О мнимостях чистоты

Прп. Моисей Оптинский:
"Потребно себя и ближнего всевозможными способами поддерживать и успокаивать, а главный из всех способ: смиренное обращение ко Господу и возложение своей и ближнего немощи на Его всесильную помощь и спасение. Что невозможно исправить нам, то, без сомнения, возможно Богу, Которым живем и движемся".
;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;

...Конечно, разве мы не знаем, разве не ведаем, разве не так ли и мыслим, и даже не так ли и делаем? Так, да не так, - как любили говаривать прежние старики. Тут все дело не в голове, где "все правильно" (относительно, конечно), а в глубочайшей искренности и преданности (ВЕРА!) сердца Богу, а она невозможна в невидении своей нечистоты и покаянного плача о ней. Тут и вопрос по ходу,  а что есть нечистота? Ответ на него - всеобъемлющий - есть: "Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская",  что "не есть от Отца, но от мира сего"(1Ин.2:16). 
А в мире кто миродержец всякого зла?
 - Правильно.

Православные ныне нередко знают про "что", про то, что надо, да совсем смутно чуют про "как". Не имеют даже и внутреннего различения, где так, а где не так, и почему. Почему не участвует, не слушается сердце и где и как под какими покровами скрывается от нас самих вот то, "тройственное" наказание наше.

Ныне как часто бывает, смотришь: всем хорош православный человек - и умен, и красив, и правилен, и талантлив запредельно, а сердце... сердце дурное у него: жесткое, глубинно немилосердное, глубинно эгоистичное, корыстное... Нет там "добра" Христова при всех хорошестях. И сам он этого про себя не знает и знать не хочет. Только тронь его мизинцем. 

А когда-то нас трогали и еще как!

Помню одну литургию годов 90-х. Будний день, народа мало, всех в светлом храме видно сразу. И мы с ней - с той женщиной, что все у кануна свечами занималась, плохенько совсем одетая, старенькая, остроглазая  - вглубь души смотрящая, все друг на друга поглядываем...  Я -  с умилением и влюбленностью в нее, читая нечто в ней, а она с интересом ко мне, что-ли...
Когда же ко кресту пошли, оказались рядом, и она мне вдруг показывает нечто, тыкая пальцем в свое   сердце - так выразительно! И я поняла: все-то вообще, может, и неплохо, да только в сердце-то у тебя что?  В первый момент у меня ноги подкосились: а я -то думала, что там уже намного чище...

Удар для меня был, что само за себя свидетельствует о правде.  Не сразу оправилась.
Помню то мгновение на всю жизнь. В сердце что? Да САМОЛЮБИЕ там жесточайшее. Обиды, ревности, рвения, упорство самостное, самонадеянность, - все деточки гордости окаянные, сокрытые под перинами и благостными медАми.

Все это значит, что пока самолюбие (а с ним и  все его ветви гордости) там гнездится,  нет и не будет в сердце никакой добрОты и просто доброты, - одна ложь, но будет там пребывать камень глубинный, железо высшей пробы и весь помянутый набор.

Теперь задача самому себе: а какая связь между смиренным и полным доверием Богу, истинностью наших молитв, о которых сказал великий старец,  и последующим моим рассказом?
Я ее, осмелюсь сказать, связь эту, вижу благодаря той милостивой старице. 
И не только ей, конечно. Но именно она спасла меня на той моей "высоте подвигов" борьбы со страстями за чистоту сердца.

Как же обманчивы, страшны и губительны духовные мнимости и особенно чистоты!

И последнее: великий Оптинский старец Моисей (какого же почитания великого он достоин!) слова свои адресовал совсем другим людям в середине 19 века. Конечно, тоже поврежденным, но не так как мы. Не так. Вот в чем беда. Надо ведь это признать, не ссылаясь ни на какие внешние дела и события. Погибающие сердца, - вот в чем наше горе. При всех внешних христианских реалиях. Сердца, по которым прошелся чудовищный каток 20-21 века.
Наверное, пора это понять и признать и заглянуть туда -  в сердце - без всяких ужимок  и самовлюбленностей.