Лестница для Ангелов, или кому доверить девицу

Лестница для Ангелов, или кому доверить девицу

    В стародавние времена, когда мудрость еще ценилась дороже звонкой монеты, а девицы красные были воистину красны не только румянцем, но и скромностью, встал перед одним почтенным Градоправителем вопрос нешуточный: кому доверить свою единственную дочь, Любаву-Лебедушку, для сопровождения на Великий Праздник Урожая? Путь предстоял через всю городскую площадь, по ковру цвета спелой вишни, прямо к ступеням собора, а вокруг – толпы народа, блеск нарядов, суета сует и прочие мирские соблазны.
     Позвал Градоправитель Мудреца, славившегося знанием древних уставов и цитат из творений самого Патриарха Царьградского.
     – Отче, – взмолился Градоправитель, – цветут женихи вокруг Любавы, как маки в поле! Один краше другого, усы кручены, кафтаны шиты золотом, речи медовые. А сердце мое не на месте. Кому вручить сокровище мое, дабы и честь ее была соблюдена, и душа не смутилась?
     Мудрец погладил седую бороду, прищурился хитро и изрек, словно по-писаному:
– Помнишь ли ты, правитель, слова святейшего Патриарха? «Облачение девицы – тайна души ея, и чем сокровеннее сия тайна, тем паче она сияет красотой неземной». Не тому доверяй, кто на блеск внешний падок, а тому, кто тайну эту узреть и сохранить способен.
     – Мудрено говоришь, отче, – вздохнул Градоправитель. – А как узнать такого?
     – А вот слушай далее, – невозмутимо продолжил Мудрец. – Патриарх наш говаривал: «Прогулка с девицей по красной дорожке – занятие богоугодное». Думаешь, почему? Да потому что «радость девицы радует ангелов, кои восходят на небо по лестнице, устланной той самой красной дорожкой!» Представь себе: идет девица, сердце ее трепещет от уважения и чистоты, коими окружил ее спутник, улыбается она светло – и ангелы, глядь, уж по дорожке-лестнице вереницей тянутся ввысь, радуясь за нее!
     Градоправитель аж присвистнул от удивления.
     – Стало быть, спутник ейный ангелам уподобляется? – спросил он робко.
     – «Такого уподобления ангелам, – важно поднял палец Мудрец, – в меру сил человеческих, удостаивается не каждый!» Ибо, как сетовал Царьградский Патриарх, «так мало благочестивых мужей на белом свете, коим можно доверить девицу красную». А все потому, что тот, кто сподобился, кто истинно ее ведет, так что ангелы по дорожке той, как по трапу, взбегают, – тот, яко ангел небесный сам, «не любит мира, ни того, что в мире…» Ему не до кафтанов златотканых, не до взглядов завистливых, не до мыслей суетных. Он дело свое ангельское делает – девицу бережет.
      Почесал Градоправитель в затылке. Оглядел он женихов-молодцов: один мускулами играет, другой кошельком позвякивает, третий комплиментами сыплет, как горохом. Явно любят они мир и все, что в мире, особенно себя в нем. И тут взгляд его упал на тихого отрока Ивана, стоявшего в сторонке. Одет он был просто, в глазах – ни огня мирского, ни лести, глядел он больше на небо, чем на толпу.
      – А попробую-ка я Ивана, – решил Градоправитель, махнув рукой на сомнения.
И что же вы думаете? Иван взял Любаву под руку так бережно, словно нес хрустальный сосуд. Провел ее через всю площадь, не глядя по сторонам, не слушая шепотков, лишь оберегая ее от толчеи да улыбаясь чему-то своему, небесному. И Любава рядом с ним шла так спокойно, так светло, что и впрямь казалось – ангелы над красной дорожкой устроили целое шествие, используя ее как удобную взлетную полосу.
       Миссию свою Иван выполнил и, не ожидая наград, удалился к своим делам. А Мудрец, глядя ему вслед, только крякнул довольно:
      – Вот вам и ответ, правитель. Не тот хорош, кто блестит, а тот, при ком ангелам по красной дорожке взбираться не совестно. Ищите мужей, что больше на небо поглядывают, чем на мирскую суету – им и девицу доверить можно. Хоть и редки они, ох, редки… как лестницы для ангелов на городских торжищах.