Про Москвич

   Как-то раз, в который раз, захотелось мне купить Москвича. Такое случается периодически. Хотя, бывали у меня в мои лучшие годы не самые плохие Москвичи, и знаю я, что это такое. Понимаю также, что и ездить на Москвиче особо некуда, а вот поди ж ты, хочется.  И начинается – просмотры объявлений, опросы знакомых, мечты при луне и прочие томления души. И выясняется, что ничего приличного на горизонте нет и не предвидится, в объявлениях - хлам за конский ценник, а то, что предлагают по знакомству – вероятно, даже в объявлениях совестно показывать. И вот, понемногу рьяный порыв постепенно угасает, сходит на нет, и пациента медленно попускает.  До следующего обострения. А тут недавно невзначай шепнули, что в недалёком райцентре, а точнее, в глухой деревеньке под поэтическим названием Вяжевичи, вроде как, всплыл очень неплохой экземпляр. Объявлений пока не давали, а просто пустили слух - мол, кому надо, тот сам найдет. Какой именно Москвич, даже его цвет – всё было как в тумане, но человек, рассказавший о том, дал исчерпывающую характеристику – Москвич ахеренный! Единственное фото, найденное в смартфоне, пожалуй, подтверждало эту характеристику. Дело было за малым – смотаться за 200 км в Вяжевичи, зайти в столовую (она там одна, на главной улице), и обратиться к Марии, которая, собственно, и занимается продажей. Столовая работает ежедневно, с 11 до 16, Мария, соответственно, тоже. Всё просто.
   И вот, встав пораньше и отмахав две сотни вёрст на своей Ауди-100 с закосом под пятитысячную, я аккурат к одиннадцати прибыл в Вяжевичи. Деревенька ничем особенным меня не поразила. Разве что, отсутствовал указатель с трассы, но ведь мы живём в эпоху навигаторов. Убедившись, что впереди – действительно Вяжевичи, я поехал совсем уж неспешно, оглядывая окрестности. Степь до горизонта, да редкие тополя вдоль обочин. Желтая пшеница и орлы в небесах. Двигаясь по главной, вдоль подворий, я вскоре оказался у железнодорожной станции, вероятно благодаря которой, село Вяжевичи еще не исчезло с карты и вообще, с лица Земли. Столовая отыскалась вскорости, и я удобно припарковался. Выйдя из машины, сладко потянулся и ощутил какое-то неторопливое безразличие. Что бы ни происходило, всё было в радость и на своем месте. Хорошо быть праздным гулякой! Так думал я, отворяя тяжелую добротную дверь столовой, очевидно, еще советской постройки.
   Мария отыскалась быстро. Была она в общем-то обычной довольно нестарой еще женщиной, вполне симпатичной, слегка замученной, очень вежливой и какой-то преувеличенно серьезной. Узнав, что я по поводу Москвича, она так растерялась, что мне стало неудобно. Я понял это по-своему:
   - Понимаете, мне не дали никаких контактов, ни телефона, ничего. Поэтому уж извините, что я так, без предупреждения…
   - Нет-нет, ничего страшного, - ответ Марии был, вроде бы и логичен, и уместен, но у меня появилось ощущение, что я о чем-то не в курсе, - вы проходите, присядьте. Сейчас, я отпрошусь у начальницы, и мы пойдем смотреть машину. Вы с дороги, может быть, сначала пообедаете? 
   Но я решил отложить обед на потом, а сейчас, если Мария не против, хотел бы перейти непосредственно к осмотру техники. Мария отпросилась ненадолго, и мы пошли. Идти, оказалось, недалеко. Пройдя несколько домов, мы свернули в проулок и еще некоторое время двигались по грунтовке, заросшей приятной зеленой травкой из детства.  Должно быть, весной и осенью, тут без трактора не проедешь – подумалось мне. Ожидания «ахеренности» Москвича несколько пошатнулись. Но опасения были напрасны. Миновав проулок, мы вышли на параллельную асфальтированную улицу, и вскоре прибыли на место.
  - Это отцовский дом, - пояснила Мария.
   Она вошла в сени, а я стал осматривать виды. Дом - весьма объемен, и уже прочно вошёл в стадию ветхости. Построен по-старому – то есть целиком из дерева, фасад отделан тонкими рейками и затейливо подогнанными плинтусами, на окнах – резные оклады наличников, вдоль скатов высокой крыши – резные же орнаменты. Высокий краснокирпичный фундамент, из зазоров которого уже на треть вымылся раствор. Русь уходящая, если кратко. Забор, некогда крепкий и крашеный, подвыцвел и уже начал изгибаться по верху синусоидой.  Небольшой гараж с узкими деревянными воротами, построенный опять-же, по моде тех лет, был открыт и проветривался, а на асфальтовой площадке и стояло то сокровище, которое я и прибыл осмотреть.
   Не надо являться каким-то особым специалистом, чтобы понять – это действительно чудом сохранившийся, комплектный и малопробежный автомобиль, который был зачем-то приобретен давным-давно, провёл всю жизнь в проветриваемом сухом гараже, выезжая по редким праздникам, а теперь вот выставлен на продажу, поскольку дни хозяина уж сочтены.
   Я приблизился и медленно обошел машину по кругу. Очень ранняя и к тому же экспортная машина, так как такие столь любимые и ценимые артефакты как «плинтусы» на дверях, «раздельные поворотники», колесные фальшдиски и прочая, и прочая – были подозрительно в наличии и подозрительно целыми – без вмятин, царапин, сколов и прочих следов воздействия крупного рогатого скота. Нет, конечно, следы времени так или иначе, имелись, но в целом, состояние было – огонь. Это было удивительно вдвойне – найти не просто редкую машину, но еще и неизгаженную простаками в стиле «А чо? Кум на ней свыней возил». Впрочем, увиденное порождало новую проблему – а какую, собственно, цену пожелают хозяева за свой реаритет? И кто является хозяином?
   Из покосившихся сеней появилась Мария.
   - Папа нездоров, но, если решите купить машину, он подпишет все документы, - как бы по секрету сообщила она мне, - Вот ключи и книжка.
Я открыл дверь и сел на водительское место. И понял, что москвичизм меня снова поглотил. Осматривая двигатель и сверяя номера, я вызвал лишь искреннюю усмешку:
   - Ой, да вы что, папа тут никогда ничего не снимал, он и не ездил почти. Он шофером работал, у него рабочая машина всегда была. А эта – так, предложили, как передовику, он и взял. Он передовиком был раньше.
   Настало время аккуратно поинтересоваться о цене. К моему удивлению, искреннему удивлению, цена была – очень даже. Чего уж там, решение о покупке было принято мгновенно. С собой у меня были заранее припасенные бланки договора купли-продажи, а от взятой наличности еще оставалось немного – как раз на эвакуатор. Ну а как еще везти такую технику?
   Формальности вскоре были улажены, хозяин, не без труда выйдя на свет, поставил все нужные подписи, деньги были уплачены, а ключи и документы (которых набралось едва ли не десяток – тут было всё – сервисная книжка, чек из магазина, инструкция, даже руководство к радиоприемнику) – перешло в счастливые ручонки нового обладателя. Тут только я и доглядел, что купил. Это был Москвич 412ИЭ 1969 года, серо-голубого цвета. Дело оставалось за малым – заказать эвакуатор и дождаться, покуда он приедет в эту глушь. А пока можно было и перекусить, благо, остановился я не где-нибудь, а у столовой. Я закрыл Москвича, забрал ключи и доки, и мы с Марией отправились обратно. Вот тут-то и начались странности. Подходя к столовой, я сразу заприметил патрульную машину возле своей Ауди. Хотя, я, вроде бы, ничего не нарушал, внутри зажглась маленькая оранжевая лампочка – осторожно! Зайдя внутрь, я помыл руки и заказал себе обед из трех блюд. И едва я поставил поднос на стол, передо мной образовались два архангела.
   - Старший лейтенант Бур-бур-бур, - отрекомендовался один, - это ваша Ауди-100 припаркована во-он там?
   - Добрый день, товарищ старший лейтенант, - я постарался изобразить самую искреннюю улыбку. Чувство голода этому очень способствовало, - Ауди эта - моя, но может вы тоже голодны? Предлагаю пообедать вместе и заодно всё обсудить. Оно ведь как – служба службой, а и про обед забывать нельзя.
   И, воспользовавшись паузой, обтер ложку салфеткой и вкусил первую порцию замечательного борща!
  Архангел что-то буркнул, но все же позволил мне насытиться, а заодно собраться с мыслями и прикинуть, чего ожидать. Поев, я ощутил прилив сил, и мы вышли на воздух. Далее последовала проверка документов, которая ничего не дала, как и ни возымели пара формальных придирок к машине. Видно было, что от меня что-то хотят, но не понятно, чего именно. Или, хотя бы за что.
   - Уважаемые господа, - сказал я, - разве я чем-то виноват перед вами и законом? Скажите прямо, я приму эту весть мужественно.
  - Вы в селе с какой целью пребываете? – перешел к делу старший, - и добавил, уже мягче – сейчас времена сами видите, так что мы всех приезжих проверяем.
  - Если нам сказать стесняетесь, мы вызовем наряд ППС, и им расскажете – поддержал второй.
  - Никакой тайны здесь нет, - ответил я, - если это важно, то я приехал купить автомобиль у владельца, мои слова может подтвердить Мария, работница столовой.
  - Да, мы уже в курсе, - служивые переглянулись, - то есть, вы купили машину, и уже сейчас уезжаете? Мы правильно понимаем?
   - Не совсем. Мне, видите ли, понадобится эвакуатор, ведь машины две, и одна из них довольно старая. Вот сейчас я буду вызывать эвакуатор, потом он должен будет приехать, а уж потом мы двинемся вместе.
   - Вы подождите, нам надо посовещаться, - работники ГАИ отошли так, чтобы я не мог их слышать и стали о чем-то советоваться между собой, а также по рации. Затем старший решительно приблизился и объявил:
   - Знаете что, Алексей? Если мы найдем вам эвакуатор, вы покинете село как можно быстрее?
   - Ну, мне было бы только лучше, но еще имеет значение цена. А что всё-таки случилось? Скажите по секрету.
    - О цене не беспокойтесь, мы все расценки знаем, - он махнул рукой своему напарнику, и тот снова взялся за рацию, - сейчас всё решим. Вы только поймите правильно. У нас тут…
    - Так-так-так, быстро! – второй гаишник бросился к патрульной машине, распахнул заднюю дверь и на лице его отразился такой ужас, что я в изумлении обернулся к своему собеседнику.
   - Алексей! – Это был не приказ. Это был крик о помощи, - прошу вас, в машину! Некогда объяснять!
Не успела улечься пыль внутри казенного салона, как на проезжей части появился не просто большой – а огромный черный сверхавтомобиль. Всем известный колхозный ЗИЛ-130 показался бы на его фоне старой малолитражкой. Бесшумно отворилась широкая боковая дверь, и в проем протиснулось нечто. Оно вылезло на дорогу и тут же было окружено разной челядью, набежавшей невесть откуда. Видение легко снялось с места, плавно набрало ход и двинулось прямо к столовой. Моментально отрылись, казалось бы, навек запечатанные вторые половины створок тяжелых дверей. Существо исчезло внутри. Мы сидели не дыша. Миновало несколько минут. Двери отворились снова. В проёме появилась девица размеров умонепостижимых. Ее рост, а главное, объемность просто поражали. Замерев на крыльце, она пристально озирала пространство. Природа не одарила её красотой, а скорее, надсмеялась. Массивная челюсть, низкий покатый лоб, сужающийся кверху, пучок жидких волос, огромные щеки в виде двух котлет – и маленькие проницательные глазки, умные, цепкие, всё замечающие.
    Мы сидели не живы, ни мертвы. Тонировка стекол патрульной машины скрывала нас от взоров извне, но всё происходящее отсюда было видно превосходно.
   Дама сошла с невысоких ступенек вниз и направилась прямо к нам. Для своих габаритов она двигалась поразительно легко, очевидно суставы, в силу молодости, ещё не успели начать разрушаться.
   - Сидим тихо, нас нет, - донеслось сбоку сдавленное шипение.
Челядь за окном разводила руками и умеренно жестикулировала, показывая почему-то на мою Ауди. Посмотрев еще несколько мгновений прямо в стекло, за которым сидели мы, огромная женщина с легкостью снялась с места и уместилась во чреве своего черного бегемота, который и унес её с глаз долой. 
    Какое-то время все молчали. Выждав время, патрульный включил рацию и получив, видимо, утвердительный ответ, произнес:
   - Пожалуйста, без вопросов. Эвакуатор уже едет.
   Чудеса на это не закончились. Эвакуатором служил большой черный Крузак с двухосным прицепом, а всю дорогу до Воронежа нас сопровождала патрульная машина, так что мы сбавляли скорость, только проезжая камеры. Так быстро и с таким сервисом мне ездить до того раза не приходилось. В принципе, странная история тем и закончилась. Москвича я приобрел, а затем и оформил, после этого владел, а потом довелось мне услышать о той истории, но с другого ракурса. Ее вам сейчас и поведаю.
    В некоем царстве-государстве, да в Воронежской губернии жил да поживал чиновник невеликий, а прозвание его было Семихвостов Василий Иванович. И за исправную службу был он пожалован деревенькой в сто дворов да заводиком свечным. Деревенька та называлась Вяжевичи, а кому не нравится, что заводик свечной – подставьте любой другой по вашему разумению – агротехнический, там, механический али еще какой, хоть музыкальных инструментов, бо, его все равно уже и в помине нету. Заводик оный Василь Иваныч благополучно обанкротил, активы слил, а прибыль в оффшоры вывел, всё как в умных университетах учили. Отгрохал он себе дворец на высоком берегу речки Нежеголь (которую местные подчас называют «не Жигуль», отчего, вероятно, в тех местах так сильно почтение к «Москвичам», хотя бы и в единственном числе), всех своих сельчан в крепостное право заточил и зажил припеваючи. И была у Василия Иваныча дочка единственная, Дарьюшка. Души он в ней не чаял. То ли генетический сбой был у Дашеньки, то ли кормила её маменька как не в себя, но выросла дочурка в 18 годкам под два метра ростом и полтора метра вширь, силою отличалась неимоверной и нравом крутым. Чисто Илья Муромец, растудыт его в качель. И помимо того – очень неглупой девка оказалась, расчетливой, сметливой, беспощадной, и к бизнесам всяким очень способной. Не пережила такого маменька ейная, померла вскоре. Бояться стал втайне своей дочурки Василий Иванович. Но и этого было мало на отцовскую голову. Оказалось, что при таких-то исходных данных у юной Дашеньки отрылся бешеный сексуальный темперамент! Поначалу Василий Иванович, не понимая в чём дело, ловил сальные ухмылки односельчан. Однако улыбки быстро закончились, и опчество пришло ясным воскресным утром к поместью, бить челом. Суровые вяжевичские мужики, комкая в руках картузы и отводя глаза, просили оградить их сыновей от самой настоящей сексуальной эксплуатации, а скорбные женщины утирали глаза платочками и беззвучно плакали, повторяя:
   - Срам-то какой… Срам-то какой.
  Побледневший вельможа выслушал всех и каждого, пообещал навести порядок и закрылся в кабинете. Было послано за Дарьюшкой, и она явилась.
   - Ну, люблю я это дело, и чо? – басом молвила доченька, спокойно поглядывая светло-голубыми глазками, утопавшими в жирку, - не человек я чтоль? И так вон внешность моя какая? Расстройство одно. А всё ты виноват, папенька. Разве ж это можно, дочь родную такой генетикой награждать? О-ох, тяжела моя доля незавидная. А так забудусь в радости, оно и попустит. Али тебе холопов своих жалко?
   Василий Иванович объяснял, что на холопов ему в принципе, наплевать, но негоже это, когда без согласия такое деется. Надо приличия соблюдать, не то восстанет народ, революцию учинит, понимать надо. Есть и еще один аспект важный. Девка ты справная (от дочкиной усмешки сотряслись хрустальные подвески на высокой люстре), надо бы тебя замуж выдать. Не смейся, мол, а послушай внимательно, я дело говорю. Здесь у тебя какие перспективы? Ну, родишь от каждого первого алкаша, станешь великой княгиней Вяжевичской. А дальше что? Перспективы твои здесь равны нулю. Надо в столицу подаваться, породниться с кем надо, усекаешь? Как цари-короли во все времена делали? То-то и оно. А потом хоть обтрахайся, но с приличием, с уважением, с соблюдением всех положенных ритуалов. Ты ж умная! Врубилась, нет?
   Дашенька врубилась. Местные вздохнули с облегчением. Но теперь всяк приезжий в Вяжевичах неизбежно должен был предстать пред ясные очи Дарьи Васильевны с почти неизбежным уединением в её покоях. Редкий экспедитор соглашался доставить груз в Вяжевичи. Село постепенно становилось знаменитым.
   - Что ж ты делаешь? – сокрушался Василий Иванович, - позор на мою седую голову! О тебе молва идет. Вот позор на старости лет.
   - Когда уже мужа мне сосватаете, папенька? Терпения моего нет, - умильно тупила глаза Дашенька.
   Вот в такое райское местечко меня забросила судьба за покупкой Москвича. Как я понимаю, служители закона делали все возможное, дабы сохранить чистоту непорочного образа губернаторской дочки, и должен сказать, я им премного за это благодарен. Вероятно, что и у княжны Дарьи имелись свои агенты-осведомители, в том числе и в таком важном месте как общественная столовая. Но, волею судеб, мне удалось избежать аудиенции, и это очень вдохновляет даже сейчас, спустя столько лет.
   Подобным историям категорически положен эпилог. Есть он и у нас. Москвич пробыл у меня лет пять-шесть, был обслужен, начищен и отполирован, показан на выставках и запечатлен в фотосессиях, а последние годы тихо покоился в гараже. Когда появилась трещина на костяном оголовке рычага переключения передач, я понял – пришло время расставаться. Москвич я продал, а деньги проел. Тупо, но так в жизни и бывает. Москвичу повезло – укатил на эвакуаторе на историческую родину, в коллекцию. Дашуля вышла-таки замуж за сына какого-то генерала. Помните меметичное фото из интернета? Навряд ли это они, но очень похожи, тот самый типаж. У неё теперь всё хорошо, наверное. Во всяком случае, громкой молвы не слыхать. А Василий Иваныч-таки Семихвостов помер, перед тем знатно помучившись, и попал в ад. Опять не повезло. Потому что не надо воровать, от этого все несчастья. Ну и мораль, в принципе, о том же. У меня всё, доклад окончил.