Напряженность обстановки 1962 года и в армии

Из рукописи второй части второго тома романа "Вспоминая жизнь, похожую на романную"
Чрезвычайность и серьезность обстановки ощущали все от солдат до офицеров и генералов. Помнится, в период Карибского кризиса, взвода боевого обеспечения однажды попали в караул на склады боевого обеспечения дивизии, которые находились  примерно в десяти километрах от города Ахалцихе. Местность была гористой, покрытой густым кустарником и лесом. А между горами была равнина с постройками складов и подземных сооружений. Весь комплекс складов был обнесен двумя рядами колючей проволоки высотой до двух или трех метров. Между рядами было расстояние где-то порядка десяти метров и по периметру стояло несколько вышек для часовых. Вышки использовались караульными в светлое время суток. В темное время часовые должны были ходить между рядами колючей проволоки. Сама территория складов освещалась какими-то прожекторами, но их свет не падал на ограждение и на часовых. Поэтому ночью часовым приходилось ходить в темноте между рядами проволоки. Это делалось с целью маскировки, чтобы из-за проволоки с внешней стороны часового не было видно.

За внутренней стороной проволоки со стороны складов привязывались специально обученные овчарки. Их было штук десять по всему периметру складов. Там была натянута специальная толстая проволока, к которой на цепях специальными кольцами привязывали собак. Для каждой из них был установлен свой сектор караула, и каждая могла в рамках этого сектора бегать и ловить «нарушителей», если они появятся. Понятно, обученные собаки вроде бы хорошее дело? Но часовых всю ночь они держали в состоянии взвинченности и тревоги. Дело в том, что они всю ночь лаяли, то одна, то другая, а порой и все вместе. И непонятно на кого: то ли на «нарушителей», то ли на лис и волков, которых было достаточно в той местности. В результате у некоторых часовых начинали сдавать нервы. Они пытались стрелять по кустам, откуда, как им казалось, раздавался шорох.

В этот раз, когда настала уже глубокая ночь, а бодрствующие часовые мирно дремали в специальной комнате, вдруг раздался выстрел на одном из постов. Тут же позвонил в караульное его сосед и сообщил, что рядом от солдата Титова прогремел выстрел. Начальник караула лейтенант Кокошко сидел у себя в специальной комнате и дремал. Услышав выстрел, затем второй, он быстро вскочил и криком скомандовал:
- Караул, в ружье!
Все быстро повскакали, разобрали автоматы и вместе с начальником караула ринулись на пост. Сержанту Егору Суханову было приказано оставаться в караульном помещении. Пока они бежали, позвонил в караульное помещение и сам Титов. 
- Мне пришлось стрелять, потому что вроде кто-то побежал с внешней стороны проволоки, собаки залаяли, как «оголтелые», я выстелил два раза - говорил с волнением часовой.
- Слышали твою стрельбу. Жди начальника караула! – ответил Егор.
Дальше, когда караул добежал до поста Титова и, услышав, его объяснение, начальник караула выпустил еще патрона два из пистолета Макарова в сторону шорохов, которые часовому показались подозрительными. Собаки вроде бы несколько поубавили лай.  Лейтенант Кокошко решил поменять часового, который был явно на взводе, и назначил отдохнувшего ефрейтора Анатолия Дурова.

После возвращения начальника караула он пригласил к себе в кабинет  Титова, и тот в спокойной обстановке изложил ему причины стрельбы, и написал об этом случае и письменную объяснительную. Как-никак израсходовано было два или три патрона, а ответственность за них была повышенной. Солдат Титов твердо отстаивал свою точку зрения. Мол, он точно видел, что кто-то пробежал с внешней стороны проволоки, правда, не заметил, человек это был или какой-нибудь зверь. Это могут подтвердить и овчарки, хотя их не спросишь, но лай слышали и другие часовые. Лейтенант Кокошко понимал его волнение, потому что в стране наблюдался психоз в связи с приведением войск в наивысшую готовность. И понятно, как напряжены, были нервы часовых, которые охраняли такой стратегически важный объект, каким был гарнизонный склад вооружений.

Дальше разводящие и Егор провели очередную смену часовых. У тех, кто слышал стрельбу и теперь бодрствовал, дремоту как рукой сняло. Все наперебой обсуждали, что они чувствовали в это время на своем посту, как напряжены были их нервы. Затем была сделана очередная смена часовых. Наметились первые проблески рассвета. И вдруг нервы не выдержали у кого-то из часовых, охранявших караульное помещение. Часовой пару раз выстрелил и влетел в помещение с тем, что якобы кто-то забежал в караульное помещение, что даже залаял «полковник» и убежал  с лаем к часовому опять же того поста, где недавно была стрельба. Полковником  звали старого толстого и очень приветливого пса, который лежал почти всегда возле крыльца караульного помещения, где доживал свои последние годы и кормился из рук солдат. И насколько нам было известно, что никто от него не слышал никакого лая. А тут вдруг встрепенулся, залаял и побежал к часовому, как бы предупреждая о какой-то угрозе. 
- Но ведь «полковник» побежал не в помещение, а кинулся в сторону поста между рядами проволоки, – пробовал возразить часовому сержант Суханов. Но этого возражения никто уже не слушал, и начальник караула снова подал команду:
- Караул! в ружье!
Все засуетились, начали выходить с заспанными глазами и брать автоматы. Разобрали все, кроме одного.
- Чей автомат? – спрашивает лейтенант.
Сержант Суханов всех построил и тоже не соображает с просония, кого же нет в строю. Может быть, один из часовых пробежал к стоящим в карауле часовым? Но непонятно, зачем?

Вдруг в комнате отдыха раздался какой-то шорох. Лейтенант достал из кобуры пистолет и скомандовал:
- Выходи! Или стрелять буду! И прямо перед пистолетом появляется заспанное лицо вычислителя Баранова Левы.
- Извините, я крепко заснул и не услышал команды, товарищ начальник караула?
 
Все засмеялись, и одновременно у всех отлегло от сердца. А ведь стоило Леве еще задержаться минут на пять, и лейтенант мог открыть стрельбу на поражение. И тогда в лучшем случае было бы ранение, а в худшем смерть. И не бывать бы Леве Баранову, одному из товарищей Егора, больше в Москве, откуда он был родом. Это еще одно наблюдение из этих двух случаев. Оказывается, что психоз – не лучшее средство укрепления обороноспособности. Он может вести как к повышению, так и к снижению обороноспособности.