На уроке географии

Слишком просто было бы жить при условии, что ты один такой умный, а остальные – так, декорации, фон, и в них, внутри каждого мира, в иной личности, не идёт никаких процессов, нет развития, и наблюдательны, и чувствительны они слабее, не говоря уже о логике и оригинальности.

Так жить было бы проще.
Но – не интереснее.
Скучно.

Кто тебе походя подарит фразочку, от которой кинет в дрожь и начнётся собственное внутреннее конструирование из серии лестничного остроумия: «Вот тогда надо было так ответить!»?
Кто своим поведением поставит тебя в тупик, из которого выход только один – вверх, на следующую ступеньку эволюции?

Мы все – единое тело.
Не я сказала – Апостол Павел.
А в теле всё со всем связано, каждая клеточка и ниточка суть продолжение друг друга, потому и не стоит удивляться, что я спокойно читаю чужие мысли, желания и намерения.
Чужие ли?
Мы же одно целое.

Много раз меня ставили на место, напоминали о единстве всего со всем, но два ярких момента на уроке географии помнятся до сих пор.

Удивление – основа исследовательского инстинкта ребенка и базис обучения, поэтому довольно часто я включала мотивацию учеников именно с помощью удивления.
Так, при изучении карты мира работаем мы с ассоциативными загадками.

Например: назовите страну Африки, голосующую за русских девочек (ЗаИр); или – в название какой страны входит настенный светильник и марка крупного грузовика (БраЗИЛия), и так далее.

Вдруг Серёжка, кучерявый черноглазый пострел двенадцати лет с последней парты радостно тянет руку. Аж подпрыгивает.
– Что ты хочешь, дорогой?
– А я знаю, какую загадку Вы загадаете!
– Послушай, ну как ты можешь это знать? У меня их здесь целый лист.
– Знаю, знаю!
– Ну, хорошо. ребята, сделаем так: я сейчас напишу свою загадку на листке и отдам, например, тебе, Света. А когда Серёжа свою скажет, прочитаем написанное.

Делаю.
– Ну, говори.

Он смотрит на карту и выкрикивает:
– Назовите остров, название которого совпадает с маркой мотоцикла!

Да, конечно, я всегда повторяла детям, что то, что знаю я, знают и они, и все ответы витают в окружающем нас воздухе: ловите!
Но тут и я оторопела: как?! Из двадцати загадок – стопроцентное попадание.
Ребята тоже были поражены, а Серёга сиял.

И в другой раз на той же географии маленький мальчик учил меня не задаваться, а помнить, что все знаю всё, только часто молчат, пока до них не докатится шар и не столкнёт в лузу.

Рассказывая о множестве языков и диалектов на нашей планете, я пела детям на них  песни. Почти все понимали украинский и белорусский; многие уже начали изучать английский, французский и немецкий и узнавали их; другие чисто интуитивно или из опыта угадывали итальянский и испанский; кто-то мог почувствовать польский…

– Ладно, а вот сейчас… – я сделала многозначительную паузу, – я вам спою на языке, который вы точно не знаете и не угадаете!
И я запела суры из Корана на фарси.

Один мальчик поднял руку.
– Что ты, Максим? Выйти хочешь?
– Нет, я знаю, что это за язык.
– Макс, ну, подумай: как ты можешь это знать? Где такое в жизни может ребенок услышать?
А подумать-то нужно было мне.

– Да знаю я, точно! Это фарси!
Наверное, лицо моё отражало нечто такое, что остальные дети обернулись и посмотрели на Максима.
– Да всё просто! – продолжил он. – У меня друг, сосед, он азербайджанец, и их семья какое-то время жила в Иране, вот он и говорит иногда на фарси.

Не обольщайтесь, что вас никто не видит.
И видят, и слышат, и чувствуют.
Что, с одной стороны, радует, а с другой – озадачивает.

И в пустой комнате, с головой под одеялом – и там?
И там.
Мы – единое тело.
Что знаете вы – знают остальные, а вы пользуетесь тем, что добыли они.
Люди – особенно друзья – наши проводники и агенты в других пространствах.