Исповедь хулигана

"Исповедь хулигана" или, Так вот ты какой, Северный олень

Рассказ (действие происходит в 70-х гг. XX века).

В первое воскресенье каждого месяца на Ваганьково, «по зову сердца» служил панихиду на могиле поэта Сергея Есенина отец Олег.
Служил основательно, по полному чину, не пропуская ни одного канона, с каждением и свечами.
По окончании панихиды, батюшка сразу же удалился и оставались только «поминальщики»: всякий окололитературный планктон, преданные почитатели есенинской музы, да местные кладбищенские алкаши и зеваки.
Доставалась, принесённые с собой выпивка и закуска «веселие Руси – есть пити, нельзя без этого быти…»
После первого тоста, не чокаясь: «чтоб земля пухом» начинались «литературные чтения». Кто читал свои «вирши», другие же – есенинские.
Поминальная трапеза была в разгаре, когда после энного количества рюмочек и стопарей Юрию Балетову (так мы будем называть нашего героя) «захорошело» и вдруг, как обухом по голове ударило: в ушах зазвенело, ноги подкосились и он, чтобы не упасть присел на серый гранитный цоколь есенинской могилы, «обесточился» и «поплыл».
В этот момент, отделившись от памятника, рядом оказался стройный, широкоплечий человек с фигурой легкоатлета или футболиста. Он был красив: темно-белокурые волосы, небесно-голубые глаза, похожие «на васильки во ржи».
Одет по-европейски: светло-синий костюм, белая из тонкого полотна сорочка, повязанный цветастый шёлковы галстук, на ногах – черные лакированные туфли.
Да. Это был Есенин Сергей Александрович. Есенин, закурив, хлопнул Юрия по плечу и спросил коротко:
- Поэт?
- Поэт в России после Пушкина один – Сергей Есенин, остальные – рифмоделы, немало не удивившись появлению Есенина, ответил Балетов.
- Что мне Пушкин, - сказал Есенин, - читал я Пушкина. Я выше его! Ну да ладно, это так… к слову пришлось.
«Эк, куда хватил!» - подумал Юрий.
- о чём хоть пишешь-то?
- Есть у меня, Сергей Александрович, одно стихотворение, посвященное вам.
- Читай! – тоном не принимающим отказа потребовал Есенин.
«Назвался груздем – полезай в кузов». – «Ваганьково» - объявил Юрий и стал читать:
- Тьма надгробий,
Только всё же
Позабытых много тут…
А к Есенину «Серёже»
Все несут цветы, несут.
Что ж, Есенин,
Ты по праву
Занял Высший пьедестал!
И снискал при жизни славу
И посмертную снискал!

Закончив читать, Балетов посмотрел на Есенина, ожидая от него оценки своего «опуса». Но Есенин был задумчив и только произнёс:
- М-м-м-да, «снискал…»
Чтобы оживить дальнейшее общение Балетов попросил:
- Сергей Александрович, Вы превосходно читаете свои стихи, прочтите что-нибудь.
Есенина не пришлось долго упрашивать. Он провёл по волосам рукой, как бы настраиваясь и входя в образ и начал читать свою «нетленку» - «Исповедь хулигана».
- Я нарочно иду нечёсаным,
С головой, как керосиновая лампа,
На плечах. Ваших душ безлиственную осень
Мне нравится в потёмках освещать».
. . . . . . . . . . . . . . . . .

Голос Есенина показался Балетову каким-то старчески-злым. Как будто ему лет 50-60, а он прожил вдвое меньше. Голос Маяковского соответствовал его внешности и статусности. Есенин же напомнил какого-то лешего или Бабу-Ягу из сказки Роу. Наконец Есенин закончил читать.
Юрий сделал круглые глаза и сказал, что потрясён, прибавив ещё несколько лестных эпитетов.
Есенин, очевидно, остался доволен, произведённой на слушателя реакцией. Ободрённый, Балетов спросил:
- Сергей Александрович, а почему у Вас в конце стихотворения есть такая фраза:
«Старый, добрый, заезжий Пегас!
Мне ль нужна твоя мягкая рысь?
Я пришёл, как суровый мастер,
Воспеть и прославить крыс».
- Да, и что? – спросил Есенин.
- Почему крыс? Сергей Александрович? Не лучше ли прославлять Бога, великих полководцев, государственных деятелей, прославленных спортсменов, знаменитых артистов, наконец красоту женщин? Почему всё-таки крысы? Зачем их прославлять? Кому это интересно? Есть ли в этом смысл или какая-та необходимость?
Есенин, помрачнев, скрипнул зубами, на лбу проступили морщинки, лицо исказила гримаса. Очевидно, вопрос показался ему пошлым, обывательским и дерзким одновременно. Балетов уже сильно пожалел, что задал его.
Но, Есенин улыбнулся и сказал:
- О любопытный друг,
Сегодня ночью звёздной
Здесь слёзы лил пастух.
Луна стелила тени,
Сияли зеленя,
За голые колени
Он обнимал меня…
- Ну, уразумел, наконец? – спросил Есенин.
- Спасибо. Ну, надо же как всё просто, - сказал Балетов и улыбнулся с натяжкой. Хотя по-прежнему ни черта не понимал в перипетиях «своенравной есенинской музы».
Вдруг, за здорово живёшь, Есенин ударил Балетова наотмашь кулаком в лицо. Удар был ошеломляющий, как говорится «хорошо поставленный». От удара голова Юрия откинулась назад, перед глазами поплыли красные круги.
- За что такой щедрый подарок, Сергей Александрович? – сплёвывая кровь, спросил Юрий.
- Это тебе, юноша на память о нашей встрече и чтобы нос свой длинный куда тебя не просят не совал!
Где-то Балетов прочёл, как Есенин в кабаке, по самому ничтожнейшему поводу, ударил пивной кружкой по голове своего друга поэта Ивана Бездомного. В результате беднягу пришлось срочно везти в больницу. У кого-то вырвалось из присутствующих: «А вдруг умрёт!» Есенин ответил: «Меньше будет одной собакой…» Бездомный – друг, а кто я? – подумал Балетов.
. . . . . . . . . . . . . . . . .

Неожиданно он почувствовал, что кто-то энергично трясёт его за плечи. Было уже темно. У могилы ни души, только два смотрителя кладбища.
- Друг, эй, просыпайся, слышь, давай на выход, кладбище закрывается. Тебя проводить?
- Не надо, - ответил Балетов, сам дорогу найду. Поднялся и двинулся к станции метро «Октябрьское поле». Уходя, взглянул на памятник Есенина. Он стоял, как и прежде, сложив на груди руки, задумчиво глядя куда-то вдаль.
Возвращаясь домой электричкой Балетову уже представлялось происшествие на Ваганьково, как дурной сон. «Чего только по-пьянке не привидится. Морок какой-то», - решил Юрий и успокоился.
Балетов, наконец, добрался до дома и прямо с порога его благоверная закатила ему скандал по пятибалльной «шкале Рихтера».
- Ты где шляешься? Первый час ночи! Где тебя черти носили? Я уж в милицию собралась звонить: «Помогите, люди добрые, найти мужа, «ушёл из дома и не вернулся!» Ты посмотри в каком ты виде?
Она приблизилась к Юрке и вскрикнула: «Ой, а что у тебя с лицом-то? Иди, полюбуйся на себя в зеркало.
Балетов зашёл в ванную и стал разглядывать себя в зеркале. Левый глаз заплыл и налился кровью, губа разбита, бровь рассечена, на лбу глубокая царапина. Юрка умылся прохладной водой и вышел из ванной.
- Больно? – сменив гнев на милость, спросила жена. – Кто ж тебя так бедненького разукрасил, Юра?
- Ты будешь смеяться, Марго, но… сам Илья Сергеевич Глазунов.
- Да что ты говоришь, - усмехнулась Марго.
- Я позировал ему для новой картины «Мистерия XX века». – Не веришь? – твоё дело. А зря!
- И кого же с тебя он писал?
- Валентину Терешкову.
- Трепло, дурак! – обиделась Маргарита.
- Возможно и дурак, но это научно не доказано, - решил отшутиться Юрий. Неужели рассказывать, как всё было на самом деле? Пусть уж лучше думает, что подрался с хулиганами.

Примечание: «Что мне Пушкин, читал я Пушкина. Я выше его!» - Подлинная цитата Сергея Есенина.