Цена омоложения. Гл 7. Товарищ по несчастью

- приключенческий роман -

 
                Неизвестно, сколько бы ещё Гачок скорбел по поводу скоротечности бытия, не наведайся к нему в кабинет друг и бизнес-партнёр Михаил Жебрак.

- С возвращением, Анатолий Иванович! Надеюсь, неделя отдыха тебе пошла на пользу, - произнёс он улыбаясь.

- Миша, мне не до шуток! Или может ты не в курсе, что со мной случилось? И где я был всё это время? - хмурясь, пробурчал Гачок.

- О чём ты говоришь! Я же присутствовал на твоём Дне рождения, только ушёл рано. А о том, что ты, ни с того ни с сего, брякнулся на пол без сознания, мне тут же сообщили мои помощники. Извини друг, что не навещал тебя в больнице! Считаю это лишним и даже вредным поползновением. Жалость, как известно, унижает мужчину. А мы ведь с тобой, Толян, бойцы и не должны позволять случайным недугам мешать нам дело делать. Или я не прав?

- Михаил, дело не в болезнях: они у всех случаются. Это нормально. Дело в другом. В клинике медкомиссия определила: мой организм истрепался на пятнадцать лет раньше положенного срока. Получается, что мне уже шестьдесят пять. А какая работа может быть в таком возрасте? Пенсионерам положено размышлять  о вечности, бывать в церкви, отмаливать грехи...

- Дружище, ты наступил мне на больной мозоль. Не хотел распространяться об этом, да уж ладно. Тебе поведаю. Я ведь, получается - тоже старик.  В прошлом году отдыхал в Крымских Варах и там меня убедили пройти медицинское обследование, так сказать, по полной элитарной программе. До сих пор жалею, что согласился.

 Так вот, я узнал от врачей, что моей телесной оболочке не пятьдесят три года, как в метрике записано, а семьдесят лет! Какое-то время эта новость меня напрягала, а потом я подумал: мы, мужчины, не должны уподобляться слабому полу, который панически боится стареть. Хотя сознаюсь: до сих пор не привык к мысли, что мне уже перевалило за семьдесят.

- А ты мне об этом не рассказывал?!
 
- Просто не хотел огорчать.

- Вот ты какой! Не знал, - с укоризной зыркнул на друга Гачок. Затем отвёл взгляд в сторону и задумчиво произнёс. - Знаешь, Миша, не годы меня страшат. Конечно, досрочно умирать обидно, но вдвойне обидно: когда был молодой, то нужду испытывал, а теперь, когда у меня денег - куры не клюют, мне говорят: "Твой срок пребывания на этом свете истекает". Это что, справедливо?

- А вот раскисать, Анатолий Иванович, не надо! У тебя есть утешение, что не ты один износился раньше положенного времени: твой друг - тоже. А в компании не только стареть, но и умирать веселее. Но лично я, несмотря на мой "преклонный возраст", решил не расслабляться и тебе не советую. Кругом полно ушлых дельцов. Пронюхают, что мы в утиль себя списали, навалятся кучей и, как пить дать, отнимут у нас налаженный рыбный бизнес. Этого нельзя допустить: лично я больше всего боюсь умереть опозоренным.


Слова друга зацепили Гачка за живое. Его, ещё недавно размякшее тело напряглось, а зрачки глаз расширились, как у хищника перед броском.

- Какой же ты молодец, Мишка! В этом я с тобой солидарен. Очень важно: какую мы о себе память оставим потомкам.

- Так это же совсем другое дело! Слышу голос мужа, а не ребёнка. Будем жить, Толян!

            - Будем жить, Мишаня!


Продолжение следует...