Пугающий Гагарин

 Я люблю сидеть на остановке, в ожидании автобуса. Конечно, если не мороз с ветром. Смотришь на людей, гадаешь о том, кто перед тобой, куда едет... Особенно нравится мне смотреть на подростков – школьников. Сейчас они такие нарядные, сытые, говорят о чем-то, порой, мне не понятном.
      Смотреть и слушать интересно не только молодежь. Порой и старики – ровесники чем-нибудь удивят. Вот, сегодня, возвращался из поликлиники. Сижу на остановке. Рядом две старушки. Одной за восемьдесят, другой около семидесяти. Явно, не знакомы между собой. Хорошо одетые, ухоженные. Та, что помоложе, «в прическе», её волосы красиво уложены и окрашены. Та, что постарше, волосы не красит, но голову её украшает очень красивый шарфик.
     Разговаривают громко, эмоционально. Прослушал я, с чего их разговор начался. Теперь обе дружно осуждают настоящее время и нынешних людей. Та, что помоложе, сердито говорит, что нынешней молодежи трудно представить, как было хорошо раньше. Старшая собеседница поддерживает, вспоминает, как  пели они с друзьями, когда собирались вместе, и как она наслаждалась этим пением.
- Сейчас пойдут воспоминания про замечательную колбасу по два двадцать, - подумал я про себя, и ошибся.      
    Старшая, вдруг, начинает рассказывать, как они с семьей в 1937 году попали в Караганду. Как, поначалу, было страшно и непривычно, но потом стало хорошо. Почему-то вспомнила она, что после отмены карточек в 1947 году, каждую пятницу объявляли о снижении цен.
- Не то, что сейчас, пенсию прибавят, и тут же цены растут, вся надбавка пропадает.
- Когда карточки были, - продолжает она, - мама ставила нас с братом в очередь. По хлебной давали по полбуханки хлеба.
- Не дай бог потерять, карточки, - говорит старушка, - придется целый месяц неизвестно как выживать. Я ведь, однажды, потеряла. Такая беда была.
     Вспомнила старушка, конечно, День победы. Они жили на улице Ленина, рядом с нынешним мединститутом и «Болашаком», как она пояснила. В годы войны в этих зданиях размещались госпитали, где лечились раненые фронтовики. Когда объявили победу, рядом с госпиталями мужчины на костылях радовались, играла гармошка, кто мог, танцевал.
     Тут в разговор вступила более молодая собеседница. Она вспомнила, что в детстве застала фронтовиков, которые разъезжали по городу на ящиках с колесами из подшипников. Они точили ножи, и старушка вспомнила зазывные крики этих инвалидов.
     На торце дома, что стоял через улицу, напротив остановки, красовалась советская мозаика с парящим в невесомости космонавтом. Гладя на эту мозаику, старушка, что помоложе, неожиданно рассказала о том, что как-то в детстве, по дороге в садик, подняла глаза и, увидев эту мозаику, сильно испугалась.
- Маленькая тогда была, ничего не понимала, - проговорила старушка, - это же такая красота! Гагарин...
      Подошел мой автобус, забрался я в него и задумался... Интересно, что хорошего нашли старушки в карточной системе, безногих инвалидах и пугающей мозаике?