Мои примечания

Автобиографическая книга В. Арро «Занавес открывается» (2012), о которой я упоминал в очерке «Памяти Владимира Арро», состоит из двух частей: «Сквозное действие (записки драматурга)» и «Вспышка освобождения (записки литературного функционера)». Мне интереснее вторая часть, в которой описываются перипетии перестроечной писательской внутриклановой борьбы, поскольку и сам был свидетелем ряда событий, работая с мая 1990г. по ноябрь 1991г. в Ленинградской писательской организации СП СССР литературным консультантом. А потому – несколько примечаний к тексту второй части.

С.439. Мы не лишились (до поры!) и финансирования, но его съедала инфляция. Аппарат пришлось сократить, в основном за счет референтуры, оставив лишь то, что непосредственно работает на социальную защиту писателя.

Вот-вот, и меня коснулось это «сокращение штатов». Правда, было оно каким-то странноватым – вскоре на моё место, несмотря на экономию средств, взяли другого человека. Скорее всего, более удобного. Помню этот неприятный разговор в кабинете Арро в присутствии оргсекретаря Раисы Владимировны, представительницы смольнинской номенклатуры. А в некоторых случаях доходило до комичных случаев. Так, муж одной из увольняемых сотрудниц пришел в кабинет Арро и вызвал его… на дуэль.
Как раз тогда и дошла до меня реплика, брошенная мне однажды энергичным пожилым критиком Рубашкиным, обычно носившимся по Дому писателя с развевающейся седой прядью, долженствующей прикрывать лысину: «Совсем к нему не ходишь!..» Это он имел в виду – не заглядываешь к начальству, не докладываешь о разговорах, умонастроениях в писательской среде. Действительно, совсем не ходил, не считал, что это входит в мои служебные обязанности.
Помнится мне и собрание сотрудников в дни августовского путча 1991 года, когда Владимир Константинович собрал нас и, оглядев с некоторой долей злорадства, сказал примерно так: «Что, думали я уже за решеткой?»

С.452. Из четырехсот писателей в круиз*  могли отправиться чуть более пятидесяти. Как отбирать? <…> В конечном итоге жанровые секции сами назвали участников Конгресса.

Как бы не так! В год круиза (1992) я был избран секретарем секции поэзии, но, хоть убей, не помню какого-либо собрания секции и открытого обсуждения «элитных» кандидатур для круиза. Во избежание шума и склок всё шло кулуарно. В круиз поехало, естественно, руководство, близкие к нему активисты и, как водится, молодые-талантливо-напористые. Так, неожиданно среди участников, обойдя заслуженных ветеранов пера, оказалась только-только вступившая в СП поэтесса Т. Вольтская.

С.459. Но в деятельности директора (Дома писателя им. Маяковского – М.О.) с его заместителем появилась какая-то непрозрачность, неведомые нам предпочтения. <…> Или, допустим, зачем заместителю, молодому парню, выгороженная в конце кабинета «комната отдыха».

Да, раздражение «дирекцией» Дома писателя, литфондовской номенклатурой, витало в воздухе. Директором был единожды упомянутый в книге Юрий Фаранов, этакий типаж «крепкого хозяйственника», его заместителем – Саша (фамилии не помню), вежливый и доброжелательный молодой человек. Ленинградское отделение Литфонда возглавлял Игорь Мустафаев. Дом в своей организационно-хозяйственной ипостаси управлялся Литфондом, финансировался им, комплектовался кадрами. Последнее, вероятно, и раздражало нового руководителя СП.
С Сашей мы даже как-то слегка сдружились. Позже, в 2005 году, когда мама как родственница писателя (т.е. меня) единственный раз отдыхала по моему заявлению в доме творчества «Комарово», Саша уже был там директором и передавал мне через нее привет.

С.461. …например, в клубе «Круг»

Неточность. Клуб назывался «Клуб-81». Сборник, произведений членов клуба – «Круг» (Л., «Сов. Писатель», 1985).

С.462. Заместитель директора, молодой увалень давал потом показания: да, прошел, да, проверил, да, закрыл, нет, никаких признаков дыма не было. Но это он лукавил, была дымовая горчинка, не могло не быть, бумажный рожок уже тлел, а ему удобнее думать, что просто накурили.

Опять этот злосчастный заместитель!.. Речь здесь идет о пожаре 1993 года, в результате которого Дом писателя, Шереметьевский особняк, некогда подаренный ленинградским писателям советским правительством, сгорел. В.К. Арро, очевидно, придерживался версии, что причиной пожара был непотушенный окурок в бумажном рожке, который сунул в отверстие в обшивке стены кто-то из зрителей, пришедших накануне на стихотворный вечер Виктора Ширали, проходивший в Красной гостиной. А замдиректора, проверявший помещение после окончания вечера, недоглядел.
Такая версия возможна, но мне кажется более вероятной другая. Надо помнить, что в Доме писателя с интервалом в несколько дней было два пожара, причем в совершенно разных частях здания. Так получилось, что между пожарами я заезжал в Дом писателя и поднимался в Мавританскую гостиную, в которой когда-то было моё рабочее место. А чуть дальше по коридору, в помещении, арендованном издательством «Северо-Запад», и был очаг возгорания. Пожар был потушен, полы местами разобраны.  Но, вероятно, недопотушен… И тление в течение нескольких дней по старым деревянным перекрытиям добралось до другой части здания, основной, – с Белым залом, гостиными, рестораном. Широко известен снимок сгоревшего Белого зала, сделанный С. Подгорковым (этот снимок приведен в качестве иллюстрации к моей повести «Ламарк, или феномен успешного надувания лягушки…» на этом сайте).
Были и другие версии, одной из которых убежденно придерживалась Н.И. Грудинина. А именно – это были целенаправленные поджоги, итог непримиримой борьбы писательских кланов за Дом писателя. Не удался первый – удался, увы, второй…

-------------------------------------

*  Речь идет о 16-дневном круизе по Балтийскому морю на теплоходе «Константин Симонов» совместно с зарубежными писателями. По свидетельству самого автора, мероприятие было нескучное: «В холлы и рестораны проникло праздничное оживление и мотовство, бары пенились и искрились. <…> Во всю силу развернулись ансамбли, приглашенные нами для украшения жизни… Ночью корабль долго не мог угомониться, шум стоял на всю Балтику.»

                Март 2025


Рецензии