Исторический опыт глупости

В советское время в системе философского, политологического и культурологического мышления были допущены грубейшие ошибки, приводившие к тому, что вся теория превращалась в догму, которую ни при каких условиях нельзя было пересматривать.

Это была форма своеобразного идиотизма, но, с другой стороны, такое положение вещей было принято.

В какой-то степени это происходило осознанно, так как являлось частью не только идеологии, но и ментальности.

Такая закостенелость мышления формировала особую культурную среду, в которой любые отклонения от догматических установок воспринимались как идеологическое преступление.

Любая попытка критического осмысления объявлялась враждебной, а несогласие с официальной линией нередко каралось репрессиями. 

В результате сложилась ситуация, при которой интеллектуальная жизнь оказалась подчинена жёстким рамкам, подавляющим свободу мысли.

Философия превращалась в обслуживающий инструмент государственной идеологии, политология сводилась к пропаганде, а культурология – к утверждению единственно допустимых ценностей, продиктованных сверху. 

Это не просто обедняло науку и культуру, но и приводило к тому, что целые поколения привыкали мыслить в категориях шаблонов, избегая самостоятельного анализа и критики.

Такое состояние сознания закреплялось на институциональном уровне: учебные программы, научные труды, искусство – всё подгонялось под заранее утверждённую схему. 

Со временем эта система начала давать сбои: реальность всё меньше соответствовала догмам, а попытки её игнорировать или подогнать под теорию становились всё более абсурдными.

Однако инерция мышления оказалась настолько сильной, что даже после распада советской системы её влияние продолжало ощущаться.

Догматизм, некритическое восприятие информации и боязнь пересмотра устоявшихся взглядов во многом остались частью массового сознания.