17. Назначение и Чернобыль

     Это мой автобиографический рассказ.
     Рассказ о народной трагедии и моей личной радости. Эти два события произошли в одно время.

---------------------------------------


        Я делил с армией славу побед и не могу
        отказаться испить с нею чашу унижения.
        Барон Врангель.

        Я творческий человек. Если бы я не стал художником,
        то стал бы преступником и всю жизнь бегал от ребят из
        отдела по экономическим преступлениям.
        Квентин Тарантино.

----------------------------------------------

      А я, в отличие от Костика (читайте рассказ “Костик”), получил на всех вступительных экзаменах в академию пятёрки, съездил в полк, закатил грандиозную отвальную, переобнимался на прощание со всеми, приехал в Москву, разместился в общаге, выписал семью и зажил новой, столичной жизнью.

     Однако, друзья, это я очень громко заявил о новой столичной жизни.

     Как оказалось, я был чрезмерно подвинут на идее учёбы. Сразу взял быка за рога, да так и не отпустил их до конца четвёртого курса. На третьем мне даже присвоили внеочередное воинское звание “капитан” за отличную учёбу. Другие не так надрывались, успевали и по концертам ходить, и по стадионам, и по кабакам, и по бабам. Я же сам не ожидал от себя подобного учебного рвения. Мне нравилось бывать на кафедрах, вести умные разговоры с преподавателями, заниматься научной работой в лабораториях. Естественно, по мере внедрения в исследовательскую практику, мне захотелось начать свою послеакадемическую карьеру в одном из НИИ Министерства Обороны.

     Начальник курса не возражал и вот он, выпускной год. На факультет стали заглядывать “покупатели”, то есть представители различных военных ведомств, для отбора выпускников в свои структуры.

     Но… на дворе 1986 год. Май месяц. Восьмое мая. Накануне Дня Победы. Если помните, чуть раньше, 26 апреля 1986 года произошла авария в Чернобыле. Никто ничего конкретного не знал. Власти скрывали. Но нам, военным, в дозированном количестве давали кой-какую информацию. Естественно,  мы, изучившие основы ядерного оружия, понимали, что обширное радиоактивное заражение местности неизбежно.

     А у меня на Украине, в деревне Семёновке у тёщи, гостила моя дочка Света. Это в восьмидесяти километрах от разрушенной АЭС. Другого выбора, кроме как тотчас же ехать за ней и возвращать в Москву, не было. Я написал рапорт, получил разрешение, собрал чемодан и отправился на аэровокзал. Прохожу мимо здания факультета, вдруг открывается окно второго этажа, смотрю, наш начальник курса полковник Ершов Валерий Михайлович машет рукой, зайди, мол, пока не уехал.

     Достаю пропуск, захожу. В кабинете сидит незнакомый полковник. Валерий Михайлович представил нас. Оказалось, что незнакомец является эмиссаром одного крупного НИИ и ему нужны выпускники с отличной рекомендацией от научных академических кругов и администрации академии. Начальник курса рекомендовал меня в числе нескольких других слушателей (Напоминаю, что если в училище курсанты, в институте студенты, то в академии слушатели).

     Полковник пожал мне руку и задал несколько предварительных вопросов. Затем взял моё личное дело, полистал для вида и взглянул на меня.

     -  Ваши исследования, Евгений Витальевич, в составе группы слушателей академии под руководством профессора ХХХ, привлекли наше внимание актуальностью разработок вашей команды. Проект, над которым вы работаете, а именно “Тандемно-кумулятивная боевая часть авиационной ракеты для борьбы с танками, оборудованными динамической защитой”, носит исключительно своевременный характер и является приоритетной в рамках Военно-воздушных сил.

     Вы нашли оригинальные подходы к решению этой задачи, и достаточно далеко продвинулась в экспериментальном подтверждении теории. В этом году вы, в качестве выпускников,  покидаете стены академии, но в определённых инстанциях было принято решение не расформировывать вашу группу по причине важности исследований. Мы предлагаем вам продолжить  работу, начатую в академии, в одном из НИИ Министерства Обороны. Кроме вас  ещё два офицера будут назначены в этот институт в соответствии с решением о сохранении творческого костяка вашей группы.
 
     Не помню уже что я говорил в ответ, мне кажется, что  ничего вразумительного не говорил, так как у меня от неожиданной радости в “зобу дыхание спёрло”. 

     Таким образом, определилась моя дальнейшая судьба, о которой я мечтал. У меня словно крылья выросли и я, распираемый во все стороны счастьем, поехал на встречу с Чернобылем.

     На следующий день праздник. Девятое мая. Проезжаю по Украине и вижу в окно, что народ вовсю веселится, играют на гармошках, гуляют компаниями, всюду смех и балагурство.

     Размышление по ходу рассказа: Вы знаете, друзья, в деревнях, и русских, и украинских, праздники отмечают с гораздо большим размахом, чем в чопорных городах, придавленных официозом и загнанных в рамки срежиссированной в администрации города программы праздника. В райцентрах и деревнях если веселье, так безоглядное, если дурь, так безбашенная. Деревня, оставаясь ближе к природе, к первозданной, не испорченной прогрессом сердцевине жизни, не потонула в современном городском чванстве, продолжает сохранять, вопреки обличениям в отсталости и пьянстве, то самое ценное в нации, о чём сами деревенские не имеют понятия, но это то, что на самом деле характеризует русского человека перед лицом всего мира. Это то, что ищут и не могут найти учёные-социологи в своих многотонных трактатах о русской душе, выявляющих, на самом деле, только их заблуждения, которые и не могли быть ничем кроме заблуждений по причине того, что их авторы работают во многом на свою личную славу и авторитет в научных кругах, но напрочь, в силу своего высокого самомнения, оторваны от реальностей коренной русской жизни.

     В общем, никто из развесёлой деревенской карусели, тогда, в конце апреля -начале мая 1986 года, ни сном, ни духом не подозревал о том, что через неделю начнётся их массовая эвакуация подальше от радиоактивной станции. Впоследствии я неоднократно вспоминал эти картины народного гулянья  перед лицом грандиозной опасности, и каждый раз поражался насколько мы были привычны к обращению властей с нами как с неполноценным быдлом. Ведь многие, не оповещённые и не эвакуированные вовремя, успели получить смертельную дозу радиации.

     Тем не менее, Свету я забрал и в тот же день мы уехали в Москву.

     Таким образом фактически совпали по времени моя радость от желанного назначения и народная трагедия на Украине весной 1986 года.