День второй

На утро Сирота не вставал с постели и с открытыми глазами смотрел строго в одну точку потолка. Все мои попытки с ним заговорить оказались неудачным, поскольку он не отвечал. Соседи по палате не вставая своих мест наблюдали за своим товарищем, глядя в его сторону обреченными глазами. К обеду в состоянии пациента изменении не наблюдалось. Сердцебиение и артериальное давление фиксировались в рамках допустимых отметок. Наружный осмотр больного, подтверждал о не наличии боли в организме. Цвет кожи оставался свойственным здоровому человеку. Не понимая, что происходит и удивляясь той напуганной обстановке, которая царила в палате, в сердцах его обитателей, как решила вступить в контакт с пациентами. Подходя персонально к каждому я задавала один и тоже вопрос

-- Почему вы все напуганный, что произошло?

Мой вопрос оставался без ответа и все как один продолжали смотреть в сторону своего товарища. Кликнув Ленина я с настойчивость потребовала ответа. Посмотрев на меня стеклянными глазами наполненными умиротворением тихо прошептал

-- Не буди сына моего, не гони прочь сны его.

Я встрепенулась от услышанного ответа. Это были те самые слова, которые обуздали во мне страх хаоса перед лицом потерявшего сознания Сироты. У каждого из них наблюдался один и тот-же взгляд, как и состояния покоя. Что могло случиться, неужели они находились под влиянием некого Таинственного голоса, как и я в тот миг, в своём кабинете, или же я настолько устала, что стала сходить с ума, с чем мерещится черт знает что. Повернувшись к сестре стоящей сзади меня и спросив у нее, как она подтвердила ответ вождя, также она наблюдала одинаковое состояние всех без исключения больных. Что мне было делать, раскрывать свои мысли вышестоящему начальству, как меня в туже минуту сочтут сумасшедшей и мгновении ока упрячут в одну из этих палат. Нет, надо было дождаться когда они выйдут из транса, наверняка произошло событие, которое ввергла обитателей палаты в такое состояние. Еще один приступ, где Сирота разговаривал с Господом. Я не могла найти выход и избавить свой рассудок от потусторонних мыслей, мой догадки начинали наполнять мою душу безумием. Приняв успокоительное я сумела вернуть состояние в русло работы и взяв мысли под контроль, дала себе слова больше не переходить за рамки дозволенного, всячески отвергая мысль о потусторонних создания и мире, куда можно было попасть лишь обретая смерть. Через несколько часов непрерывного наблюдения, ближе к вечеру, пациенты все как один по очереди стали приходить в естественное состояние, после чего все до одного сомкнули глаза и, пали в сон. Сирота по-прежнему лежал неподвижном положении и изменении его состояния не наблюдалось.