Это случилось в Италии 12

Не оглядываясь, Антонио быстро зашагал по тропинке, и вскоре скрылся среди апельсиновых деревьев. Эдуардо Герра неспеша подошел к статуе, вынул из вазочки засохшие цветы, налил воду, поставил свежие. Затем достал из-за статуи бутылочку масла, налил его в лампадку, зажег, а затем долго стоял, закрыв глаза, и сложив руки в молчаливой молитве.
Кошка настороженно наблюдала за ним. А затем неожиданно для себя самой спросила:
— О чем вы молились, Эдуардо?
Вопрос удивил старика. И ответил он не сразу.
— Когда старый герцог умирал, синьорина, он заставил меня поклясться, что я буду заботиться о его дочери, как о собственном ребенке. Все эти годы я старался делать все, что было в моих силах. Теперь я стар, и силы мои на исходе. Поэтому… я молюсь за нее… и за честь этого дома.
— Это хорошая молитва, — тихо сказала Кошка.
— А еще, — продолжал Эдуардо, — я молюсь за синьора - мужа моей госпожи. Чтобы он был здоров и мудр… И еще, — черные глаза старика окинули Кошку мрачным взглядом, — я молюсь, чтобы вы скорее уехали отсюда, и перестали смущать покой этого дома. И за сына своего молюсь, чтобы он сохранил свою душу чистой и незапятнанной.
— Может, следовало обратиться к Мадонне с еще одной молитвой?
— Какой?
— Чтобы покой нашла душа вашего второго сына, убитого вашей госпожой.
— У меня только один сын, синьора.
Кошка вовремя заметила блеск стали поднимающегося к ее груди ножа. Она резко подалась назад и вбок. Не ожидающий этого Эдуардо покачнулся, и тогда Кошка ударила снизу по его руке. Нож отлетел в сторону. Стараясь удержаться на ногах, старик опрокинул вазочку. Падая, она задела лампадку. Цветы рассыпались, а горящее масло с шипением плеснулось на траву.
Мадонна смотрела на них пустыми глазами.
— Вы глупы, Эдуардо, — тяжело дыша сказала Кошка. — Ваша госпожа - аферистка, а вашему сыну уже поздно думать о чистоте души. А главное, никто не сказал бы вам спасибо за мое убийство.
Она повернулась, и почти бегом устремилась по тропинке через апельсиновый сад.

Вечером Бьянка пригласила Кошку в свой кабинет. Огромная светлая комната окнами выходила на море. Кремовый ковер на полу оттенял мебель темного дерева.
Манчини предложила гостье присесть, разлила кофе по маленьким фарфоровым чашечкам, пододвинула коробку с шоколадом, и сразу же приступила к делу. 
— Я подумала, что нам обеим стоит быть откровенными друг с другом.
— Согласна, — отозвалась Кошка.
— Знаете, вы удивитесь, но вы мне нравитесь, Айрин. Невзирая на все обстоятельства, которые свели нас, я все больше восхищаюсь вами. Вы умны, смелы, настойчивы, умеете ставить перед собой цели, и добиваться их. При другом раскладе мы даже могли бы стать подругами. Но, к сожалению, это невозможно. Поэтому, все, что я могу сделать, это обяснить вам некоторые моменты происходящего.
— Я слушаю.
— Для начала скажу, что вы потрудились на совесть, копаясь в моей личной жизни и деловых связях. Разумется, я была в курсе всего, и с самого начала следила за вами.
— Интересно.
Бьянка словно не заметила иронии:
— Я в курсе, что ваши обвинения выстроены на документах, которые вы планировали купить у Оскара Романо, для чего и приехали в «Андромеду». Не стану отрицать, что попади эти письма в прессу, я потерплю поражение на выборах, и путь в правительство будет для меня закрыт. Разумеется, мне бы не хотелось, чтобы эти письма были опубликованы. Видите, я полностью откровенна с вами.
— Весьма.
— Но сюда еще примешивается ваше давнее знакомство с моим мужем, и его не угасший интерес к вам. Но, в свете всего, это уже не личное дело, а государственное.
Кошка взяла чашку с кофе, сделала глоток. В темных глазах Бьянки мелькнула насмешка.
— Теперь, Айрин, мы подходим к главному. У вас находятся фотокопии моих документов. Сдается мне, что лишь следствие по делу Романо, и нахождение в нашем доме не дают вам возможности немедленно их опубликовать. Это так?
Кошка пожала плечами.
— Возможно. Но у меня вопрос.
— Какой?
— Почему вы убили Романо?
— Я его не убивала, — помрачнела Бьянка. И Кошка почти поверила ей.
Женщины настороженно и изучающе смотрели друг на друга. Молчание прервала Кошка.
— Что ж, я оценила вашу откровенность. Но, прежде, чем дать ответ, мне нужно знать: кто убил Романо? Кто следил за мной и Гаем, и так вовремя толкнул Оскара под колеса автомобиля?
— Этого я не могу вам сказать, — голос герцогини прозвучал отстраненно, словно она думала о другом.
— То есть, не хотите сказать?
— Понимайте, как хотите.
— Может, не хотите, потому что Оскара убил Эдуардо Герра?
— С чего вы это взяли, Айрин?
— Потому что сегодня днем он попытался убить меня.
— О! — изумленно выдохнула Бьянка. Она встала, подошла к окну, затем вернулась в кресло. — Где это было?
Кошка рассказала. Неожиданно герцогиня улыбнулась.
— Давайте-ка выпьем по коктейлю, — предложила она.
— Не откажусь.
Бьянка ловко смешала коктейли.
— Думаю, мне следует рассказать вам немного об Эдуарде Герра. Он стал управляющим при моем отце. Ходили слухи, что в его жилах тоже течет кровь Манчини. Вспоминая историю нашего семейства… — Бьянка усмехнулась, — такое вполне возможно. Он был замечательным управляющим и верным другом, а когда мой отец умер, Эдуардо отдал мне всю свою любовь. Любовь, которую мог бы отдать своему ребенку, если б он у него  был.
— Но у него же был сын, — возразила Кошка. — Оскар Романо.
— Оскар - не его сын. Он был сыном жены Эдуардо от ее любовника. Вы, наверно, обратили внимание, что Романо - не семейная фамилия. Ребенок родился в Риме, его отца к тому времени и след простыл, поэтому мать дала ему фамилию по названию города. 
— А как же Эдуардо?
— Он в то время находился в Милане, где мой отец строил нашу первую фабрику.
— А...
— Вернувшись домой, Эдуардо сперва поколотил жену, а затем простил ее, но и после нередко распускал руки, чтобы не забывала о своем проступке. Мальчишку отдали в приют в Сант-Агата-де-Готи, и там его усыновила другая семья. Позже родился Антонио, и, когда он стал постарше, мать познакомила его со сводным братом. Как ни странно, дети подружились, и, хоть Эдуардо это не нравилось, Оскар почти ежедневно приходил сюда. Вскоре их мать умерла. Мой отец терпеть не мог этого мальчишку, но ради Антонио разрешал ему бывать здесь. Он также оплатил его обучение. Эдуардо  ненавидел отпрыска жены, но… — Бьянка пожала плечами, — будучи преданным слугой, принимал желания своего господина.
— Поэтому он убил Романо?
Герцогиня ответила коротким взглядом.
— Это вы сказали, что убийца - Эдуардо. Я рассказала вам о нем просто, чтобы вы поняли...
— Что именно?
— ...что Эдуардо - член нашей семьи, и меня заботит его судьба. Он уже старик, Айрин. И наша семья все еще у него в долгу. Я хочу обеспечить ему спокойную старость, и готова защищать его от любых неприятностей. Может, я хоть так смогу вернуть ему долг... Я не остановлюсь ни перед чем… — Бьянка замолчала, в воздухе повеяло угрозой.
— Что же вы? Закончите фразу, — сказала Кошка. Но герцогиня покачала головой.
— Нет, дорогая. Не хочу, чтобы вы подумали, что я угрожаю вам. Я лишь... защищаюсь. А мой рассказ о семье Эдуардо, по сути, не имеет никакого отношения к нашей беседе, так что давайте обсудим ее позже.
Бьянка так тонко и завуалированно сыграла свою партию, что Кошка чуть не пропустила смысл ее слов. Герцогиня завлекла ее предложением о честной договоренности, вызвала сочувствие, отвлекла риторикой. А сейчас показала настоящую расстановку сил: у тебя документы, и ты можешь их опубликовать; а я могу обвинить тебя в убийстве, от которого ты не отвертишься, так как выполнил его преданный мне человек. Но ни тебе, ни мне такой исход не выгоден, так может, нам стоит договориться о цене, которая устроит твою совесть и не оставит внакладе?
Кошка с тревогой вспомнила предостережение Дэниэла Миллера.
— Знаете, какая главная задача правительства? Создать надежную структуру, где человек будет в безопасности, и сможет потихоньку улучшать условия своей жизни. И тут от руководителя требуются не добродетели, а сила и ум, вкупе со способностью обратить жадность и слабости чиновников на благо государства. Я росла, обучаясь политике, понимая, что безопасность страны и ее прогресс основаны на силе. А сил у меня достаточно. Меня уважают в финансовых кругах. Если я пройду в правительство, у меня будет несколько лет, чтобы сделать страну единым целым, и запустить ржавую колесницу прогресса. Не будет меня, и союз левых и правых распадется, и страна вновь вернется к экономическому хаосу. Меня удивляет, что в такой важный момент право решать судьбу страны находится в руках посторонней женщины с небольшим доходом, вся связь с Италией у которой заключается в любви к чужому мужу.
От гнева и стыда у Кошки вспыхнули щеки. Манчини ударила сильно. И сразу же тон герцогини изменился. Теперь в ее голосе звучала мягкая симпатия.
— Что вам на самом деле нужно, Айрин? Зачем вы идете на риск ради публикации статьи, которую через пару дней с первых полос вытеснят сообщения об очередном разводе кинозвезд или наводнении в Америке? Что вами движет? Деньги? Фанатизм? Сомнительно. Жажда власти? Или вам нужно насытить ваше тщеславие? Я правда хочу понять.
Кошка подняла голову:
— Вам нужны мои показания?
Бьянка кивнула:
— Я обвиняемая, и у меня есть право на перекрестный допрос.
Кошка вытащила сигарету, закурила, и долго рассматривала тонкие спирали дыма, растекающиеся по комнате. Ей собираются вынести приговор. И не только лично ей, но и ее профессии. Кошка знала, что не сумей она оправдаться перед собой, покоя ей не видать. Тогда она станет, как все прочие циники в журналистике, которым плевать на правду.
— Хотите узнать, что мною движет? — медленно заговорила она. — Не стану врать, что мои мотивы какие-то особенно достойные. Деньги? Конечно. За этот материал я получу столько, что смогу прожить года два не работая. И у меня будет такая репутация, что я окажусь на вершине своей профессии, и смогу получать еще более солидные гонорары. Тщеславие? Не без этого. Я профессионал, и люблю свою работу. Но власть мне не нужна. А ревновать Гая к вам у меня нет причины. Я потеряла его много лет назад, и обида была не настолько сильна, чтобы я захотела отомстить.
— Но вы же любите его, разве нет?
— Это неуместный вопрос, — холодно сказала Кошка.
— Снимаю его.
— В любой профессии есть те, у кого нет никаких принципов, кого интересует только выгода. Многие врачи применяют свои таланты, делая аборты и пластические операции мающимся от скуки богатым женщинам. Судьи искажают справедливость, священники перевирают священное писание. Есть и журналисты, ориентированные лишь на политику и тираж. Но многие из нас все еще верят, что их работа – говорить миру правду. Да, зачастую, они вынуждены идти на компромиссы, чтобы высказать эту правду, бывает, что не всю. Но, понимаете, они уверены, что правда должна звучать громко, что она приносит пользу, а попытки замолчать или исказить ее равносильны убийству самой возможности человеческого совершенствования. Не секрет, что все плохое начинается на тайных сборищах и скрытых собраниях. Поэтому я опубликую свою статью. Люди имеют право узнать о вас правду, ведь вашим рукам они вверяют свое будущее.
Кошка затушила сигарету в пепельнице.
— Наверно, это и есть главный мотив. И, не верь я в него, то легко договорилась бы с вами, получила от вас внушительный чек, и первым же самолетом улетела бы из Италии куда-нибудь на теплые острова.
— Айрин, назовите сумму.
— Дело не в деньгах, — покачала головой Кошка.
— А если вы продадите мне фотокопии документов, а статью напечатаете без них?
— Нет!
— Советую вам хорошенько подумать над моим предложением.
— Я не изменю решения.
— Не спешите, дорогая. Ночь пройдет, утро присоветует. Так что, подумайте, — настойчиво повторила Бьянка. — А пока - доброй ночи, Айрин. И сладких снов.