Приказ о демобилизации и прощание с ЗакВО

Из рукописи второй части второго тома романа "Вспоминая жизнь, похожую на романную"
После благополучного завершения Карибского кризиса внешняя обстановка в мире и СССР вроде бы успокоилась. В ноябре последовал приказ министра обороны СССР о демобилизации призванных на военную службу призывников 1959 года. А приказ о призыве лиц 1943 года рождения был принят еще в сентябре месяце 1962 года.
Но приказ приказом, а одновременно демобилизовать всех солдат и сержантов третьего года службы нельзя. Всем военным округам были разосланы инструкции о сроках демобилизации. В результате демобилизация в отдельном артиллерийском дивизионе города Ахалцихе намечалась на декабрь месяц. Солдаты и сержанты, узнав об этом, стали готовиться к демобилизации. Во-первых, штаб полка запросил у всех демобилизуемых сведения, кто и куда будет уезжать из подразделений дивизиона. Во-вторых, вышел приказ по дивизиону, что может взять с собой из одежды каждый боец. 

Писем от Аллы Егору уже давно не было. Поэтому он решил, что видимо, она передумала жить с ним, если поступила в институт на дневное отделение? А ему надо было определяться, куда же ехать то ли обратно в Донбасс, то ли в Кирово-Чепецк. После долгих и мучительных раздумий попросил оформить проездные документы обратно в Донбасс. Он рассуждал так, если приедет в Кирово-Чепецк, то чем же там займется, где будет жить? Ведь кроме профессии горного техника, за душой у него больше ничего не было. Правда, на книжке было 15 тысяч рублей, но они превратились после реформы 1961 года в 1,5 тысячи. Да и что такое 1,5 тысячи? Думает, насколько их ему хватит, ну от силы месяца на два, так как надо было еще покупать и гражданскую одежду. Работу в Кирово-Чепецке быстро найти не удастся, значит, жить придется у родителей. А мачеха всегда относилась к Егору как-то не очень дружелюбно, да и комната у них была всего одна в двухкомнатной квартире. Правда, Ленька и Игорек в шестьдесят втором году женились и вместе с родителями уже не жили. Но там еще проживал младший брат Евгений.
 
Но был у него после демобилизации еще один выход - это остаться в дивизионе освобожденным секретарем комитета комсомола. Замполит майор Гончаренко его об этом просил и спрашивал каждую неделю, что он надумал или не надумал. Егору обещали в течение полугода присвоить звание младшего лейтенанта. Но он рассуждал так, что если бы часть была где-то в России, то, может быть, и можно было бы подумать о профессиональной военной службе. Но ведь надо будет кончать высшее военное училище, потому что без училища дальше выше старшего лейтенанта не прыгнешь. К тому же в армии не слишком уважали политработников, потому что они хорошо и красиво говорили, но удовлетворительно знали военное дело, а многие из них очень плохо разбирались в топографических картах на местности. А так как политработники во время полевых военных учений отвечали за своевременную доставку пищи, то часто походные кухни не приходили вовремя к солдатам и офицерам. Это вызывало недовольство, потому что многие откровенно говорили:
- Замполит, как всегда, потерял дорогу, заблудился, потому что в картах ни черта не понимает.
Причем, иногда так плутали, что подразделения оставались без обеда, а часто и без завтрака. Тогда единственное спасение было в сухарях, которые имелись у каждого военнослужащего в вещевом мешке. Но дальше все равно учения и стрельбы шли без перерыва, хотя настроение уже было подорвано отсутствием питания.
В результате Суханову пришлось твердо сказать замполиту, что к карьере военного и тем более политработника у него в целом отношение отрицательное. Откровенно сказал, что, если бы дивизион был где-то в России или на Украине, он бы еще, может быть, и согласился. А так оставаться в Грузии, где, несмотря на внешнюю приветливость населения, в душе оно было в большинстве своем враждебным, нет никакого смысла. Да и обычаи грузин, как и армян, все равно были другие по сравнению с русскими и украинцами.
 
Перед демобилизацией Суханова, Володина и Титова во взводе разведки дивизиона состоялась передача полномочий от Суханова – сержанту Белугину, от Володина – ефрейтору Дудченко, родом из города Львова. Перед ними с утра в казарме появился старший лейтенант Кокошко.  До декабря 1962 года Кокошко был лейтенантом, а тут досрочно стал старшим лейтенантом. Так что став командиром обычного взвода разведки, и добившийся превращения его в отличный взвод, то это и положительно сказалось на его судьбе. Он  выразил благодарность перед строем взвода демобилизуемым за то, что во многом благодаря им, взвод получил звание отличного и теперь это звание важно сохранить их приемникам в лице Белугина и Дудченко. Попутно Любомиру Дудченко старший лейтенант объявил, что на него уже подано представление командиру дивизиона на присвоение звания младшего сержанта. В этот же день старший лейтенант зачитал приказ о присвоении звания младшего сержанта ефрейтору Титову, с чем и поздравил его и поблагодарил за отличную службу.
      
В тот же день, непосредственно перед отъездом по «домам», на плацу было последнее построение всех демобилизуемых. Все они были в бушлатах, пока что с погонами, пуговицы и бляшки ремней до блеска, начищенные, лица у всех излучали радость за то, что они с достоинством и честью исполнили свой воинский долг и остались живы в этих суровых для жизни краях. Перед строем появились офицеры во главе с командиром, начальником штаба и замполитом отдельного дивизиона. Перед строем отслуживших и отъезжающих выступил командир дивизиона подполковник Светличнов, который поблагодарил за службу всех солдат и сержантов, пожелал им доброй дороги и успехов в труде на гражданке. Не преминул сказать им слова благодарности и даже смахнул слезу с глаз, заявляя, что он и командиры дивизиона расстаются с самым отличным контингентом, которого на его памяти еще не было во время долгой службы в вооруженных силах СССР. Такое теплое обращение к демобилизованным произвело на них неизгладимое впечатление, у многих подступали слезы к глазам, но солдаты и сержанты держались, потому что слезы в то время считались слабостью мужчин, да еще при погонах.
 
На другой день состоялись проводы солдат и сержантов, честно и с достоинством отслуживших более трех лет срочной службы, перед появлением  нескольких автомашин с сиденьями для солдат. Те начали лично прощаться с командирами. Егор подошел к командиру взвода, тут же к нему подошли командир дивизиона и замполит, все высказывали слова сожаления за то, что уезжает такой отличный организатор и командир, и жалко, что он не остался в дивизионе, как ему предлагало начальство дивизиона. Наконец, прощание закончилось, и демобилизованные отправились на железнодорожный вокзал города Ахалцихе.

Проездные билеты были заказаны на поезд Ахалцихе –Тбилиси, и дальше Тбилиси –  Ростов–на–Дону – Ясиноватая близ Донецка. Затем одни поехали по маршруту Ясиноватая – Черновцы – Львов - Ужгород,  другие Ясиноватая – Днепропетровск -  Москва. Примерно одна треть из демобилизованных вышла в Ясиноватой. До Донецка многим пришлось ехать автобусом, в том числе среди них были Егор, Николай и Славка. Это было незабываемое возвращение после трех лет и трех месяцев в родные места. Во-первых, их везли уже не в вагонах-телятниках, а в обычном пассажирском поезде. Во-вторых, им представилась возможность еще раз проехать почти через всю Грузию, посмотреть, чем отличается жизнь и климат основных районов Грузии, по сравнению с Ахалкалаки и Ахалцихе. В-третьих, они вновь проехались по Черноморскому побережью Кавказа, по берегу Черного моря. И хотя на дворе стоял уже декабрь, но люди ходили, почти что, в летнем одеянии. Пляжи были пустыми, но море казалось каким-то синеватым, что радовало отслуживших солдат и всех здесь проживающих. В-четвертых, всех охватывала какая-то радость от того, что служба наконец-то закончена. Хотя была и ностальгия, что может быть, некоторым из них никогда в жизни не придется вновь встретиться друг с  другом и с Кавказом. Время до Ясиноватой  пролетело незаметно. На третьи сутки приехали на железнодорожный вокзал города Ясиноватой где-то уже под вечер.

Перед станцией Ясиноватая тепло распрощались с сослуживцами из Москвы, и с Закарпатья, пообещали не забывать друг друга и при случае писать письма. Мобильных телефонов тогда не было. Так расставались сослуживцы, и большинство, к сожалению, расстались навсегда. Хотя служба в рядах Советской Армии, пусть и в неблагоприятных условиях природы и местах Кавказа, запомнилась всем демобилизованным отличным отношением к ним офицеров, благодаря службе большинство из них окончательно повзрослело и возмужало, стало требовательнее относиться к себе и к жизни. Поэтому Егор уверен, что не только его друзья и подчиненные, но и все демобилизованные будут отлично трудиться, создадут хорошие, дружные семьи, многие закончат вузы и техникумы и некоторые станут знатными людьми, но все будут отличными защитниками Родины.