Волонтёр

Стоит признать, что война помимо всех своих отрицательных сторон имеет и положительную: она выносит на поверхность накопившиеся в обществе негатив и позитив. Главный позитив, который открыла перед нами СВО, это факт того, что не оскудела земля русская настоящими людьми готовыми, не щадя живота своего, постоять за други своя.  С одним таким человеком мне недавно довелось пообщаться на отдыхе.
 
Интеллигентный человек в неизменной клетчатой рубашке, с белым ежиком волос на голове не привлекал к себе внимания, пока не заговорил, пока не коснулись мы главной темы, которая волнует русских людей - о войне, столкнувшей лбами два братских народа русских и украинцев. Это я знаю о ней из публикаций и разговоров с участниками, а он - Александр Тимонов – позывной Степаныч - практически видит ее своими глазами во время поездок на фронт. Он возит гуманитарные грузы нашим бойцам за «ленточку».

Степаныч, проживший на свете три четверти века, имеющий, как и положено в этом возрасте кучу всяких болезней, среди которых числится даже инсульт, специалист в области геологии, работающий пенсионер, семейный человек имеющий жену, двух дочерей и трех внучек, внука и правнучку, рискуя своей жизнью и напрягая немногочисленные оставшиеся силы, ездит из Кирова, бывшей Вятки, туда к нам на воюющий Донбасс, покрывая на своей машине Рено-Дастер две тысячи километров, как минимум два раза в году!

- Боже, зачем это вам? Вы, что член команды волонтеров, и не можете из нее уйти? - спрашиваю я у него.

- Конечно член команды и не одной. Первоначально это был «Ресторанчик для наших ZVO», а теперь «Путь Z». В обеих группах участвуют волонтёры со всей России. Также Кировский Благотворительный фонд «Za Вятку». Помогает Вятский государственный университет. И конечно же помогают друзья-однокашники, бывшие и настоящие коллеги, просто знакомые и незнакомые неравнодушные жители нашей огромной России. География Улан-Удэ, Пермь, Ижевск, Казань, Сыктывкар, Кострома, Москва, Санкт-Петербург, Новороссийск, Киров и города и сёла Кировской области.

- Как вам пришла такая идея в голову, что мотивирует?

- Вы не первая, кто спрашивает меня об этом, и я всем отвечаю, что у меня единственный мотив – это слово «надо». Когда началось СВО я, поняв, что боец из меня уже никакой, решил помогать воинам, как могу. Накупив за свои теплых вещей для бойцов, с радостью приняв на борт несколько пар охотничьих сапог, выданных мне другом, продающим охотничий инвентарь, посылки с перчатками, строительным инструментом, сладостями от кировчан, с которыми познакомился в волонтёрском телеграмм канале , прихватив несколько больших вилков капусты из своего сада-огорода, кировских витаминов: клюквы и брусники и другой снеди, отправился один в октябре 2022 года в свою первую поездку в Белгородскую область, где, судя по интернету, базировался штаб волонтеров. Там я впервые увидел бойцов. Времена на фронте были сложные, бойцы измотаны и подавлены, однако гуманитарку приняли с радостью. Собрав их пожелания отправился домой, чтобы подготовиться к новой поездке.

- И все же я не пойму, почему вы решили, что именно вы должны поехать, на чем базировалось ваше «надо»? – не отстаю я от Степаныча.

- Я знаю, что такое гражданская война и что такое голод, поэтому не поехать не мог, - строго сказал он и рассказал мне, где и как он получил этот печальный опыт.   

Александр Тимонов родился и вырос в Перми в семье учителей, после школы поступил в Пермский университет на специальность: геологические поиски и разведка месторождений полезных ископаемых, и получив диплом, был направлен по распределению вместе со своей женой – тоже геологом в Таджикистан, помогать республике искать и находить полезные ресурсы. Республика встретила молодую семью, где уже подрастала дочка, с радостью и сразу дала ей квартиру в небольшом горняцком посёлке на севере Таджикистана, в котором располагалась геологическая партия. Главе семьи предложила сложный проект, занимаясь которым он стал специалистом, а затем, переехав Душанбе, его руководителем. Жить бы да жить, но тут грянула перестройка, а затем развал Союза. Таджики, и не мечтавшие о независимости, получив свободу, стали делить между собой социалистическое добро. Первоначально образовались две противоборствующие группировки. Одна состояла из представителей старой коммунистической власти, а вторая из исламистской оппозиции.

Мы уже в основном забыли эти разборки, начавшиеся во всех осколках Союза, а по семье Степаныча, как и по большинству русскоязычных семей,  они прошлись всерьез, оставив без работы и погрузив в омут национализма. Погромы, костры их покрышек, стрельба. На улицах тела погибших, которых на давали убрать, разбросанные личные вещи, сгоревшие троллейбусы, автобусы, легковушки …

 - Представь, когда смотрел кадры с киевского майдана, первоначально думал, что это душанбинская хроника 90 года, - вспоминает Степаныч.

Все адекватные городские люди решили защищаться от спустившихся с гор и понаехавших из кишлаков исламистов-ваххабитов. В городе в кварталах и во дворах многоквартирок начали самоорганизовываться  отряды самообороны, в которые входили люди разных национальностей и вероисповеданий, но справиться с распоясавшимся национализмом было невозможно. И в этом аду сложно было выжить, и начался массовых исход русскоязычных из Таджикистана. Степаныч, отправил дочек (вторая появилась уже в Таджикистане) в Киров к тёще, а с друзьями и коллегами организовал артель по производству строительных блоков из цемента и битого кирпича, недостатка в котором в городе не было. Однако, после первой волны русофобского  насилия, примерно через полтора года, с ещё большим размахом началась война за власть  между местническими кланами по всему Таджикистану. Русскоязычные оказались заложниками в этой войне. Продолжать жить в этих условиях было уже невозможно. Новый исход русскоязычных захватил и Степаныча, хотя ехать было некуда – в Перми, где жили родители Александра, и в Кирове у тещи царила безработица, да и с жильём ничего не светило.

Те, кто с этим столкнулся знает, что елицинское правительство, развалив Союз, бросило на произвол судьбы русских соотечественников, посланных в союзные республики для укрепления державности и помощи национальным окраинам в экономическом развитии. Выживать в сложившихся условиях рухнувшего Союза им пришлось самим. 

Поддавшись на уговоры друзей, продав свою квартиру буквально за стоимость бумаг по оформлению сделки, Тимоновы вместе с друзьями уехали в деревню под Калугу не подозревая, что ждет их в этом забытом богом местечке. А ждала три приехавших из Душанбе семьи маленькая квартирка в заброшенном доме посреди поля без каких-либо удобств, где из-за холодного пола даже спать вповалку было невозможно и приходилось отдыхать по очереди на раскладушке. Работа на ферме в полуразвалившемся колхозе: женщины – доярками (они впервые с этим столкнулись), а трое мужчин ночными сторожами на одну ставку, давала копейки, и деньги стали главной проблемой. Кормиться было не за что. На всю компанию была мизерная пенсия старушки – матери одной из приехавших женщин.

 - Вот тогда я узнал, что такое голод, - рассказывает мне Сепаныч,- мы ели все подряд: крапиву, грибы, ягоды, просили у местных картошку, но есть хотелось отчаянно. С той поры я не оставляю ни одной крошки на тарелке и обтираю ее хлебом, чтобы ничего не осталось. Со временем завели корову, которая помогла выживать.

Я в начале девяностых, тоже забыла вкус колбасы и масла, супы варила на костях, но представить, что пережил Александр и его друзья, было сложно. Хорошо, что есть такая примета, что Бог хорошего человека помнет, помнет, да и отпустит. Так случилось и со Степанычем, и после полутора лет мучений, его жену назначили заведующей фермы, а его зоотехником, и он - профессиональный геолог, вдруг нашел себя в этом деле, привел ферму в порядок, обеспечил нормальный рацион коровам, и они, благодарные, ответили большими удоями молока, стали активно плодиться и набирать вес. Начальство было в восторге и повысило геолога Тимонова до главного зоотехника.

- В конце пятого года жизни в деревне, тёща дала приказ: "Хватит вам романтики. Приезжайте ко мне в Киров, как-нибудь разместимся. Я сильно болею".- продолжает свой рассказ Александр, - Подумали, подумали мы с женой и отправились к тёще в Киров. Колхозное начальство не стало препятствовать – «лишь бы поскорее убрались», так как видели во мне конкурента.

В Кирове через некоторое время он стал востребован по своей основной профессии – геологии на госслужбе в системе Минприроды России.  Потом коллеги пригласили поучаствовать в российских проектах геологических изысканий в Анголе и Иране, а также в Забайкалье. Платили за работу хорошо, и семья в финансовом отношении наконец-то вздохнула с облегчением. По выходу в отставку с госслужбы по достижению предельного возраста Степаныч перешел на работу в университет, где работает и сейчас простым инженером – экологом.
 
Любой бы на его месте расслабился и решил бы пожить в свое удовольствие вместе с любимой женой и внуками, путешествовать по России,  растить на даче помидоры, огурцы  и капусту, которая у них хорошо получается. Однако тут началось СВО и появилось это слово «надо»! Степанович, стал волонтером, даже не вникая в смысла этого слова - надо и все! Он возит на передок маскировочные сети, которые плетут в Кирове пенсионерки под руководством его жены, шерстяные носки, которые вяжут другие бабушки, трусы, которые шьют третьи, всего этого постоянно не хватает на фронте. Возит что-то вкусненькое друзьям – солдатам, а недавно купил и отправил им радар-детекторы и РЭБ, собрав деньги на него вместе с друзьями. Сейчас объявил очередной сбор средств на эти же цели. Говорит, что в настоящее время настроение у наших Защитников совсем другое, чем было в начале СВО, парни абсолютно уверены в победе и все делают для ее приближения. Среди его Друзей-Ребяток (как он их называет) есть и те, кто совершили настоящий подвиг в Судже под названием «Поток» или попросту «Труба». Все это простые мужики разных национальностей, которыми тоже движет слово «надо»!

Я - прагматичный романтик, как называет меня дочка, и с трудом понимаю слово «надо», если речь идет об остатках здоровья, скромных средствах, так необходимых для поддержания его у немолодого человека. Я говорю об этом Степанычу, а он смотрит на меня своими ясными глазами и тоже не понимает.

- Я же для ребят, - твердит он мне. - Вы же тоже пишете книги про эту войну для них и про них, тратите на них свое время и душу.

А я смотрю на него и пытаюсь понять, почему он такой хороший? Почему ему все надо? Мою трилогию одним махом прочел и искренне одобрил. Поразил мое женское воображение, какой-то удивительной в наше время ухажеристостью, т. е. умением и желанием вовремя что-то подать женщине, принести, пододвинуть убрать, чтобы не мешало, чайку налить и даже сказать комплимент. Откуда это при такой-то несладкой жизни?

- Это вы благодаря родительскому воспитанию такой беззаветный патриот и галантный кавалер? – спрашиваю я у него.

- Не знаю, мой отец из крестьянской семьи, воевал в Финскую, в Отечественную, попал в плен и весь остаток жизни был и лишенцем и постоянно доказывал, что он свой.

- Нет, тогда тут что-то другое. Может быть Вы святой? – осеняет меня догадка. – Вы грешили когда-нибудь?

Степанович засмеял. Надо сказать, разговаривая со мной, он всегда посмеивается и улыбается, наверное, я кажусь ему смешной своей дотошностью. «Надо что-то с этим делать…,» - думаю я и слышу ответ на свой вопрос:
 
- Ну как без этого? Христос сказал: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень».

Когда мы расстаемся, я прошу его пожалеть себя и больше не ездить на Донбасс, он опять улыбается и говорит:

-Надо! А потом, я ведь не один такой. Нас очень, очень много по всей России!