Мама купила сервиз

               
    Полчаса, как вернулись из тундры. Химроту “привязали” последней, потому как, она и даром никому не нужна. Разве что начхиму. Вымотались до предела. Мокрые, провонявшие потом, соляром и костром, и страшно голодные. Завтрак был на бегу, обед обозначили флажками, а до ужина еще час. Селиванов бойцов сразу в палатки отправил. Там старшина рулит. Накормит, умоет, переоденет, если надо, и займет делом. Один взводный завис где-то в Луостари, на УС “Блондинка”. Оттуда, по схеме, должны каналы скинуть. Да что-то не получается. А второй уехал на танковую директрису. Там стрельбы завтра. Тоже подготовки требуют в связном отношении. Так что, Селиванов один заканчивал привязки…
   Машина оборудована по северному варианту. Кузов утеплен, встроена печь с возможностью подогрева бака с водой, откидывающиеся мягкие вагонные полки. И ниши для связного имущества, угля, посуды, белья и другой всячины, необходимой в быту и работе. Кто-то очень умный все это когда-то сделал, и Селиванов со товарищи премного ему в этом были благодарны.
   Вот и сейчас Селиванов скинул с себя вонючее белье, умылся горячей (!!!) водой и даже соскоблил двухдневную щетину. Прилег на лежак в ожидании чая. Ноги вытянул. Хорошо-о-о! За стенкой минус десять, а тут если не Ташкент, то Аджария точно. Водитель Гоча Мчедлидзе колдует над плиткой и что-то рассказывает про то, как они мужественно таскали провода по тундре. Ну да, всем досталось! Комдив последнее время разбрасывает части в незапланированные, читай, неизвестные районы, чтобы командиры в незнакомой остановке мужали и росли над собой. И районы эти с каждым выездом все дальше от привычных привязок к стационарной сети. Ну, и от дорог тоже. Хотя какие здесь, на Севере, дороги зимой? Пробьют саперы тоннель в снегу с карманами для разъезда встречных машин – вот тебе и дорога! Так что, у линейщиков основной способ прокладки кабеля – на лыжах. Две, а то и три катушки за спину, и вперед. Здорово выручает тягач! Но он в роте один. Хорошо, хоть комбат все понимает и особо не пристает по службе. Не сидят взводные Селиванова “трубкоподавателями” в штабных палатках, да и на ПУУСе дежурить их редко привлекают. Ну, солдатикам послабление в плане нарядов. Потому как в любую секунду надо быть готовым выкатиться на линию устранять неисправность. Ну, и катаются, конечно! Уж очень любят танки кабель рвать да на гуски наматывать. И не только танки...
    Чай хорош!!! Умеет Гоча чай заваривать.  Селиванов пьет обжигающую истому и с удовольствием жует хлеб. Пшеничный, мягкий, только с ПХЗ. Запах от него удивительный! Так магазинный не пахнет! А Гоча все тарахтит и тарахтит. Про какой-то борщ, про жизнь, про Грузию свою, про вино, про маму...

    Отдохнуть не пришлось. Уже через полчаса начальник связи дивизии вызвал к себе в ЦБУ. По пути Селиванов заскочил на коммутатор. Все линии исправны, работают. И каналы радиорелейные звенят от удовольствия. Значит, причина вызова в чем-то другом
    У стола с биркой «НС» стоит какой-то полковник. В отличие от всех офицеров в палатке, не в полевом. И без ремней. Шинель почти черная, с иголочки. Сидит, как литая! Пуговки горят, погоны со вставочками. И звезды на них крупно сверкают! Такие в военторге не купишь. Чехословацкие, поди. Ну, и папаха, конечно. Шикарная такая папаха. Видно, что шитая под заказ. Сапожки глаженные, каблучки и подошва подбиты, так что полковник наверняка сантиметра на два выше, чем у него в медкнижке указано. Потому, наверное, и не присел на стульчик, что либо брезгует, либо рисуется, либо еще какие медицинские показания. И личико строгое такое. Привыкшее повелевать. С носков на пятки покачивается, перчатками по бедру себя похлопывает. Штабной до боли в носу! А начальник связи ему что-то на карте показывает, рассказывает. И чувствуется, что опасается он этого полковника.
   В ЦБУ операторы и начальники служб работают. Потому шуметь и козырять здесь не принято, так что Селиванов чуть не шепотом доложил.  А полковника это неприятно удивило. И на часики свои он недовольно глянул, словно Селиванов в норматив не уложился. И снова с пяточки на носочки, отчего трапы палаточные, не привыкшие к таким экзерсисам, жалобно скрипят, и карандаши у операторов из стаканчиков вываливаются. От качки. Ну, да Селиванову чихать! И на полковника этого недовольного тоже. Эмблемы у этого эстета общевойсковые, и есть вполне обоснованная надежда, что видит его Селиванов в первый и последний раз...
    А начальник связи посмотрел на Селиванова виновато и задачу ставит. На станции Титовка выгрузился мотострелковый батальон. Ну, не батальон, конечно, а 15 машин. Они будут изображать батальон на предстоящих завтра показных занятиях, которые проводит Москва. И косит глаза на этого полковника, давая понять, откуда эта красота здесь зарисовалась. Так вот, группа эта сосредоточилась в районе ожидания. Вот здесь. И тычет пальцем в карту. Как-то неуверенно тычет. И получается не точка, а как бы и район. Диаметром километра три. И задача Селиванова – организовать с пехотой этой проводную связь. И смотрит умоляюще. Все понимает подполковник. И то, что задействовать воздушную линию связи, которая там недалеко, невозможно, ибо висят уже на ней параллельно МСП и зенитный дивизион. И что устали парни и голодные. И еще найти надо этот батальон в тундре, а на дворе ночь. Полярная, к тому же. С морозом и прочими прелестями…
  - У Вас два часа, старший лейтенант!
  Это уже полковник голос подал. Властный такой голос. Не осипший на ветру и спиртом не подсаженный. И только, значит, Селиванов рот открыл, чтобы… Как начальник связи хватает его под руку и выводит из палатки. От греха. Ибо знает натуру старшего лейтенанта, еще недавно вышедшего из «двухгодичников»…
  - Понимаю, Саша, что покувыркаться придется, но приказ…
  - Да я их до утра только искать буду!
  - Утром у них атака, Саша. А провода нужны уже сейчас…

   Так вот, значит, почему тут армейские связисты ошиваются! Занятия эти московские обеспечивают! Потому и каналы лучшие забрали. И линию столбовую на  директрису они тоже задействовали в своих интересах! Ту, которую рота летом чуть ли не заново построила. Вот пусть бы и батальон этот привязывали. Но полковник почему-то лично сюда прискакал… И тут у Селиванова первые сомнения закрались. Какая-то неувязка с этой привязкой образовывалась. Мутная субстанция…  Впрочем, в армии круглое носят гораздо чаще, чем катают квадратное. И к этому пора бы уже старшему лейтенанту и привыкнуть… И вот идет Селиванов, грустит и привыкает. Однако же внутри, если не кипит, но таки булькает. А тут комок снежный, размером с мяч, валяется бесхозный. Ну, Селиванов его ногой подцепил и за двухметровый бруствер снежный перебросил. Как в лучшие годы! И от этого как-то успокоился. Пар из-под крышки по-разному выпускают…
    Уже выкатывались, когда подбежал капитан, помощник начальника связи. Ты, говорит, не обижайся. Это для нас самих неожиданность. Нет у нас в планах ни этого батальона, ни этих занятий. Но батальон-то наш! И находятся они здесь… И в карту тычет. Мол, это по радио сейчас выяснили. Несмотря на строгое радиомолчание…

   ...От узла линию вдоль дороги потянули. Водитель за рычагами, Селиванов по пояс из лючка торчит, один боец в кузове на станке с барабаном, двое пешком следуют, длинными жердями с рогульками закидывая кабель за высокий отвал дороги. Конечно, можно и по целине вдоль дороги ехать. Сбрасывай себе кабелек да переходы делай. И не надо пацанам пешком топтаться. Но есть опасность «разуться» на высоких, каменной твердости снежных отвалах. Такое уже было, и не раз. А по дороге, пробитой и укатанной, оно понадежнее будет. Мешали, правда, всякие МТ-ЛБ и УРАЛы, снующие туда-сюда. Разъезжались с ними с трудом, выслушивая обильно струящийся мат. Разумеется, отвечали в том же ключе. Бойцам такой обмен любезностями доставлял, видимо, несказанную радость. Шли бодренько, смеялись… Досталось им нынче. Хорошо, хоть в сухое переоделись да пообедать успели. А то, что не поспали, так это с какой еще стороны посмотреть. Предложи им сейчас на лыжах сбегать в Заполярный на танцы, и ведь побегут. Радостно побегут. С песней… Линейщики у Селиванова – парни проверенные тундрой и надежные. Но это пока они в тундре. А в казарме легко могут глупостей натворить, усложнив жизнь и себе, и командирам. Такова уж философия службы…
   Мороз небольшой, чуть за минус десять, и без ветра. Переходы делали основательно, не торопясь. Чтобы не возвращаться потом на обрыв. Прозвонив проложенный участок, зарядили новый барабан и свернули на целину. Тут пошли быстрее. Кабель просто сбрасывали на снег, метров через двести подвязывая его к торчащим из-под снега верхушкам кустов. Место, куда стремились, Селиванов знал, потому шли без разведки и практически по прямой. Но уже на подходе стало ясно, что там никого нет. Порыскали фарой-искателем вокруг, подудели, покричали - тишина. Фару вверх, водитель на месте, остальные ноги в лыжи и в разные стороны, но не далеко, а чтобы видеть столб света фары и вернуться. Заряды снежные в такую пору очень частые гости. Закрутит минут на десять-двадцать, и ищи потом следы свои лыжные. А столб света увидел, вот тебе и направление… Мужики, конечно же, устали. Но Селиванов в них верит. Не одну сотню километров по тундре протопали. И на лыжах в том числе…

   Час поисков ничего не дал.  Селиванов звонит на КП и докладывает начальнику связи, что в указанной точке и в радиусе километра никого не обнаружил. Тот медлит с решением,  что-то переспрашивает. В трубке слышен ироничный смех и ядовитый голос полковника, что, мол, сидит старлей в паре километров от КП в кустах и изображает поиски... От обиды и возмущения Селиванова аж приподняло. И понимает он, что тело это будет сидеть до конца. То есть, до момента установления связи с этим призрачным батальоном. Потому рвет провода из телефона и пялится в карту. Ну, куда могла пойти эта пехота? Явно по направлению района завтрашней “показухи”, поближе чтобы. Надо бы проверить дорогу от станции на предмет следов съезда с нее в том направлении. И след должен быть приметный. Таки пятнадцать железяк!...
    Выкатились на дорогу, которая на станцию ведет. Бойцы уже дрыхли, скрючившись на матрацах в кузове, когда Селиванов увидел приличный пролом в отвале дороги и уходящий в тундру след гусениц. Поехали по нему и метров через пятьсот, за сопочкой, заполярная идиллия. В виде утыканных в снег влево-вправо «мотолыг». Тут же палатка дымит. И бензоэлектрический агрегат трещит, “дырчик”, то есть. Часовой оказался парнем разговорчивым. С удовольствием рассказал, кто они, откуда и где сейчас командиры. Вот только провожать к ним отказался. Пост, говорит, покидать нельзя!...

   В ГТ-Т, оборудованном для отдыха, картина, достойная акварели. Перов бы уж точно своих «охотников» переписал… За столом сидят рассупоненные до кальсон четверо. Пьют, закусывают. Отдыхают, то есть. На появление Селиванова среагировали, словно инопланетянин их посетил. Примерно секунд десять нижние челюсти у всех не смыкались с верхними. Времени хватило, чтобы узнать одного. Лейтенант, начальник связи батальона. Встречались на сборах. И тут у одного, что во главе стола, рот захлопнулся, пара жевательных движений, проглатывание через не могу и вопрос сиплым голосом. Ты, типа, кто такой? Селиванов вежливо представляется. С пожеланием приятного аппетита. Лейтенант заулыбался, закивал - узнал, значит! Музычку ставит на «ноль» и пьяненько так объявляет, что Селиванов этот из батальона связи, мужик хороший и свой навсегда. И руку жмет. Остальные смотрят изучающее и вопрошающе. Чего, типа, приперся на ночь глядя? И как нашел? И кто пропустил? Однако у них жарко, и чтобы не вспотеть, Селиванов шапку долой и быстренько их успокаивает. Что, мол, связь им притащил проводную, аккурат с КП дивизии! И что концы ее километрах в двух, и что в течение часа он их подтащит. И тут тот, который раньше всех с челюстью своей справился, вопрос задает. Вполне резонный с точки зрения пехоты. А на хрена, мол, ты тащил эти провода? У меня вон радио есть! И даже ЗАС. И никто  меня про эти провода твои не просвещал!..
   Тут Селиванов понял сразу три момента. Этот, который во главе стола, - командир! И что очень большое несоответствие места дислокации и точки на карте, в которую тыкал капитан, - это не ошибка, а намеренная попытка этого командира культурно отдохнуть от нежелательных гостей из дивизии. Что указывает на то, что парень он рисковый, раз уж на вышестоящее командование, что называется, положил.
   Подобных ситуаций в жизни армейской выше крыши бывает. Конфликт интересов. И плевать Селиванову на этого командира в кальсонах, вкусную водку жрущего в будке натопленной. И, сохраняя вежливое лицо и такой же голос, просит связать его по радио с КП, чтобы, значит, ситуацию уточнить. Но командир головой мотает. Нет, мол, не положено. А лейтенант этот давай тараторить. Мы, мол, в сети, в дежурном приеме. И старшая станция нас сама вызовет, если надо. А нам запрещено - радиомолчание. Сам знаешь - “норги” не спят и только и ждут, чтобы мы обнаружились. Ну, Селиванов другого ответа и не ждал. Шапчонку свою на голову и, уже полуобернувшись к выходу, спрашивает. Мол, а фамилиё у Вас, товарищ командир, какое? А то звездей у Вас на исподнем нету. А мне докладать  придется. Отчитываться за невыполнение приказа… Тут командир этот мило и пьяно улыбнулся. Да ладно, мол, тебе, старлей! Ну, скажи, что не нашел нас. А там уж моя забота… Да ты садись, откушай с нами… А глазки говорят другое. Стальные такие, колкие! Знакомые глазки! Ну, точь-в-точь, как у того москвича-полковника. И лицом ведь они схожи! И голос... Селиванов даже головой тряхнул, прогоняя наваждение. Бывает же  такое. От усталости, что ли?... 
   Спасибо, говорит, за приглашение. Но временем ограничен. Аж три километра «полевки», зря проложенных, смотать еще нужно. Пополам с соплями мерзлыми на кулак. Так что, в другой раз…
   Доподлинно неизвестно, то ли ответственности испугался этот командир, то ли соплей Селивановских пожалел. А, может, и про службу вспомнил. Но оказался капитаном. И фамилию назвал достаточно известную среди военных. И тут понял Селиванов, что парень этот сначала непростой, а уж потом рисковый…

    Офицерские династии - вещь обычная. И часто полезная и для армии, и для страны в целом. Вот только сказки о выдающихся способностях чад генеральских во многом только сказки. Не хочу обидеть всех, но то, что природа часто отдыхает на детях гениев - это закон. Несмотря на гены, воспитание, образование и прочее. Встречаются и обратные примеры. Но, увы, реже.
  Так вот. У чад этих по окончании, в основном, военных училища им. Верховного Совета или питерского Ленпеха, несколько путей было. Которые хорошо учились или совсем уж блатные - те за границу попадали, в Группы войск. Кому-то доставался придворный округ и должности при штабах. Или в дивизиях типа  Таманской или Кантемировской.  Тем же, кому этого счастья не доставалось, ехали в льготные районы. Туда, где год за полтора, а то и за два. Где полтора оклада, коэффициенты и прочие прелести, за которые надо было платить здоровьем и лишениями. В частности, на Кольском Севере таким пристанищем для таких чад с пехотным образованием был 253-й Киркинесский мотострелковый полк. Ну, хотя бы потому, стоял он в Мурманске, а не, скажем в Печенге или Луостари. Их было немного, этих чад, и не все они были заносчивой белой костью. Большей частью это были нормальные ребята. Но карьерный рост их был удивительно схож. Через год-два эти лейтенанты получали роту, еще через два становились заместителями комбатов. К замене получали капитанов, а потом... Потом либо академия, либо заграница. И далее по возрастающей. Ибо сын генерала и должен быть генералом, а сын крестьянина, уж так и быть, майором. Пословица, хоть и местами грустная, но актуальная везде и всегда…
   И показалось Селиванову, что капитан был из таких. Это вытекало из явной его молодости, не по годам наглости и фамилии. Первое могло быть обманчиво, третье - просто совпадением. А вот второе... Эта его наглая попытка раствориться на время в тундре могла опираться только на сознание полной безнаказанности и некое прикрытие сверху. И вступать в конфликт с ним означало то же, что, извините, пИсать против ветра. Но и дружить особо не хотелось...
    А капитан уже с другой стороны в атаку заходит. Наливает два по полстакана. Один сам берет, на другой кивает. Бери, мол, за знакомство. А провода эти твои пусть бойцы самостоятельно притащат, так и быть. Не заблудятся?... И смотрит с усмешкой. А Селиванов на водку посмотрел, вздохнул и отвечает. Мол, если не заблудятся, то притащат. Или сюда, или к “норгам”. Дури в головах и солярки в баках хватит!... Пока они ржали, Селиванов на выход и к машине...

   Через час возвращаются. Уже с кабелем. Тот самый солдатик-часовой на этот раз был бдительнее. Раз пять строго спрашивал, и кто это идет? И столько же раз обещал стрельнуть! И все время оглядывался, слышат ли командиры, как он долг свой исполняет? Из чего понял Селиванов, что застолье закончилось, офицеры вспомнили про службу, и охрану и оборону лагеря подняли на недосягаемую  высоту...
    У штабного ГТ-Т уже лейтенант ожидает с линейным щитком в руках. Воткнули провода, телефон в контроль. Коммутатор отвечает, звонки проходят в обе стороны, слышимость отличная. Селиванов облегченно вздохнул. Работайте, говорит. И просит лейтенанта, чтобы присмотрел за линией, а уходя, чтобы позвонил и концы кабеля повыше подвязал. И тут из ГТ-Т и в телефоне вопли непонятные. Селиванов на лейтенанта посмотрел, тот на Селиванова. Потом оба в телефон уставились. А оттуда радость бурная потоком вытекает.
   … Ты тоже тут?.. Да, на Шарах! Занятия вот провожу!... А-а-а… О-о-о… Так я сейчас приеду!... Не надо. Завтра увидимся…
   И вдруг резануло по ушам:
   - Тут мама тебе сервиз купила. Да вот не знает…
  Сдернул тут Селиванов “крокодильчики” своего телефона с линии. Все понятно! Этот полковник и этот капитан - братья. Оттого и похожи! А   Селиванов со товарищи, значит, эти переговоры им обеспечили. Высоко, видать, сидит это тело в папахе, раз наш начальник связи так дрогнул. Конечно, это не по трупам шагать ради личного. Но таки запах присутствует…
     Ну, да пусть беседуют братаны. За сервиз свой богемского стекла. А линейщики приказ выполнили и на обратный курс ложатся…

     ...Селиванов спал аж три часа!!! И позавтракал наваристым борщом, от вчерашнего обеда его дожидающимся! И жизнь, похоже, удалась! А линию на этот батальон снимал уже взводный. И не досчитался двух километров. Кто-то снял. Может, даже лейтенант этот. Кабель в те времена списывался тяжело, по метру в год. Потому воровали друг у друга, был такой грех...

.

     Непонятные многим термины и аббревиатура:

Химрота - рота радиационной, химической и бактериологической защиты.
Начхим - начальник химической службы
Обед, обозначенный флажком – указанный в распорядке дня, но, увы, не состоявшийся…
УС - узел связи
ПУУС - пункт управления узлом связи
КП - командный пункт
«Воздушка» или ПВЛС - постоянные воздушные линии связи ( на столбах которые)
Полевка (слэнг)– легкий полевой кабель типа П-274 (П-268) и др. Когда-то очень уважаем среди женского населения. Не пачкает вывешенное на нем для просушки белье. Да и вообще…
ГТ-Т - гусеничный тягач-транспортер
Гуски – уменьшительно-ласкательное название гусениц у танков и им подобным.
«Разуться» (слэнг) – потерять гусеницы. Правда, не навсегда. Потому как, без них далеко не уедешь…
ЦБУ - центр боевого управления.
Трубкоподаватели (слэнг) - офицеры-связисты, назначенные дежурить на телефонах в ЦБУ. При вызове  какого-нибудь начальника любезно приглашают его и, мило улыбаясь, протягивают трубку.
МСП - мотострелковый полк.
Переходы в кабельных линиях - закапывание или подвешивание кабеля с целью исключить обрыв его техникой, людьми и дикими зверями, включая коров... Обычно оборудуются на пересечении дорог, троп, а также при преодолении водных преград, включая Каспийское море.
ПХЗ - полевой хлебозавод. Несомненный лидер по выпечке самого вкусного хлеба в мире!
НС - начальник связи   
Директриса - специально оборудованный участок местности, где боевые машины (танки, бмп и прочее) выполняют упражнения по боевой стрельбе. Не путать с директором школы -женщиной
Привязать батальон (роту, полк и т.д.)  - проложить к нему (к ней) кабельную, построить радиорелейную и др. линию связи
Пятидесятка (сотка, двухсотка и т.д.) - топографическая карта в масштабе 1:50 000. То есть, 1см по карте соответствует 500 м на местности.
Показуха (слэнг) - показные занятия. Довольно распространенный в армии способ обучения. Развитие древнего  метода типа “рассказ -показ -тренировка”...(слэнг)
МТ-ЛБ - многоцелевой тягач легкобронированный.
Мотолыга (слэнг) - то же, что и МТ-ЛБ. Но с любовной дрожью в голосе.               
Военные училища им. Верховного Совета и Ленпех – общевойсковые военные училища в Москве и тогда еще Ленинграде.
Рассупоненные (слэнг) - супонь - ремень для стяжки хомута у лошадки. В данном случае, офицеры, сбросившие с себя ремни, портупеи и прочие поддерживающие дисциплину атрибуты формы одежды.
ЗАС - засекреченная связь
Шары - неофициальное название двух сопок недалеко от Луостари.
Крокодильчики - специальные быстросъемные зажимы. Многоцелевые. Продаются в магазинах.
“Норги” (слэнг) - подданые норвежского короля.
Линейщики – специалисты по прокладке, ремонту и обслуживанию проводных линий связи.

                Февраль 2018года