Добрынины. Часть 6. Глава 74

  - Куда Зиночка так резво поскакала? - полюбопытствовала заглянувшая в кухню Лидочка. - И чем она так довольна?

     - За салом она поскакала... - важно ответил ей сын.

     - Завтра будет борщ... - улыбнулась Ляля.

     - Настоящий? - радостно ахнула свекровь.

     - Лялечкин... - так же важно ответил ей сын. - А сегодня будем лакомиться грибным супчиком... Тоже Лялечкиным... И картошечкой с грибочками...

     - Как хорошо! - обрадовалась старая дама. - Наемся вкусненького и буду до утра на радостях песни орать... Хором с Маргошкой...

     - Ладно... - радостно отозвался принесший грибы Гурам. - Только, будь добра, не забудь заранее оповестить о вкусненьком Маргошку с Петькой... Чтобы не задерживались на работе и не ходили в кафе... Они, несчастные, тоже оголодали уже...

     - А то!!! - обрадовалась мать.
   
     - Кстати, - попросил Добрынин, - первая и главная просьба к вам с Маргошкой... К обеим... Будьте такими добренькими... Когда будете до утра орать на радостях, воздержитесь хотя бы от матерных частушек... Хотя бы при детях...

     - При детях? - возмутилась Лидочка. - Как можно? За кого ты нас принимаешь?

     - Интересно, от кого Пашка, Мишка и Вадим-самый младший подцепили то нехорошее слово, которым вчера целый день  с удовольствием пользовались к месту и не к месту, пока не узнали его значение и не отхватили по жопам? - поинтересовался дед Гурам.

     - Из школы принесли! - тут же умело перевела стрелки старая дама, запамятовав, что Вадимовичи в школу после теракта еще не ходили.



     Постепенно жизнь вошла в привычное русло и потекла опять ровно и спокойно...

     Дети росли...

     Их родители постепенно, почти не замечая постепенно происходящих в себе и друг в друге изменений, вступали в возраст зрелости...

     Зина, вдруг, за одни те страшные октябрьские вечер и ночь, неожиданно для всех, в том числе, и для себя самой, стала для Ляли такой истерично любящей матерью, словно хотела за оставшиеся свои годы отдать дочери всю недоданную ей раньше материнскую любовь...

     Ей очень долго не верили... Долго и внимательно следили за ее поведением и искали фальшь в ее отношении к дочери... Но НЕ НАШЛИ...

     И, хоть и очень не скоро, но всем пришлось поверить в искренность ее отношения к дочери...

     Впрочем, это поздно пришедшее к ней настоящее материнство не мешало ей вместе с Гурамом растить внуков и от всей души наслаждаться тем, что род Кипшидзе будет продолжаться...

     Но теперь она уже не играла в псевдоматеринство, а относилась к детям, как к внукам, которых ей подарила ее драгоценная Лялечка...

     И Зина, и Гурам незаметно старели...

     При этом они находили в своем возрасте и положительные стороны, поскольку радовались каждому проведенному вместе дню так, как не дано радоваться молодым...

     Теперь они уже вдвоем с удовольствием заботились не только о внуках и внучках, но и о любимой доченьке, наконец-то с наслаждением купавшейся в любви не только отцовской, но и материнской...

     И только Лидия Михайловна совершенно не менялась...

     Она оставалась просто лучшей подругой своих детей и лучшей бабушкой на свете для всех своих внуков, величественной и обаятельной старой дамой, женщиной уже без возраста, но с прекрасным характером и многочисленными вредными привычками, неизменно приводившими семейство в умиление...




     В марте 2003 года неожиданно для всех и почему-то тайно женился Костик Виноградов...

     Ни оба Вадима, ни Миша Берсенев не были приглашены на свадьбу...

     Заинтригованные Лидия Михайловна, Ляля, Маргарита Павловна и Зинаида Васильевна были сильно удивлены тому, что Нина Константиновна ни словом не обмолвилась о предстоящей свадьбе...

     Они довольно долго, почти до конца учебного года, ждали Нину Константиновну в гости с подробным рассказом о свадьбе сына, предвкушали, готовились к приему дорогой гостьи, но так и не дождались...

     Более того, никто из женщин так и не дождался даже телефонного звонка от Шапокляк...

     На их телефонные звонки Нина Константиновна отвечала, но была очень скупа на слова, о свадьбе сына никому даже не обмолвилась и вечно куда-то торопилась, обещая перезвонить позже...

     И чаще всего не перезванивала...

     Постепенно женщины смирились с тем, что Ниночка отдалилась от них, вполне вероятно, навсегда, и, пережив обиду и горечь расставания, сделав неожиданный вывод том, что Шапокляк в действительности совсем не так проста, как кажется окружающим, смирились и... перестали думать о ней, беспокоиться и даже звонить ей по телефону...

    Отпустили...

    Присутствие Нины Константиновны в жизни семьи Добрыниных-Кипшидзе теперь можно было обозначить, как очень редко появлявшийся "Голос в телефонной трубке"...

    Но и в ставших очень редкими телефонных разговорах Шапокляк всячески старалась обойти стороной любые разговоры о женитьбе Костика, давая уклончивые ответы на прямые вопросы и очень быстро переводя разговор на другую тему, или вообще заканчивая разговор...

     Единственное, что постепенно удалось узнать женщинам от Миши и Лизы Берсеневых, которых Нина Константиновна информацией тоже не баловала, это то, что Костик сразу после свадьбы переехал жить к жене, которую тоже звали Ниной, а ее родители, познакомившись с Ниной Константиновной, пригласили и ее жить с ними, и даже отдали ей лучшую комнату в своей трехкомнатной квартире...




     Месяца через два с половиной после свадьбы Костика Вадим Никольский приехал домой очень сильно избитым...

     Теперь уже Вадим-старший осторожно отмывал его, еле живого, грязного, покрытого ссадинами, синяками и кровоподтеками, в ванне, носил в туалет на руках, как ребенка, не спал ночей, делал под руководством матери уколы обезболивающих препаратов и аккуратно кормил с ложечки...

     Кроме внешних ссадин и кровоподтеков Никольский, как оказалось, имел рану и внутреннюю, душевную...

     Как он рассказал по секрету Елене Гурамовне и бабушке, обихаживавших его в те часы, когда Добрынина не было дома, его избил и напоследок спустил с лестницы муж его любовницы-милиционерши, застукавший сладкую парочку прямо на месте преступления...

     Положение осложнялось еще и тем, что сама милиционерша, когда муж перед тем, как спустить Вадима Никольского с лестницы, предложил ей выбрать одного мужчину из имеющихся двоих, сразу, не задумываясь, выбрала своего мужа Толика и, глядя прямо в глаза Вадиму, преспокойно велела ему убираться вон из ее постели и из ее жизни...

     И вот для того, чтобы пережить это безобразное обращение с ним, как с проституткой мужского пола, как с мальчиком по вызову, как с нерадивым холопом, с которым можно не считаться, и не сойти с ума, Вадиму Никольскому потребовалось достаточно много времени...

     Раны телесные зажили за две недели...

     Для исцеления раны душевной ему оказалось недостаточно года...

     Нет, это не были муки неразделенной любви или потери любимой женщины...

     Нет... Все было и проще, и одновременно сложнее...

     Это была уязвленная гордость оскорбленного мужчины, которого женщина, будучи старше его более, чем на десять лет, не задумываясь, бросила ради того, чтобы сохранить свой брак с мужем, которому она уже много лет активно изменяла...

     И как раз в этот момент настал звездный час для Нины Константиновны Виноградовой...


Продолжение следует...