд.
- Как вы мне все надоели! И бухгалтер, и не бухгалтер. И вы все! Вы не люди! Вы манекены! У вас нет сердца. У вас одни спины.
- Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка Войковская. – Резюмировала мое выступление тетя с пленки.
На платформе остались только я и он. 
- Вам легче? - Улыбнулся он потеплевшими глазами.
И я почувствовала – на сколько. Дыхание стало ровным и глубоким. Тело обмякло, как промокашка.
Он приобнял меня за плечи, подвел к эскалатору и вывел на свежий воздух. Рассыпанные по небу звезды искрились надеждой.
Он объяснил причину моего гнева. Сказал, что я не разрешаю себе быть двоечницей. Всегда веду себя, как отличница. И я разрешила. Разбила у него всю посуду. Кричала, высунувшись в форточку. И стучала в стенку соседям.
Злость прошла. И мы смеялись до слез.