Сказка о пленном Кощее

           «… И насылал Кощей многоя зла на Земли Русскоя …»
                Иоаким Среброуст, 1164 г. от Р.Х.   


Илья шёл по выжженной земле. С каждым шагом с земли поднимался пепел. Когда-то здесь колосилась пшеница. Хлеб сожжён до самых корней, даже земля подгорела.

– С чем и для чего пришли они на Землю Русскую? – воскликнул Муромец. – Что им, проклятым, дома не сиделось?

Илья знал ответ на этот вопрос. Это была жизнь, а не сказка. В сказках проклятый Кощей похищает Василису, он уговаривает её согласиться выйти за него замуж. Если она не согласна, он превращает её в лягушку. Но не навсегда. В сказках богатырь может добраться до логова злодея и убить его, после чего все злые чары разрушаются, Василиса снова становится прекрасной девушкой, дело кончается свадьбой. На то и сказки.

Не сказочный Кощей пришёл со злом, которое нельзя обратить вспять. Нет больше Василисушки. Нет и её ещё не родившегося сына. И его не пощадил подлый Кощей. Он не уговаривал Василису, он и не собирался жениться на ней. Надругался и убил.

Ладонь Ильи сжала рукоять меча так, что пальцы побелели.

– Не защитил я тебя, Василисушка! – с горечью сказал Илья. – Нет мне оправданья! Не защитил. Но отомщу.

Илья клеветал на себя. У него было оправдание. На другом конце Земли Русской полезли на неё проклятые твари, драконы о трёх головах. Сильные они были, понадобилась сила всех богатырей Земли Русской, чтобы остановить их.

И не сразу поняли Богатыри, что на месте каждой отрубленной головы вырастает новая, а иной раз и две новых головы. Потому некоторые драконы были четырёхглавые, пятиглавые, а один даже о семи головах.

И из каждой головы вырывалось пламя, и сжигали они врагов своих своим огненным дыханием, и скот всякий, и древа, и дома, и всё живое и неживое. Даже железо горело под этим огнём.

Но не дрогнули богатыри, стояли насмерть, защитили Землю Русскую.

Для того умелицы Русские из камня делали нити, из нитей шили одежду, из каменных же нитей плели кольчуги, шлемы и даже мечи плели, которые крепки и остры были.

Каменными мечами в каменных кольчугах сражались Богатыри Русские.

Не все Богатыри вернулись домой с той рати, но не дрогнули, уничтожили они тварей поганых, а одного полонили.


Пострадала, погорела, кровью истекла Земля Русская, что в приграничье. Жизнь мирная ушла из неё надолго.

Тварь поганую связали каменными верёвками, лапы его и крылья притянуты были к телу, пасти проклятые связаны. Зубы огненные выбиты и вырваны были.


Князь наступил ногой в шитом золотом кожаном сапоге на голову поверженного Дракона.

– Допрашивали? – спросил он.

– Нет, Князь, – Добрыня. – А что его допрашивать?! Что он скажет того, что мы не знаем, чего не видели?

– Отчего же не убили, отчего живым взяли? – спросил Князь.

– Чтобы глазами своими подлыми в последний раз посмотрел на то, что натворили они на Земле Русской, – ответил Добрыня. – Чтобы Русские Женщины плюнули ему в глаза его пакостные. Чтобы малые дети посмотрели на него и запомнили, кого бить надо, если появятся снова на Земле Русской.

– А потом что думали делать с ним? – спросил Князь.

– В землю вгоним палицей каменной так, чтобы на две сажени под землю ушёл, – ответил Добрыня. – Кол забьём осиновый, да камень поставим сверху каменный, и надпись напишем: «Кто к нам с добром придёт – добром встретим, кто с мечом – мечом встретим, кто с огнём – огнём встретим, за добро – добро, за зло – зло».

– Длинная надпись, долго высекать будете, – сказал Князь.

– А мы камень побольше накатим, и времени на надпись не пожалеем, мы никуда не торопимся, – ответил Добрыня.

– Допросить бы надо, – сказал Князь. – Развяжи ему пасть на этой голове.

Добрыня повиновался.

– Отвечай, змей пакостный, тварь паскудная, для чего приполз на Землю Русскую?

– Не с доброй волы прыйшов! – пролепетал змей. – Кощиэвы слугы скрутылы, звьязалы, привезли сюды! Я – мырный житель! Жив сам, никого не чипав!

– Ты солдат? – спросил Князь.

– Та який я солдат, боже ж мий! – возразил змей. – Я при кухни! Бульбу чыстыв, моркву, лук, сало, буряк, галушки – ось це моэ дило!

– А меч в руки зачем взял? – спросил Князь.

– Дуже злякався! – ответил змей. – Уси бралы та и я брав, та я ж з переляку! Я мырный чоловик!

– Все они так говорят, – сказал Добрыня. – Один – повар, другой – школьный учитель, а тут конюхом вынужден был работать, третий – счетовод, четвёртый водонос, пятый – портной, шестой – лекарь. Послушать их, так тут просто отряд тылового обеспечения, все мирные, никто не воевал, меча в руках не держал, а огнём пыхал только, чтоб грибы жарить, да репу парить! И кто только с нами воюет! Кого не возьми – мирный человек, всякого сюда привезли два-три дня тому назад, всяк на кухне или при конях! Куда подевались все те, кто воевал против нас? Сплошь одни насильно пригнанные бедолаги! Аж слёзы текут, как всех их жалко, если послушать всё то, что они тут рассказывают про себя!

– Не вбывайте мэнэ братыкы заради мойих дитей! – сказал змей жалостливым голосом. – У мэнэ вдома троэ маленькых диточок, дви доньки та сынок малый!

Добрыня подошёл к змею и снова набросил на его пасть петлю из каменной верёвки и затянул потуже.

– Что ж ты его не дослушал? – спросил Князь.

– А я итак знаю, что он будет говорить, – ответил Добрыня. – У каждого из них тут, как их послушать, трое, четверо, а то и шестеро детишек, мал мала меньше, доченьки в основном! Каждый из них тут по ошибке, силой его сюда пригнали!

– Не веришь, Добрыня? – спросил Князь.

– А ты, Князь, посмотрел бы на хаты сожжённые, да зашёл бы внутрь, и по двору прошёлся бы, посмотрел бы, Князь, что они тут натворили, – ответил Добрыня. – Какие зверства эти твари чинили с нашими стариками, с детьми, да с женщинами! Такое однажды увидишь, душа из тела прочь запросится! Второй раз увидишь, окаменеет душа твоя. Третий раз увидишь – не будет в тебе прощения никогда к супостатам этим!

– Понимаю я тебя, Добрыня, но ты горяч, в тебе говорят сейчас чувства, а я – Князь, я должен умом рассуждать, – возразил Князь. –  Война – это не только сражение, но и политика тоже. Бить врага на поле боя – это одно, а правила обращения с пленными – это другое. Всё будет по закону. Будем расследовать, кто он, что он делал, виновен ли он по нашим законам, и если виновен, то в чём именно. Если виновен – в яму посадим, в клетке будет сидеть столько, сколько ему положено, сколько судьи решат, и ни одним днём больше.

  – Эх, добрый ты Князь, – проговорил Добрыня.

– Я – Князь, потому и добрый, – ответил Князь. – Добрые мы все, но по-разному. Ты – воин, тебе без гнева нельзя. А я – Князь, мне нельзя без справедливости.

– А если по справедливости, тогда скажи мне, Князь, если всех их привезли сюда силой, то где те, кто эту силу к ним применял? – спросил Добрыня. – Все эти пленные прикидываются случайными людьми. Всех привезли силой. Все воюют не по своей воле. Кто же их гнал сюда? Почему нет таких тут? Ни один не сказал: «Да, я пришёл сюда сам, добровольно, чтобы воевать против вас!» Где они, настоящие враги наши?


– Не горячись, Добрыня, – ответил Князь. – Атаку врага отбили, теперь будем разбираться с пленными, с каждым индивидуально.

– Ну что ж, Князь, твоя воля, – ответил Добрыня. – Разбирайся, я не тороплюсь. А когда разберёшься, позови меня, да людей моих. Когда обо всех злодеяниях их узнаешь, то приговор будет твой правильный. Я в том не сомневаюсь. Вот тогда мечи наши каменные и силушка наша богатырская снова понадобится.


Но Добрыня ошибался. У него не было времени на то, чтобы камень тесать, да буквы на нём выбивать. Только в одном месте пожар погасили, как в другом месте загорелось.

И вот оказался Добрыня вместе с Ильёй там, где другие полчища Кощеевы прошлись по Земле Русской.

И там – то же самое. 


Долго сражались Богатыри за Землю Русскую. Много нечисти положили на поле боя, много их и в плен взяли.

Все они, как и сказал Добрыня, называли себя людьми мирной профессии, все были многодетными отцами, если их послушать, все попали на фронт совсем недавно, не по своей воле, привезли их насильно и бросили тут.


Долго ли, коротко ли, только и сам Кощей был взят в плен.

Был он росту маленького, огнём не полыхал, да и меч тяжёлый поднять над головой не мог. Но злости в его глазах было много.


– Говори, Кощей, для чего полезли ваши полчища на Землю Русскую? – спросил Илья. – Для чего погнал своих змеев?

– Адже вы ж перши почалы! – сказал Кощей.

–  Не понимаю твоей басурманской речи, – сказал Илья. – Говори, идолище поганое, на том языке, на котором твои мать и отец говорили, когда ты родился. Говори на языке деда своего и прадеда. Говори на том языке, на котором тебя уму- разуму учили, да, видать, что учили плохо! Говори, собака, на том языке, на котором до сих пор думаешь, и на котором совещался со своими сообщниками-бандитами, со своими приспешниками!

– Вы первые перешли границу с оружием в руках! – сказал Кощей.

– Серьёзно? – спросил Илья. – А скажи-ка ты мне, Кощей, кого у вас считают национальными героями и освободителями вашего гадючьего гнезда? Не супостатов ли соседей, что Орлу поклоняются и кресту гнутому?

– То другое, – ответил Кощей. – То – наша славная история.

– А ваша «славная история» состоит в том, чтобы славить чуму, что на весь честной мир налетела восемьдесят лет назад! – ответил Илья. – И чума эта пришла с Запада. И эта чума первая нарушила наши границы. И не только наши. Чума эта нападала на соседей, мирных жителей. На страны многие. Первой. Без объявления войны. И чума эта охватила весь континент. И если бы не Богатыри Русские, были бы вы под этой чумой, то есть, точнее, не было бы вас, истребила бы вас эта чума. И вот эту чуму вы называете теперь спасителями, именами этой чумы утверждаете звания и награды, гимны поёте этой чуме. Эта чума западная нападала первой, без объявления войны! И вы почему-то все забываете о том, что она именно первой нападала! И не делает это в ваших глазах чуму – чумой! А ведь на вас, мерзких, никто первым не нападал! Вы, отродье бесово, начали истреблять у себя наших соотечественников. Мы говорили вам по-доброму, что не дело это! Что не о том договаривались мы с вами! Что нельзя так с нашими земляками поступать! А вы на них с оружием пошли! С драконами своими, с огнём и мечом! И вот тогда мы сказали вам, что берём под защиту братьев своих и сестёр. Мы сказали вам, что нельзя вам идти дальше, не позволим, не дадим! А если не послушаете нас, худо будет вам. Вы нас послушали? Нет! Мы на вас без объявления войны не нападали! Мы своих отстояли там, где над ними зверства чинились. Вот каковы вы. Вашему Чумному вы прощаете нападение на всю Европу, и называете его спасителем, а нас, кто восемь лет уговаривал вас не зверствовать, кто на защиту мирных граждан выступил, вы называете агрессорами. Будет над тобой, Кощей, судилище!

– А надо мной-то за что? – удивился Кощей. – Я-то здесь при чём? Я огнём не полыхал на вас, я с мечом не ходил против вас! Я сидел себе, да княжил, да золотишко пересчитывал, да алмазы по сундукам рассыпал. Я – финансист, счетовод, бухгалтер. А по призванию я – актёр, комик, сатирик, юморист, музыкант. Я на музыкальном инструменте играю, и не только руками.

– Об этом я слыхал, – ответил Илья. – Ну что ж, расскажешь эти сказки нашему Князю. Добрый он. А пока посидишь в яме, где твои змеи сидят.


Поместили Кощея в яму, где сидели его воины, змеи лютые, многоглавые, которые все конюхами да поварами назвались.

Наутро не нашли Кощея. Даже косточек его не нашли. Видать по всему, что свои же с ним и расправились. Не успел Князь его выслушать да по закону с ним поступить.

«Нелюди они, – думал Илья.  – Как сражаешься с ним, так он словно Дракон. А в плен возьмёшь – та же песня: «Отпусти меня, солдатик! Митька брат помирает, ушицы просит!» Ну уж нет, никого не отпускать. В плен не брать, причитаний не слушать, как они не слушали причитания наших женщин, стариков, детей».