Опираясь на Льва Толстого

"Проснулся в 8. Иду кофе пить. Занимался, писал комедию (плохо!). После обеда пошел на Новенький завод с 3000 рабочих женщин, за 10 верст. Вышел в час и всё боялся, что дорогой разболится живот, и я один останусь посреди пустынной дороги — ничего на ней. Старался успокоить себя мыслью о смерти и никак не мог. Умственно, разумом не боюсь смерти, а сердцем далек еще. Думал: может быть, так и будет, и иначе не может быть, пока жив и здоров, и смерти нет. Когда она придет, Отец сведет к ней тихо, без потрясений и противления. Надеюсь, что так будет. Когда я дома думаю о смерти — готов, кажется; но вчера на дороге в лесу не боялся, но не мог быть спокоен, радостен. Это от того, что во мне энергия деятельности жизни (Бог велит действовать), и с нею не соединимо понятие смерти. Уничтожься энергия деятельности — не вели Бог жить — и легко будет умереть.

Напился чаю. Пьяный, дикий народ в трактире; 3000 женщин, вставая в 4 и кончая работу в 8, и развращаясь, и сокращая жизнь, и уродуя свое поколение, бедствуют (среди соблазнов) на этом заводе для того, чтобы никому не нужный миткаль был дешев, и Кноп имел бы еще деньги, когда он озабочен тем, что не знает, куда деть те, которые есть. Устраивают управление, улучшают его. Для чего? Для того чтобы эта гибель людей, и гибель в других видах, могла успешно и беспрепятственно продолжаться. Удивительно!

Вернулся на санях, меня подвезли муж с женой из Спасского. Рассказывал про свою жизнь: 2 лошади, 3 коровы, чай каждый день, хлеб свой. И всё недовольны. Так же, как и в нашем быту. Поужинал, поболел живот очень недолго. Получил письмо от Сони и Черткова. Соня всё так же страдает духом."

(Художник, Илья Репин)

Вот только не думайте смеяться! Я достаточно читал Льва Николаевича — как художественную литературу, так и дневники. Не знаю, кого как, а меня в свое время потряс роман "Анна Каренина"! Любовь и невероятная страсть, сродни животной. Поиски счастья и муки совести, право выбора и грехопадение. И трагедия с гибелью на рельсах несчастной женщины.

Но отдельная часть жизни Толстого — это его дневники. Ты их читаешь и узнаешь себя в некоторых ситуациях и душевных бурях. Гений вышел на проселочную дорогу с мыслью, что по пути схватит живот. А я иной раз еду в метро: а вдруг понос? А туалеты, увы, не на каждом углу. Вот и думаешь: "Как бы не обосраться". И начинаешь философствовать, подбадривая себя мыслями о смерти, а то и сокрушаешься о пьяном, вечно недовольном народе "из трактира", сам развращаясь и сокращая свою жизнь.