Лейтенанты победили дважды

Ожидантам "новой лейтенантской прозы", и вообще военной литературы, можно только посочувствовать. Они ждали, что поэты, которым чья-то ведомственная шпага поставила горящее клеймо на лбу Z с соответствующим переводом денег на карточку, предъявят новый литературный феномен. По подбору персонажей в этот ограниченный пул было сразу понятно, что там не будет ни человеческого величия, ни замысла.

Эти литературные братишки "февраля", "свои", "родня" не устают нам демонстрировать свое ничтожество и графоманию. Нет ни одного стихотворения уровня "Жди меня" или "Теркина", которое бы знали наизусть в народе. Зато социальные сети полнятся скандалами, грязью, которой они щедро поливают коллег. Того глядишь и раздастся пьяный рык "не трожь, сука, я за Родину кровь проливал".

Эти процессы управляемы, конечно, а экскременты на заборах кем-то монетизируются. Подвижная лестница Ламарка движется постоянно вниз.

На общем фоне выделяются Дмитрий Мельников и Дмитрий Филиппов, но они вне системы ( точнее, антисистемы), они сами от себя, поэтому их талант так поддерживают в народе. Филиппов пошел на СВО уже сложившимся писателем, да и "лейтенантом" он не был, воевал в свое время в Чечне.

Объяснение названному выше процессу есть - рассчитывать на то, что на общем выхолощенном литературном поле вдруг сформируется новое военное литературное направление, было нельзя. Военная литература и журналистика - это часть литературы, а литература - это часть культуры. Войну выиграли советские люди, вышедшие из культурной парадигмы, которую Сталин стал создавать к 1927 году и потом на этом подъёме приступил к Великому Перелому.

Я уже однажды писала, повторюсь, что в этом контексте Сталин вписался в закон Шпенглера: именно культура создает народы.

Поскольку в России культурой и идеологией на четвертом году войны заведуют либералы, патриоты лишь сейчас начали пробивать коридор к свету, то Апачевщина - это закономерный итог.

Не надо думать, что "лейтенантской прозе" после войны кто-то создавал тепличные условия. Напротив, делалось все, чтобы ветераны не писали о войне, а обращались к мирным темам.

Скажете, парадокс? Читайте роман Анатолия Салуцкого "От войны до войны", там объяснено, как Сталин управлял вернувшимися с фронтов и встраивал их в мирное строительство, не позволял поднимать голову. Понятно же, когда схлынули слезы радости, отгремели Парады, в чистом небе пролетели журавли, тут и проявились огромные социальные потрясения. Ветераны возвращались с фронтов с душевными травмами, подчас вооружёнными, не все имели дома и семьи, в стране был разгул преступности, но Сталин и советский народ снова победили и через два года в 1947 году было ликвидировано катастрофическое положение в народном хозяйстве, а культура была представлена великими лентами, как "Молодая гвардия" Герасимова.

В книге "Юрий Бондарев" из серии ЖЗЛ В. Огрызко подробно раскрывает, что творилось в литературном цехе. В 1946 в г Литературном институте пост директора занимал Федор Гладков, и при нем порядке царили похлеще, чем в казарме. Они граничили с самодурством, например, велел убрать портреты Маяковского и Шолохова. Чтобы просто, как надлежало, зачислить вернувшихся с фронта, как Бондарев, препятствовал, говорил: "надо еще выяснить, достойны ли они учиться в "его" институте ".
Автор подробно пишет, как наши лейтенанты - Бондарев, Бакланов, Солоухин, Тендряков, Бушин, Асадов, Шуртаков и другие ломали преграды, с какими трудностями они пробивали свои первые сборники рассказов, проходя различные литературные и пропагандистские инстанции. При этом нужно было еще содержать свои семьи. Тут, конечно, для, формирования личности большую роль играли корифеи, как Константин Паустовский. Бондарев вспоминал, сколько они говорили у него дома. Примечательно и то, что сама система, несмотря на высокую планку и жёсткость отбора одаренным и подающим надежды незрелым авторам, помогала находить чутких редакторов, стилистов.
Щепетильным всегда оставался момент - а не слишком ли рано? Может, год подождать? Пусть еще поработает.

Поэтому когда в СССР были изданы "Батальоны просят огня" по степени значимости для народа они были своим литературным "Сталинградом". За каждый рассказ в толстом журнале писатели бились, и это не могло не отражаться на их здоровье, уже подорванном в войну.

Вот, что такое великая "лейтенантская литература: это не ковровые дорожки в кабинет Минкультуры за грантами "литературной индустрии об СВО", литературные мастерские Прилепина и продажа зонтов валькириями СВО со строчками из своих стихотворений, которых никогда никто не процитирует по памяти.