1. Лихие девяностые

     Первый рассказ в серии "Бизнес. Начало".
     Это воспоминания о тех условиях девяностых годов, в которых формировалась предпринимательская среда России. Рассказ будет особенно интересен тем, кто, подобно мне, прошёл школу становления собственного бизнеса от начального до международного уровня.

--------------------------------------------

        - Вот тебе десять конфет,
        половину отдай братику.
        - Я ему отдам три штуки.
        - Ты что, считать не умеешь?
        - Я-то умею, он не умеет.
        Будущий финансист.

        “От зависти люди стареют…
        От обиды болеют…
        От злости тупеют…
        А от денег дуреют”.
        Фаина Раневская.

--------------------------------------------

     Ну, что же, друзья, вот мы и перешли к следующей части наших мемуаров под названием “Деньги”. Если предыдущая часть была посвящена моей службе и сопутствующим размышлениям на сей счёт и называлась “Звёзды”, то в этой части я попытаюсь, в силу своих непрофессиональных литературных способностей, раскрыть вам механизмы  бизнеса, как физические, так и психологические. Это будет описание моего опыта и только моего. Все предприниматели шли своими дорогами к вершинам бизнеса. Это совершенно разные пути и нет возможности стопроцентно скоррелировать движение каждого отдельного человека с какими-то общими тенденциями.
 
     Они есть, конечно, эти общие теоретические подходы к бизнесу, но при всём этом судьба каждого предпринимателя это что-то индивидуальное, наполненное его личными потерями и приобретениями, его переживаниями и  сомнениями, его мечтами и болью.

     Исторический этап, выпавший на нашу долю, известен взрывным и хаотичным переходом страны из одной политической формации в другую, от советского политического режима к демократическому (спорный вопрос, так как только история может сказать, был ли этот режим демократическим). Как известно из той же истории, никогда исторические эпохи, от Античности до Новейшего времени не сменяли друг друга мирно под флагом сотрудничества. Стык исторических эпох всегда красен от крови, пролитой как защитниками уходящего века, так и революционерами. Вспомните, хотя бы, падение Римской империи под ударами германских племён. Или французскую буржуазную революцию, низложившую короля и установившую республиканское правление. Или гражданскую войну в Соединённых Штатах между рабовладельческим югом и промышленным севером. Или социалистическую революцию в России, свергнувшую монархию.

     В конце восьмидесятых Россия вступила в полосу преобразований, начавшихся кровавым переделом, как власти, так и собственности. Всеобщая смута, воцарилась в головах. Атрофия государственных и общественных связей парализовала отработанные десятилетиями процессы. Политическая власть была неустойчива и не могла чётко сформулировать перспективы. В ход пошли популистские лозунги, плохо ложащиеся на российскую почву. Социальная политика шаг за шагом вела лишь к обнищанию народа и возбуждению в нём агрессивных национальных настроений.

     Чтобы детально описать конфликт политических сил и вызванный им бардак в стране, необходимо сквозное исследование, на которое я не имею ни времени, ни желания. Все вы, читатели из моего времени, в той или иной мере, пострадали от  перестройки, или, наоборот, приобрели что-то нужное, поэтому сами всё помните и знаете. Не буду отнимать у вас времени. А вот вы, внуки мои, не убегайте, вам полезно знать историю России от вашего деда, непосредственного участника этой самой истории.

     Вот в такой неразберихе в нашей стране понемногу, потихоньку стали появляться дельцы, умело воспользовавшиеся пустыми полками в магазинах, на которых только ветер гулял между зевающими от безделья продавцами, да стояли редкими кучками трёхлитровые банки с солёными огурцами. Ах, да, ещё с берёзовым соком. Дельцами называли людей, профессионально приближенных к импортным поставкам. Проще говоря, торговые представители за рубежом и с ними всякие проходимцы типа мелкой фарцы, мгновенно сориентировавшиеся примазаться к зарубежным товарным потокам, которые почти иссякли, но всё же имели место быть по той простой причине, что забугорная промышленность и торговля как работали, так и работали. У них ведь не было революций.

    Недостаток денег в организациях привёл к проблеме занятости населения. Работников, ввиду невозможности обеспечить зарплатой, вышвыривали на улицу пачками, цехами и предприятиями, обнуляя производственные возможности промышленности и без того на ладан дышащей. А недостаток товаров спровоцировал потребительский ажиотаж. Начали возникать несанкционированные стихийные рынки. Люди несли туда из дома всё, что имело хоть какой-то спрос. Голод не тётка. Многие, потерявшие работу, не желая умирать от голода, готовы были заняться любым, самым сомнительным делом. По специальности, если особенно она гуманитарная, устроиться было невозможно по причине повсеместной безденежности зарплатных фондов. Собственно, по этой причине люди и оказывались на улице.
 
    Появились челноки, профессиональные интеллигенты, гуманитарии с тремя высшими, с огромными клетчатыми сумками, с которыми они, бедные, таскались по поездам, курсирующим в Европу, Прибалтику, Китай. Это были самые популярные направления, откуда люди на горбе своём тащили всю лёгкую промышленность – одежду, обувь, электронику, бижутерию, аксессуары для всего.

     В это же время, помимо рынков, начали появляться первые коммерческие магазины, называемые в народе “комками”. Правильным маркетингом (то бишь пиаром, то бишь Public Relations, то бишь PR) русские нувориши тогда не страдали и в названии магазина крупными цветастыми буквами увековечивали имена своих жён, помощниц в бизнесе, или, что наиболее достоверно, любовниц. “Светланы”, “Наташи”, “Ольги”, “Юли”, “Катюши“ красовались вдоль ржавых металлических фасадов списанных будок, вагонов, каких-то бытовок, которые использовались под магазины ввиду ещё недостаточно накопленного капитала их хозяевами, чтобы арендовать приличное помещение. Эти, так называемые объекты народной торговли, заполонили прохожее пространство улиц. Благо, что местным властям, занятым переделом сфер влияния, не было никакого дела до такого обезображивания улиц, медленно, но верно превращавшихся в замусоренные торжища по причине отсутствия всяческой культуры у “новых русских”.

---------------

     Кстати, народ приметил такую закономерность: Смена вывески магазинчика сигнализировала всем прохожим о том, что в приоритетах владельца магазина произошли очередные изменения. Всем становилось ясно, что если на крыше торговой точки вместо “Светланы” взгромоздилась новая вывеска “Снежана”, то будьте уверены, что Светлана впала в немилость хозяину и уступила место новой фаворитке Снежане.

---------------

     Женские имена на крышах этих смешных супермаркетов были первыми пока ещё убогими примерами рекламы, по умному сказать – маркетинга. Некоторые, самые продвинутые, уже тогда знали, что есть такое слово “маркетинг”. Знать то знали, только понятия не имели, с чем его едят, и уж тем более не подозревали об его огромной силе в продвижении на рынок идей, товаров, услуг. Всё производство и весь сбыт были организованы наобум, как бог на душу положит.
 
     Да и некому было учить коммерции. Не было подготовленных кадров, готовых заняться экономическим просвещением народа. Вузы не готовили специалистов практического профиля. Процветала примитивная, освободившаяся от притеснений уголовного кодекса, спекуляция простого товарно-денежного типа Д-Т-Д (Деньги-Товар-Деньги). Проще говоря, купить подешевле, продать подороже, наварить прибыль, на эту прибыль закупить новую партию товара. Эту марксиситско-энгельсскую формулу, изложенную в их большом экономическом труде о прибавочной стоимости “Капитал”, все освоили неимоверно легко, не прочтя ни страницы этого самого “Капитала”. Страна быстро теряла свою коммерческую невинность и становилась растревоженным ульем с рабочими пчёлами-челноками.

     Предпринимательский зуд вызвал к жизни дремавшие деловые инстинкты, задавленные прежде социалистической идеей равенства, в которой не было места творческому вдохновению, приносившему бы доход в виде наличных денег частным лицам, способным на активные действия.
 
     Частная инициатива освободилась от ярлыка незаконной акции и утратила обвинение в спекуляции, то есть в преступлении. Хотя десятилетиями вбиваемый в сознание людей её криминальный смысл ещё долго довлел над массами, особенно рабочее-крестьянского происхождения.
 
     Но уже тогда мы начинали видеть грозные предзнаменования грядущих коммерческих войн. Комки, подожжённые, очерневшие, покорёженные пламенем, с разбитыми стёклами всё чаще напоминали нам о вступлении в эпоху дикого накопительного капитализма с характерной для него кровавой конкуренцией.  Всё чаще между домами слышались выстрелы. Всё навязчивее с экранов телевизоров проникала в простую жизнь людей криминальная тема. Появились кладбища предпринимателей и кладбища бойцов преступных структур, расставшихся с жизнью в ходе разборок авторитетов.

     Криминал заявил о себе во всей своей мерзкой личине. Но ведь и он возник не из ниоткуда. Мы сами расплодили его во всех городах и весях нашей обезумевшей от свободы страны. Почему мы сами виноваты в появлении бандитских формирований? Потому, что с конца восьмидесятых все бросились в бизнес. Буквально все. И те, кто ждал предпринимательской свободы как манны небесной. И те, кто попал под маховик производственных сокращений. И все с пылающими амбициями заработать денег, начать жить по-человечески, по-западному.

     Но одна проблема витала незамеченной над головами новоявленных бизнесменов. Почти никто не озадачивался тем, что бизнес это не игрушки в детском саду, что это не увеселительная прогулка на лодке по тихому предзакатному озеру. Это профессиональная сфера  денег. А там, где деньги, там жёсткие механизмы взаимодействия финансовых субъектов, там давно уже отработанны непререкаемые правила, принятые во всём моровом финансовом сообществе.
 
     Идея частного бизнеса возникла в головах обычных людей, неопытных ещё в отношениях с деньгами, а тем более с крупными капиталами. А ведь деньги, как всеобщий эквивалент при расчётах, тысячелетиями  устанавливали свои принципы в отношениях людей.

     Мы были чистым, девственным материалом и не все функции денег нам были доступны по причине устранения товарищем Лениным и Ко частной собственности на средства производства. В Советском Союзе нас приучили жить по Коммунистическому кодексу и по Конституции, в которых ни слова не было об обязанности государства приобщать народ к операциям с большими деньгами. Мы были приучены к деньгам только в размере зарплаты, нищенской по сравнению с работягами Запада. Никаких особых умений обращаться с лишними деньгами у нас не было. Собственно и лишних-то денег не было. Только на прокорм, жильё  да на мелкие удовольствия.

     Однако, грянули восьмидесятые. Пресловутое ограничение было снято. Народ ринулся в коммерцию, за деньгами. Но неумение обращаться с крупными деньгами и всеобщий хаос, возникший в связи с незнанием законов бизнеса, сыграли с людьми злую шутку. Все быстро поняли, что на остатки семейных сбережений ничего путного создать нельзя, заработать нельзя. Нужен первоначальный капитал. На товар, на оборудование, на логистику, на рабочую силу, на аренду помещения и т.д. Начался массовый заём денег. Кто-то занимал у друзей, знакомых, родственников. Кто-то кредитовался в банке. Страна погрязла в долгах и кредитах.
 
     Но бизнес - это безжалостный молох для безграмотных новичков. Последовала полоса крушения надежд. Что и должно быть по определению. Бизнес не терпит амбициозных неучей не желающих учиться.

     Кредиторы не заставили себя ждать. Возникли претензии к заёмщикам, которые бегали от них как зайцы, прикрываясь невыполнимыми обещаниями преодолеть полосу неудач и вернуть деньги. Неудачи, естественно, лишь множились и вгоняли заёмщиков в депрессию и желание убить кредитора. И кредиторов начали убивать. Видя такое дело, кредиторы начали нанимать бандитов для собственной защиты и выбивания долгов. Заёмщики, в свою очередь, договаривались с другими бандитами, чтобы те оградили их от наездов. Начали формироваться первые бригады, в которых собирались отморозки, не способные ни к чему кроме насилия. Вот вам и доказательство и логика того, что  мы сами, все вместе, стали создателями бандитских формирований в стране.

     Начались криминальные войны. И не только кредиторов с обанкротившимися заёмщиками. Они быстро переросли в криминальные разборки между конкурентами. Бандитские группировки расширялись под крышами крупного бизнеса, которым владели наиболее нахрапистые и наглые акулы бизнеса, капиталы которых были сформированы не торговлей на рынке, а циничной приватизацией, ограбившей девяносто пять процентов населения, но обогатившей пять процентов воров, приближенных к власти. Им хотелось ещё больше. Функции карманных криминальных структур расширились операциями крышевания рынков и других торговых точек мелкого и среднего бизнеса, рейдерства, захвата чужой собственности, охраны крупных предпринимателей и их бизнеса. Автоматные очереди гремели по всей стране, превратившейся в поле боя уголовников, контролирующих финансовые потоки.

     Вот таким образом возникла криминальная подоплёка российского бизнеса, от которого пострадал и я в том числе, а многие люди просто сложили головы в лихие девяностые.

     Но при всех этих кипящих страстях тема мелкого, народного бизнеса понемногу пробивала себе дорогу. Количество челноков лишь возрастало. Наряду с неофициальными начали формироваться официальные правила поведения. Власть, наконец-то, проснулась и начала прибирать бизнес к рукам, опутывая и изнуряя его разного рода устрашающими законами в области контроля и надзора. Возникли силовые и фискальные организации типа ОБЭП, РУБОП, Инспекции: налоговая, санэпид, пожарная, транспортная…

     Тьфу, чур меня, не хочу даже перечислять их всех, выпивших литров пятнадцать моей крови всякого рода притянутыми за уши проверками, в результате которых я, если не сумел договориться, платил штрафы, или уменьшал их размеры до минимума путём соблазнения проверяющих чиновников товаром или купюрами. Но… я забежал далеко вперёд, в моей жизни это было значительно позже, свой личный бизнес я начал в 94 году, а до этого я носил погоны. Давайте по порядку, а этот рассказ плавненько закругляем.