Поэзия

***
Смятые реальностью,
Водкой размытые.
Я под колесами
Вслед за тобой…

Мы перед данностью
Слезы открытые,
Слов неотесанных
Жадный разбой…

Что с тобой сделает
Правда не книжная,
Не экзистенция –
Реальная смерть.

В трауре белая,
В страхе не лишняя,
С помощью ближнему
Светлая твердь.


Последнее обращение к первой любви

Прошло ровно два года.
А  мы идем по той же улице,
По той же уважительной причине,
И так же на каждом из  нас по личине,
А я так же глупа как курица,
И та же погода.

Мы идем из того же обшарпанного розового здания,
Правда, сейчас, оно под реставрацией,
И я в той же легкой прострации.
Хотя сбылись все наши желания,
Я так же хочу,
Чтобы ты меня проводил,
Я так же молчу
Чтобы ты говорил.

И стал банальным этот сквер,
А троллейбус - пятый маршрут,
И мы, как всегда, не у дел:
Я там,  а ты тут.
Да, прошло ровно два года,
То же солнце, та же погода,
Только асфальт намок
От слез радости и боли,
От выжатой воли.
Привычное дело - замок,
Привычное дело - ложь,
Ты больше во мне не найдешь,
На что же это похоже?
Ты помнишь? На этом же светофоре
У тебя, может, тоже
Было одинокое горе.
Как я ревновала,
Как ты ревновал,
А я заранее знала
Каждый наш новый провал.
Кто тебе право давал?
Тут я ходила за ручку  с твоим другом,
Который тебя познакомил с твоей бывшей подругой.
А сейчас... Так странно, так стремно...

Ты ведь  знаешь,
А,  когда хочется,  понимаешь.
Так неуемно,
Так неуместно,
Так тесно...
...
Я повысила твою самооценку,
А ты мою.
На какую-нибудь Светку, Ленку
Я без трагедии посмотрю.
Может, она будет и симпатичная,
Но это не главное,
Главное то, что приличная,
И вовсе не странная.
Она будет смотреть MTV и сериалы
И принимать за припанкованность
Твою легкую склонность к металлу.
Она не будет разговаривать стихами,
Не будет разговаривать с лохами,
Не будет чувствовать высокие чувства
И лезть  в дебри искусства,
И говорить  слишком умные слова,
И не так часто будет права,
И жить будет недалеко,
В общем, с ней будет легко...
А я? Все классно, мне как-то не хуже
От "Планетария"  мерить все лужи,
В жмурки играть на крыше
И быть  чуточку  выше
Тебя,
Любя.
Сквозь тонны притворства сколько раз  мы друг друга послали
За эти два года ботвы, эйфории, печали,
И, как я хотела вначале,
Друзьями, просто друзьями стали.

P.S.: До моего  шестнадцатилетия осталось 5 дней
20.04.00

После дня рождения
Я повернулась спиной
И ушла
Прочь от костра, туда, где солнечный свет.
От людей, кинутых мной…
Я поняла,
Меня больше нет
Шел  майский снег,
Я устроила побег
Любой человек,
Чтобы забить на мечту должен ее поиметь
Я много услышу  и много прочту, чтобы больше не заболеть.
Все шло по идеальному сценарию.
Мальчики, любящие "Арию",
Хватит в меня влюбляться,
Хватит надо мной издеваться,
Я выросла, вы в прошлом, уже за спиной,
Вы уже давно переболели мной.
А судьба на день рождения
Осуществила давнее желание,
Чтобы разочарование
Зачеркнуло наваждение.
Все, что я захотела,
Я поимела,
Так что теперь я могу уйти,
Никому не сказав: «Прости»
Чисто из вежливости и …
Хватит писать стихи. Сколько раз можно повторять?
Надо прозу писать и не совершать грехи.
Вообще-то я думала, что судьба расчищает мне дорогу до, вернее для определенной ступени, или степени – это как вам больше нравится, как вам легче понимается, но она оказалась старше меня и, соответственно, умнее. И он оказался старше меня, но это все дикий стрем.
И я не при нем,
Уже ни при каких будущих обстоятельствах.
Я ухожу
Да, да, да, именно, я ухожу,
Я уезжаю в Москву – к Малышу.
Все окончено и, наконец,
Я буду в Москве – я молодец.
Нет, я плохая, это судьба у меня молодец,
Где, интересно, шляется мой отец?
Вопросец:
Подленький, маленький, как дальше… то есть к чему стремиться и чем мучиться, что очень свойственно человеку.
Я ведь была влюблена, я теперь поняла, к каким людям меня тянет: к таким же, как я, - эгоистичным подонкам, но мне хорошо все удается. Но теперь я хочу подпольной любви с хорошим человеком, но эта любовь мне настолько не свойственна, что о ней будет знать только эта бумага. Когда хороший человек задумал, или просто намекнул, или просто захотел – я была слишком невнимательна и легкомысленна.
Я так всегда, когда в меня влюбляются без разрешения.
Кто за меня будет принимать решения,
Неужели мне чего-то ждать? Не верится.
Не верится, что вчера вечером я приняла ванну и спокойно легла спать, спать. И проспала 15 часов. 15 потому, что мне исполнилось 16 лет. А в десять утра моя милая бабушка захотела посмотреть телевизор и разбудила меня. Я вышла на кухню, включила «Крематорий» и заварила крепкий чай, с куличом и пасхальным тортом.
Экспромтом.
Крематорий форевер – это слова того чела, похожего на меня, но впридачу с проблемами. А у меня нет проблем!!! Нет проблем! Совсем!
Я не знаю, насколько это нормально, но судьба на шестнадцатый бездник подарила мне именно это.
И предел – это Летов,
При Икс, стремящемся,
При Икс стремающемся,
И Икс, добивающемся.
И теперь, когда я действительно люблю себя чистой братской любовью,
Когда я ненавижу свои грехи и уважаю свои данные (генетику),
Когда я боюсь только того, что кончится лента в машинке и когда мне решительно не на кого будет гадать,
Я могу поверить в справедливость Морозовских слов:
ИТОГ – МОРКОВЬ!

***
Ты ничего не хотел
По-прежнему холоден в трубке.
Я, как всегда, не у дел,
На душу ставлю зарубки.

Я изменю – вам плевать,
Я извиню – вы в кровать,
Знаю – почти все равно,
Знаю – и выпью вино.

КОЛОКОЛ

Разрезал осколками звука
Тревожный октябрьский ветер,
В неверном непасмурном свете
Тянула веревку порука.
С небес, с колокольни на глину,
На грязь этот колокол скинул.
За ним кровоточие в небе.
Разорвано взорванным шпилем.
Металл на другое потребен –
Расплющен, расправлен, распилен.
Он станет деталью машины –
Её механизм нерушимый
Добро сотворит, и конвейер
Потянется мощностью стали.
Стоит у станка тот, кто верил,
Кому безразличны не стали
Дорога в родную деревню
И колокол – дивный и древний.


Сценарий ревности

Белесой устрицей податливое тело
Из темноты, в руках земного Бога.
Ну, объясни, зачем ты это сделал?
Дно прозы, слизь руками трогал…

Ты так же свет гасил –  щелчок направо,
Переворачиваясь львом налево?
Но кратер сдох – в вулкане грязь, не лава,
И комплексует ваша королева.
       
Ты знаешь: существует вызов сказки,
Импровизации меня и мирозданий.
Изобрету сценарий новой встряски,
Я жду лишь ваших приказаний.

Я тысячу ночей не повторялась,
Ты так же закрывал за ней две двери?
С другими проще, можно не стесняясь.
Ты в дружбу, простоту ее поверил?
         
И думаешь, во мне нет простоты?
Конечно – я не искренна, эстетка…
За простотой не видел пустоты?
Я все твои уходы на таблетках.

Опять не холодно, не горячо…
Души ты захотел или утробы?      
Ты так же голову ее клал на плечо…
Курил один… Да нет, курили оба.
10.09.2003

От мужского лица
Нелепой, неясной,
        Пустой, безымянной
Ноябрь опасно
        Обрушивал планы.
Она растворялась,
Она притворялась,
И кошкой ласкалась
Под пьяные руки
Лишь самую малость.
И голоса звуки,
И женщины запах.
И быть в моих лапах
Ей очень хотелось…
Какая-то ересь.

Иду на Вы
Без вас идут дни и недели,
Без вас не проходит секунды.
Ну как это все в самом деле,
В бездарном моем беспределе.

В твоих компромиссах бездарных
И в бескомпромиссных указах
Зимы, в твоих окнах безглазых,
В негусто набросанных фразах.

Прости. Возвращенья все ярче.
Мы оба боимся повторов.
Мы оба приручим удачу.
Мы оба вернемся не скоро.

Глобальней нас, глубже, страшнее
Спонтанные встречи-визиты.
Опять отказать не посмею.
Смеемся, с зимой снова квиты.

Игра в дураков

Я раньше карт твоих не знала,
Теперь раскинулся весь веер,
Весь блеф – до самого начала –
Ты всю колоду вдруг доверил.

Случайный ход – дурацкий, ранний.
Я под тебя хожу – конем.
Ты под меня – шестеркой-дрянью.
Я отбивалась королем

Все той же двинутой и честной,
Полянской, некозырной масти.
И пики рок-н-ролла лестны –
Ходил с козырной дамой Настей

То ли в кусты, то ли за пивом,
И даму крыл ее же рыцарь
Валет, или король Вострилов,
Я от игры спешила скрыться

В тобой невиданные масти
Чужих парней голубоглазых,
Скрываясь там под маской счастья.
Тебя увидят в ней не сразу.

Козырный туз, тебя запрячет
За веер карт, за грустный покер,
Тот, кто не лучше, кто иначе.
Ты туз, но у меня есть джокер.

Зачем нам выигрыш – не знаю,
Отчаяние в кулаках.
Мы память проиграли маю –
Остались оба в дураках.


Три рождества

                2001
Я верила в странную сказку,
Придуманную простудой.
Зима увенчалась Пасхой.
Уже никогда не буду
Сама сочинять судьбу.

Ты был безымянный ангел,
Виденье в снегу похмельном,
В противном, пустом, бесцельном
Последствии глупой пьянки,
И мне объявил борьбу.

Борьбу безразличия с тайной,
Борьбу безразличия с ложью
И с правдой – ты так не можешь,
И в повести быть желанной…
Архангел, возьми трубу.

Архангел, труби об этом:
Стрелой железнодорожной
Действительно сказке можно
Войти в Рождество ответом,
Услыша мою мольбу.

             2002

Смирились словом скандалы
Прямым и простым
Кокетливо зазывала
Тебя в монастырь.

И таял снег на берете,
И ты звал войти,
И оба были в ответе
На снежном пути.

Звони – и нежность украдкой,
Небрежно “пока”,
И ждал покойно и сладко
Подарка-звонка.



            2003
Мне было так страшно,
Так стыдно  и важно
Знать:
Можно ли смыть печать,
Можно ли выплакать
За тебя,
Вымолить, выпросить,
Взгляд теребя…
Наверно, любя.

Господи, что с тобой стало?
Взгляд печальный, усталый…
И как-то не ангел, не демон,
Из депрессии, жалости сделан.
Простой соколовский парниша,
Архангела впредь не услышишь,
Да, в общем, тебе и не надо,
Когда столько нежности рядом
От мымры, грызущей твой фейс.


***
Я для тебя никто…
Я для тебя не друг.
Скрашивала досуг
Лаской печальных рук,
Только теперь – не то.

Лимонов

Может, помнишь зачаток знакомства:
Вечер, даже не ставший нам стартом,
Вечер, брошенный памятью в атом,
Влажным, тающим в воздухе мартом,
Так невинно, наивно когда-то:

Не знакомы, скелет рок-н-ролла,
И незрелости прошлая странность,
И промокшая, стремная данность,
Вы курили, пустые приколы…

Напряженно и ласково щурясь,
Я пыталась понять: неужели
Это тот, это он, в  этом теле,
Тот, кого я искала зажмурясь,

Тот, кого после встречи минутной
Вознесла на любви пьедесталы.
Среди марта и слякоти мутной
Я уже телефон твой достала.

Это ты? Ты курил, чуть ссутулясь,
Напряженно и ласково щурясь,
Прикрывая глаза цвета стали:
“А Лимонов вам как? Вы читали?”

Да, читала, когда ты скрывался
В то кошмарное душное лето…
Что ж, мне только Лимонов остался,
Когда снова измученно: “Где ты?”

Только зная, как чисто и больно,
Только помня тебя слишком близко,
Потеряв и оставшись довольной,
Вознеслась и упала… Так низко…

Я не знала, я думать не смела,
Что ты снова со мной поиграешь,
Что я в сумерках, в августе, в белом,
В алкоголе… Ну ты понимаешь…

Так всегда: торжествует природа,
Возвращенья почти неизбежны,
Но меняются люди в два года,
И теперь мы не странно, не нежно…

Нет, цинично, спокойно и гадко,
Про других я пишу свои сказки,
Позабыв о тигриной повадке,
О тисках роковых твоей ласки.

Но вчера, когда снова дурачась,
За невинностью в наглую прячась,
Отгоняла, листала загоны,
Мне привиделся Эдик Лимонов.

        Он писал, может быть, прикольнувшись,
        Что любви только так горячо,
        Если ты засыпаешь, уткнувшись
        В чью-то грудь или в чье-то плечо.

        Как-то ты говорил мне: “Что хочешь,
        Заимеешь всегда – ты так можешь”,
        Только мне не вдохнуть этой ночью
        Запах космоса, ну… твоей кожи.

        Но Лимонов… мне нужно играться,
        Что ж, ведь можно любить понарошку?
        Мне противно кому-то отдаться,
        Одурманенной ласковой кошкой
        Я пока что могу притворяться,
        Но чуть дальше – невинности стенка,
        И завышена самооценка…
       
        Я обманываю этих милых,
        Этих преданных, робких влюбленных.
        Из-за льда твоих рук я остыла.
        Ночью в преданных микрорайонах

        Твою тень я ищу, снова вижу:
        Это ты? Я искала зажмурясь,
        Напряженно и ласково щурясь,
        Самолюбия ради, престижа,

        А теперь от дурманящей боли,
        Безнадежно в крови алкоголем
        Вырастает твой призрак холодный,
        Но Лимонов… Сыграю свободно.

      


        Отогрета другими, беззвучно
        Я приказываю, я инфанта,
        Все по правилам, благополучно
        Раздаю благосклонности гранты.
       
        Оставаясь скалой неприступной,
        Равнодушней и злей палачей,
        Я хочу и засну недоступной
        На красивом доступном плече.
       
        Свет погашен, картины Филлини
        В моих снах, чуть больных и мятежных.
        Образ странный никто не отнимет,
        Возвращается вдруг твое имя,
        Возвращенье его неизбежно.
       
        В темноте… Как ты можешь… Как можно…
        В темноте может быть только он.
        Я с плеча соскользну осторожно –
        Вот он – старый, извечный загон.

        Чуть не плача, я вижу: впустую,
        В темноте даже принцев не надо…
        Только ты мне ночами диктуешь,
        Диктатуре я, дурочка, рада.

        Эстетических поисков хватит,
        Все ведут к дураку и зануде.
        Только ты можешь быть на кровати
        Со мной рядом, и дурно не будет.          

        Что ты скажешь об этих загонах,
        Всплыший в памяти Эдик Лимонов?
 
       
       
        Твое имя  -


***
В спину, в глаза мне упавший
Кухонный свет.
         Я покидала пропахший
Куревом флэт.
И до свиданья немногим,
Знаю – пройдет.
Скромно светился пологий
Катаный лед.
Вышли под звезды, к дороге
Вышли на снег.
С кем-то ты был очень строгим,
          А мне улыбался...
10 января 2003 г.


Глупое пророчество

Прочь ушел, и в туманных краях
Не со мной, но  того дурака
Ты внезапно встречаешь в дверях
Полюбившегося кабака.

Сексуален его пьяный взгляд.
Много пирсинга, смелый оскал.
Сколько дней, сколько шуток подряд
Этот монстр меня целовал?

Ты мне веришь? Я буду верна –
До конца никого не приму,
Только сказочка слишком дурна.
Я испортила, дура, зиму.

Ты не двинешься – будешь смотреть,
Даже мелочь здесь с рук не сойдет.
Я могла бы его захотеть…
Кровь из носа, ладонь, поворот,
Пьяных рук суматоха, мороз,
Глупой злобой бросались в лицо…
Моя первая кровь и твой нос –
Странной мести сомкнется кольцо.



***
Легкий автобус
Дерматиновою дрянью
Долгожданное сиденье.
Мой автобус долгожданный –
Трехминутное везенье.

Тайный знак пустой маршрутки
Слишком страшен, слишком прочен…
Прошлогодние минутки,
Август в сумерках порочен.

Я не верю этим знакам –
Я Акунина читаю
Под электро-желтым мраком.
Дома – с пеньем попугая,

Здесь – с рассеянной улыбкой
Глупым дядям глазки строя,
Ненавязчиво и шибко –
Профилактика, пустое…

Но случайно взгляд забросив
К предпоследнему сиденью…
Перевернутая восемь,
Бесконечность наважденья…

Как, опять? Автобус, вечер,
Где-то там у них совпало,
И улыбка не соврала –
я твое лицо замечу.

Это будет бесконечно –
Вне эпох, времен, пространства,
Станет наш автобус вечным
Эталоном постоянства.
13.02.2003


Ахматова модерн. Прошлогоднее

Шел дождь, апрель –
Сакральный, мягкий…
В мою купель
Текли осадки.

Меня крестил
Ты новой верой.
Смеясь, курил,
Молчал несмело…

Запрещена
Такая вера.
Я крещена
Водой и телом…

Преграды нет,
Пароль отгадан,
Дым сигарет
Заменит ладан.


***
Затоскуй обо мне
В тумане, в портвейне…
В монастырской стене
Я после обедни.

Ты в дыму, в табаке,
С портвейном и Гессе,
Я – в другом кабаке –
Играю  принцессу.

Там чужая рука,
Там сплетни и геи.
Если б ты ждал звонка…
Но я не посмею.

Я в церковной свече,
Я в воздухе ладан.
Ты один, ты ничей –
Посланник из ада.


Очень банальное стихотворение

В вонючем грязном кабаке
Ты убиваешь свои двадцать
Неверных лет и на руке
Забудешь шрам, и целоваться

Уже не будешь так бездумно,
Не будешь радоваться солнцу,
Не будешь милым незнакомцем,
Столь совершенным по незнанью.
Я вижу, что не остроумно,
Я помню, что на расстояньи
От твоих внутренних миров… Но…
Но как еще увидеть можно,
Что жизнь твоя безмерно ровной,
Понятной, пресной, серой стала –
Мне надоело, я устала.


Пасьянс – флирт
      
Пасьянс. Расклад – Швед.
В словах ответ – нет.
Пасьянс не сойдется? Кто
Узнает о нас про то,
Что наш совершенный флирт
От преданных глаз таит?
Ну, блин, не хочу слюней,
Хочу только ваших рук.
Вы ляпнули вслух о ней,
Меня в полдень гладил друг.
Положим на руку взгляд,
На фразу погасший свет.
К чему возвращать назад?
Тусуемся, сладкий швед.
Не лезет в меня шоколад,
И ты, вроде, тоже не рад.
Но начались первые сеансы,
Мы знаем расклады пасьянса.
Ну что здесь такого,
Что вас хмурит и сквозь алкоголь…
Сказать про другого то,
Что здесь не сыграет роль?
Не в тему, прости, извини…
Я помню – все будет потом,
Стартуют бездельные дни –
Пасьянс с приоткрытым ртом.


***
Дура, зачем ты плачешь?
Жизнь – всего лишь пасьянс:
Карты легли – не легли –
Партия в преферанс.

Кто-нибудь предал,
Ну что ж –
Подлость в натуре людской…
Кто-то до боли похож

На покер тот бывший, мирской…
Думала ты тогда -
В людях весь смысл найдешь –
Месяцы - не года.

Тайну людскую не трожь.
Всех извини, прости,
Что не растаял лед.
Жди, на другом пути,

Может, с людьми повезет.
Может, им нужно того,
Что очень нужно тебе.


***
К К.
Ты сидел на огромных, бетонных ступеньках.
Ты сидел по-турецки, читал, пил “Анапу”.
Солнце жгло, рок-н-ролл на гитаре нам тренькал…
Окажусь, интересно, опять в твоих лапах?
Или снова исчезнешь ты в сумерках парка,
Мне оставив портвейн, рок-н-ролл – скучно жутко.
Неужели вам, сударь, и вправду не жарко,
В вашем пыльном плаще и с “Анапой” в желудке?
Неужели вам, сударь, и вправду так тошно?
Бедной Лизы вы, сударь, любить не хотите?
Подойду, постою, помолчу осторожно,
Вы ответите сонно: “Ну что же, любите…”
Мы застопим автобус, попьем у колонки,
Прокрадемся бесшумно в ваш сказочный флэт.
Раз в столетья такие родятся подонки,
Знаю я, что ты хочешь – ты хочешь…

Заброшенный завод
              1
Огонь
          Твоей зажигалкой рожденный,
В горя-
           щей книге сжигающий ГОСТы,
Огонь
          Во мне насовсем побежденной.
Сгоря
          Поймешь, как на деле все просто.
                2
Кислым дымом откровенности
Был наполнен май до сырости.
Не осознавали тленности –
Осознали с его милости.
Трещину дала романтика
С первородною греховностью,
С недоверченного крантика
С недоверчивой готовностью.
                3
Кап-кап – что там на кухне? Кап-кап – что там на пол,
На пыльный-пыльный кафель, столетнюю плитку для пола?
Когда-то светило солнце, и сотни румяных рабочих,
Может быть, ближе к ночи, работали и торопились,
Снимали простую одежду и клали вот в этот шкафчик,
И рабочую надевали.
А сейчас посмотри, что стало. Что стало с социализмом?
Шкафчик тобой перевернут, он для любви предназначен.
Что стало с Союзом Советских? Что с этим заводом стало?
Луна, окно почти цело, и мы сожгли в книге ГОСТы.
Кому-то ведь было нужно, когда-то их соблюдали,
Кто-то смотрел в эти ГОСТы и делал потом детали –
Красивый румяный рабочий, но ты, конечно, красивей.
Так что же упало на кафель? Что там луна осветила?
Это всего лишь семя твое, и имя твое… Помолчим.
От луны проклюнутся всходы, цветок повернется к восходу,
Неработающие заводы для таких, как ты и луна.
13.02.2003

***
Копошащиеся черви нежности,
Сопли, слюни, милые, попсовые…
Я тебя застала в принадлежности
К этому. Красивые, рисковые.

Разве так мы вечерами прятали
Все ненужное в том беззаботном прошлом?
Не пустое место свято ли?
Ах, забыла, это ведь так пошло…

Но не пошло вам в дыму кабачном
Свою бабу в пьяный бред отталкивать,
В грязный стол уткнувшись неудачно,
В гул вина беспомощно помалкивать.

Ей плевать, что ты упал, ей на руку,
Очень на руку твое падение –
Тут всю сердобольность – нариком
Посчитают – вот ее везение.

Да, с тобою в трудные минуты,
Нежным, чистым, девическим сердцем….
Блин…


Сценаристу

Ты, видимо, сейчас разводишь
Чукотских девушек наивных,
Лукаво головой поводишь
И смотришь страстно-агрессивно…
Смешно, но это же сценарий,
А мне остался “Планетарий”
И Парк – здесь плодородно тоже,
Хотя нисколько не похоже
На ЧАО дикую печаль.
Я не сказала вам прощай,
И только имя горькой солью,
Не забывайте – новой ролью
Крестили не кого-нибудь –
Крестили первую актрису
И проводили за кулисы…


Отмаза Игоревне
Не я твое детство писала,
Не я написала сценарий
Побед (их всегда слишком мало),
И проигрышей в черной гари
Твоей опаленной гордыни.
Не я написала. Остынет
Любое великое чувство,
Сожмется, засохнет, отхлынет,
А мы – мы как были пустыми,
Так ими останемся.  Хватит
Шаблонных иллюзий для счастья,
В уверенности и кровати…


Вечер одна

Тишина, скрипит компьютер,
Не прочитаны е-mail-ы,
Файлы брошены бесцельно,
Недоделанно-чисты.
Время тихо, по минуте
Проникает в мое тело,
Наполняя постепенно
Ощущеньем пустоты.

И подмигивает слева
Равнодушным красным глазом
Молчаливая зараза –
Мой любимый телефон.
Разве я не королева?
Разве можно: все и сразу,
А потом, как по заказу,
Исчезать? Назойлив он:
Этот глупый, этот красный,
Этот слева огонек,
Совершенно беспристрастный,
Он уже меня просек.

Смотрит, как от монитора
Отворачивая взоры,
Боковым случайным зреньем,
Тихо, с тайным нетерпеньем,
Наблюдаю я за ним.


***
Февраль
Я радовалась за тебя,
Достраивая на досуге
Насмешливо, едва любя,
Черты невидимой подруги.
Что? Светлая копна волос,
Или брюнетки шарм холодный?
И радовал меня вопрос,
Дышалось сладко, так свободно…
Я верю: новая игра
Должна быть совершенней старой,
И твое имя по утрам
Шептать беззвучно перестала…

Голубоглазый честный хоппер,
И голивудский добрый гопник
Мне в алкоголе-автостопе
Тебя сменили – ямб на дольник.
Ну что же, я расту – отлично,
Но это реально эстетично,
В тотальном стебе счастье тоже
Найти нетрудно. Осторожен,
Боишься тронуть дуру-память,
А ведь со мной красивей было…
Не шило променял на мыло,
А так, принцессу на лягушку,
Лицо ее ты под подушку
Не прячешь? Зря, на вашем месте
Я прятала бы… Жажда мести
За что? Не знаю, просто гадко,
Когда вдали ее повадку
Самодовольно-гладко-птичью…
Невыразительна до китча,
Как авитаминоз бледна
И твоя девушка она.


Толпа

Давай, декларируй,
Давай, декламируй,
Никто  не проронит
Ни слова, ни звука,
Монархо-воронью
Узнали науку –
Теперь они наши –
И надо порезче,
Их толпы – накрашенных
В спелое женщин,
Их тьма – пропитых
Нездоровых мужчин,
Подростков крутых,
Старцев с сетью морщин.
Им нужно поверить

Ассоциации
Я бледной кожи два пятна
В квадрате гнавшего окна
И взгляд - болезненный, мятежный,
Все с той безвкусной мымрой нежной.
Увидела тебя в маршрутке.
Тем летом мне бы стало жутко,
И позапрошлым летом тоже,
Но это лето не похоже
На те - трясучкой по тебе,
И привкус крови на губе,
И силуэт твой различая
Во тьме, и пару чашек чая
В преддверье нежности без ласки
И ласк без нежности, с опаской
Прикрыв исписанную дверь...
Я больше не гонюсь, поверь.
За теми играми давно я
Не вижу смысла, света, силы...
Тебе осталась паранойя,
Да-да, не отпирайся, милый.
И мымра не спасет от горя,
Ты лучше б рассказал love story,
Поди, банально - не беда,
Не всем же девушкам туда,
Куда мы молча залезали,
Вскрыв бьющееся сердце мая.
Молчишь? Зачем ты променял...
А, ладно, хочешь про меня?
Шел дождь, из тех июньских ливней,
Что загоняли нас под крышу,
Но не было еще наивней
Того дождя... Ты меня слышишь?
Ты слушаешь? Смотри в глаза.
Та мимолетная гроза
Не мимолетно отозвалась
Во мне, тогда казалось,
Что просто мальчик симпатичный.
28.03.2003



Ноктюрн

В глазах его – разведенный абсент.
Ласки ударили в голову.
Часы пищат – на исходе weekend.
Пальцы всё ищут по-новому.

В руках его – моя сладкая дрожь,
Тьма окольцована инеем.
И чувство – острое, с блеском,
Как нож, не называю по имени.

В словах его тишина и ответ.
Связь с внешним миром разорвана.
Друг в друга вжавшись, боимся,
Рассвет, день раскидают нас в стороны.
Октябрь 2003 г.?

***
А больше всего мне нравится,
Что я не хочу вам нравиться.
Что я не должна вам нравиться,
Что я вам должна не нравиться.
И это – мой главный долг,
Его отдавать мне нравится
Вовремя, без поблажек,
И этот мне долг не тяжек.
Он – мой натуральный шёлк.
И больше всего мне нравится,
Что больше всего вам нравится,
Как тонко я суть ловлю,
Когда не хочу вам нравиться,
И я не должна вам нравиться,
И с этим блестяще справиться
Как больше никто, могу я!
И больше всего мне нравится,
Что больше всего вам нравится –
Любить меня вот такую,
Вот такую, а не другую.

***
Н.Р.
Мне нравится в обезличенных рамках хмурого институтского утра смотреть на вас и смеяться одними глазами над нашей беспечностью, украдкой вспоминая вчерашний алкоголь в голове и ваши бесконечно холодные пальцы.
Что-то ускользает из воспаленной памяти.
Что же это? Красивое, но…
Да, это и запах волос и духов.
Осень 2003 г.

***
К К.
Сегодня – шаг через пропасть –
Мы снова вернулись в нежность.
И зверю притворства в нутро, в пасть
Забросили дни. Принадлежность
Друг другу нам больше не в тягость.
И пусть нас хотят другие –
Отдать можем самую малость,
А больше – просто не в силах,
А больше – только друг другу.
Мы те же крутим пластинки,
Всё тот же альбом – по кругу.
И ты рисуешь картинки,
И снова книжки читаем,
И я всё помню, как в мае…

Кто это устроил?
Небо иль ад?
Ты после дестроя,
Был мне снова рад.


От нечего делать. Холод.


***
Закрываться, отключаться.
Отклоняться, загоняться,
Слушать панк,
Отрекаться, разрываться
Просто так.
Вечер с претензией лета
Тень от трех фонарей
Слышите? Something in the way…
Холод.
Повод.
Свет, искусственный –
Природа в чернилах,
Сознание плавно накреняется.
Нет, кощунственный,
Кого полюбила,
Кого оставляла, плавно приближается
Автобус –
Без рифм.
Снова свет – только тусклый.
Снова нет – только грустно.
………………………………
Так сходят с ума.

***
Мне снилось твое  малодушие.
Мне снилось, что просто разрушено
Всё – наша новая милая сказка.
Ложь мне приснилась, загон и отмазка,
Ты ведь боишься предательства.
Что там за обстоятельства?


***
Еще 30 минут – и будет звонок,
Цифры – магический код.
Да, меня подождут, - и горький урок
Цифры – твой бог, мой род
Разложим на цифры – стань Пифагором.
Придумаем шифры – поездом скорым
Мимо всего.
ОК?

30 минут.
Скорей…
Возможно – долгие гудки,
Тупой беспомощности стон.
Не виновата, каблучки
Стучат, иду в другой вагон –
Ты помнишь?
Или короткие гудки –
Ждать пять минут, не вечность ли?
Ты по теченью, вопреки
Одной лишь мне, на прочность ли
Ты проверяешь
Нас, теряешь…
Нет, не теряешь,
Помнишь?
Вспоминаешь.


***
30 минут за спиной.
Вышел третий вариант.
Этот вариант – не мой.
Это вариант немой…
Нет, не слепые гудки –
Двадцать шагов подряд.
Глазки, увы не горят,
Но о тебе говорят
На том конце провода
В третьем лице.
Не ищущих повода
Видеть тебя – я о матери, об отце
Просто в третьем лице
«Его нет».
Доставать пистолет.


***
Я нравилась
В щадящем свете клуба
И беспощадном свете солнца.
Я нравилась
И в совершенстве куба.
И в субъективном незнакомца
Взгляде я отражалась для него.
Я нравилась.

И я играла очень долго для него.
Зачем? А больше не во что играть.
Терпеть, прощать и проклинать…
Я нравилась как ангел – в белом,
Не нравилась девицей - в черном.
Под молниями с сухим небом
Сухим глазам страсть обреченным
На ложь, на ложе, хочешь, тоже…
Ладно, молчу…


***
Мы с тобой в моде
В этом сезоне.
В этой погоде
Будет резонней

Снова надраться
В парке портвейна.
Снова навраться:
«Нам параллельно!»

Будем жестоки.
Не одиноки.




***
Помнишь ты, как мы сдались
После месяцев дестроя?
Неожиданно нашлись.
Знать бы, кто это подстроил?

Мы сдавались в первый раз.
Что-то сделал алкоголь.
И на дне бездонных глаз
То ли нежность, то ли  боль.


***
Ты вышел на опасное шоссе.
Судьба позволила меня застопить.
Ты вышел на опасную трассу,
Застопил меня в тот болезненный час,
Когда я живу не по первому классу,
Бывает такое в году только раз.
И имя тем странным немеркнущим суткам,
Несущим мне боль и любовь через край,
Всю скуку и страсть, так прекрасно и жутко.
И имя тем сказочным дням – первомай.


***
Мы больше не будем.
Мы просто заткнемся.
Мы будем в молчанье
Друг друга вести.
Да, ты очень труден,
Да, мы поддаемся.
Да, я от отчаянья
Чушь буду нести,
Чтоб только не видеть
Твое безразличье,
Забыв о прикиде,
Забыв о приличьях.
Да, мы поналепим
Вранье, а не сказки,
Закончив нелепым
Отказом от ласки.
Думай о моей
Фигуре в голубом.
Лежа на спине,
Когда тебя накроет,
Позвони скорей,
И я приду в твой дом.
Рейперы водку пьют.
Настя едет на юг.
Летов альбом «Прибьют»
Спел, убит Миша Круг.
Я не скажу «Пока».
Ты в тельняшке силен,
Просто хотел слегка,
Но в меня не влюблен,
Просто слегка был флирт,
Просто я не люблю,
Просто не пил ты спирт,
Я – так вовсе не пью.


***
Ты звал – я пришла, мой друг.
Прикладывала лёд рук
К твоей голове больной,
И ты был немножко мой.

Глаза закрывал на свет.
Темно, за окном роса.
Когда я ушла – рассвет
Пришел через два часа.


Сегодняшнее: студентка литфака на занятиях
Поставьте запятые так,
Как ставил Боря Пастернак.
И Достоевский “Идиот”
В смирении с Христом живет.

А мне бы пива и тепла,
И поцелуи в шутку,
Небрежно руку бы дала
На выход из маршрутки.

И ноги под дождем студить,
И целовать в ресницы,
По волосам рукой водить:
“Поехали в столицу!”

Оставим Бахтина труды:
Есть на экспресс билет.
Там Патриаршие пруды
И твой уютный флэт.

Тверской бульвар, вино, Арбат  -
Москва у наших ног,
Но вдруг над ухом говорят:
“Как пишется предлог?

Предикатив, инфинитив,
А ты божественно красив.
Мне здесь так скучно… Я одна,
Читаю Бахтина.

Понедельник
Нам собраться срочно нужно
Встреча в парке, в 7.00
В этот день вся группа дружно
Потребляет алкоголь.
Рядом с парком деревянный
И вонючий дом стоит.
Парк не зря назвали «Пьяным» -
Продают в том доме спирт.
Затесавшись среди грязных
Алкашей, что пьют с утра,
Стайка девушек прекрасных
Говорит: «Нам полтора».
Нет, с утра мы вряд ли будем
Что-то пить - мы не алкашки,
Только вот Кирюша Юдин
Принесет вдруг «Полторашку»
Можно выпить в институте,
Этикетку сдернув ловко -
Здесь никто нас не осудит
За распитье газировки
Если вдруг у нас экзамен -
Это нервы, все такое -
Запасись феназепамом,
И как слон будешь спокоен.
Но вернемся в понедельник.
В парке ждет большая туса:
Хопперы: Эльпро, Бездельник,
Джексон, Швед... Здесь также трутся
Соответственно девицы:
Мумие, Леночка Кирпич...
Stop, как можно так забыться -
Здесь же Майк и Паралич!
Майк к Натахе тянет руки,
Паралич мычит: «Ну, Бел!»
И в тоске, в любовной муке
Ищет Сашку негр Эл.
Перелазя через лавки
К тусе той Борис спешит,
Но уже кричит Удавкин:
«Дети, наливаю спирт!»
Любит попик порезвиться,
Хоть звонит Ромашка гневно.
Как Кириллу не напиться,
Если рядом Игоревна?
Как же не напиться Белке?
Кепки нет сегодня в парке.
Спирт - вот средство от запарки,
От проблем больших и мелких.
Как же не напиться Лиле,
Сашке, Светке - за удачу!
Нам опять не позвонили
Мужики - вот незадача.
Звон бокалов не услышим -
В одноразовой посуде.
Пьем, не чокаясь, за Тишу,
И никто нас не осудит.
Пьем за то, чтоб не прогнали
Никого из универа,
За Грачеву и за Галю,
И живет в нас эта вера.
В пошло-розовый покрашен
Наш лесбийский храм науки.
Здесь никто уже не страшен,
Если не умрешь со скуки.
Не сотвори себе кумира…
Разбился алмаз,
Завизжало стекло
Под тонкой иглой
У зубного врача.
И что-то из глаз
В океан потекло…
Ночной жуткий вой,
И я снова ничья.
И снова захлопнутся
Стены гробницы –
Как страшно,
Ведь я уже видела воздух.
Истлеют во мраке
Измены страницы.
Как важно искать
На дорогах промозглых
Твою безупречную
Смытую тень,
Твою бесконечную
Хмурую тень.
Открой свои шоры, зачем нам беруши?
Опять начинаем с загадок, с простого,
И я незаметно, случайно нарушу
Вторую синайскую заповедь снова.
Темно и отрадно в утробах квартир
Вдруг мумией встанет воскресший кумир.


***
Прошло два месяца с тех странных, жарких дней,
Когда на ощупь узнавали ночь и утро,
Когда казалось все: ликуй и пей
Друг друга ключ – такой благой и мудрый.

Прошло два месяца, и осень распустила вскользь
Косые пальцы дураков-дождей,
Последнюю неделю еще врозь,
Среди несовершенства и людей.

Прошло два месяца, уже близки
Секунды – время наше не соврет.
И НЛО на черном огоньки –
В столице приземлится самолет.

Прошло два месяца возьмешь экспресс –
В вагонном баре сонно флиртовать,
Ты через осень для меня воскрес,
И вспоминаешь, может быть,  кровать.

Прошло два месяца…

Швед 1 

Поры на коже…
Ты можешь?
На коже поры…
Ты скоро?
Мода.

25 ноября 2002 г.


ШВЕД 2

Сладкие глазки…
Ты безупречно ругаешься матом,
Вспомнилось что-то, хотелось когда-то
Так же случайно потрогать запястье –
Здесь рацветает тинейджерства счастье.
Роды тусовки … либо…
Я  воскресла, за это  спасибо.

Швед 3

Ты мог без меня, ты можешь,
Ты будешь мочь без меня.
Но ты примаешь тоже
Все правила, свет отгоня.

Ноябрь темный, забавный.
Зависнуть на чьем-то флэте,
Поверь, не к тебе  печальна,
В тусовочных играх не дети.

В тусовочных играх так мило,
Остаться вдвоем или больше.
Прости, что тебе позвонила,
Я впредь буду только хорошей.

19.01.2003

Швед 4 

Ты, как всегда: спокоен, пьян и светел.
Блудливых девок толпы рядом.
Как мило: ты меня заметил,
И даже удостоил взглядом.

Как мило не иметь друг друга
(В прямом и переносном смысле)
Мне нравится твоя подруга,
Она не местная. Зависли

В какой-то вакуум бездушный.
Я буду телом не послушна,
Как не послушен ты душой,
Вдруг в скуку, в алкоголь ушел.

И обнимал друзей, шалав…
И был так бесконечно прав,
Что мне уже ни слова не прибавить.
06.04.2003

Швед 5 

Тебя не было.
Ты безупречен.
Будет встреча –
Случайная встреча.
Будет май, в мае я продиктую,
Где быть трезвому в звон поцелую.

Разолью звоном спирт –
Мне не жалко,
И сотру, холодея, помарку.

Не хочу тело, хочется сердце,
Как тебе, как собрату…
Одиночество. Знаки препинания.
06.04.2003


Швед 7

Справа  девочка сидела
в розовых очках.
Ну а мне какое дело?
Мне в твоих речах
Нету фосфора светиться,
Нету сил играть,
Остается материться –
Тоже не под стать.

Знаешь – полукоролева
Сумеречных зон.
Знаешь, я древнее Евы,
Знаешь, в чем резон.
Знаю – правда не возможна,
Но дождемся дней –
Верю: тихо, осторожно
Под замок огней

Нас запрут озера, темень
Нас запустит в рай.
Рай ночной, ударишь кремень –
И стартует май.
06.04.2003

Швед 8

Я в красном – ты в красном,
Прекрасно.
И здравствуй.
Всего одно “здравствуй”.
Мы в красном.
Довольно опасно
Так быть на волне,
Вверху, в глубине,
В глубине их мозгов,
Их желаний, их мыслей
Из отдельных кусков
Пазл, челюсти виснут,
Когда ты говоришь,
Когда посмотрю
В их сторону
Скованно.
А тому ноябрю
Доверяешь, малыш?
Они смотрят, оглядываются на нас,
На раз,
На глаз,
Они только ждут,
Не живут – растут
До моих двойников,
До твоих тайников,
До наших теней,
Трусливей, смелей,
Пазлы складывая в голове,
На траве зеленой
Красной решенной,
Безумной концепцией
Катится сердце
Катится в ваши глаза……………………блин!!!!!!!!!!!!!!!


Ерофеев

Ты не знаешь, с кем связался,
Я  не знаю, с кем связалась,
И вообще – откуда взялся?
Подтолкнули случай, малость,

Исключение, ошибка
И желание каникул,
Как-то закрутилось шибко
С этим непристойным криком –

Среди полдня, среди мая –
Ничего не потеряем,
А прибавится… не знаю. Что-нибудь.


Ерофеев 2

Ты предпочитаешь не меня.
Как они, ты любишь слюни, нежность?
Ты осилишь эту неизбежность,
Неизбывность… Как ты отклонял
Все нечестное – я только восхищалась:
Как, откуда… но не отгадала,
Оступилась, сбилась, заигралась,
А потом дожди: похолодало,
Ноги спрятала и тут ты охладел.
Жду тепла,
Ну и дела…
14.06.2003


Ерофеев 3

1
Твои друзья меня подкараулят,
И в этом наступающем июле
Зашторят листья детские секреты,
Мы что-то откопаем этим летом –
Какой-то клад…..
2
Какой-то ужас: я боюсь
Дурацких сплетен о себе
В твоей среде.
Да, если б ты увидел правду…
Ты видел правду?
Где-то рядом,
Тебе я, право, не лгала.

3
Ваша эстетическая реальность,
Обесцененная ложью, фальшью,
И потугами творить искусство,
Ваше эстетическое чувство…
Как оно?

4
Соперница.
Мне не нравится цвет ее кожи –
Будто он алкоголем испорчен.
Ревность – лезвие, лезвие – ножик.
Очень странно, что он не заточен.

Я не знаю, куда ты походишь?
Е1, С4, D8,
Догадаюсь потом, на восходе.
Мы не пустим сюда дуру-осень.


***
В.Б.
Брат, никто из нас не простыл.
Ветер и ночь в ноябре заодно.
Брат, я кожей чуяла стыд.
Глянцем, чернильным квадратом окно.
Брат, мы псы, бредущие в ночи.
Брат, горели фары, в окне
Два желтых диска; вокруг – чернота.
Брат, мне страшно, холодно мне.
Может, ты думал иначе, но там,
Брат, нас ждут, хотят поменять
Запахи ветра на бирку и цепь.
Брат, тебе застелят кровать.
Ноябрь 2004 г.


***
В.Б.
Опять падал снег – который раз
Мы мокли под ним – бродячие псы.
Мы оба, кажется, ненавидим душные
Кухни с суперправильными нашими
Потенциальными мужьями и женами,
Которые не будут сидеть на полу у мойки,
Которые не читали Оскара Уайльда
И не пили абсент «Xenta».
Да, мы дикие помойные псы,
Мы все сожжем в костре,
Все равно будет идти снег,
И твои глаза будут зелеными –
Цвета разведенного абсента,
Мы будем в connekte – брат, согласись.

***
В.Б.
Ноябрь упал с неба,
Как хрустальная ваза с холодной водой,
На голову, в глаза, к подушечкам пальцев –
теплом от батарей, нельзя притворяться.
Всё громче, быстрей
Нарастает безумие неподконтрольное,
Молчаливое, яркое и своевольное.
В звонках – не звонках,
В разговорах, в руках.
Ноябрь 2004г.


***
В.Б.
Кто придет к тебе в гости
В вечер поздний и пьяный,
Без метаний и злости
Принесет запах пряный?
Чьи шаги ты услышишь
После хлопнувшей двери.
И о чем ты напишешь,
И во что ты поверишь?
Расписание рая
Знаешь ты – я не знаю.
Ноябрь 2004г.


***
В.Б.
Когда выпадала роса
И зябко посеял рассвет,
В нас дрожь, облаков полоса
В такой апельсиновый цвет,
Что жмуриться и закрывать глаза,
И друг в друга зарыться лицами,
В остатки ночного тепла.
Под брезентом ещё таящегося.
И холодный пепел.
И первая сумасшедшая стрекоза.
Твои замерзшие, пропахшие дымом пальцы.
При свете дня видно, что наши лица не так красивы,
Вода торжественно застыла.  Сухая трава
Думает об осени. Ты рядом. Облака.
Мы будем вместе что-то есть, заговорщически нагнув лица.
Мы будем идти в ногу по противному рассыпчатому песку,
Меж хвойных деревьев.
И неизвестная птица вылетит навстречу.
А посреди дороги будет валяться ржавый шуруп.
13 января 2004г.


***
В.Б.
В руках – чётки.
В глазах – солнце.
В голове – выбор.
Телефон потрескивает.
Она на работе. Среди компов.
Между Минаем и Алексом.
Монитор… Мышка под правой
Рукой.
Ты думаешь обо мне?
Солнце. Вышивка. Я в белом.
13 января 2004г.

***
В.Б.
Я сказала «подожди…»
Падать в темноту окна.
Распаяться в ледяном воздухе,
Стать бактерией.
Откатывается к кончикам пальцев
Маленький атомный взрыв.
Ты чувствуешь что-то?
Из своей темноты? Тебе доступны
Воздух и алкоголь – ты свободен провалиться в сон. Диазолин.
Чешется запястье…
В меня воткнут ещё и ещё стерильные
Стальные иглы, раскроют, распилят надвое
Грудь, и чужой мужчина увидит
То, что ты никогда не увидишь, – моё сердце.
А потом, если повезёт, несколько часов
Пыток, и тогда ты, может быть, увидишь
Меня ещё раз после этой встречи на
Коленкоровом сиденье, возле охранника
И корзины с бахилами и «я тебя люблю»
и напряженной спины…
5 февраля 2004 г. (Бакулевский институт)

***
В.Б.
Брат, у нас же будет весна?
С теплой землей под ногами,
Со скинутыми сапогами,
С талой водой в пыль кругами.

Со смешной мать-и-мачехой пучками,
С заливающимися каблучками
На рассвете – в седьмом часу я буду ездить к тебе электричкой
С неразмазанной пудрой на носу,
Заслушавшись, весенней птичкой
Буду смешно глядеться в подслеповатое глупое зеркальце
И раздеться – одеться –
Открывать – закрывать свое тельце –
Весной много проще.

В мемориальной роще, ты помнишь?
Сентябрь задергивал шторы и впереди была осень.
Зима пыталась убить меня, старалась вовсю,
но, fuck –  ей осталась неделя.
А потом будет март.
И я буду читать Золя.
Февраль, 2004 г. (Бакулевский институт)

Лизочкины песни

Небо
 
Я распахнула окно.
Небо осветилось вспышкой фотоаппарата.
Это было бесконечно давно,
С неба падали капли в четыре карата.
Приятный запах мокрой пыли.
Чужой образ мыслей в противоположном окне.
Мы с тобой здесь когда-то были
В твоем,  или моем приятном сне.
Ты причинил мне боль.
Я не почувствовала боль - я вколола душевный наркотик.
Для тебя я доиграла роль.
Я теперь ничто - я звук на бесчастотной ноте.
А я смотрю на небо
Из неоновых молний,
А я прошу у неба,
Чтобы ты меня вспомнил,
Где бы ты ни был,
Ты под этим же небом,
Ты жив этим же хлебом,
Что и я.
1999 г.

Колбасит
 
Мы все прекрасно знаем,
Как это бывает,
Когда тебе стакан за стаканом наливают.
Ты теряешь контроль,
Ты начинаешь квасить.
А потом под утро тебя колбасит.

Мы все прекрасно знаем, как это бывает,
Когда твой лучший друг косяк забивает,
И ты за компанию забиваешь сам,
И тебе, конечно, даст по шарам.
Но потом твою зелень ничто не закрасит,
Потому что потом тебя колбасит.
 
Мы все прекрасно знаем, как это бывает,
Когда в тебя амур стрелой попадает,
И когда ты видишь Сашу, Лешу, Диму, Васю,
Андрея, Костю, Женю - тебя колбасит.

И если мы, друзья, не будем больше квасить,
Курить травку и влюбляться -
Не будет нас колбасить,
Но разве тогда жизнь будет прекрасной?
По-моему, нет - это каждому ясно.
1999 г.

* * *
 
Был последний вечер лета,
Я ждала события - от судьбы привета.
Я выпила крепкого пива,
И от этого пива все вокруг было красиво.

С компанией своей я только что попрощалась,
Какому-то менту зачем-то улыбалась.
Я ждала троллейбус, чтобы ехать домой,
И тут на остановке встретилась с тобой.

Вот он идет, в косухе и бандане,
С литровой бутылкой в правом кармане,
Такой симпатичный и такой крутой,
Мой новый объект, мой новый герой.

Я улыбнулась, ты сказал «привет»,
Я тебе «привет» сказала в ответ,
Я тебя спросила: «Как лето провел?»,
Ты сказал: «Так себе», повернулся и пошел.

Какие-то два парня шли рядом с тобой,
Но я не думаю, что ты голубой.
Десять часов для свидания - поздновато,
Чтобы возвращаться со свидания - рановато.

Я тебя совершенно не знаю,
Я себя сама не вполне понимаю.
Это любовь или просто увлечение?
Может, мне этому не придавать значения?

Но какой же ты класс в косухе и бандане!
С литровой бутылкой в правом кармане.
Ты такой симпатичный и такой крутой -
Мой новый объект, мой новый герой.
2000 г.

К Ф.И.
Программа по заявкам
 
Я сижу дома в одном нижнем белье,
Недопитый кофе стоит на столе.
Я ненавижу кофе, но кончился чай,
Почему ты мне в глаза не сказал «прощай»?

Почему у нас с тобой все вышло так стремно?
Почему мне до сих пор по жизни неудобно?
Я тебя кинула, ты меня бросил,
И хоть рифма банальна, наступила осень.

У соседей радио, программа по заявкам,
Слушатели просят всякую попсу,
Слышу за стеной приятный мужской голос,
Голос говорит: «Поставьте Алсу».

Позвони на радио, скажи на весь город,
Что любишь меня, назови мое имя.
Позвони на радио, скажи на весь город,
Что нашу любовь у нас никто не отнимет.

Выйду на балкон – слепое небо,
Небо цвета туалетной бумаги.
Для пташек небесных корочкой хлеба
В лужах плавают осколки отваги.

В нижнем белье я что-то озябла,
Почему судьба моя такая падла?
Почему судьба моя такая стерва?
За стеной попса мне действует на нервы.

Позвони на радио, скажи на весь город,
Что любишь меня, назови мое имя.
Позвони на радио, скажи на весь город,
Что нашу любовь у нас никто не отнимет.
2000 г.

Правда
 
У меня сегодня страшный юбилей, понятный только мне одной.
Я выпущу кровь, я превращу ее в вино,
Только чтоб не видеть старой раны гной.
Я, наконец, встречаю твой взгляд,
Но я вижу в нем только лестницу вниз,
Заколочен путь к счастью, тот, что через назад,
Остался только твой шаткий карниз.
Мы убили мечту, мы расстреляли мечту
И даже забыли где.
Мы бросили ее в черный омут – пошли круги по воде.
Закопали на стройке, там, где сейчас стоят жилые дома.
Она еще даст нам знать о себе, если мы не сойдем с ума.
Мы можем бесконечно лгать друг другу
И не бояться, что кто-то заметит,
Но если мы что-то пустили по кругу,
Рано или поздно придется ответить.
Это может продолжаться даже до гроба:
Счастье по штампу – несчастье по Фрейду.
На наших чувствах аномальная проба:
Сто двадцать мегавольт, сто тысяч по Фаренгейту.
2000 г.

Таракан
 
Мы сидим на пыльном подоконнике вдвоем:
Я и лохматый рыжий таракан.
Рыжий не поймет - он ведь не влюблен
В такого стремного дурака.
Роман не дочитан,  портвейн не допит,
Не то что сердце - голова болит.
Хочется придумать что-нибудь поинтересней,
Хочется петь попсовые песни, типа:

Припев:
Как хорошо, когда идет дождь,
Я точно знаю - ты не придешь,
Но все равно сижу у мокрого окна,
Я увижу твой силуэт.
Ты скажешь «да», не скажу я «нет».
Хотя о чем это я? – Тебе я не нужна.

Что ты сейчас делаешь, кем ты увлечен,
Хотя зачем мне знать – я здесь ни при чем,
Август, дождь, я совершенно одна,
Мне просто интересно – кто она,
Добилась она твоего восхищения
Или только снисхождения,
Кстати, может, именно сегодня твой день рождения.

Припев:
Я не плачу, это плачет дождь,
Я точно знаю, что ты не придешь,
Но все равно сижу у мокрого окна,
Я увижу твой силуэт.
Ты скажешь «да», не скажу я «нет».
Хотя о чем это я? – Тебе я не нужна.
2000 г.

Собачий блюз
 
I
Сегодня солнце разогнало все тучи,
Сегодня моя лапа намного лучше:
Вчера ее ни за что отдавили
Ревущим красным автомобилем.
Сегодня у меня дела хорошо,
Сегодня я глобальную кость нашел,
Сегодня я удушил восемь блох,
Потому этот день не так уж и плох.

Припев:
Я в своем роде пес уникальный,
Потому что я - пес музыкальный.
Сегодня я на мусорный бак заберусь
И буду играть собачий блюз.

II
Я люблю детей - они дают мне конфеты,
Шоколад, печенье, иногда даже котлеты,
Но я терпеть не могу их мам, пап, баб и дедок,
Я уйду и рок-н-ролл им сыграю напоследок.
Сегодня к вечеру я группу соберу
Из тех собак, что мне по нутру,
Мы найдем инструменты - старые кастрюли
И сделаем так, чтобы они не заснули.

Припев:
Я в своем роде пес уникальный,
Потому что я – пес музыкальный.
Я на мусорный бак залезу прямо сейчас,
И буду играть собачий джаз.
2000 г.

Эй, зверятки…
 
Эй, зверятки, завяжите бантиком хвосты!
А у кого нет хвостов, завяжите за уши банты!
Кузнечики настроят скрипки, Фрекен Снорк развесит цветы.
Эй, зверятки, завяжите бантиком хвосты!
Муми-тролли, снифы, снорки,
Подпевайте – песенка проста!
Выползет из каждой норки даже самая мелкая мелкота.
На зеленой поляне темнеет, зажигаются светлячки,
Лесной народец ног не жалеет, но не слышно, как стучат каблучки,
Потому что очень приятно по мягкому мху танцевать босиком,
Потому что очень занятно с кем-нибудь в лес убежать тайком.
Эй, зверятки, завяжите бантиком хвосты!!! (2 раза)   
2000 г.       

Приступ меланхолии
 
Волнами ниагарского водопада
Просыпался сахар на линолеум кухни,
Договорившись, будто так и надо,
Лампочки в ванной и на кухне потухли.

Поехали последние приличные колготки,
Любимые туфли просят, чтобы их подбили,
Ах, как меня достали мои шмотки,
Они меня сегодня морально убили.

Новый приступ меланхолии
Подкрался ко мне со спины.
Печальный конец у истории
О том, как трудно дождаться весны.

Я перечитала летний дневник,
Чтобы почувствовать себя снова кинутой
Кактус в горшочке зачем-то поник,
Видимо, не выдержал здешнего климата.

Включила телевизор:
Крупным планом задница невозможно обтянута.
Радио включила:
Ремикс на Буланову - песня невозможно затянута.

Новый приступ меланхолии
Подкрался ко мне со спины.
Печальный конец у истории
О том, как трудно дождаться весны.

Томик Набокова,
Нет, не «Лолита».
«Король, дама, валет» и «Другие берега»

На плите молоко разлито,
Мне молока не жалко ни фига.
Полированный гранит равнодушия,
Каменная глыба одиночества.

Закрою глаза и заткну уши я.
Видеть и слышать ничего не хочется.

Новый приступ меланхолии
Подкрался ко мне со спины.
Печальный конец у истории
О том, как трудно дождаться весны.
2000 г.

* * *
 
В моем доме давно остановились часы.
Я устала давно друзьям своим врать.
И память свою после глупости одной
Я уже целый месяц не могу отстирать.

Просто я не люблю свою любовь,
Я не поклоняюсь своему кумиру.
Я не надеюсь на свою надежду,
Я не верю в реальность этого мира.

Я не говорю, что любви нет,
Просто для меня погас этот свет
С тех пор, как последний мой прекрасный принц
Закатил рукав и взял в руки шприц.

Просто я не люблю свою любовь,
Я не поклоняюсь своему кумиру,
Я не надеюсь на свою надежду,
Я не верю в реальность этого мира.
Я не говорю, что не бывает дружбы,
Счастливого общения и верной службы,
Ждут меня друзья с новым анекдотом,
Ждут меня подруги с бутылкой чего-то.

Просто я не люблю свою любовь,
Я не поклоняюсь своему кумиру,
Я не надеюсь на свою надежду,
Я не верю в реальность этого мира.
2000 г.

Песня, посвященная 55-летию Победы
 
Мы идем в век номер двадцать один,
Где человек – всему господин.
Мы идем только вперед.
А кто знает, что нас там ждет?
В мире Интернета
Они ждут ответа.

Припев:
Они сидят в одиноких квартирах,
Они сидят на обшарпанных кухнях,
Отдавшие юность миру,
А кто знает, через сколько минут мир рухнет?

Под бомбами прожившие детство…
Социалобеспечение, скудные средства,
Чтобы не умереть
Обманувшим смерть
Под проливным огнем,
И не одним днем
Побеждалась война…

Припев:
Они сидят в одиноких квартирах,
Они сидят на обшарпанных кухнях,
Отдавшие юность миру,
А кто знает, через сколько минут мир рухнет?


Молодежь на дискотеках,
Интеллигенция в библиотеках,
Предприниматели в ресторанах,
Кто из них вспомнит о ветеранах

Припев:
Они сидят в одиноких квартирах,
Они сидят на обшарпанных кухнях,
Отдавшие юность миру,
А кто знает, через сколько минут мир рухнет?
2000 г.

К К.
* * *
 
Облако над твоим домом,
На облаке ангел смотрит в бинокль.
Он бережет тебя от обломов, 
На облаке холодно и одиноко.

Я поднимусь туда на воздушных шариках,
Тех, что ты дарил мне на бездник.
Был чужой праздник в цветах и фонариках,
Ты не проказник, ты зачем-то серьезней.

Хоть раз взглянуть сверху вниз,
Хоть раз посмотреть твои сны,
Узнать, где будет скользким карниз,
Узнать, кому мы нужны.

Я захвачу с собой в термосе чаю,
Может быть, пару миндальных пирожных.
Ангелу я расскажу, как скучаю.
Что нельзя, а что можно, расспрошу осторожно.

Ты не проснешься в своей кровати,
Не вниз автостопом на грозовой туче,
Ты на меня ничего не потратил.
Ты прав, как всегда, ты знаешь, как лучше.

Хоть раз взглянуть сверху вниз,
Хоть раз посмотреть твои сны,
Узнать, где будет скользким карниз,
Узнать, кому мы нужны.
2002 г.
К К.
* * *
 
Отрекаемся, прошлое встречая
Маемся холодными ночами,
Не замечаем: умирают цветы,
Кто же, если не я, кто же, если не ты?

Напиши мне на асфальте мелом,
Я знаю, где читать, не знаю, что ответить,
Но отвечу по черному белым
На первой полосе в центральной газете.

Прости, все как-то глупо и странно,
Тебе не дойти до нирваны,
А мне без тебя замерзнуть
В рваной куртке осени.
Зачем так серьезно?

Прости, все так глупо и грустно,
Пусть засветятся тускло наши свечи,
На худой конец, звезды.
Я не отвечу,
Ну почему слишком поздно?

Напиши мне на железной дороге,
Передай мне привет с электричкой,
Я не останусь на твоем пороге
Раненым зверем, глупой желтенькой птичкой.

Я отвечу на плачущих стеклах автобуса,
В котором ты поедешь вечером,
В одной точке глобуса,
В разных вселенных вместе отмечены.

Прости, все как-то глупо и странно,
Тебе не дойти до нирваны,
А мне без тебя замерзнуть
В рваной куртке осени.
Зачем так серьезно?

Прости, все так глупо и грустно,
Пусть засветятся тускло наши свечи.
На худой конец, звезды.
Я не отвечу,
Ну почему слишком поздно?
2002 г.
К К.
* * *
 
Когда закончилось счастливое лето,
Когда закончилась стремная осень,
Все было сказано, все было спето,
Хотелось прошлое свое отбросить.

Снова выпал первый снег,
Я боялась открыть глаза от чистоты,
Открыла. Рядом шел человек –
Мальчик моей мечты.

Да, ты есть, ты существуешь,
Это реально.
Из мира желаний и грез
Кто на землю тебя перенес?

Да, ты есть, космический феноменально,
Создан из росы и огня,
Может быть, для меня.

Ты шел понурый, усталый,
Но все равно был тих и светел,
Я тебе ничего не сказала –
Ты просто меня не заметил.

Может, у тебя проблемы с любимой?
Может, у тебя проблемы с начальством?
Но в жизни этой тоскливой, галимой
Хочется веры, хочется счастья.

Да, ты есть, ты существуешь,
Это реально.
Из мира желаний и грез
Кто на землю тебя перенес?

Да, ты есть, космический феноменально
Создан из росы и огня,
Может быть, для меня.
2001 г.
К К.
* * *
 
Мальчик с глазами, как небо,
Ну, улыбнись, ну, покажи мне средний пальчик,
Ведь ты никогда моим не был,
Ты всегда был свой собственный мальчик.

Устал от тусовок, ты слышишь Будду,
А я никогда так не буду,
Может, могла бы раньше,
Но мой автобус следует дальше.

У нас за спиной всего весна,
Железная дорога и море цветов,
За этой весной оказалась стена,
Ее не сломать без несказанных слов.

Много не успели в спешке,
Вот тебе прямо, мне налево,
Но даже если сделаешь пешкой,
Все равно пройду в королевы.

Я поняла твои мысли,
Они проще, чем тебе хочется верить,
В твоих глазах я увидела больше,
Чем в них на самом деле.

Улыбнешься, скажешь: «Ерунда»
Да ведь ты никогда,
Да ведь мы никогда
Не встречали границ, не искали тепла.

Время было, как тень.
Сутки с сутками прочь.
В эту пару страниц
Исписали дотла каждый наш день и каждую ночь.

Мальчик с глазами, как небо,
Ну, улыбнись, ну, покажи мне средний пальчик,
Ведь ты никогда моим не был,
Ты всегда был свой собственный мальчик.
2002 г.