Оксана Дегтярь. часть 4 Моя родословная

    Часть 4

    Жизнь в Москве, особенно в девяностые годы, когда планомерно разваливали и благополучно развалили-таки Союз Советских Социалистических Республик, испытывала семью на прочность. Оксана никогда толком не знала, где и кем работает папа и сколько он получает. Военный, и всё! Дома эти вопросы не обсуждались. Саша же всегда говорил, что у военных нет зарплаты, а есть довольствие. Вот это самое довольствие неожиданно однажды принеслось в семью не в денежном выражении, а в виде, двух отрезов шерстяной ткани. Татьяна некоторое время с озадаченным выражением лица разглядывала  эти отрезы, потом же их просто отдала Оксане, а куда их ещё можно было пристроить?  Не продавать же на улице!

    Из части этого первого, шерстяного отреза коричневого цвета  Оксана решила сшить себе юбку. Ей хотелось сшить юбку «годе», она даже раскроила дополнительно к прямой её части волан, который должен был придать этой юбке необходимое для этого фасона расширение в нижней части подола, но по итогу волан так и не был пришит, возможно, что просто из-за лени, и юбка благополучно носилась без него, как мини.
    Второй отрез ткани чёрного цвета вообще был сродни той, из которой шьются шинели. Юбка получилась очень тёплой и Оксана с удовольствием носила её в морозы.

    Время было непростое, в дефиците было всё: деньги, продукты, одежда.
Однажды маме удалось  «добыть» в магазине  Детский мир, рядом с которым они жили, пальто и курточку для Оксаны. Пальто было ещё ничего, оранжевого цвета  в крупную клетку. А куртка была, по ощущениям Оксаны жуткой, розовая, с баклажановым оттенком и безумно ярким сиреневым подкладом.  Курточка
Оксане очень не нравилась, но она носила, потому что не было других вариантов… «что достали, в том и ходим».

     Видимо, в тот период, когда в верхних кругах власти произошли какие-то перестановки, папу позвал работать в Роскосмос человек, который подыскивал себе замену в связи с новым назначением. Александр вначале отказался, не желая работать под началом человека, который на самом верху в тот момент курировал эту отрасль, на что ему было сказано, что этого товарища уже нет, назначен другой, поэтому проблемы не существует.
Александр Владимирович проработал в этой серьёзной организации много лет, но про работу папы в семье никогда не говорилось, и ни дочери, ни Татьяна привыкли про службу отца и мужа вопросов не задавать. Скорее всего, мама про папу знала многое, но детям это знание не траслировалось.

    Оксана говорит, что у папы есть такая черта, он не хочет, чтобы о нём что-то знали, на работе ли или в публичном пространстве, чтобы вообще где-то появлялась информация, которую он не сможет контролировать.
Мы же все воспитывались в Советском Союзе, нас учили не выносить сор из избы, ничего не рассказывать  вовне…

    Оксана, в продолжении этой темы, говорит:
«Но это последствия, мне кажется, корни, наверное, где-то в репрессиях, потому что там где-то, что-то… кто-то что-то написал, кто-то что-то подумал, сформировал мнение, и без работы остался или ещё что похуже произошло.»

    Правильно ли это для семьи? Оксана считает, что лакировать историю недопустимо, показывая её только «няшную» сторону, что все мы тут были пионеры, комсомольцы и отличники боевой и физической подготовки, как говорит её папа. Неправильно это, потому что реальная жизнь состоит из падений и взлётов, удачных и ошибочных решений, в жизни нет места идеально отточенному сценарию.

    Вот кто у нас дед Тимофей? Он Герой труда, получивший предположительно в 1946 году орден Ленина за работу в тылу во время Великой Отечественной войны. Получил в Кремле, из рук самого Михаила Ивановича Калинина, который в это время занимал пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР и к его обязанностям, кроме других, относились приём послов, подпись указов о награждениях, торжественное вручение самых высоких наград.

    Но однажды этот наш герой дед завёл интрижку на работе, оставил жену, бабушку Настю, родившую ему семерых детей,  и ушёл к молодой женщине, усыновив её семилетнего сына, который, возможно, был их общим с этой женщиной сыном. Кто это сейчас сказать может?

    И ответочка, как считает Оксана, прилетела к нему от жизни, от Бога, достаточно быстро: весной 1967 он умирает от очаговой пневмонии буквально через три дня от начала болезни, прожив около семи лет в браке с другой женщиной.  Про брак тоже вопрос большой. Известно, что было объявление в газете о разводе, а бабушка на развод не соглашалась. Если написать об этом сухо: родился - умер от пневмонии, то наши потомки не смогут связать это событие с уходом из семьи после тридцати семи лет брака, и не смогут осознать, что закон бумеранга всё-таки существует.

    Это как назидание потомкам: если ты вот так поступаешь, то это - предательство, будь готов к ответке!
Поэтому Оксана за эмоциональное переживание. Да и нет в нашей семье, по её мнению,  таких событий, о которых нельзя рассказать, вынужденно лакируя реальность.

    Есть такая неготовность, которая говорит про закрытость человека и про то, что он проживает какую-то фасадную жизнь и не признаёт, что
 то, что с ним, то и с его родом происходит!
Вот как глубоко мы с Оксаной копнули, дорогие наши родственники!
История эта, приглаживать события, говорит Оксана, сама по себе пагубная: не бывает всегда праздник на дворе и музейная, отлакированная действительность.

     «У нас есть по папиной линии, - продолжает свой рассказ Оксана, - два родственника, это братья бабушки Насти, которые погибли во время Великой Отечественной войны. Они единственные, кто были призваны. Есть братья и у бабушки Татьяны, что не вернулись с войны. Один, Михаил, лежит в братской могиле, где-то в Белоруссии, насколько я знаю, поискав в архивах. Про такое тоже надо писать. Это же тоже наши члены семьи. А мы, когда о них не пишем, получается словно исключаем их из семьи.

    Психологи говорят, что это очень плохо влияет на род, вернее, на ныне живущих, потому что они не знают вот эту историю своего рода, не знают доподлинно, что там происходило, возникают «кривые» ролевые модели. И когда случается так, что повторяется какая-то история, в роду у кого-то было похожее, и кто-то из родни может проживать что-то неправильное, как будто он какой-то изгой, словно что-то не так с ним происходит. А на самом деле он просто отрабатывает тот урок, который не отработан или неправильно был отработан кем-то из его предков.  А раз информации нет, то и не дано возможности осознать.
Поэтому, я за то, чтобы, пусть даже без эмоционально, если нет такой потребности, но давать место таким событиям.

    Сегодня мы можем предполагать, что в нашем роду есть герой, который погиб на полях Великой Отечественной войны. Но если бы он не был героем, если бы он погиб в какой-то там другой ситуации, проявил слабость, предал или что-то ещё… Это тоже нужно писать. Почему об этом писать нельзя? Это дела минувших дней, это то, что было с нами. И нельзя исключать такие вещи из рода, потому что это то, что нам дает какое-то основание, а не только желание бить себя в грудь и говорить, что мы тут все такие, исключительно правильные. Из прилизанной истории очень много для подростков плохого вырастает, когда им не дают возможность проявлять свою какую-то бунтарскую часть. Это очень нехорошо.

    Есть такое психологическое упражнение, я знаю, что его прописывают, вспоминают всех членов семьи, которых из неё исключили, пусть даже и по незнанию. И в рамках этого упражнения зажигают свечки, даже обычные,  такие, которые интерьерные, маленькие, которые под чайник ставят. Просто для того, чтобы они там погорели какое-то время. Пока они горят, вспоминаются люди, члены именно семьи, кровные, мужья, жёны, дети.

    Дед Тимофей жалел потом о произошедшем. Неизвестно, жалел ли он о разрыве с бабушкой Настей, но о разорванных связях с детьми жалел.
    Он написал предсмертное письмо, когда заболел. Конечно, он не ожидал, что он умрет, но тем не менее, там все сквозило сожалением. Письмо это бабушка не сохранила, но суть его я знаю.

    Думаю, такие вот вещи нужно знать. Это очень важная и назидательная часть для потомков. В какой-то момент у человека происходит желание побольше узнать про своих родственников, и когда ты натыкаешься просто на сухие справки, ты ими, конечно же, напитываешься: женился, родился. А когда есть вот такие вот истории, ты как бы видишь, что разное происходит с людьми, и ошибки бывают, и люди их преодолевают, как преодолевают ошибки, как они выкручиваются… Интересна сама по себе эта история про то, что объявление в газете можно было дать о разводе, и как бы это считалось самим разводом, я по истории до такого факта не дошла.»

    P.S. На верхнем фото братья: Виталий Тимофеевич, Владимир Тимофеевич - дед Оксаны, Евгений Тимофеевич
    На нижнем фото: Владимир и его жена Татьяна в городе Курган, в гостях у брата Виталия и его жены Лидии. Фото сделано в квартире на ул. Пролетарской. Слева направо: Виталий, Владимир, Татьяна и бабушка Анастасия, 1986 год