Мацуо Басё и его хокку

Мацуо Басё
1644 - 12.10.1694  Период: Эдо
Басё (псевдоним; другой псевдоним — Мунэфуса; настоящее имя — Дзинситиро) Уэно, провинция Ига, — японский поэт, теоретик стиха.
Басё — создатель жанра и эстетики хокку. Поэтическое наследие Басё представлено 7 антологиями, созданными им и его учениками: «Зимние дни» (1684), «Весенние дни» (1686), «Заглохшее поле» (1689), «Тыква-горлянка» (1690), «Соломенный плащ обезьяны» (книга 1-я, 1691, книга 2-я, 1698), «Мешок угля» (1694), лирическими дневниками, написанными прозой в сочетании со стихами (наиболее известный из них — «По тропинкам Севера»), а также предисловиями к книгам и стихам, письмами, содержащими мысли об искусстве и взгляды на процесс поэтического творчества. Поэзия и эстетика Мацуо Басё. оказали влияние на развитие японской литературы средних веков и нового времени.

Мацуо Басё –японский поэт, который сыграл большую роль в становлении жанра хокку (хайку).  Басё, считающийся непревзойдённым мастером хайку, вывел этот жанр на уровень высокой поэзии.
Мацуо Мунэфуса родился в 1644 году в Уэно в семье небогатого самурая. Его отец и брат преподавали каллиграфию более обеспеченным самураям. Мальчик получил хорошее образование, с 1664 года изучал поэзию. Его отец умер, когда Мацуо было тринадцать лет.
Басё долгое время жил при дворе самурая Тодо Ёситады, с которым они вместе читали стихи китайских поэтов и писали собственные произведения в жанре хайкай. После внезапной смерти Ёситады Мацуо, которому исполнилось двадцать восемь лет, уехал в Эдо – тогдашнюю столицу Японии.
Он стал работать в ведомстве, которое занималось строительством водных путей, но вскоре ушел и начал давать уроки поэзии. Это почти не приносило денег, и следующие девять лет Мацуо жил очень бедно. Так продолжалось до тех пор, пока один из учеников не попросил отца подарить учителю сторожку неподалеку от пруда. .
В стихах, созданных в начале восьмидесятых годов, Басё любил рисовать свою убогую Банановую хижину (Басё-ан), названную им так потому, что он посадил возле нее саженцы банановой пальмы. Детально изобразил он и весь окрестный пейзаж: топкий, поросший тростником берег реки Сумида, чайные кусты, маленький заглохший пруд. Поэт назвал сторожку «Банановой хижиной» или «Басё-ан, и  принял новый литературный псевдоним «Живущий в Банановой хижине» и наконец начал подписывать свои стихи просто Басё (Банановое дерево).

В 1682 году хижина Басё сгорела, и поэт отправился странствовать. В течение десяти лет он путешествовал по Японии вместе с одним из учеников. Он основал школу, которая совершила переворот в японской поэзии: беседы с Басё легли в основу концепции школы, а поэтическое наследие Мацуо и его учеников составило семь антологий, в одну из которых вошла знаменитая книга «Соломенный плащ обезьяны».
Путешествия Басё породили всплеск интереса к литературному жанру путевых дневников. Лучшим дневником Мацуо считается книга «По тропинкам севера».
Осенью 1694-го Басё отправился из Нары в Осаку, и там заболел. состояние его быстро ухудшалось,. Почувствовав близкую смерть, он продиктовал несколько писем и 28-го ноября скончался в возрасте 50-ти лет (возможно, не полных, т.к. дата его рождения не известна).
 За три дня перед смертью, в 2 часа ночи, он проговорил стихотворение, записанное сидевшим рядом с постелью учеником и ставшее последним
в пути приболел я и слёг
а во сне всё бреду
по голому полю
(это последнее хайку Басё, написано 25 ноября 1694 г. за три дня до смерти).


В конце XVII столетия по дорогам Японии долгие годы странствовал человек уже не первой молодости и некрепкого здоровья, по виду похожий на нищего. Не раз, вероятно, слуги какого-нибудь знатного феодала сгоняли его с дороги, но ни один именитый князь того времени не удостоился той посмертной славы, которая выпала на долю этому неприметному путнику – великому японскому поэту Басё.
В немногих дошедших до нас воспоминаниях современников Басё предстаёт невысоким, стройным, большеносым человеком в простом хитоне (иногда в плаще), сандалиях и в шапочке (или в соломенной шляпе) на бритой наголо голове.
В немногих дошедших до нас воспоминаниях современников Басё предстаёт невысоким, стройным, большеносым человеком в простом хитоне (иногда в плаще), сандалиях и в шапочке (или в соломенной шляпе) на бритой наголо голове.
В одиночку или с одним из учеников он прошёл тысячи километров по родной Японии, и в этих походах создал новый литературный жанр. Хайбун — это короткие путевые заметки, в которых проза сочетается со стихами хайку.
Вот, опираясь на посох, идет он горной дорогой в осеннюю непогоду. Потрепанный халат из плотной, покрытой лаком бумаги, плащ из тростника, соломенные сандалии плохо защищают от холода и дождя. Но поэт еще находит в себе силы улыбнуться:
Холод пробрал в пути.
У птичьего пугала, что ли,
В долг попросить рукава?

Никакие дорожные трудности не могли остановить Басё: он трясся в седле зимою, когда самая тень его «леденела на спине у коня»; шел пешком с крутизны на крутизну в разгар летней жары; ночевал где придется – «на подушке из травы», в горном храме, на неприютном постоялом дворе 
После каждого из его путешествий появлялся сборник стихов – новая веха в истории японской поэзии. Путевые дневники Басё в стихах и прозе принадлежат к самым замечательным памятникам японской литературы.
Поэт очень любил свою родину и нередко на склоне лет посещал ее.
Ворон-скиталец, взгляни!
Где гнездо твое старое?
Всюду сливы в цвету.
Так изобразил он то чувство, какое испытывает человек, увидев после долгого перерыва дом своего детства. Радость узнавания, внезапное постижение красоты, такой знакомой, что ее уже не замечаешь, – вот одна из самых значительных тем поэзии Басё.

Стихи Басё, несмотря на предельный лаконизм их формы, никак нельзя рассматривать как беглые экспромты. Это плоды не только вдохновения, но и очень большого, напряженного труда. «Тот человек, который за всю свою жизнь создал всего три-пять превосходных стихотворений, – настоящий поэт, – сказал Басё одному из своих учеников. – Тот же, кто создал десять, – замечательный мастер».
В свою эпоху он ценился как непревзойденный мастер «сцепленных строф» (рэнку) и трехстиший (хокку), но только последние полностью выдержали испытание временем.
Танка – очень древняя форма японской поэзии. Басё, сам не сочинявший танки, был большим знатоком старинных антологий. Особенно он любил поэта Сайге, который жил отшельником в мрачные годы междоусобных войн XII века. Стихи его удивительно просты и словно идут от самого сердца. Природа для Сайгё была последним прибежищем, где в горной хижине он мог оплакивать гибель друзей и несчастья страны. Трагический образ Сайгё все время возникает в поэзии Басё и как бы сопутствует ему в его скитаниях, хотя и эпохи, в которые жили эти поэты, и их социальное бытие были весьма различны.

С течением времени танка стала четко делиться на две строфы. Иногда их сочиняли два разных поэта. Получался своего рода поэтический диалог. Его можно было продолжать как угодно долго, при любом количестве участников. Так родились «сцепленные строфы» – поэтическая форма, очень популярная в Средние века.
В «сцепленных строфах» чередовались трехстишия и двустишия. Соединяя их по два, можно было получить сложную строфу – пятистишие (танка). Единого сюжета в этой длинной цепи стихотворений не было. Ценилось умение сделать неожиданный поворот темы; вместе с тем каждая строфа сложнейшим образом перекликалась с соседними. Так камень, вынутый из ожерелья, бывает хорош сам по себе, но в сочетании с другими приобретает новую, дополнительную, прелесть.
Первая строфа называлась хокку. Постепенно хокку сделалось самостоятельной поэтической формой, отделившись от «сцепленных строф. В основном хокку – лирическое стихотворение о природе, в котором непременно указывается время года.
 «Идеальный», освобожденный от всего «грубого» пейзаж – так рисовала природу старая классическая поэзия. В хокку поэзия вновь обрела зрение. Человек в хокку не статичен, он дан в движении: вот уличный разносчик бредет сквозь снежный вихрь, а вот работник вертит мельницу-крупорушку.. Ворон, долбящий клювом улитку на рисовом поле, – образ этот встречается и в хокку, и в народной песне. Многие сельские грамотеи, как об этом свидетельствует Басё, полюбили хокку.
В 1680 году Басё создал первоначальный вариант знаменитого в истории японской поэзии стихотворения:
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.осенний вечер.
Годы ученичества кончились. Басё нашел наконец свой путь в искусстве.


Перед вами стихотворения  Басё, каждое из них совершенно самостоятельно
Не стоит читать их подряд, лучше всего открыть подборку в любом месте и постараться наткнуться на хайку, которое откликнется. То, что именно сейчас, в этот момент, произошла ваша с ним встреча — неслучайно. Не торопитесь, побудьте с этим стихотворением наедине, тогда вы сможете попасть в т.н. «комнату тишины», в которой раскрывается смысл.
***
пруд заглохший
лягушка плюхнулась
в воду
***
сакура расцвела!
от безделья священник
заигрывает с супругой
***
уснул под сакурой…
гулким стал
как тыква-горлянка
***
а о китайской поэзии
я побеседую
с бабочкой!
***
дарю тебе веер —
дарю тебе ветер
со склона Фудзи!
***
ни минуты покоя!
изгваздались до локтей
ловцы улиток
***
откуда в Киото
тоска по Киото —
кукушка, скажи!
 
***
уже весна
а у меня в заначке
один прошлогодний рис
***
вместе с Буддой
возьми и родись
оленёнок!
***
роза в каплях росы
лопаются от зависти
анютины глазки
***
некуда спешить!
в тени моей шляпы
прохлада
***
вниз по ручью
на листе кленовом
спи-спи, цикада!
***
как тихо…
звон цикады пронзает
скалу
***
в богатом предместье…
не пойму, что здесь выше —
луна или цены?
***
безлунная ночь
лис по-пластунски
подбирается к дыне
***
первая дыня!
как её надо резать —
поперёк или вдоль?
***
подражаете мне?..
станете половинкой
разрезанной дыни!
***
душная ночь
где-то гета стучат
деревянно
(гета — традиционные японские сандалии из дерева — прим. переводчика)
***
прощание с летом
 —
луна словно эхо
моей ладони
***
голоса на базаре —
торговца кальмарами
принял за кукушку
***
вот и осень уже
оглянись
вот и жизнь
***
храм на воде
входи и будь как дома
осенняя луна
***
тих монах
тиха хризантема
пьют утренний чай
***
чем небо осенней
тем уютней внутри…
мой чайный домик!
***
осень в разгаре!
люди теперь говорят
языками клёнов
***
вспоминая Ду Фу

с бородою как буря —
кто ты, о старец, скорбящий
о человеке!
***
две души —
человек и его обезьяна —
вместе дрожат под луной
***
из года в год
сквозь маску обезьяны
проступает обезьяна
***
с востока ли с запада —
отовсюду подуло холодом
прямо мне в спину
***
за дождями-туманами
не видно Фудзи…
как она там?
***
день памяти
без передышки дымит
крематорий
***
ночью кто-то заплакал…
ты, дверной паучок,
или осенний ветер?
***
что за ночь —
волны пахнут сакэ
и луна в океане!
***
зима на носу!
интересно, а что поделывает
мой сосед?..
***
в новогоднюю ночь
подмешаю в свой рис
ароматную сон-траву
***
старый монах
в новогоднем наряде
сам себя не узнал
***
в лесной глуши
слова — пустое
всё утро снег
***
выпил сакэ
ни уснуть ни проснуться
такой снегопад
***
весь мой завтрак —
сушёная рыба
и свежий мороз
***
гость в калитку?..
это ветер пошевелил
прошлогодние листья…
***
проносятся тучи
писает пёс на бегу —
сезон торопливых бурь
***
на острове дальнем
днём и ночью стучит
половинка сердца
***
провожаю Цичуя, уходящего в Камакуру

по льду осторожно
друг уходит…
робко хромаю вслед
Писатель умер 28 ноября 1694 года в Осаке.



См. О японской поэзии
http://proza.ru/2025/03/29/775